Ледяные буквы

Вода покрывает большую часть нашей планеты, составляет более семидесяти процентов тела человека, занимая господствующую позицию над всеми иными составляющими, является живительной жидкостью, без которой невозможно существование даже простейших организмов. Однако питьевой воды на планете лишь несколько процентов, всё остальное её количество – солёная, непригодная для употребления человеком жидкость, которая может нанести вред вплоть до непоправимого ущерба здоровью. Камила искренне считала, что любовь – это вода. Её так много, и она такая разная, но та, которую хочется пить, которой можно насытиться и которая станет живительным эликсиром, крайне редка. Она встречается на пути далеко немногих и порой её необходимо отыскать: почувствовать сердцем, в какую сторону двигаться, собрать все необходимые инструменты, выйти в путь, не потеряться, поддавшись на доступную, но такую горькую солёную воду, обнаружить свой источник и добраться до его глубин, чтобы найти ту самую воду. Камила верила, что бороться стоит исключительно за такую любовь – редкую, но глубокую, труднодоступную, но самую ценную. И люди в её понимании, тоже различались. Конечно, из воды состоят все, но вот из какой конкретно воды, насколько они глубоки и как чисты – абсолютно другой вопрос. Исходя из этой логики, Камила делила всех людей на несколько категорий. Первых она называет людьми-лужами. В них нет ничего особенного и зачастую они лишь становятся препятствиями на её и так извилистом жизненном пути. Поначалу, когда они только появляются на дороге её жизни, они кажутся чистыми и красивыми, игриво отражают солнечный свет и выглядят отражением её собственного внутреннего мира. Однако стоит появиться первым тучам проблем в их взаимоотношениях, они становятся мутными, серыми и блёклыми, теряют свою чистоту и показывать всю всклокоченную дождём проблем грязь, таившуюся на их дне. Вторые – люди-реки. Они крайне разнообразные – взрослые и молодые, высокие и низкие, бойкие и спокойные, звонкие и тихие, быстрые и неспешные –, но при этом объединённые одной отличительной чертой: какими бы красивыми и живописными они ни были снаружи, внутри них таятся опасные подводные течения, валуны с острыми краями и хищные рыбы, готовые впиться в твою плоть острыми зубами, терзая её. Они готовы вцепиться и не выпускать, пока не заберут все жизненные силы и энергию, оставляя лишь оболочку. От них Камила старается держаться подальше, но жизнь упорно прокапывает им дороги и сворачивает устья рек в её сторону. Третьи – люди-озёра. Они ограничены линией своего кругозора, крайне любят свою зону комфорта и не готовы выбираться из неё. Они кажутся умиротворёнными и безопасными, с ними хочется провести время за кружкой чая и обсуждением книги, фильма или музыки, они могут подарить всплеск вдохновения, однако ты не узнаешь, что таится на их дне, пока не опустишься слишком глубоко. И их опасность в том, что к моменту погружения на критическую глубину, они затягивают тебя в толщу своих вод настолько, что выбраться не представляется возможным. В тихом омуте, как известно, черти водятся. Люди-озёра – те самые тихие омуты, и чертей в них – на целый Ад хватит. Четвёртые – крайне редкие. Камила встретила в своей жизни лишь одного человека, которого она может отнести к этой категории. Потому что они – самые-самые из всех предыдущих. Самые яркие, самые эмоциональные, самые разнообразные, самые глубокие и самые обширные. Они – люди-моря. Камила привыкла считать, что их так же мало, как и пресной воды на планете, в процентах, в принципе, можно по пальцам пересчитать. И если посчастливится встретить такого человека – это редкость и что-то, что до сих пор кажется ей невероятным. Камила мечтала встретить своё Море с ранних детских лет. Мама читала ей на ночь сказки про волшебную любовь принцесс и принцев, рыцарей и королев, фей и эльфов. Сколько разнообразных историй, сколько различных сюжетов, сколько увлекательных поворотов судьбы, всё равно сводящих два любящих сердца вместе! Маленькая Камила с горящими глазами заслушивалась, когда мама вечерами приходила в спальню дочери, садилась на небольшой розовый пуфик у её кровати и открывала огромную книгу со сказками, выискивая новый сюжет для дочери. Камила с удовольствием слушала глубокий голос мамы, отыгрывающий каждого персонажа, вкладывавший