В среду Алина, как и просила Алла Михайловна, зашла на кафедру и взяла вариант контрольной работы. Тучная женщина немного повозмущалась, начала говорить, что она — вот такая ответственная и справедливая никогда не идет на уступки ленивым студентам, но раз уж Алина хорошо работает на парах и не пропустила ни одной лекции, к тому же получает стипендию и является заместителем старосты, то так уж и быть, даст ей шанс. Попросила подойти после пар и сесть с ней в кабинете, чтобы она видела, что Алина не списывает.
В этот день как раз была смена Макса, поэтому Гладкая со спокойной душой, подготовившись за два дня, шла к преподавателю. Ева согласилась подождать ее в коридоре.
— Алина, садись за первую парту, — указала на стол перед собой Алла Михайловна. — Оставляй вещи за другой партой и телефон положи мне на стол.
— Хорошо, Алла Михайловна, — Алина послушно сдала мобильный и убрала сумку.
— У тебя есть сорок минут, все ребята справили примерно за такое время. Все темы мы проходили, поэтому вопросов быть у тебя не должно, — привычно проговаривала женщина заученную за несколько десятков лет преподавания речь.
Вариант несложный, как показалось Алине. Первые четыре вопроса связаны с периодизацией в русской литературе восемнадцатого века. В первом нужно выставить по порядку сами периоды и расписать подробнее. Судя по названию периодов, Алла Михайловна опиралась на периодизацию Стенника.
— Алла Михайловна, а в первом вопросе нужно указать писателей, которые были активны в тот период, или просто кратко охарактеризовать?
— Характеристики будет достаточно. Про деятельность и творчество писателей есть отдельные вопросы.
— Хорошо…
Алина никогда не хотела быть учителем русского языка и литературы, но, тем не менее, сидела сейчас и писала контрольную по русской литературе. Она вообще хотела уйти после девятого, но родители переубедили, — кому она нужна без высшего образования? Пришлось доучиться до одиннадцатого класса и в середине учебного года ошарашить их тем, что она не знает, куда хочет поступать. На самом деле, никуда не хотела, но, чтобы родители сильно не долбили мозги, все же решила куда-нибудь поступить. Ориентиром стала Ева, которая уже в восьмом классе решила, кем хочет быть, когда вырастет. Вот Алина и поступила с ней, даже случайно на бюджет прошла, прям в последний вагон заскочила со своими двумя сотками за ЕГЭ.
Она не могла сказать, что ей тут не нравилось. В принципе, если закрыть глаза на то, что учителя относительно своего труда получают ничтожно мало, — жить можно. Еще бы не было всяких странных дисциплин по типу: корректура текста, БЖД, информатика, физра и дополнительные элективы по ней, которые нужно было сдавать отдельно. А так, очень даже интересно. Всякие литературные течения и исторические события как фон и предпосылки различным направлениям не сильно цепляли Алину, а вот сама педагогика, психология — детская и возрастная, особенности работы с детьми с ОВЗ, — вот тут у нее прям горели глаза.
Нравилось слушать лекции о том, как формируется детская психика, и как влияет на нее тот или иной фактор. Как можно и нельзя наказывать ребенка. Для наказания даже есть определенное время и правило — не наказывать дважды за один проступок. А еще нравилось, как пожилые учителя рассказывали о своем жизненном пути и сожалели, что в какие-то моменты забывали все, чему их учили. Приходили к выводу, что мы все — взрослея, забываем, что тоже были детьми, и почему-то считаем, что новое поколение сразу должно родиться с умом зрелого человека.
Так, ладно, контрольная.
Алина сосредоточилась и начала вспоминать все, что им рассказывала Алла Михайловна и, что она записывала на лекциях.
Первый период. 1700-е годы — начало 1730-х годов.
