Вот как в этом мире приобретается власть, подумал он.
Надо просто наплевать на мнение окружающих и никогда,
никогда, никогда не сомневаться в правильности своих действий.
Терри Пратчетт. Стража! Стража!
Олег Майоров вздохнул и посмотрел на часы — давно перевалило за полночь и наступил новый день. Он запрокинул голову, качнувшись на стуле и хлопнул ладонями по столу, с грохотом возвращая ножки на пол. Его напарник, мирно спавший за столом, подскочил и свалился со стула. — Майоров, ты гад. Ты же в курсе? — недовольно пробубнил пострадавший, потирая ушибленное бедро. — Чуйко, ты, конечно, лучший следователь, но знаешь, наглость — счастье недолгое, — Олег кинул стопку бумаги на стол напарника. — Твоя половина отчётов, братан. Потому что лично я всё, баста, карапузики. — А знаешь… Ну их, эти отчёты. Я, наверное, домой, — Чуйко, виновато улыбаясь, стянул куртку со спинки стула и поднялся, отчаянно зевая и лениво потягиваясь. — Не смей, — угрожающе произнёс Майоров. — Олюнь, сам понимаешь… Уже поздно, и всё такое. — Сашка, даже не думай, — Олег встал, медленно обходит стол, брови угрожающе сведены к кривой переносице. Саша рванул вперёд, вышибая дверь плечом. Майоров, сорвав форменную куртку с вешалки и на ходу нацепив фуражку, несётся следом. Чуйко лучший по части коротких, но быстрых пробежек, так что надо спешить. — Стоять! — громко гаркнул Олег, но напарник уже скрылся за поворотом. Слышится металлическое лязганье. Следователь направляется к лифту, но резко меняет направление, влетая на лестницу. Пару секунд он точно выиграет таким манёвром. Перепрыгивая через несколько ступеней, что грозит сломанными конечностями, он летит вниз. На первом этаже Майоров видит напарника, который на секунду тормозит около стойки администратора, прикладывая пропуск к сканеру. Чуйко рявкает на невозмутимого дежурного и, не дожидаясь, когда вечно тормозящая проходная сработает, перепрыгивает через неё, выбегая на улицу через открытую дверь. — Толик, запиши меня, — на одном дыхании произнёс Олег, так же перепрыгивая через турникет, не озабочиваясь прикладыванием пропуска. Толик невозмутимо кивнул и продолжил читать немецкий сборник стихов, беззвучно шевеля губами. — Стоять, зараза! — ещё пуще заорал Майоров, до боли в глотке, когда видит, что Олег в спешке дёргает ручку своей старенькой фиаты и неуклюже забирается внутрь. — Боюсь, Олег Саныч, он потерян, — фыркнул Толик, переворачивая страницу, — wie schade. — Впрочем, его никто не слышит. Майоров ещё какое-то время на полной скорости бежал за напарником, но что его две ноги против восьмидесяти лошадиных сил, даже если задний бампер остался лежать у его ног, слетевший на лежачем полицейском. Лёгкие уже горят от холодного мартовского воздуха и, Олег тормозит, громко шлёпая подошвами о брусчатку, стараясь восстановить дыхание. Одно было ясно: Чуйко укатил к своей девчонке, а ему остались отчёты. И тот факт, что он опрометчиво попросил записать себя в ушедшие, означает просиживание штанов без сверхурочных, исправляя ошибки и сверяясь с электронной версией на единственном работающим компьютере. Если, конечно, Анатолий пустит его обратно без занесения в листы учёта, то за бессонную ночь капнет копеечка. В голове мелькает предательская мысль о том, что сейчас бы домой, а отчёты он завтра заставит выполнить Шуру. А сейчас на метро и долго-долго ехать, под успокаивающий шум бесконечного московского метрополитена, домой, где его ждёт сломанный душ, неотапливаемое помещение и забредшие голодные кошки. Они регулярно попадают к нему в квартиру, неизвестно как. Но как только он входил в просторные, бывшие когда-то барскими хоромы, об ноги тёрлись кошки, оставляя шерстяной привет на тёмных брюках. Обычными гостями были: рыжий здоровый котяра, со шрамом пересекавшим нос и разодранным ухом, черная изящная кошечка, с колдовскими жёлтыми глазами и парой белых прядей на грудке, и её пушистая серая подружка, в чёрно-палевую полоску, совсем маленькая и очень ласковая. Но иногда состав менялся, приходили и соседские питомцы, особенно отличался важный белый кот, перс с плоской мордой, который вальяжно разваливался на широкой тахте в спальне. Были и совсем дворовые, худющие, изодранные, которые торчали на балконе, не входя в саму квартиру, а полученное угощение утаскивали с жадным урчанием на крышу. Олег сдвинул чудом не слетевшую фуражку на затылок и привёл себя в надлежащий вид: поправил куртку, заправил выбившуюся рубашку в штаны. Краем глаза уловил движение в подворотне, резко повернулся, но в тени ничего и никого не было. Привидение что ли? Хотя после двух суток на ногах и не такое увидеть можно. Майоров тяжело вздохнул. Надо доделать работу, иначе начальство по голове не погладит. Любит бюрократию, бумажки и рабский труд. Хотя случись что, только заполненный отчёт по всей форме может спасти шкуру. Тем более завтра, то есть уже сегодня, на работе можно будет не появляться — законный отдых. А Чуйко своё ещё получит, пусть пашет за него ещё и завтра. Майоров гаденько захихикал, представляя, как подложит на стул напарника пару канцелярских кнопок. В подворотне снова странно зашевелились тени. Олег, проклиная свою тягу к помощи ближнему, целенаправленно пошёл в темноту, переступил через железную решётку, с распахнутой калиткой, но под аркой было совершено пусто. Даже крыс не было. Майоров тряхнул головой, зажмурился, тень сгустилась, словно уплотнившись, но следователь этого не заметил. Развернулся и слишком бодрым шагом для половины четвёртого утра, двинулся к участку. За стойкой Толик пил кофе из тонкостенной чашки с гжельским узором. Интеллигент, даром, что мизинец с перстнем не отставил. Хотя с виду и не скажешь: здоровенный детина с подбитым глазом, усмешкой головореза, обритый налысо. Когда Олег зашёл в здание, Краснов как раз закрыл свой томик и невозмутимо достал ещё одну книгу. Майоров обошёл турникеты, переступил через ограждение слева от них, хлопнул по столешнице, обозначая своё присутствие. Дежурный кивнул, не глядя на следователя. — Краснов, будь человеком, не ставь мне уходку в четвёртом часу ночи. — Хорошо, — неожиданно согласился Анатолий, переворачивая страницу. Майоров опешил. Он то ожидал словесных баталий, торгов и обещаний каждый день в течение целой недели таскать Толяну кофе. Известный торгаш, цыган по натуре, хоть имя русское и за всю жизнь дальше родного города не выезжал, под город не считается, умение договариваться или выгодно заключать сделки было в крови. На разговор с начальством всегда посылали его, встречать делегатов или высокопоставленных чинов тоже. Он поразительно быстро умел находить общий