***
В дверь постучались. Чуя вздрогнул. Вроде звук и был тихим, но его барабанные перепонки чуть не лопнули от громкого шума. Он ничего не ответил. Лишь продолжил неподвижно лежать на холодном полу и смотреть в одну точку. Дверь распахнулась. На пороге стоял Дазай. Он потерял его. Ведь отряд уже был готов отправляться в столовую, но ждал только Чую. Все ребята толкались и ворчали. Дазай решил немножко подождать того, вдруг просто не успевает. Но, почуяв что-то неладное, поспешил искать его. А отвести отряд на завтрак он попросил другого вожатого - Катая Таяму. Осаму замер. Он явно не ожидал найти подростка, умирающего на полу. Но, отойдя от шока, фрик тут же бросился к нему. – Чуя..? Что случилось? Тебе плохо? – он подбежал и начал рассматривать рыжего, чтобы найти ушибы и раны. – Дазай..? – еле выдавил рыжий. Он с трудом поднял свои бледно-голубые глаза в сторону, где был слышен голос. Увидел он там лишь фиолетово-черное расплывчатое пятно. "Это смерть?" – подумал он. – Чуя, скажи, чем мне тебе помочь? – вожатый в растерянности смотрел на его бледное поникшее лицо. Скулы выпирали и казалось, что если к ним притронуться, то сразу порежешься. Большие тёмные синяки под глазами, как у мертвеца. Губы обкусаны до крови (рыжеволосый представлял, что вместо губы он ест еду). Подросток выглядел умирающим, не живым. Он как труп. – Мне больно... – В каком месте болит? – у Дазая перекрыло дыхание. Во рту стоял ком. Сердце бешено колотилось. Нет, он не может его потерять. – Везде... – Чуя смотрел ему в глаза. Молил о помощи. Ему было плохо. Он уже сто раз пожалел, что начал эту "игру". Он хотел бы не чувствовать всей этой боли. Он впервые захотел жить... Вожатый был сильно напуган. Он никогда не попадал в такую ситуацию, и не знал, что предпринять. Но, собравшись с силами, взял на руки Чую и быстрым шагом направился к врачу. Он не смог бы помочь ему. Не знал что делать, не знал как утешать. Осаму впервые встретил человека, который боится еды. Он не знает, как общаться с такими, а помогать тем более. На улице не было ни души. Все отряды отправились в столовую. Они сейчас спокойно едят, не чувствуя при этом вину и тревогу. Им хорошо. Чуя завидовал им. Дазай наконец-то подошёл к кабинету Огая Мори, который был самым хорошим врачом из всего лагеря. Осаму не знал, поможет ли он Чуе, но искренне надеялся на лучшее. Постучав в белую дверь, им открыл доктор. Это был мужчина в возрасте сорока лет и довольно высокого и стройного телосложения. У него прямые чёрные волосы длиной ниже подбородка, зачесанные назад и завязанные в хвост. На нём белый халат, того же цвета перчатки и маска, спущенная к подбородку. У врача был уставший и немного встревоженный вид. – Здравствуй, Дазай. Что-то случилось? – Мори выгнул одну бровь и опустил глаза на рыжего парня, лежащего на руках вожатого. – Да, Чуе Накахаре из третьего отряда плохо. Лежал на полу и не вставал. Говорит что ему больно везде. Прошу, помоги ему! Сделай что-нибудь... – у Осаму тряслись руки. Ком в горле всё ещё не уходил. – Проходи и положи его на койку. Сейчас всё узнаем. Послушав врача, Дазай прошёл в кабинет и положил рыжеволосого. Тот лежал с закрытыми глазами и корчил лицо от боли. – Чу, я рядом. Потерпи немного. Всё будет хорошо, обещаю, – фрик дотронулся до бледной руки парня и переплёл их пальцы. Дождавшись врача, он сделал глубокий вдох и стал слушать, что тот скажет. Мори первым делом попросил подростка снять футболку и глубоко