Лирика

Ноябрь 2022

      Переполненный автобус только что уехал. Хлопнул дверями перед носом и тяжело тронулся, немного присев на задних колесах. И как ты ни маши и ни кричи, водятел даже не глянет на тебя, да даже если и глянет, ему все равно: а уже все, а надо было раньше.              Время с бешеной скоростью летело вперед именно в такие моменты. Дисплей телефона уже показывал не половину девятого, а без пяти минут. Как назло, все другие автобусы забиты под завязку и еще чуть-чуть. Уже в каком-то шестом или седьмом по счету удалось втиснуть себя среди таких же сонных и недовольных пассажиров.              Мобильник жалобно пикнул, оповещая о новом сообщении. Вклинившись в дальний задний угол, чтобы никого не пинать и не толкать, она глянула на экран блокировки.              — Боже, Ев! Я и сама знаю, что опоздала! — с досадой проворчала девушка, читая, что одногруппница прикрыла и сказала преподавателю, что она в поликлинике.              Сегодня рубежная контрольная как допуск к зачету по русской литературе восемнадцатого века. Преподаватель — грозная и строгая женщина. Левина Алла Михайловна не терпела опозданий, даже если ее пара стоит первой, а тебе надо ехать с чертовых куличиков. Без шансов оправдаться выгоняла и говорила, что ей приходится ехать с Харгоры, но она почему-то не позволяет себе такого неуважения к студентам, как они к ней. За такие выходки безжалостно ставила двойки, уменьшая шансы на допуск к зачету. К зачету! Даже не к экзамену! То ладно, но ведь и спрашивала она как с профессора, будто студенты за одну пару должны понять и запомнить все, что она изучала несколько лет. Несправедливо, аж бесит! Оставалось надеяться, что Алла Михайловна пустит и не потребует справку. Нет, она потребует…              Алина, та самая несчастная опоздавшая прислонилась виском к стеклу и прикрыла глаза, тяжело вздохнув. Не надо было так бежать, если уже нет смысла. Стипендия машет ей ручкой. Говорит: «Пока-пока!». Четыре тысячи — не так уж и много, конечно, но потерять их — обидно.              Автобус еще будто бы специально еле плетется. Быстрее было бы пешком дойти, честное слово…              Ехать не так уж и долго, минут пять от силы, но, когда Алина выскочила на мокрую осеннюю улицу, время уже было пятнадцать минут десятого. Ладно, торопиться некуда…              Светофор радостно замигал зеленым, пропуская пешеходов. Алина перебежала дорогу. От остановки к Магниту, от него еще через один переход — к универу.              Старый корпус университета встретил местной аллеей нобелевских лауреатов из русских писателей: Бунин, Пастернак, Шолохов, Солженицын, Бродский. У местных студентов есть примета тереть на удачу перед экзаменом руку каждого из писателей, а потом не мыть, пока экзамен не кончится. Алина уже не спешила, но по традиции прошлась от скульптуры к скульптуре, потирая каждую ладонь. Вдруг случится чудо. И ушла внутрь.              На пропуске приложила свою университетскую карту и, поздоровавшись с охраной, прошла в гардероб, чтобы оставить куртку и оценить в зеркале свое печальное лицо. Волосы она уложить не успела толком, и теперь непослушные рыжие завитки пушились и торчали во все стороны. Алина завидовала людям с прямыми волосами: они непористые и не такие пушистые, и не так сильно секутся.              Даже накраситься не успела. Только умылась и очки надела, чтобы синяки под глазами не так сильно выделялись. На самом деле, просто некогда было линзы надевать. Поправила немного сдвинувшийся септум и вздохнула. Идти на пару не имело никакого смысла, только двойку влепят и выгонят. А в буфете можно хотя бы позавтракать.              Написав подруге, что пойдет есть, Алина ушла выбирать себе утренний перекус.              Вскоре в коридорах университета заиграла странная мелодия, похожая на ту, когда в супермаркете диспетчер просит какого-то кассира подойти на кассу. Пара закончилась, и коридоры уже зашумели студенческими голосами, которые быстро вваливались в буфет. Среди десятков человек, Алина заметила темную головешку подруги, отчаянно пробивающуюся сквозь поток студентов.              — Простите. Извините. Подвиньтесь. Пропустите, — пробурчала Ева Макарова себе под нос, вывалившись из толпы. — Боже, чуть не задавили, — она быстренько прошла к столику подруги и рухнула на стул, прижимая к груди сумку и тетрадь формата А4. — Ты — невероятный счастливчик! — показала пальцем на подругу. — Левина сказала, чтобы ты в среду подошла к ней, она даст тебе индивидуальный вариант.              Алина похлопала глазами. Сколько она слышала про эту женщину от других студентов и старшекурсников — такого никогда на их памяти не было!              — Серьезно?              — Да, — Ева вздохнула, положила на край стола тетрадь, повесила на стул сумку и отняла у подруги остатки цезаря. — Сказала, шо… — начала она жадно запихивать в рот салат пластиковой вилкой. — Что ты хорошо работаешь на парах, — продолжила все-таки прожевав. А то, как с голодного края. — и у тебя почти нет пропусков. Еще я сказала ей, что у тебя нет троек и ни разу не было пересдач, и она решила не лишать тебя стипендии.              — Блин, Евчик, спасибо огромное! — Алина вся аж засияла и на чистом добре отдала еще и пирожное подруге. — Кушай-кушай! Слушай, как хорошо дружить со старостой…              На такие слова Ева пнула девушку под столом и пришпорила строгим взглядом. Ну ладно, это все из-за того, что она ручки писателям потерла. Работает традиция-то!              Ева тоже, видимо, не ела дома, раз уплела пирожное в два укуса, а потом сказала, что надо уже идти на следующую пару, осталось всего несколько минут, а им придется еще на третий этаж во второй корпус добраться за это время.              В аудиторию вбежали ровно со звонком и рухнули за четвертую парту второго ряда, чтобы сильно не бросаться в глаза преподавателя. Он, кстати, в отличие от Аллы Михайловны, очень даже большой любитель припоздать. Минут так на тридцать. Иногда он, конечно, приходил ровно по расписанию со звонком, но рисковать ни Ева, и Алина не хотели, пусть он никого и не выгонял никогда за опоздание.              Прошло пять минут. Препод не объявился, а это значит, что у девчонок осталось в запасе около получаса на потрещать.              — Кстати, — опомнилась Ева и повернулась к подруге, облокотилась на парту боком и подперла голову рукой. — а ты чего опоздала? Проспала?              — Ага, — Алина кивнула, сдерживая желанный зевок и повторила за старостой. — Просидела вчера до ночи в Хабе.              — Не твоя же смена.              — Та я мимо проходила и решила зайти. А потом с Максом заболталась.              — А-а-а, ну тогда все ясно, — Ева с улыбкой закатила глаза.              — Ничего не было! Мы просто поболтали, а потом поиграли в плойку. Больше ни-че-го.              Подруга закивала, прикрыв глаза. Пусть расскажет такие сказки кому-то другому, кто поверит, что она просто так мимо работы проходила и решила посидеть, будто дел никаких нет.              — Ева, блин! Я просто так зашла, — ткнула Алина соседку пальцем. — Слышишь?              — Да-да-да, — девушка открыла глаза, расплывшись в хитрой улыбке. Ее ладонь легла на щеку и постучала пальцами по коже. — Ты красная, знаешь?              — Это от бега.              — Ага, конечно.              — Ну что ты заладила-то? Он — мой начальник!              — Именно поэтому ты пытаешься его соблазнить, угу, — заверила Ева, убежденная в своей правоте. — Ты рили думаешь, что твои переглядки и подколы никто не замечает? Ты же влюбилась по уши!              — Дурная совсем? Знаешь, какой он вредный и противный? Придирается по каждой мелочи! — Алина нахмурилась. В такого человека можно влюбиться, только если ты очень терпеливый, а она — не такая!              — Да, тут твоя правда. Но, — заморгала часто подруга. — ты все равно продолжаешь работать в этой извращенской пивнухе. Конечно же, только потому что — это единственная работа во всем городе, конечно.              — Ой, да иди ты жопу.              Алина демонстративно отвернулась, шлепнув подружку по лицу волосами. Посидела так, посмотрела в окно, а потом вдруг обернулась:              — Про Тимура ты так не говорила.              — Как? — вскинула брови Ева.              — Так… — Алина задумалась, выпятила губы уточкой и прижала их к носу. — Так просто. Типа: «О, это обычный парень и я не вижу в нем ничего плохого». Вот так. Про Тимура ты орала, что он мудак и идиот. И разобьет мне сердце.              — Потому что Тимур твой мне не нравился. Он даже не красивый!              — Вообще-то, внешность не главное. Что?              Ева закатила глаза и чуть не легла на пол, готовая рассмеяться от такого высказывания. Ну-ну!              — Гла́дкая, я тебя слишком хорошо знаю! Ты же и с этим Тимуром рассталась, когда он увидел тебя в баре с тем симпатичным барменом, угу, да-да, — закивала она, напоминая тот громкий скандал у дверей бара. Даже охрана вышла к ним на всякий случай. — А твой бо-о-осс, — протянула Ева, играя бровями. — очень даже в твоем вкусе.              — Гладка́я! И нет, не в моем, — Алина задрала голову и сложила руки на груди. — Нисколечко!              — Он высокий.       — Высокий.       — Брюнет.       — Брюнет.       — С карими глазами.       — Они не прям карии, отливают немного зеленым.       — Извини, почти карие. Кстати, странно, что ты заметила такую мелочь.       — Ева!       — Ладно! — Ева подняла руки в знак сдачи позиций и оставила подругу в покое.              Ох, не будь она лучшей подругой, Алина тут такое «Елена, алло» устроила бы с упором на то, какая ей разница: кто хочет, а кто дразнится? Понятное дело, что она лишь подкалывала, но отчего-то становилось немного обидно. Не из-за Тимура ли?              С ним она познакомилась почти два года назад тридцатого августа, когда педагогический институт объявлял сборы первокурсников. Тогда Алина немного опоздала и пришла в аудиторию, которая была указана в памятке. Сразу показалось, будто попала не туда, куда надо. Слишком много парней для русоведов, да и куратор оказался проректором, а не той женщиной, к которой она попала в группу. Спрашивать на всю аудиторию, правильно ли пришла, она не стала. Отвлекла парня за последней парней, и тот ей пояснил, что это историки и они поменялись с их группой аудиториями, и подсказал, куда идти. Это и был Тимур.              Потом они встретились после сборов у дверей универа, и Тимур поинтересовался, где ему можно сделать фотографию для студенческого и пропуска в общагу, так как оказался иногородним. Так они и познакомились.              Как и говорила Ева, ей всегда нравились темненькие парни, какой-то у них особый шарм мужественности, но почему-то глянула на Тимура. Блондин, не особо высокий, худоват правда, но ее это сильно не отталкивало. Они нашли друг друга в ВК и инсте, обменялись номерами.              Никаких намеков Алина не искала, и сама их не давала. Внимание парней не расценивалось ею как что-то волшебное, а наоборот, должное и обыденное. Но в тот момент она уже как два месяца рассталась с парнем из-за того, что он уехал учиться в другой город. Алина сама приняла решение разорвать отношения. По ее мнению, поддерживать отношения на расстоянии не имеет никакого смысла. Пострадала немного. Помучалась, а потом начала скучать уже не по парню, а по влюбленным взглядам на себе. В школе с этим было проще: людей меньше, а значит и выбор не такой большой. Тем более, Алина всегда вела активную внеклассную деятельность, в десятом классе даже стала Президентом школы, поэтому мозолила глаза всем.              В универе все немного изменилось. Вместо сотни старшеклассников ее окружили тысячи абсолютно разных людей. Понятное дело, что кто-то выделялся больше, кто-то меньше, и Алина все еще была привлекательной не только в глазах парней, но теперь этого внимания стало в разы меньше. Уже не было тех восторженных и влюбленных вздохов всяких одноклассников или кого-то с параллели, или тех, кто помладше. Алине просто хотелось, чтобы за ней кто-то побегал, как раньше. И Тимур справился с этой задачей на все сто процентов.              В первые дни их общение шло нормально, пока девушка не заметила его странные взгляды и желание как можно чаще быть рядом. Он писал вечером, звонил, скидывал мемы. Алина поняла: вот оно!              Гладкая начала свою хищную игру в погоне за разбитым сердцем. Холодно и горячо. Сегодня она не могла встретиться, а вот завтра… Ой, нет извини, сегодня тоже не получится. Может, снова перенесем встречу? Не брала долго трубки и несколько дней не читала сообщения, а потом вдруг отвечала и могла переписываться хоть неделю, пока снова не уйдет в закат.              Не сказать, что делала она это все бездумно. Прекрасно она понимала, что нравится Тимуру. А вот он ей — нет. Нравилось получать внимание.              