Доброе утро, Лондон!

— Доброе утро, Лондон! Джон усмехнулся, услышав по радио голос, почти сразу ставший родным. — Новостей нет и не ждите. Разве что могу с уверенностью утверждать — уровень преступности снизился до нуля. Что ж, поздравляю всех нас с этим знаменательным событием. К тому же, голуби не омрачают светлый лик адмирала Нельсона, впрочем, остальные памятники — из тех, которые пережили апокалипсис, — могут целиком и полностью расслабиться. Их сохранности больше ничего не угрожает. Но о чем это я? Неужели забыл сказать, что Трафальгарская площадь, как и примерно девяносто процентов города, превратилась в ничто. Но при наличии развитого воображения вы можете представить себе, что же находилось на месте пепелища. С вами радио «Би-Би-Си Один», единственное работающее радио на территории Европейского Союза. Я проверял, это действительно единственное радио, без преувеличения. Если бы не этот голос, Джон так бы и остался жить на окраине Клэпхэма, в конце концов погибнув от голода. В день апокалипсиса Джон со своей девушкой Эми — познакомились пару дней назад — отправились к ней домой. Пока Эми на кухне готовила бутерброды, Джон спустился в подвал. Ему хотелось показать себя с выгодной стороны, поэтому замечание девушки насчет барахлившей стиралки Джон воспринял как вызов. Установки, внушенные отцом с детства: «Настоящий мужчина никогда не впустит в свой дом мастеров», то есть, по логике мистера Уотсона-старшего, одним из признаков мужественности было умение починить все, что угодно. Джон увидел вполне современную стиралку и приуныл. Он умел ремонтировать только старых монстров, а не модную электронику. Пока Джон, усевшись на невысокий столик с корзиной для белья, раздумывал, как бы с честью выйти из ситуации, снаружи послышался оглушительный шум, будто на раскаленную сковороду налили воду, а заодно и масла плеснули. Джон бросился по лестнице вверх, но не успел добежать до двери, как прямо в лицо шарахнула ударная волна, отбросив назад. Джон еще успел подумать: «В фильме я бы сломал шею». Но вместо этого он приземлился на спину, приложился затылком об пол и на несколько минут потерял сознание. Очнувшись, Джон уселся, соображая, что же случилось. «Взрыв. Это был взрыв». Он с трудом выбрался из подвала и остолбенел. Половина дома обрушилась, откуда-то несло удушливым дымом, Джон закашлялся, глаза заслезились. Вытирая лицо рукавом рубашки, он немного прошел вперед, выкрикивая «Эми! Эми!» Вокруг творился настоящий ад: дом слева горел, слышались дикие вопли, звуки взрывов, казалось, доносились отовсюду. Джон дошел до кухни, но от нее остались сплошные развалины. — О боже, Эми… — потрясенно произнес Джон, опускаясь на колени. Он попытался вытащить девушку из-под куска потолочной балки, но у него ничего не получилось. Да и судя по тому, что голова Эми была вся в крови, а пульс отсутствовал, помощь не требовалась. Джон оставил девушку и, переступая через сломанную мебель, обломки стен и потолка, вышел на улицу. Вокруг царил хаос. Дома и машины горели, воздух был пропитан черным пеплом и гарью. Джон растерянно оглянулся, не понимая, что произошло. «Упал самолет? Бомба? Взрыв газопровода? Это только здесь или… Господи, мама и Гарри. Одна в Ливерпуле, другая в Ислингтоне». Джон пошарил по карманам, достал телефон. Сеть отсутствовала. Джон вытер вспотевшее лицо — температура воздуха поднялась из-за пожарищ, растерянно оглядываясь. Он вообще не представлял, что делать. Абсолютно не представлял. Позади что-то взорвалось, Джон дернулся и побежал. Позже, когда он сумел успокоиться, то понял, что метался между пылающими домами, как перепуганный заяц. Выбившись из сил, Джон упал на колени, ему хотелось лечь и умереть, чтобы все прекратилось. Но он поднялся, смутно припоминая, что где-то видел