дышать. Но Чуя был не в состоянии это сделать, он еле шевелился. Боль в животе была сильной. Дазай помог ему, приподняв его футболку. – Накахара, как давно вас мучает боль? И где болит сильнее? – Огай приложил стетоскоп к груди больного и стал слушать сердце, которое билось с бешеной скоростью. Голубоглазый приоткрыл красные от слез глаза. Он прекрасно понимал, что, скорее всего, его сейчас положат в больницу. Чуя уедет из лагеря и больше никогда не увидится с Осаму. Юноша не хотел уезжать отсюда. Он не хотел домой, не хотел снова терпеть все эти издевательства над ним. Просмотрев его как следует, Огай сделал выводы, что организм полностью истощен, и все органы начали переваривать сами себя. – Такими темпами можно и умереть. Тебе уже тяжело встать, а дальше что..? Какой твой вес, мальчик? Ты вообще ел в последние дни? – Мори строго посмотрел на рыжего. – А ты, балбес, чего не следишь за его питанием? – врач повернул голову в сторону Дазая. Чуя не мог поднять глаза. Ему было стыдно. Рыжий не слышал ничего вокруг. Он заблудился в своих мыслях. Хотелось просто-напросто провалиться под землю и исчезнуть. Огай продолжил разговор: – Давай сейчас ты встанешь на весы и мы посмотрим твой вес..? Это очень важно для меня. Чуя не мог взвешаться, не мог смотреть на эти чертовы весы. Ему стыдно, что они увидят его вес. Разочаруются и скажут, что он толстый. Дазай больше не будет с ним общаться, и Чуя навечно потеряет его. Мори продолжал сверлить того взглядом. Мужчина ждал, когда Накахара встанет на весы. А Осаму, сидевший рядом с Чуей, всё продолжал трястись. Низ живота скрутило от переживания. Он понимал, что дело плохо. – Хорошо... – голубоглазый потихоньку дошел до весов и встал на них. Дазай же аккуратно придерживал его. Чуя закрыл глаза, чтобы не видеть свой вес. Всё, сейчас будет конец. Он станет всем противен. Это наверняка последний день его пребывания здесь. Перед глазами всё плыло. Он не видел цифр, указанных на весах. Чуя слегка покачивался в разные стороны, а вожатый его придерживал. Дазай не хотел всего этого. Это же мучение для подростка. Но это нужно сделать... Посмотрев на весы, у него пропал дар речи. Неужели весы не врут? Он запаниковал ещё больше. – 38.2 Что-то радостное и приятное всполыхнуло в Чуе. Он всегда весил 42, а тут... Он так рад... Осаму лишь опустил голову. Он напуган. Никак не рад. Встревожен. – Чуя Накахара, ваш рост, указанный в медицинской справке, составляет 160 сантиметров. При таком весе у вас дефицит. И что вы собираетесь с этим делать? Лечь в изолятор? – Я буду следить за его питанием. Не волнуйтесь, Мори, я прослежу за мальчиком, – заявил Осаму, и в его глазах читалось, что он настроен решительно.***
Чуе всё же пришлось оставшийся день валяться в изоляторе под присмотром врача. Мори потребовал, чтобы парень полежал здесь хотя бы пару дней, чтобы хоть немного прийти в себя. Рыжий не мог возражать, ведь сам понимал, что ему нужно отлежаться. Дазай весь день был на нервах. Порой даже срывался на кого-то. Он никогда так себя не вёл. Вожатый сдерживался, чтобы не обидеть никого, так как он всё же общается с детьми, работает с ними. Пришлось выпить успокоительное, чтобы стало получше. Но переживания за Чую всё ещё летали у него в голове, кружили над ним. В обед, быстро доделав все дела, фрик поспешил навестить парня. Тот крепко спал, как котенок. Но пришлось его разбудить, ведь время приёма пищи ему точно нельзя пропускать. Дазай принёс ему чашечку