Этот период принято называть «Петровское время». Ведущая идея литературы тех лет — защита петровских реформ, отсюда публицистичность произведений; для художественного сознания характерна жажда новизны и одновременно тяготение к вековым традициям, отсюда эклектичность, отсутствие единой эстетической системы, единого литературного направления. Конец периода определяется появлением произведений, созданных уже в чётких границах эстетики классицизма: первые сатиры А.Д. Кантемира, Тредиаковский перевод романа Тальмана «Езда в остров любви» (1730), иначе говоря, к концу первого периода русская литература начала пользоваться европейской по происхождению и сути системой художественных средств.
Второй период. Конец 1730-х — конец 1770-х годов.
Период классицизма, который можно поделить поделить так:
1730–1750 — становление классицизма;
1760 — конец 1770 — трансформации русского классицизма. Начало периода связано с реформой русского стихосложения, осуществленной Тредиаковским и Ломоносовым, появлением двух эпистол А.П. Сумарокова «О русском языке» и «О стихотворстве», в которых изложен эстетический кодекс русского классицизма;
Конец периода — 1779 год — М.М. Херасков завершил создание героической поэмы «Россиада». Для этого периода развития литературы XVIII века характерна регламентация творческого процесса, формирование строгой жанровой системы. Созданы жанровые каноны русской торжественной оды, русской стихотворной трагедии, героической эпопеи, стихотворной басни, сатиры и др. Трансформаций и жанров, и эстетических принципов европейского классицизма при «переводе» его на русскую почву было то обстоятельство, что русский классицизм развивался спустя 100 лет после европейского, то есть в то время, когда в Европе распространились идеи Просвещения. Своеобразие периода русского классицизма состоит в сочетании идеологии, философии, эстетики двух эпох европейской культуры — классицизма и Просвещения.
Третий период. 1780–1800-е годы.
Утверждение сентиментализма. Литературная жизнь в этот период достигает своего пика, что обнаружить чёткие границы не удаётся. Главные фигуры литературной жизни этого периода — Н.М. Карамзин и М.Н. Муравьёв; основные произведения периода, в которых с наибольшей полнотой отразилась его суть — журналы Н.М. Карамзина и его альманахи «Аглая» и «Аониды», его знаменитые «Письма русского путешественника» и повесть «Бедная Лиза», а также «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Основной пафос литературы тех лет — стремление к субъективности, исповедальности, что открывало простор для анализа внутреннего мира личности. Появляются новые жанры: дружеское послание и элегия, эпистолярная и исповедальная проза.
Чем отличается классицизм в России от классицизма в Европе?
В отличие от французского классицизма 18 века, в русском классицизме 30–50-х годов огромное место отводилось наукам, знанию, просвещению. Страна совершила переход от церковной идеологии к светской. Россия нуждалась в точных, полезных для общества знаниях. О пользе наук почти во всех своих одах говорил Ломоносов. Защите «учения» посвящена первая сатира Кантемира «К уму своему. На хулящих учение». Само слово «просвещенный» означало не просто образованного человека, но человека-гражданина, которому знания помогли осознать свою ответственность перед обществом. «Невежество» же подразумевало не только отсутствие знаний, но вместе с тем непонимание своего долга перед государством. В Западноевропейской просветительской литературе, особенно на позднем этапе ее развития, «просвещенность» определялась степенью оппозиционности к существующим порядкам. В русском классицизме 30–50-х годов «просвещенность» измерялась мерой гражданского служения абсолютистскому государству.
Оставшиеся вопросы сильного затруднения не вызывали. Деятельность писателей, годы жизни, фабула и сюжет произведений, — большую часть Алина помнила, потому написала все, что знала и сдала два листа формата А4 на стол преподавателю.
— Мне можно идти?