уцелевшие здания. Джон в среднем темпе пошел по уже знакомому маршруту и в самом деле обнаружил два двухэтажных дома — у одного снесло крышу, а другой стоял практически нетронутым, разве что повылетали стекла. Джон осторожно вошел — двери перекосились, замок сорвался. — Здесь кто-то есть? — крикнул он, пересекая прихожую. Ему никто не ответил. Джон осмотрел все комнаты, поднялся на второй этаж. Кажется, здесь жила большая семья — родители, двое детей (мальчик и девочка, судя по комнатам), бабушка и дедушка. Но сейчас никого не было. Джон выглянул на задний двор и увидел четыре обугленных тела. — Вот же черт, — пробормотал он. В трубах еще была вода, и Джон наспех смыл с лица и рук сажу и пот. Ему было неприятно рыться в шкафах и на полках, но нужно было переодеться. Джон отыскал мужскую одежду на размер больше. Затем проверил кухню, при том, что есть вообще не хотелось, нашел в холодильнике овощное рагу с кусочками мяса, салат, паштет и овощи. Джон занялся тем, что, прихватив из мастерской в небольшом гараже молоток, гвозди и куски фанеры, заколотил все окна. Когда фанера закончилась, Джон заменил ее дверцами от шкафчиков. Закончив с этим, он спохватился, что теперь словно в гробу. Появись кто снаружи, Джон ни черта не увидит, но он решил ничего с этим не делать. Все лучше, чем сквозняки и зияющие оконные проемы. Джон, как сумел, отремонтировал входную дверь. Замок он не смог починить, поэтому обошелся цепочкой и задвижкой. Закончив с ремонтом, Джон пообедал и поискал в доме стационарный телефон. К его радости аппарат нашелся в комнате стариков. Джон поднял трубку и услышал гудки. Молясь, чего он давно не делал, Джон по очереди набрал все номера, которые помнил, но ему никто не ответил. Джон набирал и набирал, пока не разозлился. Он едва не запустил телефоном в стену, остановившись в последний момент. Когда эмоции улеглись, Джон проверил соседний дом. Там никого из живых не оказалось, зато на заднем дворе тоже валялись трупы. Скорее всего, люди вышли посмотреть на необычные всполохи в небе, за что и поплатились. Джон собрал все продукты и вернулся в свое убежище. До конца дня он периодически и безрезультатно звонил матери и Гарри, в полицию, в 999. Джон не спал до утра, потом немного задремал, ему привиделся сон, в котором прямо на него падал горящий самолет. Джон подхватился, сердце бешено колотилось, по лицу стекал пот. «Надо было похоронить Эми. А я, сволочь, бросил ее…» Но он недолго переживал, его больше занимали мысли о судьбе матери и сестры. В комнате стариков находилось вполне современное радио на батарейках. Надеясь хоть что-то узнать о происходящем, Джон включил его, меняя станции, но везде был только шум. На третий день он услышал сердитый хриплый голос: «Не стоило воспринимать мои слова буквально». На этом передача прекратилась, и Джон тщетно ожидал продолжения. Он оставил радио включенным на частоте BBC Radio 1. Его разбудил тот же голос, мрачно провозгласивший в девять часов: — Доброе утро, Лондон! До десяти Джон слушал голос неизвестного, который сумбурно перечислял факты из мира науки. В последующие дни парень, так не соизволив представиться, продолжил по часу пересказывать то учебник химии или биологии, а то вдруг пускался в рассуждения, как можно «прочитать человека». Джона удивляла скорость речи незнакомца, а еще правильность и богатый лексикон. Вскоре Джон узнал о том, что все вокруг идиоты: «Жаль, что мертвые». Через неделю голос перешел в режим «говорю сам с собой», поведав о своем брате со странным именем Майкрофт: «Он меня опекает, даже слишком. Кто давал ему на это право? Уж точно не я». Джон перемазался землей с ног до головы, пока выкопал яму, куда стащил трупы. Его выворачивало от вони паленого мяса, но оставить рядом с домом рассадник заразы