в каждый фрагмент историй толику смысла и философии. Алсу мечтала подарить дочке мгновения слепой веры в чудесную любовь, которую, она искренне надеялась, девочка сможет найти. Камила не всегда понимала слова, которые были написаны в большой книге сказок и просила маму объяснить ей те или иные речевые фигуры, желая полностью погрузиться в написанное. Таких просьб было бесчисленное множество, но одна положила начало её теории и заложила в голове девочки зерно, наверное, главной мечты. – И принцесса поняла, что она утонула в голубых, подобных морю, глазах принца и в любви, которая плескалась в них игривыми волнами, – зачитала Алсу, улыбаясь и показывая четырёхлетней Камиле яркие картинки. – Мамочка, – нахмурилась девочка, разглядывая принцессу и принца на бумаге. – А что значит «утонула в глазах принца»? Как можно утонуть в глазах? Это же не океан и не речка, никакая не вода вовсе! Разве можно утонуть в чём-то, где нельзя поплавать? – Можно, милая, – ласково ответила женщина, поглаживая взъерошенные волосы Камилы. – Это такой оборот речи, который значит, что в глазах принца, своего любимого человека, принцесса нашла целое море любви к ней. – Я не понимаю, – покачала головой девочка. – Понимаешь, милая, когда человек начинает влюбляться в кого-то, в нём капля за каплей начинает накапливаться любовь. Она потихоньку превращается в лужу, затем в речку, потом в озеро, а затем и дальше – в море. И принц так сильно любит принцессу, что в его глазах она видит именно море. Море любви, море ласки, море заботы о ней. – То есть «утонуть в чьих-то глазах» значит увидеть большое-большое количество капелек любви к себе? – Да, именно так. – А почему это называется «утонуть»? Утонуть – это же плохо? – Плохо, – кивнула Алсу. – Но и слово «утонуть» в этом выражении на самом деле значит немного другое. – И что же? – Нетерпеливо спросила Камила, крепче сжимая в руках любимую плюшевую пантеру. – Тонуть – это страшно, так? – Так. – И утонуть – значит навсегда пойти ко дну, верно? – Да, мамочка. – И это правда, если мы говорим о каком-нибудь водоёме – озере, речке или океане. Но если мы говорим о любви, то утонуть в ней означает… – Алсу запнулась, вглядываясь в крайне внимательные шоколадные глаза своей дочери, такие чистые и взволнованные ожиданием ответа матери. – Осознанно, по своему выбору прыгнуть в эту пучину, зная, что ничего плохого не случится. – То есть это значит, что человек просто… падает во что-то вроде моря, зная, что ничего страшного не будет? А наоборот, будет хорошо? – Уточнила задумчивая малышка, прикусывая пальчик в раздумьях. – Да. – Это странно, – протянула Камила, прижимая пантеру ближе к себе. – Я понимаю, – кивнула Алсу, поглаживая дочь по голове и поправляя её одеяльце. – Это очень тяжело объяснить, это нужно почувствовать своим сердечком. – Для этого нужно влюбиться? – Да. – А разве это не страшно, вот так довериться малознакомому человеку и быть готовой прыгнуть в какую-то непонятную воду, быть готовой утонуть? – Страшно, милая. – Но почему тогда люди соглашаются тонуть? И почему они уверенны, что в этом человеке они утонут именно в любви? А если за всеми этими капельками любви прячется опасность? Разве можно угадать, мамочка? – Нельзя, Ками, это невозможно предугадать, – покачала головой Алсу, улыбаясь уже клюющей носом, но держащейся ради её ответов дочери. – Люди просто верят. И любят. – Я боюсь так любить, мамочка, – прошептала девочка, закрывая глазки. – Не бойся, моя маленькая мечтательница, – Алсу поцеловала дочь в лоб и погладила её щёчки. – Я верю, что ты встретишь такую любовь и тогда тебе нужно будет показать свою смелость, чтобы стать счастливой. – А если я не смогу? – Камила резко открыла глаза, встревоженно всматриваясь в тёплые глаза мамы. – Сможешь, доченька, ты сможешь. Маленькая Камила с того самого вечера решила, что единственной целью в её жизни станет та самая любовь к человеку-морю, о которой ей рассказала мама. Да, страшная, пугающая до дрожи в коленках, но такая манящая этой загадочностью. Мечты об олимпийском золоте и многих других спортивных достижениях, разумеется, грели сердечко юной спортсменки, но цель всей её жизни лежала за пределами спорта. По крайней мере, она так думала. День за днём, месяц за месяцем, год за годом Камила жила в ожидании знаков судьбы и намеков от её человека-моря. Она