— Сейчас, проверю, — не глядя ответила Алла Михайловна, поправляя свои очки и погружаясь в контрольную. Алина пожала печами и села прямо перед ней. — Угу, угу… Угу… — бурчала она себе под нос, читая ответы. — Ну, молодец, Алин. Вижу, что хорошо знаешь материал. Только немного напутала с Ломоносовым. Он не переписывал «способ» Тредиаковского, а дополнил, да? То есть, он также отдает полное предпочтение силлабо-тоническому стихосложению, в котором его восхищает ритм. И в пользу силлабо-тоники Ломоносов приводит ряд новых идей. Ей соответствуют, по его мнению, особенности русского языка. Но принимая в принципе реформу, начатую Тредиаковским, Ломоносов заметил, что Тредиаковский остановился на полпути, и решил довести ее до конца. Понимаешь, да?
— Понимаю, — вздохнула Алина. Она написала тоже самое, только другими словами…
— Тогда можешь идти.
— А оценочка у меня какая? — захлопала ресницами она.
— Пятерочка, — в такой же лукавой манере отозвалась женщина. — Иди, опоздунья.
— Спасибо! До свидания, Алла Михайловна! — Алина собрала вещи и вышла в коридор к подруге.
Ева тут же подскочила с мягкого диванчика, с интересом поглядывая на девушку:
— Ну что? Написала? Что сказала?
— Похвалила, — Гладкая гордо приподняла подбородок и откинула волосы за спину. — Пять, — показала она раскрытую ладошку.
— Ой, моя ты умница! — Ева вся засветилась от радости за подругу и шлепнула ее по ладони, отдавая пятюню. — Стипуха в кармане!
— Да, Алла Михайловна такая лапочка сегодня, — все еще не могла успокоиться рыжуля, на что Ева глянула на нее с подозрением. В первые она отзывается о Левиной положительно. — Ой, ладно тебе. Давай, пошли. Надо еще платье тебе выбрать!
Завтра у Евы день рождения, исполняется девятнадцать лет скорпиончику. А в пятницу планируется полноценное отплясывание пяток и срыв голосов, Алина пообещала принести подарок именно послезавтра вечером, чтобы не портить атмосферу. К такому обязательно нужно подготовиться!
Сначала Ева хотела заказать новое платье на вайлбериз, но что-то ничего там не приглянулось. Либо качество не очень, либо просто не очень выглядит. А с шейн уже поздно заказывать. Поэтому попросила Алину как подругу и советчицу сходить с ней по магазинам, присмотреть что-нибудь. А Алину упрашивать по таким делам не надо. Она — руки в ноги — и вперед. К тому же, себе тоже хотелось что-то новенькое прикупить.
Первым делом заехали в Гринн, — туда ближе. Долго лазили, но ничего путного так и не нашли, а если и находили что-то симпатичное, то цена неприятно кусалась. Ну, это не удивительно — через месяц Новый год, наценка еще вырастет.
Потом заехали в Ситимолицу. Там тоже кружили часов до пяти, пока голодные желудки не запели жалобную балладу. Пришлось заглянуть в местную пекарню, перекусить и бежать дальше. Уже в частные шоу-румы. Да, цены там повыше, чем в тех же масс-маркетах или интернет-магазинах, но и выбор побольше будет.
Алина в первом же бутике урвала себе ярко-зеленое мини с имитацией запаха и полной длиной рукавов. Не очень глубокое, но заметное декольте и вырез на правой ноге в районе стыка тканей запаха. Оно идеально село по фигуре. Плотно обтянуло пышные бедра и ягодицы, показало скромную двоечку на груди и небольшими складками собралось на талии. Так даже больше нравилось, талия казалась тоньше.
Еве больше приглянулось что-то поскромнее, но не менее красивое. Черное мини с объемными рукавами из органзы. Небольшим вырезом на груди, — она предпочитала не носить что-то открытое в этой области, чтобы сильно не акцентировать внимание на маленькой груди, хоть в этом не было никакого минуса. Больше любила показывать стройные ноги, выбирая длину покороче. Была бы еще жопа как у Алинки… Зато сама Алина завидовала ее ногам. Вернее, ее утраивало свое тело, но ноги…
Эти объемные ляжки и плотные икры так бесили иногда тем, что походили на куриные ножки. А еще джинсы быстро протирались на внутренней стороне бедер. И в юбках долго не походишь в жару, ляжки просто могут загореться от трения. Зато многие залипали на округлые формы, и за это Алина могла простить свои ножки.