куриного бульона с лапшой и поставил её на тумбочку, стоявшую рядом с кроватью. Накахара никак не среагировал на звуки и всё так же лежал с закрытыми глазами, что очень умиляло Осаму. Внезапно, его рука потянулась к рыжим прядям. Аккуратно дотронувшись, фрик стал перебирать пальцами огненные локоны. "Такие мягкие" Чуя неспеша перевернулся с правого бока на спину. Немного разлепив глаза, он зевнул. "Такой милый" – умилялся Осаму. – Ты тут что делаешь? – рыжий нахмурился. От такого внезапного визита он сразу же проснулся. Живот всё ещё крутило. – Как что? Вот, навестить тебя зашёл. Ты не рад мне? – Дазай поднял брови. – Я могу уйти и не мешать. Извини, ты отдыхай тогда. Я позже загляну, – он хотел встать, но не вышло. – Нет! – Чуя схватил его руку. Стало неловко. Что он делает? А главное зачем? – Посиди ещё немного. Осаму улыбнулся. Но, вспомнив что сейчас придется делать, улыбка пропала с лица. – Я принёс тебе суп... Ты должен хоть немножко поесть. – Нет, пожалуйста... – Чуя, накинув на себя белую простынь, с головой зарылся в неё. – Я не голоден, – но живот так явно не считал. В этот момент всё забурлило внутри, закололо. – Чу, прошу, съешь хоть пару ложек. Это необходимо для твоего организма. Тебе нужно поесть! Сделай это ради меня, – Дазай был настроен решительно. Он знал что так будет, готовился к этому. Осаму сделает всё, чтобы тот хоть немного поел. Чуя всё не решался. Перед глазами всё снова стало размыто. Он боялся еды, не хотел смотреть на неё. Но парень понимал, что если так будет и дальше продолжаться, то он просто-напросто умрёт. Он больше не увидит родную мать, которая делала всё для него. Больше никогда не посидит с Дазаем в его кабинете, рисуя очередной плакат, не услышит его истории. Нет, он должен как-то заставить себя поесть. Ему нужно жить. Парень всё же медленно вылез из-под одеяла и сел, облокотившись на мягкую подушку. Дазай взял в руки миску с супом и, зачерпнув немного в ложку, поднёс её ко рту рыжего. Тот же отвернулся, не решаясь брать содержимое в рот. Тогда вожатый поставил чашку на тумбу и свободной рукой взял запястье Чуи. – Всё будет хорошо, доверься мне. "Интересно...сколько же калорий в этой ложке? Ладно..." Накахара, зажмурив глаза, всё же рискнул. Деваться некуда, он должен жить. Открыв рот, он всё же взял содержимое. Впервые за четыре дня он почувствовал вкус. Разжевав небольшой кусочек картофелины, он остановился. Парень не решался это глотать. Но подняв взгляд на фрика, который искренне верил в него, Чуе стало стыдно за себя и за свои действия. Он так пытается ничего не есть, а Дазай всё равно продолжает возиться с ним, как с ребёнком. Он пытается сделать всё, чтобы Чуя поел хоть немного. И он проглотил. – Молодец, Чу! Ты умница! Это уже хорошо! Сможешь съесть ещё одну? И я тогда от тебя отстану, хорошо? – Осаму ждал ответа. Он с надеждой смотрел на рыжего и надеялся на положительный ответ, но его не последовало. Накахара скорчил гримасу отвращения, нахмурился. Нет, больше он не хочет. Парень отрицательно помотал головой, из-за чего Дазай растерялся: "Что же придумать?" Немного пораскинув мозгами, идея всё же пришла. – А давай поступим так. За каждую съеденную тобой ложку какой-либо еды, супа или каши например, я буду выполнять одно твоё желание, идёт? – фрик внимательно посмотрел на рыжего, дожидаясь ответа. Чуя задумался. Он сейчас съел целую ложку. Здоровый человек, конечно, ест гораздо больше, но всё же...