боязливо вглядывалась в каждые новые глаза, встречавшиеся ей на пути, осторожно щупала дно на мелководье каждого нового водоёма, ждала, когда сердце и разум совместно разрешат ей ступить глубже. Но годы шли, а своё море Камила не находила, максимум какие-то мелкие речушки, которые быстро сворачивали в другую сторону, оставляя её с носом и мокрыми ногами по середину голени. Близкие подруги нашли свои моря и были счастливы: она наблюдала за всей историей Алины и Жени, ухитрилась урвать кусочек сказки Саши и Ани, который они не сокрыли от неё, как от всего остального мира, мельком наблюдала за другими историями. Детские сказки оживали перед её глазами, только главными героями в них были уже не принцы и принцессы с эльфами и феями, а её близкие, друзья и коллеги. Камила тоже хотела своё море, но всё ещё жутко боялась тонуть. Детский страх утопления, пусть даже в чувствах, с каждым годом разгорался в ней всё сильнее, доведя девочку до батофобии. Камила отказывалась купаться со всеми на сборах, недоверчиво соглашалась на походы в аквапарк, предпочитая посетить сауны и бани вместо горок, и громко визжала, когда в бассейне в Новогорске кто-то схватил её за ногу, в шутку утаскивая в более глубокую часть бассейна. Рыдания девочки успокаивали всем тренерским штабом, а шутница Медведева получила по шапке от всех и каждого. Однако после событий Пекина, Камила поняла, что больше не боится тонуть – она уже прочувствовала, каково это, когда тебя утягивают на самое дно, ощутила на себе бремя жертвы перед раскрытыми челюстями подводных хищников и ярко прочувствовала на себе всю круговерть, в которую способны завертеть, сдирая её кожу об острые выступы валунов и скал, скрытые подводные течения. Камила больше не боялась тонуть. Камила хотела понять, каково это – утонуть не в проблемах и трагедиях, а в чувствах; не в слезах и горе, а в любви и счастье; не в событиях, а в человеке. Камиле казалось, что у её любви должны быть морские глаза. Такие глубокие, смешанного оттенка, отливающего морской гладью, светящиеся чем-то доселе неведомым в лучах солнца, отражающие мир в ином свете, недоступном другим глазам, кроме её собственных. А во время дождей и гроз, эти глаза обязательно изменяются под стать погодным условиям: темнеют, наливаются чем-то свинцовым и неизбежно заманивающим в толщи своих вод навстречу неминуемой гибели, но при этом дающие возможность почувствовать всю свободу открытого морского горизонта. У человека-моря должны быть глаза-моря, не так ли? Но сколько бы времени ни прошло, в её жизни были лишь острова да луга – девчонки вокруг, как на подбор, были кареглазыми и зеленоглазыми красавицами. На парней Камила не заглядывалась: как ни пыталась мама завлечь дочку образами принцев, ей ещё в раннем детстве больше нравились принцессы, герцогини и феи. А затем игра в «Бутылочку» на каких-то сборах, когда Камиле было четырнадцать и старшие подруги согласились взять весёлую девчушку к себе, осторожный поцелуй с выпавшей ей в первом же круге Аней, рядом с которой медленно закипала Саша, и Камила всё для себя поняла. Маме и, в принципе, никому вообще Камила о своём выборе, благо, минувшем стадию кризиса ориентации, говорить не стала, но и скрывать не планировала – просто никто не спрашивал. И на том спасибо – хотя бы тревога за реакцию близких и возможное осуждение не мешали ей жить и искать своё Море. – Вот как вы нашли друг друга? – Грустно протянула Камила, улыбаясь крутящейся у плиты по ту сторону видеозвонка Ане и мешающей ей и таскающей продукты Саше. Вечерние созвоны – их стандартная традиция уже на протяжении нескольких лет. Сейчас, в преддверии старта олимпийского сезона, это переросло в каждодневный ритуал, без которого ни одна из – они были более, чем уверенны – будущих спортсменок олимпийского подиума не могла спокойно заснуть. Вот и сейчас, когда Камила по обыкновению набрала номер Ани в тринадцать минут десятого, звонок приняла Саша, что, впрочем, было неудивительно, учитывая факт их совместного проживания. В какой момент Саша и Аня съехались не понял никто, включая их родителей. Из единственных сомнений у взрослых по обе стороны ситуации были лишь вопросы насчёт их возраста, однако ничего более их не смущало, они наоборот старательно поддерживали своих дочек, уже успевших и устроить знакомство с родителями, носившее исключительно