Не заставляй меня забыть тебя

У каждого из старост была своя отдельная комната, которая находилась в Башне старост. Шли они в следующем порядке: первой была комната Драко Малфоя, справа от неё – комната Элли Доусон, после неё – Гермионы Грейнджер, затем Рональда Уизли, Эрни Макмиллана, Ханны Аббот, Энтони Голдстейн и Падмы Патил. Двери в них также были разные. Главное отличие было в том, что каждая была под цвет факультета учащихся. Две первые двери были зеленоватые, но отличались своими оттенками. У Малфоя была более тёмная, мрачная, у Элеоноры на тон светлее. Ручки и узоры на двери были серебряными. Аналогично и с дверями остальных старост. На общем собрании старост в их общей гостиной пока что было принято решение патрулировать коридоры по-отдельности. В особенности это радовало двух слизеринцев. Но их встречи действительно участились, и девушка каждый раз с трудом сдерживалась от огромного желания ткнуть ему палочкой в глаз. Просто невыносим. И вот сейчас профессор Снейп поручил Доусон отнести свитки пергаментов Малфою. Что, зачем и почему, естественно, никто пояснять не стал – не её ума дело. Элла взяла свитки, развернулась и ушла, недовольно закатывая глаза. «Почему я? Все как-будто нарочно всё подстраивают так, чтобы мы чаще пересекались. Ненавижу.» Обойдя длинные коридоры и гостиные, она пришла к выводу, что он, вероятнее всего, в своей комнате. Глубоко вздохнув и медленно выдохнув, тем самым пытаясь освободиться от той агрессии, которая её постоянно накрывает, она постучала в дверь. — Открыто. Элли открыла дверь и зашла внутрь. Никогда она ещё не была здесь. Комната по размерам была такой же, как и её. Вся мебель кожаная, чёрного цвета, как и в гостиной Слизерина, и соответственно, как в комнате Элеоноры. Стены тёмно-зелёного цвета, и лишь только большое окно придавало комнате хоть какой-то свет. — Доусон? — Малфой оторвался от чтения книги, с ненавистью взглянув на девушку. — Какого чёрта ты тут забыла? Проваливай. — Мне не доставляет удовольствие находится здесь, — она старалась держаться крайне спокойно. — Профессор Снейп просил передать тебе эти свитки. — Акцио! — блондин достал палочку, произнеся название манящих чар. Он быстро развернул один из них и глаза его забегали по тексту. — Наконец-то, – удовлетворённо произнёс Малфой. — Знаешь, что тут написано? — Не знаю и знать не желаю, — она стала разворачиваться, чтобы уйти. — Вместо тебя старостой назначили Пэнси Паркинсон! — эти слова заставили девушку остановиться. — Цитирую: «Мисс Доусон недостаточно хорошо выполняет свои обязанности старосты, успеваемость её стала ниже ожидаемого, и вообще она никчёмная, поэтому принято решение отнять у неё звание старосты факультета Слизерин, отнять значок, общую комнату и возможность появляться в Башне старост. Навсегда.» — Да-а? — с наигранными удивлением спросила Элла. — И это сообщили именно тебе. Гениально. А дай-ка и мне почитать, раз на то пошло. — Проваливай уже. — С радостью. — Как же противно спать, зная, что за стенкой находишься ты. — Это полностью взаимно. — Паршивая грязнокровка. Одно твоё присутствие меня раздражает. — Не смей называть меня так. — членораздельно, с нотками угрозами предупредила она. — А то что? — Ты не знаешь, на что я способна в гневе, — это было правдой, ведь иногда в порыве эмоций можно сделать действительно страшные вещи. — Ты? Ха-ха, – заливался смехом тот. — Да ты ни на что не способна. Ты никчёмная, мерзкая, глупая, грязная.. — ЗАТКНИСЬ! — Элла закричала так, что чуть не сорвала свой голос. Не дождавшись ответа, она со всей свои хлопнула дверью и ушла. «Сволочь. Какая же ты сволочь, Малфой.»

