Кодовое слово "Легенда"

Дом мистера Джонса оказался двухэтажным особняком с тёмным, несколько мрачноватым фасадом, обнесённый живой изгородью. Изгородь и впрямь была живая — некоторые побеги извивались и, шелестя листочками, будто переговаривались, обсуждая проходящих мимо незнакомцев. Возможно, именно поэтому мимо дома никто не ходил. Двустворчатая высокая калитка была практически вся увита побегами плюща. Казалось, стоит взяться за неё, чтобы открыть, и растение свяжет тебе запястье. Потому Эхнатон был очень осторожен, хватаясь за холодный металл. К его удивлению, побеги не дёрнулись, а калитка свободно открылась. Эхнатон оглядел территорию особняка: газон пересекали дорожки из гравия, идущие в самых разных направлениях. Скорее всего, они вырисовывали некий узор, который парень сейчас не был в состоянии увидеть. Самая широкая дорожка вела к крыльцу, по обеим сторонам которого стояли столбики с красивыми старинными вазами. Должно быть, они были коллекционными, и Эхнатон не сомневался, что внутри дом будет похож на антикварную лавку, полную чудных предметов искусства. Он, уже мысленно восхищаясь хозяином, поднялся к двери, пальцем затронув лист одного из цветков в старинных вазах. Дверь, не успел он в неё постучать, уже приветственно распахнулась. Эхнатон предвкушал личное знакомство с мистером Джонсом, удивляясь тому, что за столько лет жизни он ни разу о нём не слышал. Его истинная страсть — антиквариат, книги и магические артефакты, казалось, всё соединилось в этом одном загадочном человеке… — Ты пришёл, и я так рад этому, — восторженно воскликнул хозяин дома, быстро выходя из кухни. На нём была странного вида шляпа, как у фокусника, но неровно сплюснутая сверху, слегка растянутый свитер с зимними узорами, а в руках палитра с красками и кисть. Он хотел было протянуть руку для приветствия, но заметив, что в ней кисть с капающей краской, смущённо улыбнулся и ограничился словесным представлением. — Мистер Джонс. Проходи вот сюда, — он указал ему на приоткрытую дверь в комнату, откуда в тёмную прихожую пробивалась солнечная дорожка. Эхнатон толкнул дверь и оказался в большом зале с тремя широкими окнами на всю высоту комнаты. Украшавшие их красные портьеры были старательно собраны лентами, чтобы комната освещалась дневным светом, и лучи весеннего солнца попадали на старинную мебель и стоящий возле окна мольберт. Мистер Джонс, по-прежнему улыбаясь, поставил возле него палитру и положил кисть на специальную тряпочку. — Присаживайся, Эхнатон, — он вытер руки о полотенце, взяв его со стула, — ты не откажешься от чая? Разговор будет долгим. Эхнатон пожал плечами, не имея ничего против. Простота и поведение мистера Джонса поразили его более, чем изысканность его интерьера. Иллюзия, торговавшаяся и запугивающая его по ночам, казалось, не имела с хозяином ничего общего. — Сондра, ты здесь? — мистер Джонс отложил полотенце и крикнул куда-то вглубь комнаты, где, кажется был проход в следующий зал. Эхнатон с изумлением увидел, как на его зов выпорхнула стройная белокурая девушка в летнем белом платье. — Да, пап, — улыбнулась она и застыла, рассматривая гостя. — Познакомься, это Эхнатон. Эхнатон, а это моя дочь — Сондра, — представил он, наслаждаясь впечатлением, которое произвела его красавица. — Милая, сделаешь нам чай? Сондра кивнула и так же легко упорхнула в прихожую, даже не касаясь дверей. — Она просто прелесть, — умилился мистер Джонс, — но… Он упал в кресло напротив Эхнатона. — Я хотел рассказать тебе об артефактах. Он закинул ногу на ногу и свел между собой пальцы рук. — Как ты заметил, я коллекционер, — он обвёл взглядом комнату, — ко всем прочим моим достоинствам — я в то же время, маг. Да, не тёмный, я всего лишь промышляю слишком реалистичными иллюзиями. Возможно, половина из того, что ты здесь видишь — всего лишь плод моего воображения, — голубые глаза мистера Джонса насмешливо остановились на лице Эхнатона, — но здесь есть и реальные сокровища. И коллекция египетских артефактов, одно из таких сокровищ, которое я хочу, чтобы реально находилось у меня. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел в окно, точно уже предвкушал момент, когда будет держать их у себя в руках. — Вы сказали, что они опасны, — возразил Эхнатон. — Зато какая история! Только послушай… — мистер Джонс радостно всплеснул руками. — Однажды, давным-давно, среди пустыни был прекрасный дворец, в котором правил великий египетский фараон, Эн Сабах Нур… — он сделал паузу, наслаждаясь произведённым эффектом, — он был поистине великим… Ты наверное, читал о его необычном облике, и понимаешь, что это значило. Он был особенным. Он был первым мутантом на земле. Став правителем Египта, получив власть, о которой мечтал, он задумался о том, чтобы стать бессмертным. И собрал он своих четверых верных слуг-воинов, и спросил у них, что