А потом все резко изменилось, когда в конце первого курса Тимур признался ей в чувствах прямо в лоб. Он так волновался, весь трясся. Его было настолько жаль, что Алина не смогла отказать. Парень аж засветился, даже не поехал на лето домой, чтобы остаться с любимой, а вот она ходила несколько дней, как в воду опущенная. Не понимала: зачем согласилась встречаться? Понадеялась, что это не продлится долго, а если нет, — все же бросит его.              Слова Евы о том, что Тимур ведет себя странно пролетали мимо ушей Алины. Она просто не хотела ничего слышать про него. Даже имя. Но Ева каждый раз уверяла ее в том, что парень ей не нравится. Показательно обижалась, когда Алина шла обедать с ним, а не с ней. Или садилась на поточные пары с ним, а не с ней.              Позже эти слова начали уже бесить, потому что Алина сама начала замечать эти странности. Тимур как баба начинал истерить, если Алина не хотела с ним куда-то идти. Показательно проходил мимо и делал вид, будто они даже не знакомы. Болела голова от всего этого цирка. Сначала Алина старалась быть милой и извиняться, но потом ее это в край достало. Он начал ревновать к Еве. Беситься, что она проводит с ней время больше и, если сидит с подругой, полностью игнорирует его звонки.              Алина все думала над тем, как бы от него отделаться и больше не пересекаться никогда. То ли так случайно произошло, то ли судьба решила сделать ей подарок.              В тот день она вытащила Еву в местный караоке-бар. Там она приглянулась тому самому бармену и нагло разводила его на бесплатные коктейли для себя и подруги. Заигрывала и открыто флиртовала, подсаживаясь ближе к бару своим глубоким вырезом в платье. В этот момент было так легко и хорошо от того, что она может спокойно принимать внимание, что даже не заметила Тимура через несколько табуретов. А вот он ее — очень даже.              Такой скандал устроил на улице. Чуть ли челом не бился за то, что Алина не имеет никакого права флиртовать с другим парнем и показывать ему сиськи. Он так орал, что у Евки в этот момент инфаркт жопы случился. Она попросту испугалась, что этот придурок ударит подругу и позвала охрану. К счастью, все обошлось только воплями Тимура и проклятиями в адрес Алины, когда она наконец решила все обрубить.              Он потом писал, звонил, просил дать ему второй шанс и умолял просто поговорить, пока Алина не заблокировала его везде. А в универе старалась ходить первое время в толпе студентов, но сейчас, спустя почти два с половиной месяца, она перестала избегать одиноких коридоров. Просто не разговаривает с ним, если вдруг встречает.              Дверь в аудиторию громко хлопнула, подрывая сонных студентов.              Молодой мужчина, даже скорее парень широкими быстрыми шагами прошел к трибуне и начал из сумки доставать свои вещи.              — Сидите, — махнул он, когда группы поднялись в приветствии. — На чем мы вчера остановились?              — На критическом реализме. Вы обещали рассказать сегодня о его особенностях и творческом методе, — подняла руку Ева.              Алина рядом подперла голову рукой и с глупой улыбкой уставилась на подругу. Это она ее называет влюбленной? Да тут кое-кто другой втрескался по уши!              — Точно. Спасибо, Ева.              Павел Андреевич — совсем молодой преподаватель зарубежной и античной литературы. Он пришел к ним работать в том году, когда уволился из Шуховки и полюбился многим студентам своей харизмой. И не только.              Высокий шатен с выразительными голубыми глазами и обаятельной улыбкой сразу стал объектом обожания многих девчонок с первого до последнего курса. Он открыл дверь в их сердца с ноги. Все помнили, как он появился на первой лекции по античной литературе с огромным опозданием. Весь заспанный и помятый и вместо вводной лекции предложил первым делом познакомиться, чтобы он мог хоть немного запомнить лица и имена. Конечно, сам запоминался он не своими опозданиями, а оригинальным подходом к подаче материала.              — …Творческая эволюция некоторых романтиков, как бы воспроизводя общую эволюцию романтизма, отмечена все большим обращением к изображению конкретной реальной действительности, ослаблением субъективного начала, отходом от нормативных абстракций и аллегорий. Такова, например, эволюция Байрона, Шелли, Гейне. В различной степени выражения мы имеем здесь дело с вызреванием реалистических тенденций в недрах романтизма, — Павел Андреевич свободно передвигался по аудитории пугая порой совсем ленивых студентов, которые даже не пытались делать вид, что они записывают лекцию. — Встали! — резко оборвался он, вернувшись к трибуне, и студенты послушно поднялись, не скрывая улыбок. Такие приколы пугали, но не вызывали ничего, кроме смеха. — Подняли руки, — сам молодой человек последовал собственным указаниям. — Подняли голову. Закрыли глаза. Что вы видите, Ева?              — Голубое небо. А на нем золотыми буквами написано: «Я люблю зарубежную литературу!», — со смехом проговорила Ева, перебирая пальчиками в воздухе.              — Правильно! А что вы видите, Алина?              — Чистое небо и надпись: «Я люблю зарубежную литературу!».              — Отлично! А что видите вы, Алексей? — обратился он к одному из нескольких парней на потоке.              — Белый потолок и надпись: «Я ненавижу зарубежную литературу»…              — Это фиаско, Алексей. Трудно вам будет сдавать экзамен. Ладно, отдохнули и хватит, садитесь.              За такие вот маленькие и внезапные разминки он и полюбился многим.              — А ты говорила мне что-то про влюбленность, — будто невзначай проворковала Алина на ухо подруге, когда они уселись за парту.              — У него просто нестандартный подход к обучению студентов.              — Ну, конечно-конечно. Как у меня просто интерес к Максу.              — Так ты не отрицаешь, что он все-таки тебе нравится? — подловила ее Ева.              — Нет!       Вторая пара прошла быстро, третья немного затянулась из-за занудства и монотонной речи преподавателя, но в двенадцать, как ни крути, группа уже была свободна.              Алина с подругой выскочили на улицу еще до того, как все студенты ломанулись в гардероб забирать куртки на большую перемену или просто по окончании пар.              — Ты в пивнуху? — поинтересовалась Ева, застегивая куртку.              — Да. Сегодня уже моя смена. И я уже очень опаздываю, — глянула она на время. — Макс мне голову свернет.              — Он же знает, что у тебя пары.              — Знает, но он о-о-очень вредный. Я побежала. Целую! — Алина быстро чмокнула подругу в щеку и убежала к остановке.              Когда она подходила к своему месту работы, у порога собралась парочка мужчин, а на железной двери, сделанной под дерево, все еще сверкала красная светодиодная табличка «ERROR». Значит, Макс еще не заезжал. Ну, значит, сегодня можно будет жить! Если он, конечно, не решит потом глянуть камеры…              — Доброе утро! — натянув фирменную приветливую улыбку, Алина быстренько подбежала к двери и открыла ее. — Сейчас, пару минут, и я позову вас, хорошо? — гости единогласно согласились, и девушка скрылась за дверью.              Включила свет, телевизоры. Открыла кассу и наспех подготовила бар. В комнате отдыха просто так скинула на вешалку куртку, переобулась в кроксы и наконец впустила посетителей.              С утра народу всегда мало, а вот к вечеру сюда заходили многие. Кто-то за реально вкусным и качественным пивом, а кто-то ради интересного интерьера, который Ева назвала извращенским. А Алине, наоборот, нравилась такая броская идея.              Макс додумался совместить в своем заведении все, что нравится людям: пиво и секс.              По функционалу тут все так же, как и везде: несколько столиков, прилавок с закусками и присоединенная к нему небольшая барная стойка. Но по самой идее… Хозяин или господин, как Алина иногда в шутку называла Макса, старался выдержать единый стиль — гранж. Стены под кирпич, много деревянных и металлических элементов в мебели и декоре. По бокам — два кожаных диванчика, как зона отдыха или фотозона, потому что за ними, почти во всю стену, красовались огромные постеры в БДСМ тематике. С одной стороны связанная красной веревкой девушка, с другой — вид со спины, скованные руки. Эротично и откровенно, но не пошло. На столах стояли салфетницы в виде женского полового органа — белая, гипсовая такая вагина. Прямо над прилавком, как в азиатских фильмах на стенах висит катана, так тут в виде катаны длинный такой фаллос. А о приходе посетителей оповещала не тихая и приятная музыка ветра, а знакомая всем заставка с одного порносайта. Макс даже додумался назвать такой прикол «BeerHub» и выкрасил лого в черно-оранжевый.              