язык с кем угодно, будь то служебная овчарка, капризный ребёнок, суровый вояка или дама из высшего общества. Порой набожный Чуйко всерьёз уверял всех и каждого, что дело не обходится без колдовства. Следователь прищурился, выискивая подвох в опущенных веках, светлых ресницах и прямом римском носе, но ответа не наблюдалось, Олег махнул на него рукой, синяя птица удачи наконец-то в его руках. Мужчина отправился к лифту, как можно скорее, пока дежурный не передумал. По пути он посетил общую кухню, чтобы заварить крепкий настоящий кофе, а не давиться бурдой из автомата. Дверь кабинета качалась на невесть откуда взявшимся сквозняке, тонко поскрипывая. Майоров раздражённо поморщился, когда-нибудь он всё же принесёт из дома маслёнку и оставит на шкафу. В кабинете почему-то было открыто окно и выключен свет, хотя Олег отчётливо помнил, что свет горел, а они не открывали старые скрипящие рамы, с осыпавшейся краской, со вчера, поэтому в кабинете держался запах растворимой картошки с луком из стаканчика за тридцать семь рублей. Следователь щёлкнул выключателем, чертыхнулся и поставил кружку с дымящимся кофе на угол стола. Пол скрылся под бумагами. Они лениво шевелились от порывов ветра, так что следователь недовольно захлопнул окно и опустился на колени, собирая листы.***
К семи утра от Олега осталось лишь воспоминание, а количество чашек с кофейной гущей приближалось к взводу, гадай не хочу. Мужчина засунул последний исчёрканный лист в папку, в самый низ, закрыл и, устало вздохнув, свернул завязки в морской узел. Сунув её под мышку, он двумя руками умудрился захватить все грязные кружки и, открыв ногой дверь, понёс на кухню, по пути роняя папку рядом с кабинетом подполковника. Позже закинет в ящик на двери, но пока, извиняйте, товарищ Жданов, руки заняты. На обратный путь у Олега ушло чуть больше времени, чем он планировал, обязательная остановка у кофейного автомата этажом ниже и рейд по шкафчикам в поисках пряников, так что со стаканом кофе он наткнулся на Натан Наумовича Жданова прямо в коридоре, около его кабинета. — Майоров, какого хрена ты тут забыл? Так хотел отгул, — устало спросил подполковник, поднимая папку с пола. — Твоё? Сложно было в ящик кинуть? — он несильно шлёпнул ей по светлой макушке следователя. Тот не отклонился, только прикрыл глаза. — Да я уже ухожу, начальник, — белозубо улыбнулся мужчина, отсалютовав стаканчиком. — Чтоб ноги твоей тут не было до завтра, чёртов ты трудоголик. Напарник где? — Честно дрыхнет, и завтра он за нас обоих, Натан Наумыч, — Олег улыбнулся, так как умел только он: очаровывающее. И неприлично громко сёрбнул напиток, ломая всю картинку. Подполковник махнул на него рукой, дескать вали уже, и дай честным людям от тебя отдохнуть. Майоров кивнул, шутовски хрястнул подошвами тяжёлых армейских ботинок друг об друга, и быстрым шагом ретировался, уходя от удара портфелем — всё-таки без кофе Натан Наумович был чрезмерно раздражителен. Особенно на некоторых личностей. Успешно лавируя между сотрудниками полиции, спешащих на свой пост и гражданами, своевременно являвшимися на вызов, Олег выбрался из участка и поплёлся в сторону метро. Мужчина рухнул на сидение, в старый голубой состав под номером восемьсот пятьдесят один, непонятно почему ещё не заменённый на новый, красивый и, главное, скоростной. Поезд был самым обычным, в самом обыкновенном, стандартом российском городе, хоть и являющимся мегаполисом, однако в самое загадочное время: семь часов сорок три минуты по московскому времени и полночь, если вы являетесь жителем Того-Самого-Волшебного-Мира или ТСВМ. По крайней мере, поистине волшебным и загадочным время было там, куда ехал Майоров, впрочем, не подозревая об истинном пункте назначения. Для часа пик в вагоне было слишком пусто, если не сказать удивительно безлюдно, хотя на перроне было достаточное количество народу, чтобы даже не мечтать о свободном сидении, либо проворные дети займут, либо нужно выбрать кому уступить: старику или беременной женщине, старушке или склочной бабе с ребёнком. Лучше уж стоять всю дорогу. Следователь окинул незнакомых людей профессиональным взглядом, выискивая подозрительных личностей, одежду не по погоде, странное поведение. Привычка дело такое. На сидениях расположились: две девушки, скорее всего, студентки, древняя старушка с тростью и мальчик, наверное её внук, мужчина лет сорока, похожий на офисного работника, с красивым кожаным портфелем и черепаховой оправе на носу, внимательно изучающий утреннюю газету, неопрятного вида старичок в ватнике и странноватый лысый мужчина в советском спортивном костюме с лыжами в самом углу вагона. Странноватая компания для восьми утра в разгар рабочей недели, хотя и вполне объяснимая. Студентки едут на учёбу, потому что каждая из них держит в руках по толстенной тетради, видимо с конспектами. Чтобы прогулять вставать так рано не имеет смысла. Старушка и её баулы определенно едут по очень важным делам: занимать очередь в поликлинике и агрессивно тыкать палкой граждан в колени или за продуктами в другой конец города. Хотя, наверное, уже с продуктами. Ближайший рынок в часе езды, их отделение вообще почти на самой окраине города стоит, дальше только лес. С дачи что ли? Мальчишка вроде с ней, а вроде и сам по себе, шатается в дальней части вагона, то сядет рядом с женщиной, то уйдёт, то повиснет на поручне. Болтает ногами, если сидит и постоянно вертит головой по сторонам. На нём слишком тонкая для марта зелёная курточка, шапка ушанка и ярко-оранжевые штаны в рубчик. На вид ему лет восемь. Старичок в ватнике вызывает желание поинтересоваться документами, но он упорно пытается устроиться на скамейке, чтобы уснуть и подходить к нему не хочется. Лысина лыжника блестит под неярким светом ламп, как диско-шар, следователь отводит от него взгляд и давит в себе смешок. Меньше всего вопросов вызывает дородный дядечка с портфелем. Хороший костюм под расстёгнутой курткой, сосредоточенный вид. Олег смотрит на газету, с удивлением читает название «Советский флот». Советский? Едва ли нынешнее время можно назвать советским. Думать про странный выбор газеты Майорову совершенно не хотелось. Олег сел поудобнее и откинул голову на неудобный бортик. Ехать предстояло не меньше часа, да ещё и с пересадкой. Грех не вздремнуть. Следователь закрыл глаза и попытался уснуть под шум метро. Но поспать нормально у него не получилось. Вагон тряхнуло, причём неслабо, из-за чего мужчина сильно приложился головой об стекло. Естественно, ни о каком сне больше не могло быть и речи. Злой и недовольный Олег огляделся, желая немного позлорадствовать над остальными пассажирами, но