нужно, чтобы стать бессмертным. Первый ответил, нужно сильно хотеть жить, второй, что нужно по-настоящему верить в вечную жизнь, третий — что нужно быть физически неуязвимым от болезней и ран. А четвёртый сказал, что бессмертны только боги. Эн Сабах Нур внял словам своих воинов и решил, что станет бессмертным, когда будет обладать всеми перечисленными качествами. Он слышал, что в его владениях есть мастер, способный сделать любое украшение, любую вещь, которую бы кто ни пожелал. Фараон вызвал его к себе во дворец, привел в сокровищницу и сказал, что он может взять оттуда материалы, чтобы изготовить на заказ кое-что особенное. Кольцо, брошь, парные браслеты и медальон. Коллекция, которая должна будет привести его к бессмертию. Кольцо стало символом желания. Легенда гласит, что в предметах он запирал духов из загробного мира, чтобы наделить их магической силой. Доподлинно неизвестно… но находясь на пальце, это кольцо исполняло почти любые желания. Оно практически не имело связи с тонкими структурами, не могло создать доброту, злость, любовь, ограничиваясь лишь воздействиями на материальное пространство вокруг себя. Однако в обмен оно забирало именно то, чем был нематериально богат человек — его личные качества, его привязанности, его чувства. Эн Сабах Нур понимал, что кольцо — лишь первый шаг. Он оставил это кольцо однажды на рынке, и буквально за несколько дней оно впитало в себя огромное количество жизненной энергии, желаний, мечтаний, сильных эмоций и чувств. Сам фараон мог надеть кольцо лишь вместе с брошью. Брошь символизировала разум. С её помощью можно было внушить её обладателю любую мысль, закрыть его разум, обнулить его собственные стремления. Брошь не позволяла кольцу втягивать в себя энергию, сохраняя ясный ум и способность мыслить. Парные браслеты явились символом физической силы и здоровья. Надев их, можно было стать неуязвимым воином, ловко уклоняющимся от стрел, невидимым от любых хворей. И наконец… медальон в форме скарабея. Священный скарабей, которому поклонялись египтяне, углядывая в нём связь с богами, медальон должен был наделить носящего его должным почитанием, возвести его в ранг наравне с Исидой и Осирисом. Все предметы коллекции поистине бесценны, по отдельности они способны нанести большой вред человеку, но вместе… помочь обрести ему вечную жизнь. Мистер Джонс закончил рассказывать легенду и привстал, чтобы взять у Сондры поднос с чаем. Эхнатон задумчиво переваривал услышанное. — Но это ведь легенда, так? — В чём ты сомневаешься? — хозяин дома поставил перед ним антикварную чашку с ароматным напитком. — Я… я верю, что артефакты могут вытворять странные вещи. Но бессмертие… возможно? Мистер Джонс хихикнул. — Ах да, скорее всего, ты не в курсе… — Не в курсе чего? — тут же отреагировал Эхнатон. — Твой друг Логан, — он весело посмотрел на парня, — он бессмертен. — Да… ладно, — Эхнатон поперхнулся чаем, — что..? — Спроси его сам. Насколько знаю я, ему не больше двухсот лет, но и не меньше ста пятидесяти, заметь. Я думаю, он не сильно любит об этом распространяться. Вряд ли об этом объявляют каждому новому студенту. Но это весьма весело, не правда ли? Эхнатон отпил из чашки, понимая, что в этот момент вся его жизнь перевернулась с ног на голову. — Значит, Эн Сабах Нур правда мог достичь бессмертия… и правда мог быть здесь, в Нью-Йорке? Прожить пять тысяч лет? — в голосе парня сквозило неподдельное удивление. — Я не знаю подробностей его жизни. Но это вполне реально. И мне правда нужна твоя помощь, чтобы собрать всю коллекцию. — Вам-то она зачем? — хмыкнул Эхнатон. — Хотите жить вечно? — О, считай, это останется моим маленьким секретом, — он улыбнулся, отпивая чай, — мне нужно, чтобы ты помог мне найти медальон. Скарабея. Его след затерялся где-то в Египте, а я не могу сейчас уехать из города… по личным причинам. В общем, я недавно повздорил с сенатором, и он влепил мне расписку о невыезде, — признался мистер Джонс. Кажется, его это даже забавляло. Эхнатон пожал плечами. — Хорошо. Я попробую.

***

Едва Эхнатон покинул особняк и вышел за пределы территории, мистер Джонс, всё так же беспечно улыбаясь, собрал чашки с чаем и понёс на кухню. Там он открыл дверь в чулан и, потянув за верёвочку, якобы включающую свет, открыл потайную лестницу вниз. Насвистывая приятную мелодию, он спустился в подвал, где под яркими дневными лампами стояло современное оборудование, которому позавидовали бы лучшие учёные мира. Обогнув стеллаж с офисными папками и стол для химических исследований, мистер Джонс остановился перед креслом. Человек в кресле, до этого неподвижно изучавший стоявший перед ним компьютер и видео с камер слежения, развернулся. — Как всё прошло? — спросил он, поднимая бровь на бледном, почти совсем белом лице. Мистер Джонс заулыбался как ребёнок: — О, он поверил каждому моему слову.