формальный характер, и пройти какие-то глупые испытания от мам друг друга на звание лучшей хозяйки, и провести лотерею насчёт тех питомцев каждой, кто поедет с ними в новое жильё. Здесь всё было предельно честно: бумажки с именами любимцев, спортивная сумка Саши и лёгкая рука Ани, определившая к ним в сожители Лану и Мафию. Забавно, что воздушная Анечка забрала с собой бойкую Мафию, а задорная Саша – дружелюбную Лану. Камила долго шутила, что они просто взяли питомиц не себе, а друг другу, чтобы идеально сошлись характеры всей четвёрки в равной схватке два на два. Камила всегда с радостью наблюдала за взаимодействиями именно таких, домашних Саши и Ани – то она позвонит им во время их киномарафона, который девочки, конечно, прервут, потому что и сами полюбили их чудную традицию, то, судя по красному лицу Ани и копошащейся где-то в одеяле Саше, прервёт что-то, что не должна была прерывать, то, как сейчас, заглянет в их кухонную историю, наблюдая, как Аня по обыкновению творит кулинарные шедевры, а Саша старательно отбирает кисточки из рук художницы, получая за это по рукам то ложкой, то скалкой. Камила же никогда их не прерывала, лишь с широкой улыбкой смотрела новую серию своего любимого сериала, мечтая оказаться на месте главных героинь, но со своим человеком. И сегодня она вдруг решила узнать у них, каким конкретно образом они поняли, что друг для друга они – те единственные. От неожиданности вопроса Аня на мгновение застыла, теряя свой взгляд в стоящей на огне кастрюле, а Саша замерла с не донесённой до рта ложкой салата, задумчиво нахмурившись. – Да мы и не искали, если честно, – первой отозвалась Аня, когда содержимое кастрюли зашипело, пролившись на плиту. – Саш, дай мне губку, пожалуйста. Саша не двигалась. Камила подумала, что у неё завис видеозвонок, но тут Саша расплылась в глупой улыбке и переспросила, что именно Аня попросила её передать. – Губку, Саш, ты меня слушаешь вообще? – Фыркнула Аня, вытирая руки о небольшое вафельное полотенце, висящее на её плече. – Перестала слушать после слова «дай», – хихикнула Трусова, уворачиваясь от летящего в неё полотенца, и протянула в знак примирения необходимую Ане губку. – Ауч! – Ой, дурочка, – закатила глаза Аня, широко улыбаясь. – Ну вот как это сокровище можно было не заметить, а, Ками? – Не знаю, потому и спрашиваю, – подмигнула подруге через экран Камила. – Если серьёзно, то всё к этому медленно шло, – протянула Саша, переплетая свои пальцы со свободной ладонью Ани, которая вернулась к готовке, мягко поглаживая кожу девушки. – Я просто немного подтолкнула Аню к необходимому и мне, и ей самой признанию в симпатии, чтобы уже смело взять её за руку, поцеловать и признаться в том, что я хочу назвать её своим человеком уже долгое время. – Как романтично! – Воодушевлённо прощебетала Камила, мечтательно прикрывая глаза. – Ага, если не знать, что эта леди в качестве своего «толчка» выбрала подговорить Алину запереть нас двоих в раздевалке, чтобы вывести меня на разговор, но не предупредила Алину, что нас нужно будет ещё и открыть! – Расхохоталась Аня, пока Саша старалась обогнать лежащие рядом с ней помидоры по оттенку красного. – Согласна, мой косяк, но Алинку тогда Женя позвала парные элементы поделать, она же не знала, что мы так быстро справимся, – насупилась Саша. Камила же продолжала задыхаться в собственном смехе, припоминая одну странную ситуацию в «Хрустальном», когда Алина почему-то на всей скорости убегала в коньках от Саши и Ани, у которой, как выяснилось, была клаустрофобия, а спортсмены на их родном катке не слишком умные, чтобы заметить выключатель, почему-то сделанный электриками снаружи помещения, а не внутри, отчего девочки говорили не просто в запертой раздевалке, а ещё и в темноте. Конечно, они могли включить свет в душевой или в уборной, подсветить себе фонариками на телефонах, но паника Ани была столь яркой, что голова Саши ни о чём не могла думать. Итог той ситуации: спалившие свои отношения Алина и защищавшая её слишком уж яро для «хороших подруг» Женя, разгневанные, но счастливые и довольные пусть и сумбурным, но началом истории своей любви Аня и Саша, и обескураженные тренеры и спортсмены, молча наблюдавшие за всем этим цирком. – Так вот, что тогда случилось! – Сквозь смех выдавила из себя Камила, вытирая капли слёз на своих щеках. – А мы вместе