вместо этого вжался в спинку, не веря глазам. Вагон кардинально преобразился: ботинки утопали во мху, который устилал весь пол и частично сиденья, заросли кустарников через каждый шаг, кажется можжевельника, пригибались к полу под тяжестью ягод, из стены торчало несколько веток с крупными плодами, определить которые Майоров не смог, но самое странное заключалось в… Нет, людьми этих назвать было нельзя. Будь здесь Чуйко он обязательно бы перекрестился. Олег замотал головой, но видение никуда не делось. Перед ним сидело самое что ни на есть настоящее привидение, если, конечно, вы знаете, как оно выглядит. Полупрозрачное нечто добродушно оскалилось, наблюдая за маленьким непонятным существом, с зеленоватой шерстью и крохотными рожками на макушке, куда затесался ещё мухомор, которое копошилось у стекла пассажирского вагона, прилипнув к нему лицом и ладонями. Две девушки с длинными рыжими волосами, полностью скрывавшие тела, приветливо помахали руками и захихикали, увидев ошалевшие глаза мужчины. Низкорослый мужичок, держащий топор пятернёй, невозмутимо раскуривал трубку — ещё двумя руками. В высоком статном мужчине с белоснежными волосами и в латах Олег с трудом узнал лыжника и то благодаря лыжам, прикреплённым к его железным ботинкам. Прямо рядом с ним, зацепившись ногами за перекладину висело довольно мерзкого вида небольшое существо с зелёной кожей, волосами сосульками и пастью, большей, чем её голова. Оно раскачивалось и хихикало, когда удавалось скорчить рожу обладателю столь экстравагантного вида — доспехов с лыжами, впору для какого-нибудь модного показа с бешеным полётом фантазии. Чуть поодаль на сидении развалился медведь в ржавой железной кирасе и красной тюбетейке между разодранных чёрных ушей. Он ковырял в зубах мизинцем со здоровенным когтём. Заметив пристальное внимание к своей персоне, медведь лениво склонил голову в сторону Олега и рыгнул. Да так громко, что этот звук пересилил шум метро. Майоров отполз в самый дальний угол скамьи. Поезд въехал в тоннель, сразу стало темно, в вагоне не было ламп. Ошарашенный следователь даже не заметил, что всё то время пока они ехали, в поезд светило яркое солнце. Тут вагон закачался, мягко притормаживая, выезжая на станцию, и приятный голос сообщил: — Конечная. Приятного путешествия. Двери со свистом распахнулись, как в кино, когда гостеприимный хозяин запускает героев в дом, а не привычно разъехались в разные стороны. Олег вжался в свой угол, приминая можжевельник и давя пятой точкой ягоды. Пассажиры неторопливо покидали места: первыми вышли лыжник с прыгающим вокруг него существом, выскочили рыжие девушки, Майоров убедился, что волосы заменяют им одежду, через стену выплыло привидение, выкатился медведь, едва пролезая в двери. Он обернулся, посмотрел на Олега, сморщив нос и на этот раз пустил ветры, исчезая из вагона. — Эй, ты! Выметайся! — грубо окликнули следователя. Олег резко повернул голову. На него с интересом, хоть и устало смотрел дедок с витыми рогами, кольцами украшавшие голову по бокам. — Ч-чего? — едва слышно просипел мужчина, во все глаза уставившись на козлиные мохнатые ноги, которые неслышно перетаптывались по мху. — Пшёл вон, говорю. Вообще не соображаешь, где ты? — Э, н-нет? — Поймёшь, — обладатель рогов одной рукой схватил Олега за рукав, а второй сильно толкнул в спину. — Туристы, спаси меня Темнейший, — заворчал козлоногий, помахивая золотым горном на цепочке. Майоров вылетел на полустанок, едва не споткнувшись об собственную ногу, а поезд тотчас набрал бешеную скорость, даже не думая закрывать двери, и укатил вдаль по рельсам, которые, казалось, висели в воздухе. Олегу страшно хотелось карикатурно протереть глаза кулаками и ещё раз посмотреть на шпалы. Они действительно шли вдоль перрона не по земле, по воздуху, нарушая все законы физики. Хотя у него по физике всегда был трояк, граничивший с двойкой, даже Майоров понимал, что гравитация так не работает. Следователь покрутил головой по сторонам, не решаясь залезть на рельсы и шагать в обратном направлении, стараясь добраться до Москвы. Может быть дождаться следующего поезда, в другую сторону? Но перрон один и направление по всей видимости одно. Да и спросить некого — на полустанке пусто, только ветер гуляет. Вообще нигде никого нет. Даже скамейки или, скажем, урны. Хотя на кой чёрт лыжнику в латах урна. Олег заметил ещё одну крайне неприятную вещь: верхушки деревьев были совсем близко. Либо здесь растут крайне низкие растения, либо… Это была здоровенная бетонная плита посреди леса, висящая в воздухе. Ни перил, ни лестницы не наблюдалось. Майоров, не заботясь о состоянии своих штанов, сел там, где стоял. Крепко зажмурился и вонзил короткие ногти в ладонь до боли. Это сон, бред уставшего мозга. Он переработал. Или его ударили по голове, или он что-то выпил. Для достижения нужного эффекта мужчина ещё и ущипнул себя. Хотя удар по голове можно было запомнить, а попойки он никогда не жаловал. Максимум стакан рома, но только дома и по особым случаям. Вот как сейчас. Олег машинально протянул руку к голове и пальцы наткнулись на фуражку, а затем на мягкие волосы затылка. Ничего липкого, напоминающего кровь там не было. Глаза начинали болеть, настолько сильно следователь их зажмурил. Мужчина приоткрыл один глаз, уставившись себе в колено. Затем второй и резко поднял голову. Ничего не изменилось. — Кажется, я попал, — упавшим голосом произнёс Олег. Следователь нашёл в себе силы всё-таки подняться на ноги и заглянуть через край плиты, затем тщательно обойти её по периметру, ища выход. Повсюду, насколько хватало взгляда, раскинулся лес, стволы вековых деревьев, внизу зелёное пятно — ковёр из трав и кустарников с вкраплением жёлтого. Почти под самой плитой неслась река, с рёвом закручивая в водоворотах лесной мусор, палки, листья. — Не закисай, ты либо спускайся, либо прыгай, либо тебя спущу я, — раздался рядом весёлый бас. — Не кисни, — на автомате поправил говорившего Олег. — А я как сказал? Майоров отпрянул, вытаскивая табельный пистолет, затвор заклинило, и мужчина просто направил дрожащей рукой ствол на говорившего, надеясь, что в случае чего тяжёлая рукоятка может стать неплохим оружием. — Ты ещё кто? — секунду назад плита была пустая. Олег точно это знал. Как знал и то, что спуска не было. — Ах, да. Где мои манеры? Меня зовут Рабин Тарвид. Я, как вы могли заметить, гном. Но не просто гном, а гном из королевской стражи её величества! — торжественно произнёс Рабин. Он потряс головой, от чего фиолетовая косичка бороды запрыгала вверх и вниз, глухо ударяясь о железный нагрудник. — Гном, — всю палитру своего удивления и непонимания Майоров мог выразить только ёмким «какого чёрта», только гораздо нецензурнее и громче. — Нет, гоблин. Я похож на шутника? — насмешливо отозвался новый знакомый. — Весьма, — Олег вспомнил комика карлика из какого-то шоу по телеку, который утверждал, что, если человек не смеётся над карликом, то у него шизофрения или он военный. — Любезный, судя по крою твоей одежды ты не из нашего мира. Так что следуй за мной, — гном наставил на следователя заострённый кончик секиры. — Что? Не подходи ко мне, фиалка! —Олег медленно отступал, но под ногой предательски не оказалось ничего кроме пустоты, и с коротким криком мужчина полетел вниз. — Турист, — неодобрительно покачал головой Рабин, усаживаясь в ездовое кресло, припаркованное у края плиты.***
