Как я попал не туда

      В голове было пусто. По пути к выходу я зашёл к Москве, передал ей обратно ключ, и медленно поплёлся в непонятную сторону. Краснояр куда-то ушёл, Сербия ищет ключ в кабинете России, Беларусь… работает, наверное. Кстати да, что она делает? Может, пойти к ней сперва? Или попытаться поискать Краснояра?       Потерянный в мыслях, я дошёл до здания офиса стран. Мои ноги уже выучили дорогу к нему. Я задумчиво почесал голову и вошёл во внутрь. Ладно. Раз уж пришли сюда, почему бы не проверить Беларусь здесь?       Я подошёл к карте офиса, глазами нашёл слово «беларусь», написанное маленькими буковками на территории какого-то кабинета… Не какого-то, а 334. Запомнили. Значит, нам нужно подняться на третий этаж, повернуть направо, по коридору до конца, потом налево, снова до конца и мы на месте. Слава Богу, путь к Беларуси не такой длинный, как к здешней столовой!       Я всё ещё был сонным. Ужасно хотелось спать, но позволить себе такой роскоши сейчас я не мог. Нужно хотя бы до нужного кабинета дойти что ли, а там, если Беларусь там, можно и прилечь куда-нибудь.       — Sir, that's crazy! — услышал я чей-то голос. Я только что поднялся по лестнице и завернул направо.       — I need my project to begin working today! I can't wait for this anymore, damn it!       Я прислушался. Напомните, чем я занимался на уроках английского? Дорисовывал иллюстрации учебника? Боже, верните меня в то время, я буду прилежно учить этот язык, клянусь.       — But…       — No buts!       Кто-то тяжело вздохнул и через несколько секунд из кабинета вышел разочарованный мужчина. Он покачал головой, недовольно пробурчав себе под нос что-то неразборчивое и спустился по лестнице, не обратив на меня никакого внимания. Моё любопытство снова дало о себе знать. И тут меня озарило…       На пиджаке этого мужчины был флаг Америки! Значок! То есть, я помню, что Америка, которого я увидел в первый раз, выглядел совершенно иначе, но это лишь может означать, что этот мужчина, должно быть, какой-нибудь Край Америки! Ну, или Республика, или что там у них.       Значок! Он в точности такой же, как тот, который я чуть не съел с тем самым пирожным!       Я осторожно заглянул в кабинет. В окно одиноко глядел он — Америка. Он тоже был чем-то расстроен.       Ага! Вот он то точно это всё подстроил! Сейчас мы выведем его на чистую воду! Мне дедушка та-а-ак много рассказывал про то, какие эти американцы трусы и лжецы и вообще с ними лучше не связываться — только руки запачкаешь лишний раз — и примеры из истории приводил! Ну, сейчас то мы всё припомним!       Я был ослеплён патриотизмом и новыми силами. Накинувшись со спины на Америку, я повалил его на пол. Тот явно не ожидал такого, поэтому безрезультатно брыкался подо мной.       — W-who is this?! Wait… Ruslan! What the hell?!       Опознав меня, он всё же скинул меня с себя и вскочил, в полном непонимании глядя на меня и тяжело дыша. Недолго длилась наша битва.       — Моя твоя не понимать! — нахмурил я брови. Вот на собрании он нормально вроде говорил, а это что? Тьфу!       — Что? — Американец перешёл на русский, словно услышав мои мысли, чему я несомненно благодарен. Я попытался представить то, что я сказал только что, но только на английском и невольно улыбнулся, — Ты с ума сошёл, русский?              — Не придуряйся, я всё знаю! — я тоже встал и стал смотреть ему прямо в глаза. Его солнечные очки валялись на полу, поэтому я чётко видел его отчуждённость от происходящего.       — О чём ты?       — Я знаю, что это ты послал Швед… Швей… Шот… — я задумался. С кем ещё раз Сербия встретилась в баре?       — Говори быстрее, глупый ты мальчишка, у меня нет времени на твои шуточки, — он скрестил руки.       — Короче это у тебя Россия в заложниках?       — What? Are you out of your mind, boy? — Америка протёр глаза и снова стал говорить на английском. Из всего выражения я понял только слово «что». Тяжело.       — Хватит на английском балякать, я ничего не понимаю!       — Не понимаю?! Это я ничего не понимаю! Что ты от меня хочешь? Какого Россию? Откуда мне знать, где этот белобрысый шляется! Делать мне что ли нечего, за этим следить! Вы, русские, все такие! Чуть что, так сразу Америка виноват! Советский Союз распался — Америка виноват, подорожали продукты в магазине — Америка виноват, котёнка на проезжей части задавили — Америка виноват. Чёрт возьми, вы даже обвинили меня в том что Кремль потускнел из-за меня! Я имею ввиду, эти ваши красные стены Красной площади! — американец нервно стал расхаживать по кабинету, время от времени повышая голос, дергая свой значок и топая ногами. И от этого я никак не мог понять — он сейчас говорит правду или пытается ввести меня в заблуждение? — Ну, что ты от меня хочешь?!       — Ты чего разорался? — в кабинет зашла… Беларусь! — Работать не… Руслан?! Ты что тут делаешь? Боже, я ведь просила тебя остаться дома! Ну твою ж налево!       — Забери этого… этого… я не знаю, как его назвать по-русски! — от волнения у Америки дрожали руки. Я ошибся? Он не причастен к этому дурдому? Но как же…       — Хорошо, — Беларусь ответила совершенно спокойно, подошла ко мне и взяла меня за руку, но я выдернул её.       — Тогда почему в буфете в одном из пирожных я нашёл твой знак?! — выкрикнул я.       — Где? — переспросил мужчина.       — В пирожном!       — Ах! Так вот оно что! — голос американца смягчился. Его настроение быстро изменилось, и вот он гордо посмотрел на меня и начал свой рассказ, — Раз хочешь знать, невежа, то расскажу. Сейчас Франция учит меня готовить её фирменные пирожные. И как раз несколько дней назад я забыл где-то свой значок, — он указал на флаг, — и мне пришлось надеть запасной. Не суть. Судя по всему, я обронил его в тесто, пока мы с Францией его готовили.       — А про что за проект вы говорили с тем мужчиной? Который до меня здесь был?       — А ты подумай хорошенько. Я не просто так хочу научиться готовить. Я собираюсь открыть новое кафе! Оно будет превосходным! Я столько про него тебе могу рассказать! Итак…       — Я боюсь, мне нужно поговорить с Русланом, Аме. Не возражаешь? — встряла Беларусь.       — Ох, да, конечно. Идите-идите. Не смею вас больше задерживать. Конечно. Да. Спасибо. Рад нашему разговору. Всегда буду счастлив поговорить позже. Жду.       Мы вышли. Я беспомощно глянул на Беларусь.       — Ну почему ты не можешь просто посидеть дома? — устало вздохнула Беларусь, — Скажи, это так сложно?       — Учитывая нынешние обстоятельства — да, сложно.       — Не надо со мной так разговаривать, — с раздражением сказала Беларусь, — Что ты устроил у Америки?       — Ничего. Просто небольшу-ую проверочку, — я виновато улыбнулся. Было очень неуютно и вообще я был бы рад оказать в квартире Беларуси с Минском прямо сейчас. Не думал, что когда-нибудь я изъявлю таковое желание.       — Так не делается, Руслан, — это было последнее, что она сказала мне перед тем, как мы зашли в её кабинет.       Я присел на стул и ссутулился, не в силах больше держать спину ровной. Устал.       — Чаю будешь? — спросила она, садясь за компьютер.       — Не отказался бы, — я пожал плечами.       Она нехотя встала, потянулась, поставила кипятиться воду в электрическом чайнике и с печалью посмотрела на меня.       — Ничего не хочешь мне рассказать?       — Про что?       — Ты что-то, быть может, нашёл про Россию? Не зря же вся эта беготня была. Или у тебя какие-то другие цели?       Я вкратце пересказал все предыдущие события, сделав акцент на здании, которое так хочет заполучить… шв…швед. Да, точно, его же можно было ещё так назвать. Мне хотелось понять, отчего оно такое важное для него? Вдруг Беларусь знает? А про другие цели… разве они у меня имеются?       Хотя… может и есть одна. Как минимум вернуться домой, к своей настоящей семье. Но, думаю, сейчас она носит второстепенный характер.       Беларусь меня внимательно выслушала, налила две чашки пакетированного черного чая. Она погрузилась в мысли, глядя на свою чашку.       — Здание, которое так хочет получить Швеция — это здание исторических архивов. Не буду вдаваться в подробности, но там буквально собрана вся правдивая история мира. Знакомо выражение: историю пишут победители? Швеция ой как не согласен с той правдой, которая вскрылась спустя множество веков, и готов, как оказалось, пойти на всё, чтобы это исправить.       — А что там такое про него написано?       — Правда в несколько… расстраивающей форме, — Беларусь отвела взгляд, — Вот и всё.       — Неужели он только ради этого пошёл на похищение?! Подожди, но кто с ним заодно? Я же помню, как в день, когда вы отправили меня за шампиньонами…       — Не могу сказать точно. Возможно, ты встретил Польшу тогда. Ей тоже не совсем нравится правда. Но, поспешу тебя убедить, Швеция работал один. Ему никто не помогал.       — Но Сербия…       — У Швеции есть дурная привычка иногда говорить о себе во множественном числе, — Беларусь снова меня перебила. Слишком много новой информации. Я переутомлён, — Это то, что путает всех. Говоря про своих «друзей», я думаю, он имеет ввиду то, что у него просто разное мнение на этот счёт, — Беларусь пожала плечами.       — Откуда ты всё это знаешь? — я, честно признаться, был в невероятном шоке. Как ей это удалось? Теперь немного стало понятнее, почему она просила меня не встревать — работает профессионал!       — Ты думаешь, я балду пинала, когда на работу уходила? У меня другие способы выяснения информации. Они стопроцентно рабочие, потому как проверенные временем. А ещё, — Беларусь выждала интригующую паузу, — я знаю примерное местоположение России…