Обувь решили не покупать, потому что переобуваться в холодное время в клубе или караоке — такая себе идея. Алина все время забывает там сапоги, приходится утром ехать и забирать! Она вообще часто вещи забывает, и Ева — ее верный друг, носит за ней все потеряшки.
Расправившись с микрошоппингом, Алина предложила посидеть у нее, подумать, куда они пойдут в пятницу.
Дома никого не было. Мама сегодня до восьми на работе, а папа уже ушел в ночь, поэтому можно было включить музыку погромче и смеяться во весь голос.
— Кому ты так яростно строчишь? — поинтересовалась Ева, развалившись с подругой на ее полутороспальной кровати. Алина не смотрела сериал, который они вместе выбрали, а просто залипала в мобильник, постукивая время от времени ногтями по экрану.
— Боссу, — усмехнулась Алина. — Не хочет отпускать меня в пятницу со смены.
— Он обалдел? Ты сказала, что у меня день рождения?
— Да, но он все равно не соглашается. Надо как-то его уговорить…
— Скинь ему сиськи. Рабочий способ.
— Сама скинь.
— У меня их нет. Тем более, он тебе нравится, а не мне.
— Ева… — зарычала Алина, готовая задушить подругу подушкой . — С чего ты взяла, что он мне нравится? Мой флирт с ним ничего не значит, я со многими заигрываю, даже с тобой!
Макарова перевернулась на бок и подперла голову рукой, внимательно глядя на подругу, в особенности в ее наглые зеленые глаза. Иногда хотелось треснуть ее за упрямство и отрицание очевидных фактов.
Она могла бы поверить, что Макс ей безразличен год назад, но не сейчас. Не теперь, когда Алина при любом удобном случае говорит о своем нерадивом начальнике. Может быть, конечно, она сама этого не замечает и считает свое поведение нормальным, но нет. Ева уже давно знает свою подругу, и та забывает парней по щелчку пальцев в три пятнадцать. Алина, возможно, считала Макса приятным способом забыть иногда об учебе и мелких проблемах, но как-то заигралась. Настолько, что влюбилась и сама не поняла этого.
Алина все время жаловалась на Макса. Говорила, что он слишком надменный и смотрит на нее свысока. Что оценивает предвзято и цепляется даже к маленькому косяку. Будто он ее мучит. Прям пытает, до слез доводит. Будто он у нее паспорт забрал и не отпускает, а она поэтому и не уволится. Хоть и работает там неофициально! Работает уже второй год. Прикол, да?
Можно было бы подумать, что Алина остро нуждается в деньгах. Нет. Ее семья не страдала от плохого финансового положения и стабильного держалась на уровне среднего дохода. К тому же, у Гладкой подвешен язык, благодаря чему приспособилась писать статьи в нон-фикшен или для студентов. Да, заработок небольшой, но, пока она живет с родителями и за их счет, этого хватило бы на свои какие-то хотелки. Можно было бы пойти продавцом в какой-нибудь магазин косметики, но Алина держалась за пивнуху, в которой торчала через каждые два дня с одиннадцати утра до десяти часов вечера.
— Он, во-первых, старше меня на семь, почти восемь лет, — перевернулась Гладкая, повторяя за подругой. — Во-вторых, он на меня даже не смотрит. Он вообще очень закрытый, знаешь ли. А в-третьих, он меня раздражает своим дебильным характером.
Ева сдержанно хмыкнула, когда телефон Алины пикнул, и она изо всех сил старалась себя сдержать, чтобы тут же не ответить. Делала вид, будто бы ей все равно.