— Эй! Эй! На окрики и тряску бессознательное тело не реагировало. Кот, а это был именно Кот, обладающий столь незаурядным именем, правда, размером с сенбернара, раздражённо хлестнул себя хвостом по пушистым бокам. С кончиков усов капало, не может быть, что он зря кинулся в ледяную горную реку, чтобы выловить эту тушу. Гордый представитель кошачьих отряхнулся, брызгая на человека водой. Мужчина резво вскочил и, отфыркиваясь, зарычал: — Твои тупые шутки, Шура! — но воинственность с него стекала как вода. Майоров обречённо огляделся. — Боже правый… — Я, — с поистине царской выправкой Кот сел, устраивая лапы на хвосте. — Кто я? — Олег с сомнением осмотрел животное, больше похожее на тигра, хотя и куда меньше. Оно не было агрессивно, просто сидело и, не мигая, смотрело на мужчину. Олег протянул ладонь, чтобы копия тигра его понюхала и дала погладить, но Кот раскрытой лапой ударил по его руке, слегка выпустив бритвенно-острые когти. Следователь с громким «Ауч!» отдёрнул пострадавшие пальцы. — Я это я. Вопрос не в том, кто я, а в том каков я, — произнёс Кот с таким видом, словно съел протухшую мышь — брезгливо. — Нет, только не это. Говорящий кот, — Майоров поёжился от порыва ветра, в мокрой одежде было мерзко, и отступил на шаг. В ботинках отчётливо хлюпало, пальцы саднило. А, если тебе больно во сне, то никакой это не сон. — Если ты, подчёркиваю, ты, думаешь, что выжил из ума, то технически так оно и есть, но на самом деле нет, — Кот поменял позу, выгнул спину и опять отряхнулся, в раздражении дёрнул ушами. — Ты-то откуда знаешь? Ты вообще животное! Кот зашипел, встопорщив усы, в один момент подскочил к мужчине, поднимаясь на задние лапы. Передними он с силой ударил в грудь оторопевшему следователю. — За что? — обиженно засопел Майоров, сидя на мягкой траве. Трава может и мягкая, но земля под ней нет. — Я не животное, а такой же член общества, как и ты, болван. И, скорее всего, на порядок выше. Манеры лицо мужчины. Ты из деревни? — Сам ты из деревни, — огрызнулся мужчина и опасливо отодвинулся от нависшего кота, не решаясь встать. Кот, помахивая хвостом, опустился на четыре лапы и направился в лес, грациозно ступая по мху и траве, не оставляя следов. Олег поднялся, отряхивая штаны и двинулся за ним, но опустившееся прямо перед ним кресло с уже знакомым гномом остановили его. — О, это ты! Так быстро исчез! Я уж подумал, что ты из наших, раз с крыльями, — радостно воскликнул Тарвид. Олег застонал. — И нечего тут сокрушаться. Сейчас представим вас Королеве, и она разберётся во всём. Она со всеми всегда разбирается, — он выскочил из кресла, свистнул и предмет мебели взмыл вверх, стремительно удаляясь за верхушки елей. Майоров смотрел на это открыв рот. — Подожди, а кто это — все? — он опустил взгляд вниз, чувствуя, как гном взял его за руку. — Сейчас попадём в Замок, и она сама всё тебе расскажет и объяснит. Наше дело — таких как ты ловить, пока вы дел не натворили, — Олег попытался освободить руку из стального захвата. Ему больше хотелось пойти за тигроватого вида котом, хотя некое рациональное зерно упорно требовало ответов. А кто, как не правитель, сможет их дать. — Что? С-ст… — резкий рывок не дал закончить мужчине предложение. Майоров с размаху впечатался в стену. Его мутило, в том числе от крови во рту. Мужчина сплюнул густую кровавую слюну и на всякий случай проверил языком зубы. — Ничего. Так со всеми бывает. Сам понимаешь, рывок в пространстве. — Тазик лучше дай, а не сочувствуй, — буркнул следователь, упираясь ладонями в бёдра. Он почувствовал руку на спине. Ну как на спине. Чуть ниже, потому что в силу своего гномьего роста Тарвид выше не дотягивался. Или же не желал. Майоров раздражённо дёрнулся, рука тут же пропала. — Я тебе лучше настойку дам. Бамбуля варит для таких, как ты, — гном порылся в многочисленных кармашках на поясе и вынул бутылочку в форме тюльпана из тёмного стекла. Он протянул его мужчине, виновато улыбаясь. Олег с подозрением откупорил пузырёк — пробка выскочила с громким «чпоньк», принося за собой запах тухлых яиц. От него замутило ещё больше. — Пахнет… отвратительно. Пусть твоя бабушка не обижается, — следователь вернул настойку. — Ну и пожалуйста, — Тарвид забрал бутылёк, пряча её в карман. В конце коридора показалась группа седобородых старцев в остроконечных шляпах. — О, Тарвид. Ещё одного поймал? К Королеве? Тебе придётся подождать, у неё сегодня фиолетовое настроение, — самый высокий, на две головы выше мужчины, хотя ростом следователь всегда мог похвастаться, худой — воспоминание от человека, подмигнул Олегу. Следующий за ним, хоть и носил бороду до пола, зыркнул и показал язык, он казался мальчишкой, его озорные глаза и лицо без морщин удивляли. Старцы величественно и неспешно прошли мимо них. Рабин зло глядел им в спины и молчал. — Что значит фиолетовое настроение? — спросил Майоров, пристально смотря в след этой странноватой группе, последний из них шёл чётко по чёрным треугольным узорам на плитке. С такой комплекцией было не понятно, как он умудряется это делать. Его шаг был такой лёгкий и изящный, попадал в крохотные квадратики, как будто ступни у него идеально маленькие и квадратные, складывалось впечатление, что ноги не подходят к тучному верху, словно это два разных тела. — Не обращай внимания, они часто неудачно шутят, никогда не предсказывают нужную погоду, а едят больше троллей. Бесполезные, — гном бодро шагал под гулкими сводами, крепко держа мужчину за руку, предпочитая игнорировать прямой вопрос. Олег решил не настаивать, вместо этого запрокинул голову, своды были такие высокие, что потолок терялся где-то в темноте и свет факелов не мог разогнать эту тьму. Майоров попытался ещё раз высвободиться из влажной ладони Тарвида, Рабин нехотя отпустил его, велев не отставать и идти чётко след в след. — Свернёшь куда-нибудь и я тебя не найду. Никто не найдёт. Будешь