Когда Алина сюда впервые попала — чуть не рухнула на пороге, потому что решила, что попала на студию записи порнухи. Но ей так понравилось…              В первое время, конечно, было немного неловко, но это быстро прошло. Алина легко адаптировалась, а опыт работы в пивнухах пошел только на руку. Иногда, конечно, с ней пытались познакомиться поближе и пофлиртовать, но такое внимание ей никуда не упало. Поэтому она просто снимала свое старое кольцо со среднего пальца, подаренное родителями на четырнадцатилетие, и надевала на безымянный. Говорила, что замужем. Кто-то верил и отваливал, а кто-то настырно продолжал липнуть и даже просил показать фото мужа, потому что они, по их мнению, конечно, намного лучше! Но для таких особо упертых, Алина придумала другую схему.              С Максом она пересекалась только вечером или утром, когда он заезжал узнать про выручку или завезти какие-то документы, которые требовались то налоговой, то СанПиНом, то еще кем-то. А в остальное время был занят своими делами. Поэтому Алина без задних мыслей и мучений совести говорила, что владелец Хаба и есть ее муж. Тогда-то уже точно оставляли в покое.              Время от времени Алина выходила в зал и протирала столы. Почти все за собой выбрасывали мусор, но бывало, что сидели и свиньи. В остальном особо не напряжно.              Ближе к вечеру заявилась знакомая и дружелюбная парочка мужчин. Уселись за бар и попросили по бокалу светлого нефильтрованного. Сидели, обсуждали что-то свое, кажется, работу. Посматривали на один из телевизоров, где сейчас шел бой ММА, в котором Алина ничего не понимала.              В какой-то момент один другого толкнул локтем и незаметно кивнул в сторону Алины.              — А вы не стесняетесь здесь работать? — поинтересовался один из парочки.              Алина покачала головой и отложила телефон, в котором только что листала тик ток:              — Нет. Привыкла, — мило улыбнувшись, она откинулась на спинку стула, принесенного из комнаты отдыха.              — А парень не волнуется? Просто такая идея…              — Какой парень, — одернул его второй и кивком указал на палец Алины. — У нее — муж.              — О, — двинул бровью первый, разглядывая руку. — Ну, тогда муж?              — Нет, — она покачала головой. — Он сам меня сюда взял.              — Че, Кузя?! — глаза у него расширились в удивлении, как и у друга. — Он женился?!              — А вы не знали? Уже как два года, да.              — Серьезно? Я не замечал у него кольца, и он сам ничего не говорил… Слушай, — наклонился он вперёд, — у меня вопрос такой… Интересный… Это все, — покрутил он пальцем, указывая на декор. — просто как идея или вам такое прям нравится?              Алина мысленно закатила глаза, потому что этот вопрос — неуместный и грубый — задавал каждый второй. Что ответить — непонятно? В принципе, вообще непонятно, чем руководствуются люди, интересуясь таким у незнакомых людей.              — Мне кажется, это не ваше дело, — отрезала Алина, вернувшись к телефону.              Посетители, ни один, ни второй, больше спрашивать не стали, чему девушка только была рада. Пусть спрашивают у хозяина, а не у нее. А, ну да, она ведь «жена».              На самом деле ей всегда хотелось ответить: «А я ебу?!». Ну, честное слово! Спрашивайте у Макса, она сама ничего не знает и сгорает от интереса! Нет, он говорил, что раньше практиковал, а сейчас перестал, но Алина не верила.              Макс не был похож на того, кому нравится БДСМ. В смысле, он какой-то слишком закрытый, молчаливый, вечно недовольный, короче пассивный в плане жизни. Хотя, учитывая Хаб, нельзя его назвать абсолютно пассивным. Такой, пассивный унылый активист.              Алине казалось, что человек, практикующий всякое такое, должен вызывать доверие, а Макс вызывал в одно время только желание пожалеть и прижать к груди. Особенно, если он приходил после очень активной тренировки муай-тай весь помятый. А в другое — удавить и добить веником за его любовь цепляться ко всякой херне! Просто как размахнуться, да как дать по морде чем-нибудь тяжелым!              