— Во-первых, семь лет — такая херня. У тебя с братом такая же разница почти и что? — Маркова принялась раскладывать подружку по фактам. — Во-вторых, ты у нас львица — по натуре охотница. Тебе не интересно, когда парни просто так идут в твои загребущие лапы. А тут такой неподступный парень, прямо айсберг в океане. Ну, а в-третьих, бесит тебя то, что он тебя прекрасно игнорирует. Ответь уже, — вздохнула она, когда Алина начала уже сжимать телефон до белых пальцев.
Макс
Макс
Максиииим
Максим Юрьевич
Что?
Ты можешь подменить меня в пятницу? Пожаааалуста
Нет
Блин
Совсем? У Евы др, я не могу пропустить
Ясно
Ну пожалустааааааааааааа Один разочек!
Это не первый раз
Тогда последний!
Нет
я занят в пятницу
Вот и что с ним делать, а?
Я могу потом твои смены отработать
У тебя сессия на носу
Ну пожалуйста
Она моя лучшая подруга
В субботу чтобы пришла без опозданий. Вычту из зп этот день
Ну вот и отделались малой кровью. Пока-пока, два с половиной кэса за смену. Пока-пока, денюжки.
— Отпустил, — улыбнулась Алина, наконец убирая телефон. — Кстати, мы только вдвоем будем, что ли?
Ее слова не значили, что ей скучно с Евой. Но Алина любила шумные компании, а подруга предпочитала узкий круг близких людей, который часто ограничивался только родителями и Алиной. Ничего плохого, но иногда хотелось, чтобы Макарова нашла себе еще парочку друзей.
— Ну да. Не хочу больше никого звать. А ты компанию себе везде найдешь.
— Зато ты так никогда не найдешь себе парня!
— Я не гонюсь за любовью. Меня вполне устраивает моя спокойная жизнь.
Алина лишь закатила глаза. У нее-то жопа всегда горела что-то делать и куда-то безустанно нестись.
В пятницу, слава яйцам, пар было не так много, и Алина с Евой освободились уже в два часа. Договорились, что Гладкая подъедет к подруге ближе к восьми часам. Поедят, выпьют, чтобы совсем уж сухими не ехать в клуб. Кто вообще в клубы трезвый ездит? Либо больные, либо мажоры.
— Ты у Евы останешься? — поинтересовалась мама у Алины, когда дочь уже натягивала кожаные ботфорты.
— Не знаю еще, а что? — девушка встала у зеркала в прихожей и начала поправлять четкие рыжие завитки. Из макияжа только ресницы со стрелками и выразительные губы, ну еще немного блесток на веках и ключицах. Для привлечения халаявных коктейлей.
— Ничего. Только никуда не вляпайтесь, ладно?
— Мам!
— Алина, я слишком хорошо тебя знаю. Пожалуйста. — женщина склонила голову, и девушка, вздохнув, чмокнула ее в щеку. — Ладно, иди.
— Пока-пока! — прихватив красивый подарочный пакетик, Гладкая выскочила из квартиры.
У Евы уже были роллы и пара бутылок шампанского с чин-чином. Ева вчера возмущалась в магазине, говорила, что им хватит и по одной, но ближе к полуночи ничего уже не осталось. Ни шампанского, ни того, что похоже на мартини, но дешевле, даже вино выпили, которое Алина терпеть не могла из-за изжоги и тошноты, которые вызывал этот напиток.
— Открывай уже, — подвинула Гладкая пакет к подруге. Та все смотрела и не решалась заглянуть. — Давай!
— Ладно…
Ева взяла пакет, раздвинула пальцами края и заглянула внутрь. Куча масок, корейская умывалка, которую Макарова давно хотела. Внизу что-то сверкнуло, и девушка подцепила маленькую прозрачную упаковку на дне.
— Боже, Алина! — Ева залилась смехом, глядя на милую серебряную подвеску и браслет из стали с тонкими витиеватыми буквами, собирающимися в «Евчо».
— Евчо от Алинчо!