вечно скитаться по лабиринтам, как некоторые бедняги. Гном шагал по запутанным, извилистым коридорам, спускался и поднимался по каменным, деревянным и чугунным ступеням так много раз, что следователь окончательно запутался после седьмого поворота и двадцатой лестницы. Наконец Тарвид замедлил шаг и остановился перед очередным поворотом. — Входишь медленно, кланяешься. Не обязательно в ноги, но до приличной спины параллельной полу. Пока не спросят — ничего не говори, вопросов не задавай. Всегда говори Ваше Величество. Понял? — Не пукать, не стонать, звуков не издавать. Понял. Гном прищурился, в его руке неожиданно возник стилет, который он прижал к животу мужчины. Даже через слой одежды Олег почувствовал его остроту. — Это важные правила. — Так точно, товарищ страшный гном, — он улыбнулся. По крайней мере, годы в полиции научили его не бояться ножей у самых разных частей тела. — Иди за мной, — Тарвид закатил глаза и убрал оружие в потайной карман в рукаве. За поворотом оказалась стража и тупик, оканчивающийся воротами. И они были впечатляющими. Окованные железом, размером в несколько человеческих фигур, массивные из тёмного красного дерева, зловещие, наверное, врата в Ад должны выглядеть именно так. Створки с низу вверх были украшены замысловатыми узорами, сценами непонятных сражений, побед и пиршеств. Пока Тарвид общался со стражниками, Олег подошёл к двери почти впритык. — Быстрей проходи, пока она благосклонна к посетителям, — в дверях появился проход в человеческий рост, но Майорову всё равно пришлось наклонить голову, и чья-то цепкая лапа бесцеремонно втащила Олега за порог. Привратник захлопнул дверцу и исчез так же внезапно, как и появился. Следователь успел разглядеть только шуршащий по полу хвост, принадлежащий по меньшей мере аллигатору. Мужчина прошёл в зал, с интересом оглядываясь по сторонам. Самой занимательной частью интерьера, разумеется, был трон. Возвышающийся в добрых трёх метрах над полом, он наводил первобытный ужас от того, из какого материалы был сделан: кости. Черепа, костяные руки и ноги, целые детские скелеты и останки животных, когда-то острые зубы, чёрные провалы глазниц. Олег, перебарывая отвращение, хотел посмотреть на потолок, но вместо горгулий или голубей на перекладинах, увидел тьму, поглотившую колоны, которые должны были поддерживать свод. Мертвенно-бледный свет исходил от обвивавших столбы грибов — окнами зала похвастаться не могла. Но даже так Майоров разглядел часть гобеленов, развешенных по всем стенам. В основном это были сражения, пиршества, но кое-где проскальзывали пейзажи, не трупы среди деревьев, а самые настоящие горы, поля и луга. Голос, раздавшийся прямо над ухом, заставил Олега дёрнуться и отскочить от источника звука, запинаясь об неровности пола и, в очередной раз, оказываясь на заднице. — Какие нынче пугливые люди, однако, — женщина распрямилась, и, по скромным примеркам Майорова, оказалась на три головы выше его, облачённая в шелка, кружева и золото. Её тёмную густую копну волос венчала корона. Она изящным жестом поправила несколько локонов, откидывая их за спину, и поплыла в сторону своего жутковатого трона. Шагов по каменному полу не было слышно, Майоров даже припал к плитам за её спиной, чтобы увидеть обувь, но подол не показывал даже ног, так что мужчина поднялся и попятился к ближайшей колонне. — Куда же ты? — королева успела взойти на трон по ступенькам и перекинуть ноги через подлокотник. Женщина посмотрела на него в упор глубоко посаженными тускло-фиолетовыми глазами и поманила пальцами правой руки. Как и думал Олег, ступней у неё не было. После обнажившихся коленей клубилась тьма, почти такая же, как под потолком. Мужчина сглотнул, чувствуя, как подошвы ботинок скребут по полу, против воли, притягивая его к трону. Следователь что есть силы упёрся ногами и ненадолго замедлил движение. Когда он стал медленно подниматься в воздух, Майоров попытался освободиться, чувствуя, что ничем хорошим это не кончится. Но вдруг вокруг груди возникла стальная хватка. Она сжалась, Олег почти задохнулся, начал дышать через раз, с большим трудом. Попытался схватить это руками, но пальцы проходили через воздух и касались собственной формы. — Не спеши, человечек. В моё царство попадает много людей, но ты несколько отличаешься, может быть, пахнешь иначе. Что ты умеешь? — королева приблизила его к своему лицу и хищно улыбнулась, обнажая длинные клыки и желтоватые зубы, каждый из которых имел несколько острых концов. Олег на секунду подумал про кофе и несчастное пюре, но болтнул в воздухе ногами и неопределённо качнул головой. От хватки сложно было не только дышать, но и соображать. Женщина понимающе улыбнулась, и Майоров вдохнул полной грудью, несмотря на боль. — Много чего умею, ваше благородие. Готовить, вязать. Недурно бегаю. Спектр моих услуг достаточно обширный. Так и подмывало ответить: «Недурно метаю каштаны», но у хоббита всё закончилось хорошо, а вот насчёт него верится с трудом. — И на мясо сгодишься, лжец, — прошипела королева, на секунду теряя маску доброжелательности, её глаза сверкнули красным в полумраке. — Отнюдь. Я слишком жилистый, — храбрился следователь. Возможно, именно сейчас стоило бы вытащить лебедя, шмальнуть пару раз ей в пасть и со всех ног бежать. Но куда? — Твоя правда, — призрачная хватка несколько раз усилилась и расслабилась, словно сжимали на пробу. Возможно, будь он мельче, то его прикусили бы, как проверяют золотую монетку на подлинность. Но королева ограничилась лишь механической проверкой его слов. Как будто он так смахивает на свежую булку. Хотя после этих двух дней, наверное, больше похож на подсохший чёрный хлеб. Мысленно Олег поблагодарил начальника, отобравшего «лучших» сотрудников и заставившего привести себя в форму перед приездом президента. Они были десяткой самых-самых, подтянутых, радостных и остроумных для проверки. Их выставили вперёд, прикрывая животы и лень за широкими спинами. И действительно прокатило. Чиновники и президент остались крайне довольными, выписали чек на охренеть какую сумму, чтобы отдел справил ремонт, брали побольше стажёров и не жалели протеин. Но, к сожалению, до ремонта, как до Луны, зато справили настоящую кофе-машину, новый холодильник и несколько кондёров, правда, в кабинеты начальству. Спасибо, что хоть и из-под палки, Олег растряс жирок в зале и стал походить на себя в университете. Теперь к бешеной харизме и цепкому уму прибавилось красивое тело и стало легче жить, раз в десять точно. Смены не такие дерьмовые, потому что стал меньше уставать, девочки постоянно улыбаются, хотя не то, чтобы они и раньше не улыбались, отдельные