Да и вообще, не выглядел он тем, кому нравится нести ответственность за кого-то или угождать кому-то. Хотя, если он нижний… Такая махина? А что? Есть много мужчин, которым нравится доминирование женщин. Но Макс и на нижнего не похож.              На самом деле Алина знала о БДСМ лишь в теории и подводила Макса под стереотипную черту разделения власти, потому что пока не могла принять того факта, что в жизни таких людей ты никогда не отличишь от «ванильных».              Короче, проще спросить у него как-нибудь при встрече.              Встреча не заставила ждать. Дверь музыкально пиликнула, впуская биг босса. Как всегда, с недовольной мордой зашел.              — О, здоров, — махнул рукой мужик за стойкой и протянул Кузе лапу. — Ну ты молодец.              — Че, в смысле? — пожав руку, парень изогнул бровь и прошел к комнатке.              — В прямом. Жену себе вон какую захапал.              — Жену? — Макс задержался у двери в каморку и непонимающе глянул на гостей.              — Ну, она сказала, что вы женаты.              Парень свёл взгляд на девушку, и та состроила самый невинный взгляд, на который была способна, лишь бы Макс ей подыграл.              — А, ну да, — усмехнулся он. — Никак не привыкну, — на секунду на его губах мелькнула улыбка, а потом он снова стал мрачнее тучи. — Сюда иди.              Алина, ощутив сжавшееся все свое нутро, опасливо глянула на дверь, встала со стула и прошла за Максом.              Кузя скинул рюкзак на диван и сел рядом, принявшись в нем что-то агрессивно искать.              — И что это значит? — глянул он украдкой, роясь рукой в карманах. — Чё за приколы?              Алина пожала плечами и скрестила ноги, будто хотела писать. А под таким угрюмым и недовольным взглядом не только писать захочется…              — Ко мне часто пытаются подкатывать, и я вру, что я замужем. Я подумала, если скажу, что ты мой муж, то от меня отстанут. Извини…              — И много кому ты сказала, что мы женаты?              — Ну… — Алина невинно закатила глаза, выставила одну ногу в сторону и принялась ковырять носком крокса пол.              — Ладно, — отмахнулся Макс, будто бы это для него уже ничего не значило. — Да блядство! — отшвырнув рюкзак, он сунул руку в один карман джинсов, потом в другой, потом залез в куртку, в которой до сих пор сидел, и заскрипел зубами. — Слышишь, у тебя зажигалка есть? Или спички? — зажав в руке пачку Винстона, он глянул на девушку.              Это он нервный такой из-за желания покурить? М-да…              — Нет. У меня есть чарик. Будешь? — вспомнила она про под в рюкзаке.              — Давай, — брезговать времени для Макса не было. Желание покурить хоть что-то буквально сжигало изнутри. Сильнее иногда только сладкого хочется, а он совсем не сладкоежка. — Благодарствую, — кивнул он, когда Алина передала чарон, и глубоко затянулся, выпустив потом густое облако пара.              Дудки, одноразки и всякие подики Кузю особо не интересовали, он брал их только в моменты, когда сиги слишком сильно надоедали, хотя и тут предпочитал просто чередовать Чапман с Винсентом, ну, а потом, если и это не помогало, брал какой-нибудь под. Или в таких ситуациях, когда забывал сигареты или не находил зажигалки.              Парень немного отвёл душу, пока Алина сидела в зале, обслуживая покупателей и посетителей, и даже забыл, зачем заехал.              Почти в десять все разошлись, и Алина со спокойной душой заперла дверь, убрала зал, протёрла столы и вернулась в комнату, чтобы взять ведро со шваброй и помыть полы.              — Макс, — позвала она, натягивая перчатки. — А ты тут ночевать не собираешься сегодня? — серьезно, он тут иногда оставался! Однажды даже напугал Алину, когда зашла в комнату утром своей смены, а тут он.              — Нет, — парень оторвался от телефона, глянул на уставшую сотрудницу и незаметно улыбнулся. Сам-то вон, уже развалился вдоль дивана, закинув ноги на подлокотник. — А че?              — Да нет, ничего. А ты долго ещё тут будешь? — Алина выставила перед собой швабру и оперлась на рукоятку, как на посох.              — Тебя из дома выгнали?              — Нет, но возвращаться пока не хочу.              — А как же твой Бобик? А, вы же расстались, — отмахнулся Макс.              — Так, можно я тут посижу?              — Посиди, — Макс безразлично кивнул и уткнулся в телефон.              Молча кивнув в благодарность, Алина пошла натирать полы в зале и туалете.              Справившись с последней задачей, — выставив весь мусор к двери, Алина вернулась в комнату и села на край дивана, облокотившись прямо на ноги Макса. Он что-то там нахмурился, глянул недовольно, но она обращать внимания не стала. Дайте человеку посидеть в тишине.              — Все нормально? — Макс легонько толкнул ее коленом в спину, глядя то ли на грустное, то ли на уставшее лицо Алины. — Что случилось? Обидел кто-то?              — Нет, просто устала… — она закрыла глаза и улеглась на его ногах.              — Хочешь уволиться?              — Нет, — Алина долго молчала, а потом повернула голову к парню и открыла глаза. — Слушай, а у тебя есть девушка?              — С какой целью ты спрашиваешь? — напрягся он.              — Мне просто интересно, как она относится к теме БДСМ…              — Опять ты за свое! — она с первого дня клянчит эту инфу.              — Мне интересно! Ну просто расскажи, — хлопнула Алина его по бедру. — почему перестал практиковать? Ну, пожалуйста!              — Отста-а-а-ань.              — Ну, Макс! Мне уже восемнадцать! И скоро будет еще и девятнадцать.              — А через год двадцать, а потом двадцать один…              — Слышишь, ты, Дед, — Алина с силой налегла на мужские колени спиной. — Тебе самому-то двадцать шесть, у нас не такая уж большая разница. Мне правда очень интересно. Неужели мы почти за два года совсем не сблизились? — Гладкая часто заморгала пушистыми светлыми ресницами и наклонилась к начальнику так близко, что он аж вжался в диванную подушку. А потом уперся пальцами Алине в лоб и толкнул обратно.              — У меня такое чувство, будто ты пытаешься меня домогаться, — сощурился Макс, складывая руки на груди.              — Может быть…              — Боже… Ты ведь не отстанешь и продолжишь вести себя неадекватно, пока не доконаешь меня? — Алина часто закивала и натянула улыбку до ушей. — Я расстался с девушкой, с которой практиковал когда-то. Вот и вся история.              — Неправда! А зачем тогда Хаб таким сделал? — кто-нибудь, угомоните женщину. У нее давно мужика не было. Пожалуйста.              — Просто дань воспоминаниям.              — Не расскажешь значит? Ладно. Арбузер.              — Есть кобылы, которым по душе грубая ласка, — цитирует великих!              — О-о-о, — Алина потерла руки, переключаясь на другую тему. В глазах заиграл такой зловещий огонек азарта, что арбузером тут мог быть только один, и точно не Макс. Она подалась вперед. — Блиц-опрос! Геральт или Ламбер?              — Геральт, конечно. Ламбер — хер моржовый, вредный хуй!       — Так, — кивнула удовлетворённо девушка. — Дийкстра или Роше?       — Роше.       — Че?! Ты чё, Дед?! — Алина толкнула его ногу локтем, возмущенно раздула ноздри. — Ладно… Детлафф или Регис?       — Регис.       — Регис или Анна-Генриетта?       — Регис.       — Регис или Княжна?       — Княжна, естесна!       — И-и-и барабанная дробь!.. — Алина постучала в воздухе пальцами. — Йен или Трисс?!              Макс вылупился на Алину, как на сумасшедшую. Сложно, сложно…              — Блять, это выбор между чумой и холерой… Не знаю, Трисс слишком мямля, а Йен слишком язва… — Кузя задумался, взвешивая все. В основном на вторую чашу весом ставилась гирька с подписью: «С кем мне было бы интереснее?». — Йен, наверное?              — Рыжих никто не любит… — она надула губы, выставив нижнюю, а потом встрепенулась. — Йен или Княжна?              — Княжна, — не раздумывая, Макс кивнул. — Покажи мне хоть одну бабу в ведьмаке лучше Княжны?              — Соглы, — закивала Гладкая. А что, персонаж-то реально запоминающийся. — Так есть девушка у тебя сейчас?              — Нет у меня никого, отстань. Жена у меня теперь есть. Вот, взялась откуда-то сегодня, — вновь толкнул он коленом.              — Ну, извини.       — Не извиню.       — Ну и не надо!       — Иди домой, а?       — Что ты меня гонишь? Не хочу я домой. Я, может, вообще, ночевать тут останусь.       — Губу закатай.       — Какой ты грубый       — Какая ты ахуевшая.