ему нужно поправляться, как говорят Дазай и Мори. Они правы, но рыжий всё ещё боится еды. Нет, на такое он не пойдёт. С другой же стороны, Осаму сказал, что за одну такую ложку будет выполнять по одному желанию...нет, это бред. Он не будет соглашаться на это. – Нет, – буркнул рыжий, опустив свой взгляд. Чуя, конечно, не хотел расстраивать вожатого, но сейчас он так раздражал, что хотелось этот суп вылить ему на голову. – Ох-х, Чуя, такими темпами ничего не изменится. Я хочу, чтобы ты был здоров. Прошу, съешь ещё одну и я отстану от тебя, – фрик не сдавался, уперся и всё тут. – Ладно... – смирился рыжий. Он хотел было сам взять ложку, но вожатый опередил его и снова стал кормить, как маленького, что бесило его ещё больше. Накахара закрыл рот руками и зажмурился. Нет, ему страшно... он и так съел целую ложку. На сегодня с него точно достаточно. Дазай вздохнул. Миссия накормить Чую казалась невыполнимой. Но он должен как-то убедить того, что еда не так страшна, как кажется. Он замер и посмотрел на впереди сидящего. – Ты сможешь, – Осаму дотронулся до руки подростка, накрыв её своей. У рыжего пробежали мурашки по коже. "Ну и чего он этим добивается?" Чуя всё же открыл свой рот. Его трясло, а живот продолжал издавать пение китов. Везде кололо, из-за чего парень вечно корчился от боли. Ложка с супом во рту, но глотнуть он её не может. Он недостаточно похудел. Тут его одолели страх и обида. Почему человек, который сейчас пытается запихнуть ему еду в рот именно Дазай. Зачем Чуе такие мучения? Ему так стыдно перед ним. Хотелось провалиться сквозь землю. "Может сбежать..?" Еда всё не проглатывалась. Тяжело. Парень, сам не сообразив что делает, зажмурился и выплюнул содержимое прямо в лицо вожатого. Тот, явно не ожидавший такого поворота, чуть не плюхнулся назад. Резко убрав свою ладонь, Дазай поднёс её к лицу и провёл. Рука в супе, постель в супе, ДАЗАЙ В СУПЕ. ВСЁ В СУПЕ. "ПРОСТИ! ПРОСТИ! ПРОСТИ!" – хотел закричать Чуя, но ему не хватило смелости это сделать. В горле будто застрял ком. "Черт! Что я только что сделал..? КАКОЙ ЖЕ ИДИОТ!" – парня затрясло ещё больше. Он смотрел на реакцию Дазая, которой...не было? Тот просто сидел в ступоре. Где-то минуту парни молча резали взглядами друг друга, что очень напрягало. Всё, теперь точно конец. Сейчас Осаму его точно возненавидит. Теперь-то он точно не будет нянчиться с ним. Чуя представил, как тот насильно запихивает ему ложку в рот. От таких неприятных мыслей парня передёрнуло. Он уже готовился ко всему. Что тот теперь отвернётся от него, вышвырнет из лагеря, и они больше точно никогда не увидятся. Ну каким нужно быть придурком, чтобы плюнуть вожатому в лицо. Да и никакому-то там, а самому Дазаю, который так переживает за него, пытается помочь. "Боже, как же стыдно," – юноше хотелось просто убиться головой о стену. – Я тебя понял. Извини, – поднявшись с кровати, фрик поплёлся в сторону двери, остановился, видимо решив ещё что-то сказать, но передумал. Хлопок. Дверь закрылась. Чуя один, на едине с тарелкой супа, от которой тошнило. Рыжий лёг на бок, поджал к себе ноги и, зарывшись с головой в одеяло, не выдержал. Парень закрыл рот рукой, чтобы его не было сильно слышно. Он разревелся так, что кашлял и задыхался. Чуя винил себя во всём и пожалел, что вообще приехал сюда.***