товарищи грызут локти, пока у него открылось второе дыхание. Самодовольством мужчина так и лучился. Надо было что-то решать, включать хвалёную харизму и обаяние. Майоров улыбнулся, как умел, очаровательно, получая только за одну эту улыбку и информацию, и чай с пряниками, и пару комплементов. Королева насмешливо подняла бровь, снова показала острые зубки и произнесла чарующим тоном, низко и немного пугающе: — Твои чары на меня вряд ли подействуют. Но я давно нуждалась в шуте при дворе. Будешь комнатным зверьком. Надеюсь, что петь ты умеешь, а если нет, то скорее учись. Сейчас ты пойдёшь с привратником и переоденешься. Твоя одежда слишком грубая для певчей птицы и шута. Обладатель крокодильего хвоста появился по щелчку, словно всё время стоял за колонной. Он подобострастно поклонился, касаясь крокодильей мордой пола. И как ему не больно? Но развить эту мысль Майоров не успел. Хватка поперёк груди исчезла, и он свалился на пол, пребольно стукнувшись бедром, в последний момент уберегая голову от соприкосновения с камнем. Фуражка слетела, но Олег и не думал её поднимать, потому что наружность привратника полностью поглотила его мысли. Здоровенная зубастая пасть, настоящего крокодила или аллигатора. Не сказать, что следователь интересовался программами National Geographic или любил биологию. Не очень высокий, но с определённо человеческим телом, когтистыми лапами и хвостом, усеянным шипами. — Хвост, отведи его к портнихе, пусть она смастерит для него что-нибудь подходящее, — королева засмеялась и неожиданно её смех оказался чистым и звонким, словно на троне сидела девятнадцатилетняя девчонка с короной и в мантии, заигравшаяся в принцессу. Привратник грубо вздёрнул мужчину за плечо. Раздался треск — Хвост оторвал погон, оставляя в форме дырку. Он оскалился, потащил за собой находящегося в прострации не сопротивляющегося Олега. Фуражка осталась одиноко лежать на полу. Нужно срочно валить отсюда. Это всё просто сон. А во сне, если умереть, то можно вернуться к себе в кровать. Окно, нужно любое окно. Пустить пулю в лоб куда легче, если лебедь ещё пашет, после купания в ледяной реке. Но на это не хватит силы воли, не хватило там, не хватит и здесь. Майоров сжал кулаки. Хвост мурчал незамысловатый мотивчик и подпинывал мелкие камушки. Они отлетали от когтистой лапы, скакали по полу и стукались о стены. Привратник ничего не говорил до тех пор, пока они не вышли в освещённый дневным светом коридор. Окно нашлось именно там. Правда, не то, чтобы окно, скорее неказистая бойница. Только бы пролезли плечи, не хотелось бы застрять, оказаться перерубленным на части, одной стороной, ещё думающей, лететь вниз, а второй торчать в замке на отрубленных ногах, как тот старец. Не сильно вслушиваясь в слова крокодильего хвоста, Олег рванул вперёд, рыбкой заскальзывая в бойницу. Ожидаемо он застрял, за щиколотку уже схватился привратник, мужчина со всей силы лягнул его, заодно попытавшись оттолкнуться. Пуговицы оторвало к черту, он ободрал себе колени, но выпал из бойницы на уступ, на этот раз прикладываясь головой о камни. Из замка торчала окровавленная крокодилья морда. Он не мог пролезть и злобно скалился. — Я предложил тебе сбежать более удобным способом, идиот, — привратник вытащил пасть из бойницы-окна и зашуршал дальше. — Как же. Сожрать хотел, — буркнул мужчина. Майоров торчал на уступе, размышляя, как бы половчее спуститься по скалам, не сорваться и не разбиться об острые камни внизу. Это был действительно неприступный замок, мало кто смог бы забраться снизу. А уж что говорить о спуске, ни стальных кошек, ни заступа. Даже верёвки нет, даже одежды слишком мало, чтобы из неё сделать. — Затруднительное положение, верно? — Олег вскинул голову, натыкаясь взглядом на зелёно-жёлтые глаза с вертикальными зрачками. — Я бы не отказался от помощи, — ответил Майоров, боязливо заглядывая за край уступа. — Когда королева была ребёнком, — начал кот, обвив себя пушистым хвостом и водрузив на него лапы. — А можно как-то побыстрее? Меня скоро хватятся. — Не волнуйся, через верх они не пролезут. Ты и сам не сможешь влезть обратно. — В смысле? — Майоров уже прикидывал варианты, как можно забраться по каменной кладке и вернуться в коридоры. — Не выйдет. Или ты думал, что размером с молодую кошечку? Изящную и ловкую? Совсем нет. Ты огромный, неповоротливый и тяжёлый как боров. Ещё неприлично высокий. — А как тогда? — задумчиво спросил мужчина, разглядывая крайне узкую бойницу, пропуская колкость мимо ушей. — Нашему господину стоило многих усилий расплавить именно эту материю. А если бы ты выбрал другую, то неизвестно чем закончилось бы дело. Так что слушай, что я расскажу тебе, — в конце кот фыркнул так громко, что пара лёгких камешков выскочили из-под его лап, попадая четко в темечко Олегу. — Хорошо, я слушаю. Внимательно, — ответил он, на всякий случай отряхивая волосы и усаживаясь на камень. — Умный мальчик. В далёкие времена королева была ребёнком, необычным — дочь эльфа и человеческой женщины. Такой союз оказался порицаемым всеми народами старых земель, все знали, что смешение таких разных рас может привести к чудовищным последствиям. К коим они и привели. Но обо всё по порядку. Женщине с ребёнком удалось бежать от людского гнева. Эльф отправился вслед за ней, перед этим вырезав в страшной злости несколько деревень, за то, что они ненавидели этих родителей так, как умеют люди — страшно и без компромиссов. Прошло несколько лет, и старые земли Края услышали, что появилось новое королевство, на троне которого сидел тёмный эльф и женщина, неописуемой красоты. Это были наши изгнанники. За многие убийства невинных эльф стал тёмным, приобрёл богатство тьмы, поплатившись частью собственной дочери, заплатил ребёнком. Она бы могла вырасти замечательной девушкой, отец и мать любили её безмерно, ласкали и научили бы доброте, если бы не поступок этого эльфа. Он заплатил за свою силу младенцем, её душой и частью ног, ты, вероятно, видел, что ниже колен ничего, абсолютная тьма. Та сила, которую эльф так желал, съедала и его, медленно, столетие за столетием, пока не оставила лишь скелет на троне. Надо сказать, что женщина, королева и его жена умерла быстро, не дождавшись пятилетия своей малышки, злоба мужа и ненависть окружающих свели её в могилу. Хотя говорят, что умерла она не своей смертью. Но её красота на века поселилась в замке тёмного эльфа. Статуи, гобелены, картины, даже служанки отдалённо напоминали его умершую жену. Его дочь, наша королева, росла под гнётом отца, любившего только её мать. Он не обращал внимание на девочку, и она училась всему сама. И вот однажды… — Ты