со штабом были уверенны, что у вас у всех крыша поехала, ну или мозги отморозились. – Со стороны я бы тоже так подумала, – хихикнула в ответ Аня. – Присоединяюсь, – прожёвывая новую порцию салата, пробормотала Саша. – Да сколько можно кусочничать! – Воскликнула Щербакова, награждая Сашу ударом поварёшки по рукам. – Поставь тарелку с салатом на стол и поговори нормально с Ками! Она же хочет от нас услышать какой-то совет, а мне нужно разбираться с убежавшим рисом, займись делом, Сашенька. – Саш, ты как-то плохо стараешься, чего она у тебя так ворчит? – Лукаво улыбнулась Ками, когда Аня исчезла из поля зрения камеры. – А не слишком ли ты юна для таких доводов, юная леди? – Послышался наигранно строгий голос Ани откуда-то со стороны ванной, если Камила правильно помнила планировку их квартиры. – Ками! – Шикнула на неё Саша в это время, вновь устраивая соревнования с помидором. – Это я с вами и Медвегитовыми пообщалась, до этого пай-девочкой была! – Игриво разводит руками Камила, ухмыляясь. – С кем, прости? – На экране появляется озадаченное лицо Ани и копирующее её выражение лицо Саши. Камила хихикает и делает снимок экрана, обещая себе обязательно подшутить над ними этим компроматом в дальнейшем. – Вас напрягло слово «Медвегитовы», старушки? – Оно самое, – кивнула Саша. – Объяснишь? – Мы опять пропускаем какие-то ваши тренды из тик-тока? – Горестно вздыхает Аня, вскидывая руки к потолку. – Господи, когда эти дети остановятся на достигнутом и перестанут выдумывать ересь? – Это не ересь, а название пейринга Жени и Алины, – поясняет Камила, готовая расхохотаться во весь голос от медленно сменяющихся эмоций на лицах подруг: они сначала морщатся, думая, что не расслышали, затем хмурятся, пытаясь понять сказанное, потом их лица вытягиваются в изумлении, а завершается данная картина мазком смеси всех этих эмоций с подтоном неуверенности старших в адекватности младшей. – Камил, а вот от этого, что ты принимаешь, допинг-проба не плюсанёт? – Интересуется Саша, задумчиво поглаживая подбородок. – Права Анька, дурочка ты, Саш, – хихикает Камила, наигранно надувая губы. – Пейринг – это такое название парочки, которое используют в фанфиках, старушки. – Саш, она на нас ругается или что? – Хмурится ещё сильнее Аня. – Нет, ну слово «фанфики» я уже знаю, но ничего хорошего там нет, – задумчиво протягивает Саша. – О, ты тоже читаешь? – Оживилась Камила. – Мне хватило одного посещения коллекции данных шедевров фанатского творчества, я от этих парочек-то отойти не могу, куда там открывать и читать, – нервно хмыкнула Саша. – А что там? – Осторожно поинтересовалась Аня, смотря на Сашу. – Милая, тебе лучше не знать, с кем и как ты спишь в фантазиях наших фанатов, – нервно улыбнулась Саша, поглаживая Аню по плечу. – А я классные работы по Трусаковым знаю, вам скинуть? – Разрядила обстановку Камила. – Нет, я точно сойду с вами с ума, – бурчит себе под нос Аня и вновь выходит из кадра. – Куда она? – Интересуется Камила, пытаясь заглянуть в их квартиру через ограниченный экран телефона. – За успокоительным и корвалолом, сама понимаешь, возраст, – шутит Саша, вызывая новую волну смеха у Камилы. – Трусова, ты сейчас свои фант… фанктики… накфи… тьфу, – сдаётся Аня, – штуки эти на диване читать будешь! – Опа, Кам, сворачиваем эту тему, у нас на диване недавно Мафия облюбовалась, не хочу отбирать у неё лежанку, она ж мне всё лицо расцарапает. Камила вновь рассмеялась. С каждым таким разговором встретить своего человека хочется всё сильнее. – Ладно, давай вернёмся к твоему вопросу, – предлагает Саша, складывает руки подобно психологу. – Что именно тебя интересует? Камила задумалась, пытаясь найти верные слова для донесения сути своего вопроса. В это время к ним вернулась Аня, завернувшаяся в плед и держащая в руках кружку дымящегося напитка. Вероятно, ромашка с мелиссой и мятой – очень уж Аня любит зелёное, тем более, когда оно успокаивает взбудораженные другим зелёным нервы. – Как вы поняли, что стоит рискнуть, и не испугались броситься в пучину чувств своими признаниями? Это ведь страшно – вдруг тебя отвергнут? Девочки переглянулись, расплылись в улыбках, словно позабыв обо всех распрях, имевших место быть ещё пару минут назад, и чуть ли не одновременно выдохнули: – Глаза. – Это очень мило, конечно, но можно немножко конкретизировать? – Попросила Камила