– ОН ПЛЮНУЛ МНЕ В ЛИЦО! ПОНИМАЕШЬ? – Дазай всё ещё не отошёл от недавней ситуации. Он сидел в кабинете Мори, облокотившись на правую руку. – Вот как его кормить? – Осаму стукнулся головой о стол и продолжил сидеть в таком положении. – Ну, тут я ничем не могу помочь. Разбирайтесь сами, взрослые ведь уже. Ты тем более, – Мори перелистнул страницу книги. Он хоть и читал какой-то очередной детектив, но внимательно слушал сына. Дазай, подняв голову со стола, достал свой телефон и начал что-то искать в интернете. День подходил к концу. Осаму занимался своими делами вожатого и параллельно читал разные статьи по поводу РПП. Он очень хотел помочь Чуе, направить его на нужный путь. Когда время близилось к ужину, вожатый побежал к сувенирному магазину, находившемуся на территории лагеря, ведь там ему кое-что нужно было купить.***
Рыжий проснулся от сильной боли в животе. "Да когда это всё уже закончится?" – Чуя тяжело вздохнул. Юноша думал, чем ему заняться. Рюкзак со всем его барахлом в корпусе, да и поболтать не с кем. Посадили в эту комнатушку и свалили. Впрочем, это понятно, у всех свои дела. Чуя, вспомнив фрика, недавно заходившего и свой дурацкий поступок, с которым никак не мог смириться, ещё больше расстроился. "Какой же я идиот. Как можно было плюнуть в лицо вожатому... Так и ещё не какому-то там, а Осаму. Как же стыдно." Что Дазай плохого для него сделал? Да ничего! Да, он, конечно, очень напугал рыжего своими просьбами поесть, но, всё же, не со зла ведь. Чуя лежал, смотря в потолок, полностью погружённый в свои мысли, рассуждения и переживания, пока к нему в дверь не постучались. Он уже догадывался кто это. Страх и стыд снова окутали его. Вот бы сейчас испариться, стать невидимкой, или же просто сбежать. Дверь открылась. На пороге в комнату стоял фрик. В чёрной футболке с принтом, на котором была изображена какая-то неизвестная Чуе рок-группа. В чёрных штанах-спортивках, которые рыжий видел на нём постоянно. На голове - небольшая ярко-синяя панамка. Видимо, на улице печёт солнце. Вот почему здесь так жарко и душно. Так ещё и окно в другом конце комнаты. Супер. В одной руке фрик держал небольшую тарелку с картофельным пюре и куриной ножкой, а в другой - чай. Чуя напрягся. Снова придётся есть. – Можно? – Да, входи, – Чуя старался показать невозмутимость, безразличие, но это не особо получалось. На его лице были заметны стыд и волнение. Накахара уже подготавливался к другому поведению вожатого, к более отстранённому. Но к такому быть готовым невозможно, ведь он привязался к Дазаю. Чуя обещал себе, что больше такого не случится. Он перестал доверять людям и привязываться к ним, но увидев этого фрика, стена безразличия вокруг рыжего рухнула на глазах. Осаму подошёл к кровати и, поставив еду на тумбочку, опустился на одеяло, под которым лежал рыжий. – Как себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил он, стуча пальцами по своим коленям. Осаму было неловко, он боялся ответить как-то не так, сделать больно Чуе. Вожатый уже был готов ко всему. После плевка в лицо его уже ничего не удивит, разве что, если тот наденет тарелку с едой ему на голову. Вот тогда да. Чуя сидит напротив Дазая. Ему страшно смотреть вожатому в глаза. Из-за него у Осаму появились новые проблемы, куча новых проблем. К примеру, следить за рыжеволосым, помогать ему с питанием. Но Накахара не привык к помощи. Он всегда старался решать проблемы сам и не просить помощи у других. У каждого человека свои проблемы, и их не мало, а если ещё Чуя полезет со своими... Хочется извиниться перед Дазаей за всё! За своё поведение, за плевок в лицо, за кучу проблем, свалившихся на его