Это у них традиция такая еще со школы. Когда-то Алина подарила подруге полотенце с вышитой надписью «Евчо от Алинчо», а потом Ева подарила ей домашнюю футболку с надписью «Алинчо от Евчо» на нагрудном кармашке. И так из года в год надпись кочевала то в поздравлениях, то в самих подарках.
— Спасибо! Обожаю тебя! — Ева с жаром поцеловала подругу в щеку и поспешила надеть украшение.
— Ты уже звонила в «Вавилон»? — Алину немного пошатывало и кидало в жар, поэтому она вальяжно разлеглась на диване подруги и смотрела в потолок, ожидая пока кровь отольет от лица и будет не так жарко. Не хотелось ехать с поплывшим мейком.
— Да. Забронировала стол на половину первого. Нормально?
Алина глянула на телефон. Десять минут первого.
— Надо уже тогда ехать. А то они бронь могут отменить.
Ночной клуб находился не так далеко от Евы, поэтому такси не сильно укусило за кошелек. На входе охранник поинтересовался, бронировали ли они стол и на чье имя? Потом провел их наверх к гардеробу, где они сдали куртки и наделали кучу фоток у большого зеркала вдвоем и по одиночке. Важный дядя проверил сумки и пропустил в шумный мутный от дымовых пушек и кальянов зал. Приветливый официант провел их на второй уровень и показал забронированный стол. Поинтересовался, хотят ли они сейчас что-то заказать или подойти попозже? Решили сразу взять кальян и по Зеленому попугаю для нового разогрева.
На мигающем в свете прожекторов танцполе люди толпились, двигались под ритмичные веселые ремиксы. И хотелось сейчас немного оценить обстановку, а потом уже уйти в отрыв, но тут глаза Алины распахнулись, и она чуть ли не завизжала, схватив подругу за руку:
— Еще чуть-чуть и пря-а-а-мо в ра-а-а-й! — Банд’Эрос снесли ей башню.
Гладкая утащила Еву на танцпол в самую середину, беспардонно распихивая пьяных людей. В такие моменты Макарова обожала подругу, потому что чувствовала себя чуточку увереннее рядом с такой фурией без комплексов. Ева почти десять лет занималась бальными танцами, а сейчас ходила на современное направление чисто для души и разгона жира, но танцевать на людях иногда стеснялась, вся же это не перед жюри плясать. Гладкая смеялась над ее странной логикой. Ладно, у Алины тоже были свои загоны, но она очень искусно умела закрывать на них глаза, придерживаясь пунктика: какая разница, что подумают незнакомые люди? По тому же принципу она не боялась вести себя странно и танцевать в огромной толпе так, как только захочет, потому что завтра этих людей она не увидит уже, а если даже и увидит, то во всяком случае не вспомнит. Так что — нахер рамки, когда душа просит веселья!
Они даже не столько танцевали, сколько скакали и орали любимые песни. Алина так вообще музыкальная картотека на ножках. Иногда, конечно, подруги танцевали красиво, элегантно и зазывавающе, но потом снова уносились в чистое веселье.
Попугая уже давно выпили, угли кальяна остыли, а официант все не появлялся на горизонте. Поэтом девочки решили взять бар. У стойки как раз только что освободилась парочка табуретов. Девочки прихватили с собой телефоны и оккупировали местного бармена.
— Что-то выбрали? — поинтересовался молодой парень, поглядывая то на Еву, то на Алину, вернее, на ее светящиеся в софитах от крупного глиттера ключицы. И вырез в платье, откуда красиво выглядывала грудь, приподнятая лифчиком.
— Можно две Пина колада? — Гладкая улыбнулась, показала два пальца и захлопала ресницами.
— Конечно! Минуту!
Парень быстро и ловко работал за баром, а потом разлил по бокалам коктейль:
— Комплимент от бара, — подмигнул он и удалился к другим гостям.
— Люблю барменов, — довольно проворковала Алина, обхватив трубочку губами.