меня слушаешь? — ворчливо спросил кот, наблюдая, как мужчина ёрзает на камне. — Кто же служил им, если их все ненавидели? Как получилось так, что возникло новое королевство? — И ради этого ты прервал мой рассказ? — недовольно произнёс кот. — Давным-давно… — Стой, стой, там было про однажды девочка, — перебил кота Олег, уже жалея, что задал вопросы. Кот их всё равно проигнорировал, продолжая рассказ: — Хорошо, — прищурился кот, — однажды принцесса нашла в лесу фею, поймала её в банку и заставила колдовать то, что хочется ей. Фея не хотела умирать и старалась как могла, выполняя все прихотливые пожелания принцессы. И одним из её желаний в конце концов стала сеть тоннелей, подземных переходов и маленьких порталов по всему замку. Она создала своё королевство в замке, держа в страхе всех придворных. Никто не позволял себе лишнего слова, опасаясь, что принцесса бродит в стенах и может выскочить в любой момент, позвать стражу и отправить на казнь или заточить несчастного в казематы. К тому времени её отец, король, совсем пропал в башнях, проводя всё время в комнате полной статуй мёртвой жены. Поговаривали, что там стоял и её гроб. Так или иначе через столетье король умер и в эту комнату никто более не смог попасть. Процесса стала королевой, куда более жуткой чем её тиран отец и не менее красивой, чем мать. Если ты нажмёшь на этот выступ, то откроется тайный проход и ты сможешь выбраться из замка через подвалы, — неожиданно прервал свою речь кот, указывая лапой на нужное место. Олег подскочил и тут же повис на выступе, прикладывая все усилия, чтобы опустить его. С трудом, но всё же ему это удалось. Камень медленно пополз вниз, заскрипел механизм, посыпались песок и грязь. Майоров заглянул в темноту открывшегося прохода, дневной свет не проникал дальше метра, освещая лишь кусок каменного пола и часть стен. Обрадованный мужчина шагнул вперёд, оборачиваясь, чтобы поблагодарить пушистого знакомого: — Премного благо… — пола под ногой не оказалась, руки бесполезно скользнули по шершавым стенам, не способные зацепиться за мелкие трещины. Мужчина приготовился к смерти, обязательно жуткой и мучительной. — В целом чего ещё ожидать от человека. Турист, — мурлыкнул кот, бочком пробираясь по каменной кладке, а дальше и вовсе вертикально поднимаясь выше по стене, совершенно спокойно игнорируя законы физики и ставя лапы перпендикулярно каменной укладке. Идти за человеком он не планировал. Эти тайные тропы внутри замка не внушали абсолютно никакого доверия. Полёт Олега оказался недолгим, но крайне болезненным. В воздухе пахло кровью от содранных коленей и рук. Темно было настолько, что Майоров не различал даже собственные пальцы, не то, что пространство. Ориентироваться он теперь мог только с помощью рук. Зажмурившись, он поднялся и встал боком, ожидая внезапного удара. Но в тоннеле было тихо, только его собственное прерывистое дыхание. Нащупав стену, мужчина осторожно сделал шаг, опасаясь очередного провала, но пол оказался на удивление ровным. Пути назад не было, поэтому следователь дотронулся второй рукой до стены и пошёл вперёд. Темнота давила, но шероховатость камня под пальцами возвращала в реальность. Майоров двигался медленно, не поднимая ноги, а проводя ботинком по мягкому песчаному полу, скользя, как по льду. Олег взмок и то и дело вытирал пот ладонью, наверняка перемазавшись грязью и кровью. Хорошее же у него будет лицо, когда он выйдет наружу. Хотелось надеяться, что выйдет. Магия, феи, гномы, эльфы и ещё Бог знает кто. Прямо натуральный Властелин колец. Не хватало ещё, чтобы его значили героем и отправили на жутко опасную миссию. Мужчина вздохнул. Вряд ли бывшая жена имела в виду именно эту ситуацию. — Да подавись ты своей фантастикой! — рассерженная рыжеволосая женщина размахнулась и запустила книгой в сидящего в кресле Олега. Следователь отклонился, заложил пальцем страницу и поднял усталый взгляд на жену. — Это фэнтези. — Козёл! — входная дверь хлопает так, что закрытая на шпингалет кладовая в коридоре открывается, а на кухне дребезжит витраж. — И вовсе не стоит обижать Стража, — хмыкает Майоров, поднимает Пехова с пола и укладывает на кофейный столик. Нельзя сказать, что он «давится» фэнтези, но пыль определено оседает на языке и щекочет в носу. Олег чихнул, постаравшись уменьшить звук, закрыв нос и рот полой кителя. В довершение всего он ещё и сел на корточки. Наукой неизвестно, как это влияет на чихание, но так делают многие. В любом случае звук все эти действия не уменьшили, зато подняли целое облако пыли, от чего Майоров чихнул ещё раз. Приоткрыв один глаз, следователь увидел вдалеке тонкий луч света, проходящий через коридор как шлагбаум. Мужчина, обрадованный возможным спасением, с вновь разгоревшейся надеждой, угасшей было от этого пугающего места, бодро пошёл вперёд, отмечая, что пол стал куда более наклонным, чем раньше. До луча, который оказался тонкой полоской света шириной в два пальца, причём намного выше глаз Олега, идти оказалось куда дольше, чем рассчитывал следователь. Зато в воздухе отчётливо запахло жаренным мясом, луком и специями. Так, как обычно пахнет среднестатистическая замковая кухня, которая обслуживает не менее ста человек. Майоров встал на носки, но даже так, с его-то ростом, он не дотягивался до щели. Мужчина подпрыгнул, стараясь вести себя как можно тише. На секунду мелькнула хорошо освещённое помещение и здоровая спина в засаленном, бывшим когда-то белом, но сейчас уже сером халате. Если принцесса могла войти куда угодно и когда, то в досягаемости его руки должен быть какой-нибудь рычаг. Вряд ли тайный, скрывать рычаг в потайных ходах как-то бессмысленно. Олег принялся возить по стене ладонями, держа руки над головой, примерно представляя, где можно расположить ручку или штырь. Королева была высокой, выше всех, кого он знал, да и в темноте, хоть и пронизанной лучиком света, было сложно ориентироваться. Наконец пальцы нашарили искомый предмет, и следователь чуть не расхохотался в голос. Самое излюбленное клише авторов детективов, мистических историй и всего прочего. Витая скоба, вероятно для лампы или факела. Майоров ещё несколько раз подпрыгнул, но в щели спины не было, только огромная раскалённая плита с множеством кастрюль, из которых валил пар. Около нескольких суетились повара, придерживая гигантские железные крышки и скрываясь за клубами пара. Олег вытащил пистолет, снял с предохранителя, выдохнул и хотел было перекреститься, но усмехнулся, не слишком-то доверяя Всевышнему, которому вряд ли есть дело до него. Каменная плита двинулась на него и мягко скользнула в бок, ровно на столько, чтобы он смог