он никак не мог. Закончив с похоронами, Джон нашел в соседнем гараже гриль (вместо машины там были завалы разного барахла), вытащил его наружу и получил возможность приготовить горячую пищу. В качестве топлива Джон использовал мебель, поработав над ней топором. Он набрал про запас воду во все емкости, оставив кастрюлю и котелок пустыми для готовки. И когда через пару дней из крана не раздалось даже шипения, Джон похвалил себя за предусмотрительность. При этом ему пришлось отказаться от мытья ради экономии воды, равно как и от готовки чего-то вроде супа или похлебки. «Надо двигаться дальше. Может, этот кошмар не везде?» Но голос по радио часто говорил о разрушенном Лондоне. «Значит, это везде произошло. Неужели совсем нет выживших?» Джон достал из машины аккумулятор и подключил к нему радио, когда выдохлись батарейки. Он боялся пропустить «передачу», хотя ведущий педантично выходил в эфир ежедневно с девяти до десяти. На седьмой день голос сообщил: — Вы в курсе, что супермаркеты закрыты? Точнее, их не существует. Я всегда презирал нужды своего тела. Это всего лишь сосуд для мозга. Неважно, чего хочет тело, но сейчас… — парень рассмеялся, и Джон четко различил нотки истерики и отчаяния, — сейчас я бы отдал все, что угодно, за обычный жареный картофель с рыбой. Эфир прервался. И тут до Джона дошло, что можно позвонить на радиостанцию, только он не знал номера. Порывшись в газетах и журналах, Джон ничего полезного не обнаружил. Словно в ответ на его мысли голос соизволил продиктовать нужные цифры утром девятого дня. Джон сразу позвонил. Ему долго не отвечали, а потом он услышал настороженное: «Да?» — Господи! — воскликнул Джон. — Ты живой! — Разумеется, а то как бы я с тобой разговаривал, — ответил голос. — Кто ты и где сейчас находишься? — Джон Уотсон, Клэпхэм, ну то есть, я не из этого района родом, просто был в гостях. — Джон запнулся. — Моя девушка… она погибла. — Такое случается с людьми, — хмыкнул парень. — Бывает, что они умирают. Джону многого не надо было, чтобы разозлиться. В сердцах он бросил трубку, но спустя полчаса снова набрал номер студии. — Чего тебе, Джон Уотсон? — надменно спросил парень. — Хочешь поплакать в жилетку? Спешу разочаровать, у меня нет ни жилетки, ни стремления слушать твое нытье. — Может, нас всего двое осталось во всем городе, а ты на меня наезжаешь неизвестно за что. — Может, — согласился голос, — и это не наезд, а констатация фактов. — Забей. — В прошлой жизни Джон не стал бы терпеть подобные реплики, но сейчас особого выбора не наблюдалось. Джон привык к компании, он всегда был среди людей, и нынешнее затворничество его угнетало. — Тебя как зовут? — Шерлок. Только не говори, что странное имя. — Ну твоего брата зовут Майкрофт. — Значит, ты меня слушал. — Да. — И что скажешь о контенте? — Неплохо. — Неплохо? — в голосе Шерлока послышалось возмущение. — Да неужели? — Ну если пересказ учебника по химии считать чем-то интересным, то да, все было зашибись. — Ты отвратительный человек, Джон Уотсон. — Я отвр… — Джон откашлялся. — Интересно, Барьер не вышел из строя? Впрочем, вода добралась бы сюда. Наверное. — Без малейшего понятия. — Что-то в голосе Шерлока не понравилось Джону. — А почему ты до сих пор в радиоцентре? — Где же еще мне быть? Я находился в здании, когда все случилось. — Есть соображения по поводу причины катаклизма? — Было несколько, но осталась одна гипотеза. Метеоритный поток. Не то чтобы я сильно разбирался в совершенно ненужных мне астрономии или астрофизике, однако то, что уничтожило город, явно не было рукотворным явлением. — Давай я к тебе… — Джон вспомнил, что из единственной исправной машины он вытащил аккумулятор. — Дойду. Наверное, улицы завалены обломками. — Зачем? А-а, думаешь, что лучше выживать вдвоем? Я тебя не знаю, а