— Бессовестная! У них из зарплаты вычитают, — улыбнулась Ева, все же довольная выходками подруги.
— И что? Кто виноват, что мы такие красивые? Все вопросы к производителям!
За время, пока они танцевали в клубе их успели угостить еще парочка парней и какой-то в хлам пьяный мужик. Кто-то даже схватил Алину за жопу в толпе. Она так и не поняла кто, но, если бы узнала, устроила разнос. На жопу только смотреть можно, трогать — нет!
Ближе к четырем часам утра началась какая-то параша с тупыми конкурсами от скучного ведущего, который говорил больше, чем играла музыка. Девочки сидели только из-за симпатичного охранника, который гулял туда-сюда у бара, и из-за полуголых танцоров. Но позже и это не спасло весь тухляк.
— Ев, может в караоке? — наклонилась Алина к уху подруги.
— Поехали.
Кое-как отыскали официанта, доплатили к брони и выскочили к гардеробу. Ева уже готова была идти забирать вещи, но Алина ее вдруг остановила и развернулась лицом к двери зала.
— Там Тимур! — шикнула она, заметив парня, натягивающего куртку.
— Ну и что? Вы расстались, пойдем, — Ева дернула подругу за руку и повела к гардеробу.
Гладкая надеялась, что Тимур достаточно пьян, чтобы не узнать ее, но нет. Только застегнул куртку, так вытаращился во все глаза, ожидая, пока Алина оденется. Та смотрела только перед собой, делая вид, что не замечает парня.
— Привет, Алин, — опустошенно поздоровался Тимур.
— Привет, — сухо отозвалась Алина, поджав горло. Не хотелось с ним говорить.
— Пойдем. — Ева взяла подругу за руку и повела к лестнице.
Парень тут же пошел следом:
— Алина, мы можем поговорить? Пожалуйста.
Девушка молча спускалась на улицу. О чем он хочет поговорить? Что она поступила как сука? Сама знает.
— Мне нужно только пять минут, — продолжил он уже на холодной ноябрьской улице.
Лужи покрылись тонкой корочкой льда, при дыхании изо рта выходил пар, а кожу приятно покалывал холод. Скоро зима, Новый год и ее день рождения…
— Ев, позвони пока в «ДеньНочь» и вызови такси, ладно? — глянула Алина на напрягшуюся подругу. — Я быстро. Все хорошо.
Ева переубеждать не стала. Отошла в сторону, бронируя стол по телефону. Алина с Тимуром отошли в другую.
— Что ты хотел?
Алина сунула руки в карманы куртки и сжала там кулаки для решительности. Старалась смотреть в глаза, но больше все же на брови.
Тимур потупил взгляд в асфальт. Закусил шершавую губу и вздохнув, вновь глянул на Алину:
— Прости меня, Алин. Я знаю, что повел себя тогда как идиот…
— Не нужно, — перебила Гладкая, ощущая в груди, как вина начинает грызть изнутри. — Ты не виноват. Мы просто разные люди.
— Пожалуйста, давай попробуем все начать заново? — с надеждой глянул парень и сжал губы в тонкую полоску. — У меня все еще есть чувства к тебе. Я готов принять тот факт, что ты общительная и любишь чужое внимание. Попробую его принять, — исправился он тут же.
— Тим, — Алина сделала паузу, подыскивая слова. — Мы правда очень разные. Я не хочу меняться ради этих отношений. Тебе от этого будет только больнее, поверь. Постарайся отпустить меня. У тебя будет хорошая девушка, которая будет в восторге от тебя, я уверена.
В глазах парня в эту секунду что-то лопнуло и рассыпалось на мелкие осколки. Алине захотелось отвернуться. От боли в его глазах рука чесалась ударить себя по лицу. Если бы она не заигралась, никто бы не страдал сейчас!
— Значит, у тебя есть тот, кто нравится? — вдруг поинтересовался Тимур. — Я надеюсь, что он достойный человек.