***

Как-то так и проходило время. Точнее не проходило, а летело. Уже была середина декабря! Приближалось Рождество. Каждый год Элла уезжала к родителям, но в этом году директором школы было принято провести бал в честь Рождества. В прошлом году в случае проводившегося турнира Трёх Волшебников, в Хогвартсе был осуществлён Святочный бал. Ученикам настолько понравилась данная задумка с балами, что директор решил провести его и в этом году. Конечно, не такой масштабный, но всё такой же атмосферный и весёлый. Всё как и в прошлом году: бал могли посетить только ученики, начиная с четвёртого курса. Младшие могли попасть на бал исключительно по приглашению. К слову о приглашениях.. Эллу пока что никто не приглашал, и с каждым днём от осознания этого ей становилось всё обиднее. Конечно, она уже достигла возраста, когда можно посещать данные мероприятия, но приходить одной.. ужасно. — Представляешь, Гарри пригласил меня! Дождалась наконец-то! — говорила радостная Джинни, когда они встретились с Элеонорой в одном из коридоров. — Очень рада это слышать! — Ну, а что на счёт тебя? С кем идёшь ты? — Пока что ни с кем. — Как это? Бал через четыре дня, а ты всё ещё без пары? — Не буду же я сама навязывать своё общество. — Это странно, очень странно.. — Что именно? — Тебя уже должны были пригласить. — Кто? — Да кто угодно, — отмахнулась та. — Вокруг столько парней!.. — Не знаю, — Элеонора пожала плечами. И впрямь, почему она до сих пор одна? Идя по коридору на ближайший урок трансфигурации, девушка только и думала про этот бал. Так задумалась, что не увидела впереди идущего парня. Сумка, висевшая на её плече, благополучно упала, ибо девушка столкнулась с впереди идущим, поэтому ей пришлось наклониться, чтобы её поднять. — Держи, — парень, на которого она наткнулась, протянул ей сумку. И парнем этим оказался Грегори Гойл. «Чего?» — М-м, спасибо, — чуть нахмурившись, она поблагодарила внезапно раздобревшего Гойла и продолжила свой путь. — Доусон, слушай, — окликнул её Грегори, и девушке пришлось обернуться. — Не хочешь пойти со мной на бал? — Что? — она даже не поняла сначала, действительно он это сказал, или ей всё-таки послышалось. Пойти с ним на бал – вот это заявление! — Доусон, последний раз повторяю: хочешь пойти со мной на бал? — Во-первых, у меня есть имя, во-вторых, нет, меня уже пригласили, извини. — Да? А кто? — Какая разница? На балу и узнаешь. — Ну.. ладно. «Прохладно. С какой стати ты вообще со мной заговорил?»

***

— Не забудьте о реферате, который вам следует сдать на следующий урок! Всего доброго, — закончила профессор Макгонагалл, и все стали собирать свои вещи. Выйдя из кабинета, Элеонора лицезрела высокого рыжего юношу, весело улыбающегося, смотря на неё. — Джордж, привет! — обрадовалась девушка и подошла к нему, чтобы обнять. Каждый день, каждое их приветствие с друзьями никогда не обходилось без крепкого объятия. — Приветствую, госпожа, — Уизли частенько в шутку обращался к ней так официально. — Что ты здесь делаешь? Разве у вас не зельеварение было? — Оно самое. — Тогда.. Почему ты так быстро оказался здесь? Занятие только окончилось. — А я быстрый, — подмигнул тот. — Я не сомневаюсь, — Элла улыбнулась, и они вместе пошли в Большой зал, ибо сейчас должен быть обед. — Элли, я вот что спросить хотел: тебя на бал пригласил уже кто-нибудь? — Не-а. Ой, стоп. Пригласили, знаешь ли. Гойл. — Что? Гойл? — Джордж залился смехом. — Он, он, — девушка тоже засмеялась. — Вообще не поняла этого поступка. С чего вдруг? — Кто ж его знает, но явно ни о чём хорошем он не думал. Ты же отказалась, правда? — Я могла поступить иначе? По-моему мой ответ очевиден. — Ну я же должен был удостовериться, хотя да, ты права, это очевидно. В таком случае, позволь пригласить тебя пойти на Рождественский бал вместе со мной. Надеюсь, мне ты не откажешь? — он улыбнулся. — Ни за что не откажу, — Элеонора очень обрадовалась, что теперь она не одна. — Я пойду с тобой. — Я рад, — кивнул Уизли, всё ещё улыбаясь. — В предвкушении? — Хочется поскорее платье надеть. Ну и сам бал, конечно, тоже жду. — Я тоже жду. В особенности танцев и огневиски. — Тебе прям дадут его, — усмехнулась девушка. — Сам возьму!

***

— Ну что, грязнокровка, одна пойдёшь на бал? Или тебя всё-таки пригласил кто-то никчёмный, как ты? — ехидно интересовался Малфой, когда они снова пересеклись в Башне старост. — Не твоё собачье дело. — Паршивка, как ты смеешь так разговаривать? — Ты заслуживаешь исключительно такого обращения. — Да кто тебя пригласить может, — он оценивающе посмотрел на неё. — Грязная, отвратитель... — Силенцио, — не глядя на него, Доусон произнесла чары немоты. — Язык свой за зубами держи, раз ничего путного говорить не научился за свои пятнадцать лет, — девушке очень хотелось ударить его кулаком, но она из последних сил сдерживала свой гнев. Элеонора зашла в свою комнату, хлопнув дверью, а Малфой, вечно бледный, стоял теперь раскрасневшийся от злости. «Как я ненавижу тебя, Малфой. Последний ублюдок.» «Паршивая грязнокровка! Доусон, клянусь, ты доведёшь меня когда-нибудь.»