тихим голосом, боясь разрушить магию их любования друг другом, но желая получить ответ на свой вопрос. – Мне хватило одного взгляда в её глаза… – начала Аня. – Чтобы понять, что это она, и чтобы решиться ей это озвучить, – закончила её мысль Саша. Она на мгновение повернулась к Камиле, подмигнула ей и прикрыла камеру рукой. – Кам, погоди секунду. По ту сторону послышались характерные звуки мягкого поцелуя, и Камила беззлобно закатила глаза. Пару минут спустя она увидела крайне довольных подруг, светящихся, как праздничный торт. – В общем, глаза, малышка, всё скажут глаза, – подытожила Аня, поправляя испорченный Сашей хвост. – Спасибо, – улыбнулась Камила, принимая для себя одно важное решение. – Давайте немного поболтаем о предстоящих трёх выходных и разойдёмся, а то если я вас не отпущу, Анютка и завтра будет ворчать. – Мы испортили ангела, – покачала головой Саша, пока Аня пронзала Камилу взглядом, смягчая его эффект улыбкой. *** Камила детально запомнила каждое мгновение диалога с Сашей и Аней, пусть его основная суть и уместилась в десятке секунд. Она всегда была продуманной девочкой, с холодной головой подходящей к любым задачам, решения которых способны повлиять на её жизнь, пусть даже незначительно. Однако сейчас она явно чувствовала, что пора дать вычислительной машине в голове выходной и довериться исключительно сердцу, которое уже долго время нашёптывало ей азбукой Морзе имя одного-единственного человека в её окружении, имеющего те самые морские глаза, которые служили для неё маяком в путешествии по волнам жизни. Три выходных от тренерского штаба практически за полторы недели до начала сезона – редкость и приятное удивление. Однако мысли о том, что предстоящий сезон – олимпийский, сразу сбавляли градус радости. Может, лучше отказаться и бегом на каток и в зал? Или лучше довериться тренерам, которые третий цикл подряд готовы выводить лучших одиночниц страны на олимпийский лёд и забирать верхние ступени подиума? Камила мгновенно выбрала второй вариант и решила провести выпавшее ей свободное время крайне продуктивно: весь первый выходной она слонялась по квартире, пытаясь утихомирить орущий в голове панический голос разума, отговаривающий её от покупки билетов на сапсан и сбора вещей, чтобы успеть на вечерний поезд – расписание она искренне надеялась своей девочки-моря она знала наизусть, поэтому данный вопрос отпадал. Ближе к вечеру, когда мама в семнадцатый раз заглянула к ней в комнату и уточнила, всё ли в порядке у Камилы, девочка не выдержала и попросила родительницу остаться и поговорить. – Мам, мне очень нужны твои внимание, совет и поддержка, – взмолилась Камила, падая спиной на свою кровать. Стрелки часов начали предательски громко отсчитывать секунды и минуты, намекая ей на крайне малое количество времени для принятия решения. Что ж, одно решение сегодня она уже приняла. – Я тебя слушаю, милая, – мягко улыбнулась дочери Алсу, присаживая к ней на кровать и находя маленькую ладошку девочки своей. – Мне нравятся девушки, – с ходу выпалила Камила, не чувствуя в себе возможность молчать ещё хоть секунду – потом уже не решилась бы. – Хорошо, – лишь кивнула мама, погладив дочь по голове. – Я так понимаю, для этого было нужно моё внимание? – Камила неосознанно кивнула. – Отлично, один пункт плана выполнили. В чём тебе нужен мой совет? – Стоп, ты даже ничего не скажешь? – Изумлённо замотала головой Камила, присаживаясь и всматриваясь в лучистые глаза мамы. – Не накричишь? Не наругаешься? Не предложишь сына своей подруги в качестве хорошего и правильного кандидата? Алсу на мгновение опустила взгляд в пол, её плечи затряслись, а рука спрятала за собой искривившиеся губы. Камила затаила дыхание. Мама за долю секунды выпрямилась и разразилась звонким хохотом. – Ма? – Милая, ну ты что? – Просмеявшись, спросила женщина, обнимая дочь. – Ты же моя милая девочка! Как я могу кричать и ругаться на тебя за то, какой выбор сделали твои сердце, разум и душа? Часть этого заложена природой, а значит и мной, часть ты приобрела сама, исходя из личного опыта, но суммарно твой выбор партнёра – часть тебя, часть твоей личности. И как я могу злиться на часть своего собственного ребёнка? Тем более такую важную часть! – То есть тебе всё равно, с кем я хочу строить отношения? – Неверяще выдохнула Камила. – Нет, конечно, я хочу, чтобы это был