по голосу ничего толком определить не могу. Так что извини, но нет. — Шерлок положил трубку. — Ну ты и псих, — выдохнул Джон. До конца дня он раздумывал, как бы добраться до радиоцентра. На следующий день, едва Шерлок произнес: «Доброе утро, Лондон!», Джон набрал номер студии. Шерлок упорно игнорировал звонки, но все же соизволил ответить по окончании эфира. — И снова ты, — произнес Шерлок. — Не с кем поболтать? — Нет. Как и тебе. — Ты где живешь? — Нашел почти целый дом. Собрал продукты, заколотил окна, привел двери в порядок. Сижу вот, читаю какую-то дрянь. — Как выжил? — Сидел в подвале. — Перед глазами Джона совершенно некстати появилась картина: скорчившиеся тела, черные от огня. — Случайно там оказался. Эми… — У него дрогнул голос. Джон вспомнил окровавленную голову девушки. — Неважно. А ты как выкрутился? — Я спрят… спасся в подвальном помещении Лондонского радиоцентра. — А как в студии оказался? — Поднялся по лестнице. Подумал, что неплохой вариант шикарно провести время. — Тебе есть куда пойти? — Что насчет твоей семьи? — Шерлок уклонился от ответа. — Я пытался дозвониться маме и сестре, но безрезультатно. У тебя есть еда? И вода? — Вряд ли получится проехать по улицам. Слишком много разрушений. Разве что пешком покинуть город, но я лучше здесь посижу. — У тебя есть еда? — повторил Джон. — А ты как думаешь? — с насмешкой спросил Шерлок. — Я не в «Теско», а в радиоцентре. В кабинетах разве что вода найдется в бутылках. В водопроводе сухо. — То есть, ты девять дней ничего не ел. — Одиннадцать. — Отлично держишься. — Ты это о чем? — Ну я бы на одиннадцатый день голодовки… — Я привык к долгому воздержанию от приема пищи. — Шерлок, лучше уходи из города. Может, на какой-то ферме… — Какой в этом смысл, Джон? — ледяным тоном поинтересовался Шерлок. — Я никуда не дойду. А умереть посреди развалин, в грязных лужах я не хочу. — Я приеду. — Нет. — Шерлок умолк, и только сейчас Джон расслышал, насколько тяжело тот дышит. — Тебе там комфортно. Ты хорошо устроился, молодец. Кажется, так нужно говорить в подобной ситуации? Со мной все будет в порядке. — Я приеду, — повторил Джон. — Постарайся не замерзнуть. Сейчас поздняя осень, еще нет заморозков, и от пожаров стало теплее, но это… — Студия изолирована от внешней среды. — Разве в здании никого не было? — Когда я поднялся из подвала, то не увидел ни одной живой души. Все побежали домой. Глупцы, — хмыкнул Шерлок, — прямиком в огненный ад. — В общем, я скоро отчаливаю. Ты любишь крекеры? Еще есть какие-то диетические хлебцы, они без плесени. На них написано что-то насчет фитнеса. — Съем парочку, так и быть, — благодушно ответил Шерлок. — Не особо люблю мучное. — И консервы. Тебе нравятся консервы? — Смотря какие. — Короче, жди, я скоро буду. — Джон… Я должен кое-что сказать. Прошу прощения за неадекватное поведение. Дело в том… вот же черт. Я не особо схожусь с людьми, точнее, вообще не схожусь. Я социопатичен до мозга костей. Поэтому не вижу смысла в твоем путешествии. Лучше потрать консервы и крекеры на себя. Я начну тебя оскорблять, ты обидишься, все обижаются. И все уходят. — Не валяй дурака, — отрезал Джон. — Я сделаю то, что решил. — Подожди. Я не собираюсь прыгать тебе на шею только из-за того, что мы вдвоем остались в живых. Мне никто не нужен, не вздумай появляться здесь. — Что за детская уловка? — нервно засмеялся Джон. — Хочешь отпугнуть меня паршивым характером? Не получится. Я не бросаю… — он запнулся, не зная, как назвать Шерлока, — друзей. — Впервые я услышал тебя вчера в начале одиннадцатого утра. О каком друге идет речь? — Заткнись. С меня крекеры. До встречи. После непродолжительных сборов Джон поставил аккумулятор на место, но машина не завелась. — Ну что же, социопат по имени Шерлок, — сказал Джон, — я иду к тебе.