— Тимур…
— Я не отказываюсь от тебя и своих намерений. Хочу все вернуть, правда. Пусть даже через борьбу с другим парнем. Ваше такси приехало, — кивнул он за спину Алины, где ее у машины ждала Ева. — Пока.
Девушка не стала прощаться. Лишь кивнула и ушла к подруге. Настроение пошло по пизде, но в машине Алина натянула улыбку.
— Что он хотел? — Ева подвинулась к Гладкой, подцепила волосок, прилипший к ее губам, и убрала. — Гадостей наговорил? Я могу навести на него порчу…
— Нет, все в порядке. Просто поговорили.
— И все?
— Он хочет все вернуть.
— А ты?
— А что я? Я не смогла сказать ему, что никогда не любила его…
Стыдно за себя и обидно за Тимура. Он ведь, по сути, виноват, не меньше, чем сама Алина, если вообще виноват хоть в чем-то. Он оступился только на ревности, в остальном кружил вокруг и целовал ноги. А она… Просто принимала это как должное. И теперь не знала, что делать?
— Еще сказал, что мне уже кто-то нравится, — зачем-то добавила она, прислонившись лбом к стеклу, глядя как мелькают фонари.
— Даже Тимур это заметил, а ты все отрицаешь.
— Не смешно, Ев.
Ссориться и портить праздник никому не хотелось, поэтому обе замолчали до караоке. Там уже Алина постаралась взбодриться и зацепиться за любимое дело. Один коктейль для разогрева поднял настроение, а микрофон в руках заставил забыть все плохие мысли и уйти в отрыв.
Музыка и пение — ее истинная страсть, но музыкальную школу она вспоминала с ужасом. Хотя бы потому, что ее отдали на фортепиано, а не на вокал, как она хотела изначально. Занималась сначала сама, а потом записалась на уроки, там выяснилось, что у нее хорошее и уверенное сопрано, которое мастер успешно подтягивала. Проходила четыре года и ушла, потому что за занятия тянули деньги, отправляли на конкурсы, да она и сама рада была ездить, даже места занимала, но ей даже ни разу грамоту не дали! А потом преподаватель просто стала пихать Алину везде, занятия превратились в подготовку к конкурсам. Песни одни и те же, времени на то, что хотела сама Алина не оставалось. Надоело. Теперь занималась опять самостоятельно и не жаловалась. Жаловались только родители, которым иногда мешало непрекращающееся вечернее пение, и соседи, которые без конца просили родителей Алины заткнуть дочь. Впрочем, ей самой это никак костью в горле не вставало.
Ей нравилась Кристина Агилера, если не считать к-поп групп, песни которых иногда подучивала, а иногда даже и хореографию. Но сегодня предпочтительней была классика, в особенности песня «Hurt», которую Алина могла петь везде и всюду. И вообще, композиция сама по себе пробирала до дрожи, а в собственном исполнении, когда вкладываешь всю душу... Именно с нее начала, хотя для распевки надо было выбрать что-то попроще.
Ева уступила соло. Она пела только русские песни, потому что с английским у нее все плохо. Будто у Алины все хорошо. Та то же двух слов связать не может, зато запоминает тексты песен по транскрипции.
После выступления Алины, к ним прицепился какой-то мужик, восхищенный ее голосом. Но они быстро спровадили его на место. Он там посидел, а потом пошел приставать к женщине, которая пела с со своим спутником «Как будто мы с тобой», тоже, кстати, с сильным голосом. Видимо, тот прилипала в своих фантазиях известный продюсер.
Пока микрофоны медленно двигались по кругу, девочки выбирали песни, выписывая все на листочки с номером столика. «Фонари» Города 312, «Втюрилась» и «Дура» Дорочки, даже скорпы были…
Уехали домой только в семь утра. В шесть караоке закрывалось, и их кое-как вытолкали на улицу. Еще час побродили по бульвару, а потом усталость взяла верх.