достойный тебя человек, уважающий твою личность и любящий тебя всем сердцем, достойный получать такую же любовь в ответ, – поправила её Алсу. – А вот то, какого он пола, меня действительно не волнует. – Ты лучшая, мам, – выдохнула Камила, сжимая маму в объятиях. – Я люблю тебя. – И я люблю тебя, моя милая девочка, – прошептала ей на ухо Алсу, мягко целуя щёку Камилы. – Ты хотела ещё о чём-то со мной поговорить? – Да, – Камила слегка отодвинулась от мамы, но её руки из своих не выпустила. – Помнишь, когда я была маленькая, мы говорили о том, что в любимом человеке можно утонуть? – Конечно, – с готовностью кивает Алсу. – Я была крайне удивлена твоему искреннему интересу к таким серьёзным вопросам. – Спасибо. Я хотела уточнить, а в сказках не было сказано, что делать, если сердце кричит, что надо попробовать признаться своему особенному человеку в чувствах, а разум противится этому, потому что боится отказа и осуждения? Камила закусывает губу и прячет глаза, пока мама думает над её вопросом. Они с ней всегда были близки, могли говорить на любые темы, но лишь одна – тема отношений – никогда не поднималась, потому что Алсу не считала нужным говорить об этом, пока Камиле не понадобятся её совет или помощь, а Камила ценила такое доверие матери и предпочитала набивать шишки для получения собственного опыта, зная, что рядом всегда есть человек, с которым можно этим опытом поделиться, если понадобится помощь. И сейчас она понадобилась, и мама сразу откликнулась. Это греет. – В сказках, боюсь, нет ответа на твой вопрос, милая, – проговаривает Алсу, достаточно обдумав всё, что она видела и знает про дочь. – Но зато мама знает, что нужно делать. – И что же? – Камила поднимает глаза и видит светлую улыбку мамы. – Брать билеты в Питер, Ками. *** Камиле кажется, что проходит несколько недель, месяцев или даже лет, но на деле прошло лишь несколько часов с того момента, когда мама с широкой улыбкой дала дочери не то, что совет, а прямую наводку на действие. Конечно, вопросов в голове у Камилы было крайне много, но она решила, что потрясений за сегодня испытала тоже крайне много, и сейчас хочет лишь последовать совету мамы, а потом уже выяснять, откуда она узнала и что она об этом думает. Тем более до сапсана оставалось полтора часа. Сейчас Камила, сидя у окна в несущем её навстречу непредсказуемому морю поезде, думает лишь о том, в какой момент рядом с мыслями о её особенном человеке, о человеке-море, неосознанно начали появляться картинки Питера и смоляных волос. Быть может, тогда, когда она впервые увидела вживую ту самую девушку-легенду фигурного катания из Питера, так по-доброму окинувшую ещё только-только выходящую на соревновательный лёд малышку и пожелавшую ей удачи? Или тогда, когда её глаза так заинтересовано скользили по пунцовому после поцелуя с Аней в той самой «Бутылочке» лицу Камилы? А может в тот день, когда они впервые оказались на одном старте, и Камила впервые так близко взглянула в морские глаза, когда та помогала ей выдохнуть перед началом короткой программы? Вероятно, каждый из этих и миллиона иных совместных моментов стал мазком кисточки невидимого художника-мариниста в голове Камилы, рисовавшего её портрет на внутренней поверхности век, мозга и сердца. Портрет Императрицы А в какой момент Камила утонула? Когда впервые почувствовала это дарящее крылья ощущение свободы от одного лишь взгляда в бескрайние воды в её глазах? Такие яркие, такие буйные, такие разнообразные, но всегда тёплые и приветливые? Те, в которые не жалко выйти на одном несчастном плоту, потому что твёрдо знаешь – эти воды не дадут утонуть, лишь будут подталкивать мелкими течениями в нужном направлении. Когда Камила впервые захотела захлебнуться в этих глазах, чтобы иметь возможность ощущать её присутствие не только снаружи, но и внутри? Она – море с пресной водой, из которого она хочет пить, насыщаясь каждой гранью этого невероятного вкуса, который – Камила уверенна – неповторим и прекрасен. Как и его обладательница. Та, которая открыла дверь своей квартиры и ошарашенно взглянула на стоящую за порогом Камилу с небольшой сумкой и ярким огнём в глазах. – Ками? – Протянула Лиза, зевая и потягиваясь. – Доброе утро, что-то случилось? И Камила хочет сорваться с места, прижать её к себе и признаться во всём, услышать её ответ и наконец попробовать вкус