***
— Россия! Россия! — запыхавшимся голосом протарахтел я. Я вовсе забыл, что в доме есть супер быстрый лифт и поднялся на девятнадцатый этаж пешком, — Ро… Россия! — А? — отозвался мужчина, — Ты чего так долго? — Там… Там! — Что там? — Там это. — Что «это»? — Ну, это! Россия вышел из кухни и посмотрел недовольным взглядом на меня. — Ты что, пешком что ли поднимался? «Там» лифт сломался? — Нет! Хуже! — ответил я. Голова загудела от моих переживаний. Мои мысли зарождались и растворялись в моём тяжёлом дыхании, так и не находив своего конца. Клубок мыслей всё рос и рос. — Ну? Не тяни! — терпение моего опекуна было на исходе. В целом, будь я на его месте, я бы давно вставил мне фингал под глаз. Однако я на своём месте, что, думаю, от части хорошо. — Там какие-то люди, то есть страны, говорили что хотят тебя убить! — Что?! — из кухни выбежала Беларусь, — Что ты сказал? Кто собирается убить? Ох Боже, куда мир катится. Опять! Опять всё по новой! Нет-нет-нет! Этого нельзя допустить! — с каждым словом голос девушки грустнел и грустнел. На её лице появились слёзы. Сербия стояла в каком-то мрачном удивлении. Хотя, мне больше показалось, что она что-то знает на счёт этого. Или же мне только показалось? Очень хочется на это надеяться. Среди всех присутствующих не повёл и усом лишь главный виновник торжества, то есть Россия. Ну и словечки у меня в речи появились! Скоро я начну говорить «лапти» вместо «обувь». Или лапти — это разновидность обуви? В общем, не суть. Россия лишь закатил глаза на мои слова. — И что? Тут резко вспомнилась песня Инстасамки. Ой! — А то! — ответил я. Его реакция меня поразила. Я только что ему сказал, что его скоро или не очень убьют, а ему всё равно видите ли!, — Бдительнее тебе теперь нужно быть! — Я и без тебя всегда бдительный. Спасибо, что беспокоишься за меня, — Россия подошёл ко мне и похлопал по плечу. Спасибо! Он сказал мне спасибо! Мне! Спасибо! Вот это да! Переживания немного отступили. Я отдал сдачу и шампиньоны опекуну и прошёл в свою комнату. Вечер выдался на славу. Пару раз к нам заходила Москва, проведать нас. Ничего она так сохранилась, на вид ей человеческих двадцать, двадцать пять лет, не больше. Мы много болтали, наслаждались приготовленными блюдами, всплакнули от того, что кто-то собирается убить Россию, подумали, кто это мог быть. Весь этот разговор я следил за Сербией. Когда мы начали выдвигать предположения, кто мог такое сказать, Сербия единственная, кто мрачно молчала. Я так и не смог понять, причастна ли она к сему фестивалю, или нет. Может быть, она просто он своих волнений не могла вымолвить и слова, а может, она что-то знает…***
Ближе к двенадцати мы улеглись спать. Россия спал с Сербией, Беларусь сама с собой, а я с одеялом, так как подушку у меня забрали. Их не хватало. Уснул я быстро. Эмоции съели всю мою оставшуюся за день энергию. Оно и к лучшему.***
— Руслан, вставай, — в мою комнату заглянул Россия. Когда я открыл глаза, он протирал очки. Это выглядело так странно: растрёпанный мощный мужчина с очками. Как по мне, очки подрывали его авторитет делали из него додика, — завтрак готов. — Встаю, встаю, — сказал я. В комнате было светло. Здесь было уютно. Здесь, в мире среди стран. Ещё бы они убивать друг друга не собирались — вообще было бы прекрасно. Беларусь, как выяснилось, ушла. Сербия ждала Россию. Они отправлялись по своим делам. Куда именно — меня не предупредили. Что-то предчувствие у меня нехорошее. — Всё, мы пошли, вернусь вечером, не скучай. Если что — беги к Москве, помнишь? Этаж второй, квартира четвертая, — сказал Россия и захлопнул дверь. Я помахал ему напоследок. Кого мы только вчера не подозревали! Самыми странными и, возможными к таким словам оказались Америка и Польша. Надеюсь, мы угадали. Я включил телевизор. Ничего интересного. Мне было некомфортно оставаться одному дома, когда нет каких-то посторонних звуков. Обычно же дом заполнен самым разным шумом, а теперь лишь звенящая тишина. Увы. Новости, которые смотрели страны, были немного иными, не такими, как человеческие. Мужчина с сине-черно-белым флагом на щеке муторно рассказывал новости. Сегодня на завтрак была овсяная каша. Папину кашу я терпеть не мог. Я в очередной раз поражаюсь Российскому умению готовить. Эх, хотел бы и я так же! В библиотеку что ли сходить? Я ведь хотел почитать чего-нибудь. Ну не-ет! Как-нибудь позже! Может, прогуляться? Тоже нет — мне одному в этом непонятном городе скучно и трудно будет. Еще заблужусь, чего доброго — и все, пиши-пропало! Чем бы заняться? Ума ни приложу. Как там мама, интересно? Опять эти мысли. Нет, определённо надо отвлечься. Я решил спуститься вниз, проведать как там субъекты РФ поживают. На первом этаже, в квартире, где была вечеринка, тихо. Там либо никого нет, либо тот, кто есть, занимается какими-то своими тихими делами. Я не стал туда стучаться. А на каком этаже живет Краснояр? Почему бы мне его не навестить? Я спустился на квартиру к Москве. Так, этаж второй, квартира четвертая… Эта, что ли? Я с волнением нажал на дверной звонок. За дверью послышались шаги, открылась дверь. На пороге стояла ошеломительная красотка с гербом России на щеке. Точно, секретарша! — Да? — спросила она. Окончательно познакомились мы вчера, когда она первый раз к нам заглянула с документами. — М-м, я хотел спросить, а где Краснояр находится? — Краснояр? А тебе он зачем? — девушка скрестила руки и выгнула бровь дугой. — Да так, навестить всего лишь хотел, — пожал я плечами. — Он сейчас работает, не стоит его отвлекать, — ответила Москва, — Ты, если хочешь и если Россия тебя отпустит, то можешь после четырёх заглянуть к нему. Этаж шестой, квартира один. Запомнил? — Запомнил! — Молодец. Что-то ещё? — Пока нет. — Отлично. Если что, я тут. — Спасибо. Москва закрыла дверь. К Краснояру нельзя. Какой вообще сегодня день недели? Когда я был на вечеринке, была суббота. Значит, вчера было воскресенье, а сегодня понедельник. Теперь понятно, почему все так рано ушли. Ну что ж, теперь и мне надо найти себе занятие. И поскорее, а то я сейчас умру от скуки. Мне бы хотелось чем-нибудь отблагодарить Россию. Мне с ним хорошо. Я чувствую с ним какую-то любовь? Да, любовь к нему, как к родителю. Почему я не родился в его семье? Мои чувства разрываются между Россией и настоящими родителями. Как же всё трудно! День длился долго. За это время я успел прочитать какую-то книгу Достоевского, убраться в квартире и попробовать заглянуть в кабинет к России. Помнится, он говорил, что туда нельзя мне свой нос совать, но всё-таки было интересно. Увы, комната была заперта. как её открыть я не знал. Как я понял, проход здесь строго по отпечатку пальца. Но мои пальцы слишком маленькие, да и рисунок на наших пальцах наверняка разный, так что если туда мне нельзя — это лишь может обозначать, что мне туда нельзя. Когда там уже Россия вернётся?