голову. Вообще, за то, что Дазай встретил его. Он, наверное, не простит его. Конечно, есть надежда на это, но всё же Чуя не достоин подобного. "Нет, всё-таки нужно извиниться..." – повторял Чуя у себя в голове, но никак не мог решиться. – Чу... Может попробуем снова? Я понял те свои ошибки и постараюсь больше не делать так. Прости меня, – Дазай посмотрел на Чую, но тот всё не поднимал головы. "За что он извиняется? Это я должен делать..." – Нет! Это я виноват. Повёл себя как свинья. Прости меня за то, что появился в твоей жизни! – Чуя не выдержал. Слёзы снова покатились из его и так опухших глаз. Он упал на Дазая и зарыдал ему в плечо, вцепившись в него своими дрожащими руками. Сердце билось часто-часто. Оно готово вырваться из груди. Осаму обхватил Накахару и аккуратно прижал к себе, будто тот настолько хрупкий, что может развалиться, словно упавшая на пол хрустальная ваза. Так они и сидели, прижавшись друг к другу. Чуя всё рыдал в мокрое плечо фрика и повторял: "Прости, прости, прости...". А Дазай нежно гладил его по спине, зарывшись другой рукой в его огненно-рыжие волосы, успокаивая. Чуя отстранился и поднял голову. Его глаза были заплаканы, немного распухли. В детстве они напоминали небо, голубой океан. Сейчас же они стали грязно-мутными, серо-голубыми. Дазай потянулся к нему рукой, и пальцем смахнул новую слезу, которая норовила уже вот-вот скатиться. Сердце Чуи забилось всё чаще. И это было не от таблеток, которыми парень пичкал свой желудок. – Ты прекрасен, и всегда будешь таким в любом виде! – на лице Дазая появилась нежная искренняя улыбка, которой Чуя улыбнулся в ответ. Она была не натянутая, как обычно. Нет, эта была самая настоящая улыбка радости. Он ему нужен. Но радость продлилась недолго. Чуя вспомнил, для чего тот пришёл, а вернее с чем. Накахара повернул голову на тарелку с содержимым, стоящую рядом с ним. Дазай уже и забыл про это. Он заволновался. Неужели эта тарелка с едой опять всё испортит. Как же не хотелось снова мучить рыжего. Что ж, он попробует сделать по-другому. – Съешь одну полную ложку и всё. Я пробовал это пюре, оно очень вкусное, – постарался заверить того вожатый, взяв суп и ложку с тумбы. Подросток недоверчиво посмотрел на него. Глаза Дазая были пропитаны искренностью и желанием помочь. Они как-будто смотрели в его сердце. – Я понимаю, что ты точно теперь от меня не отстанешь... – пробормотал Накахара, взяв из рук вожатого ложку. Он долго изучал её, как будто искал разгадку какой-то тайны. Чуя ещё раз посмотрел на Дазая и снова перевёл взгляд на ложку. Руки тряслись, в горле встал ком. Живот всё издавал звуки, молил, чтобы парень поел. Дазай знал, чувствовал, что тому тревожно. В знак поддержки кареглазый положил руку на его плечо и нежно улыбнулся. – Хорошо... – Накахара открыл рот и пюре попало в рот. Подросток начал медленно жевать и проглатывать его. Сейчас ему было не так противно, как тогда, в обед. Рядом с ним человек, который обязательно поможет ему, не оставит наедине с этой проблемой. – Ну как, Чу? Всё нормально? – Дазай всё не отрывал своего взгляда от лица Чуи. – Да...пойдёт, – буркнул юноша. Пюре и правда было вкусное, правда немного подостыло, но это не важно. – Если ты можешь, то... – Я согласен. Рыжеволосый не понимал, почему согласился и дальше есть, но он знал, что Осаму действительно хочет помочь ему, и он сделает всё для этого. Его искренность, поддержка, доброта... Она так ему важна. И он точно понял, что влюблен в него.