своего моря, но застывает, когда осознаёт, что она вообще делает и на что собирается пойти. Если она сейчас признается, то это определённо будет развилка. К чему приведут её слова? Что скажет Лиза? Примет её? Или отвергнет? Она будет смеяться? Или поймёт, снисходительно улыбнётся и развернёт её в Москву? Паника начала накатывать на Камилу, подобно постепенно увеличивающим свою высоту волнам в шторм. Камила смотрит в голубые глаза напротив, и видит, что Лиза волнуется. Море волнуется – раз Камила шумно выдыхает, пытаясь выбросить абсолютно все мысли из своей головы, оставив лишь четыре нужных слова и крупицы уверенности в своём желании эти слова озвучить. Море волнуется – два Камила только сейчас замечает, как прекрасна Лиза с утра: на её ногах нет даже тапочек, отчего очень заметны вены на элегантных ногах, подсвеченные бледностью замёрзших от холодного кафеля ног. Синие ниточки блуждают под её кожей и убегают под ткань длинной рубашки, которая заменяет ей пижаму и выглядит так великолепно, словно Лиза открывает какой-то супермодный показ луком из новой коллекции. Рукава рубашки подогнуты и тонкие руки Лизы кажутся ещё изящнее в ворохе ткани, пусть и красиво уложенной. Правая рука оголена и в области плеча рубашка, явно большая Лизе на несколько размеров, сползла с него, оголяя чистую и сияющую загорелую кожу плеча и выдающуюся ключицу. Её лебединая шея так же открыта рубашкой и выделена собранным воротничком, объёмно обнимающим её кожу. Её, правда, в полной мере не удаётся рассмотреть из-за хаотично разбросанных смоляных волос, так идеально лежащих в своём беспорядке. На сонном лице играет слабый румянец, губы поблёскивают, глаза блестят, пусть и не открыты до конца. Солнце, пробивающееся в открытые и не зашторенные окна, подсвечивает Лизу, подобно ангелу. Камила, кажется, начинается захлёбываться, вот только в своих желаниях. Море волнуется – три – Я в тебя влюблена, – выдыхает Камила, когда понимает, что пора прыгать в спокойное море в глазах напротив. Лиза мгновенно застывает, округляя глаза на неожиданное заявление девушки. Камила слышит бешенный бег своего сердца, Лиза – своего, но обе не слышат, что это зов сердец друг друга. Мысли спутались в клубок и укатились прочь, оставляя в голове звенящую тишину. Камила не дышит, ожидая ответ или хоть какую-то реакцию. Она сделала шаг и ринулась вниз, готовая захлебнуться в любви, пока Лиза не успела даже проснуться. Быть может, стоило чуть-чуть подождать? Но Камила уверена в том, что ещё мгновение промедления, и она бы уже не решилась. «Прыгать нужно в тот момент, когда тебе страшно прыгнуть, потому что уже через секунду ты не решишься на прыжок», – сказала однажды на тренировке Этери Георгиевна, но прочувствовать эту фразу Камила смогла не на льду, а перед водой в ином агрегатном состоянии. – Я понимаю, что это неожиданно, но… – протягивает Камила, но говорить, когда тебя целуют, крайне неудобно! Камила распахивает глаза, когда понимает, что её губы, с которых готовы были сорваться извинения и слова о том, что сказанное – шутка, накрыты уверенно целующими её губами Лизы. Лиза. Её. Целует. Голова кружится то ли от осознания происходящего, то ли от нехватки воздуха, потому что целуется она впервые, если не считать тот случай в игре на сборе, и как дышать во время этого действия, её никто не учил. Лиза, словно почувствовав, что она сейчас самолично доведёт своё счастье до состояния острой гипоксии, осторожно отстраняется, оставляя свои ладони на щеках Камилы, и вглядывается в такие любимые карие глаза. Камила видит в её море штиль и счастье. В своём море. – Это значило, что… – пытается сказать Камила, но Лиза понимает. – Что я чувствую то же самое, да простят меня твоя мама, законодательство и мои принципы, – со смешком отвечает Лиза, поглаживая освещаемое растягивающимися в улыбке уголками губ Камилы, которые, как она и ожидала, оказались малиново-сладкими. – И это значит, что… – вновь пробует девушка, но терпит такую сладкую неудачу. – Ты станешь моей девушкой, прекрасный океан? – Шепчет Лиза, проводя большим пальцем по нижней губе Камилы, ощущая острое желание вновь к ним прикоснуться, и уже губами. Камила на мгновение задыхается, когда слышит это водное обращение, и понимает, прекрасно понимает, какую глубину вкладывает в это слово и свои чувства Лиза. – С радостью, моё море.