пролезть. На этот раз Олег не к месту вспомнил Чуйко и его уверенность в существовании магии. Без неё дело явно не обошлось. Задвинув посторонние мысли на задний план, он скользнул под стол, никем не замеченный. Поваров на кухне было всего трое, они теперь стояли у дальних столов, ожесточённо споря насчёт розмарина и базилика. Майоров выглянул из своего укрытия, оценивая обстановку. Посередине поистине большой кухни стояла не менее внушительная плита, раскалённая настолько, что жар долетал даже до следователя. По всему периметру стояли столы, в основном вплотную друг к другу, но слева между дверным проёмом и парой деревянных бочек было две открытые металлические дверцы, на уровне груди. На стенах висели шкафы с утварью, специями и поварскими книгами. Отовсюду с низкого потолка свисали ложки с длинными ручками, черпаки, половники, сотейники, сковородки. В стенах справа и слева двери, одна из них должна быть открыта, а может и обе. Ближайшая была всего в двух столах. Майоров, собирая коленями пыль, мышиные экскременты и остатки пищи пополз вперёд, убрав ствол в кобуру. От плиты было не менее жарко, чем в тайном ходе королевы и точно так же душно, хотя по рукам сквозило из-под двери. До двери пустое пространство, даже не закрытое плитой. Олег обернулся на поваров, кажется, там завязалась драка, и вылез из-под стола, в несколько больших шагов достигая цели и дёргая ручку на себя. Дверь не поддалась. Следователь толкнул вперёд, затем навалился плечом. Заперта. — Хорёк вонючий, Тадеуш, суп! — крик одного из служителей кастрюли и половника прозвучал так громко, что сперва Олег решил, что его увидели. Понимая, что повара сейчас обернутся, мужчина, недолго думая, рыбкой скользнул в открытый ход. Благо пуговицы отлетели раньше, иначе он зацепился ими за край. Пытаясь затормозить руками, локтями или плечами, Майоров только порвал китель ещё больше и с шумом вывалился из трубы на что-то мягкое, но дурно пахнущее гнилью. Лохань с пищевыми отходами была похожа на вонючее болото. Очистки, какая-то жидкость, мясо, хлеб, овощи — всего этого было так много, что от падения Олега, часть выплеснулось на каменный пол. Следователь устроил небольшое цунами для крысиной семьи, которая имела неосторожность высунуться из норы на обед. Мужчина перевалился через край, отплёвываясь, с дрожащими от отвращения рукам, сдерживая рвотные позывы. Хуже не придумаешь. Он сделал шаг и угодил ногой в размокший кабачок, проезжаясь на нем не хуже, чем на замёрзшей луже. Короткий полёт, грязная ругань и вот — Олег сидит на куче угля, чудом не угодив в открытую пасть печи. По цвету он теперь напоминает трубочиста, запахом кого-то умершего, а настроением Аллу Борисовну Каюк из отдела бухгалтерии. Майоров поднимается, даже не пытаясь отряхнуться. В углу, на куче тряпья и угля лежит человек, обнимая черенок лопаты. Олег напрягается, ожидая, что кочегар вот-вот и встанет от шума. Но рядом с мужчиной валяется бутылка, не оставляя полёта для фантазии. Следователь всё же тихо и осторожно проходит мимо, толкает дверь и отказывается на улице. Шум оглушает, из-под ног выскакивает тощая курица, недовольно квохча. Двор замка наполнен людьми, повозками, животными. Со всех сторон доносятся крики, ругань. Где-то бьётся стекло, мычат коровы, лают собаки, все остальные гогочут, грохочут, стучат, стонут, блеют и издают всевозможные звуки. Ворота, за которыми едва виден лес, находятся на дальнем конце двора, куда ему ещё предстоит добраться. Олег оглядывается, подхватывает с земли холщовый мешок, развязывает, внутри несколько сырых картофелин, луковица, жестяная кружка и нож с коротким лезвием и плохенькой рукояткой. Воровать нехорошо, но оставаться в замке ещё хуже. Но пересилить себя и взять чужое Майоров не может. Он оставляет вещи на том же месте и ищет что-нибудь полезное. В стороне на брусчатку свалены в кучу пустые ящики. Обрадованный следователь хватает первый попавшийся, устраивает на плече, прикрыв лицо с одной стороны, хотя угольной пыли, крови и прочей грязи должно было хватить для маскировки. Олег выходит из-под навеса, опустив взгляд и старается быть незаметным, но аромат, который он источает тут же, образовывает вокруг небольшое кольцо и у него не получается слиться с толпой. Внезапно с одной из стен доносится колокольный звон, люди затихают и останавливаются, прислушиваясь. Двор в одночасье затихает. Вдруг какой-то малый в зелёном плаще фыркает и в полголоса произносит: — Опять сбёг кто-то. Ну хоть не из казематов, иначе поставили всю стражу на уши, — он принимается дальше отпихивать людей и тянуть за собой упрямого осла, нагруженного корзинами. Майоров замечает мальчишку, который ловко суёт руку в один из баулов, вытаскивая сочное красное яблоко, прямо под носом у стражника, сложившего руки на эфесе меча и внимательно просматривая толпу. Олегу приходится пробираться зигзагами, чтобы не пересечься с охраной. Скорее всего ищут именно его и не стоит попадаться на глаза вооружённому человеку в доспехах. Девятый калибр должен пробить лист стали и жести, но неизвестно что у него под латами. Может быть какой-нибудь магический предмет защиты. Следователь почти достигает ворот, как раздаётся звук горна — трубят глашатаи в красных плащах, стоя на деревянных мостках, и стража, ударами дубинок, тычками и окриками отгоняют людей от ворот, формируя какой-то людской коридор. Олег пытается обойти, протиснуться дальше, к воротам, но его зажимает пышная дама с козлёнком на руках и щуплый парень в остроконечной шляпе. Он такой тощий, что его острый локоть похож на стилет и впивается Майорову в живот. Дама и парень синхронно морщат носы от его запаха, а козлёнок заинтересованно принюхивается и снимает губами с его плеча полоску капустного листа, с удовольствием чавкая над ухом хозяйки. Звонкое цоканье копыт слышно задолго до того, как появляется отряд во главе со статным рыцарем, поднявшим забрало. Он смотрит только на дорогу, не отвечая ни на какие выкрики. Когда он, на белом коне проезжает мимо, Олег с интересом поднимает голову и чуть не роняет на тощего паренька ящик. Рыцарь в сияющих доспехах никто иной как: — Толян! Краснов! Анатолий непонимающе оглядывается, но его конь бодро проходит мимо, и мужчина не замечает Олега, который уже готов кинуть ящик ему вслед, но движением толпы его уносит левее, далеко от прохода. Люди за конным отрядом вновь смыкаются, Майоров, активно работая свободным локтем, с удвоенной скоростью двигается к воротам. С людским потоком следователь покидает замковый двор. Ему приходится отойти от замка метров на семьсот, когда он бросает ящик кому-то под ноги и рвётся вперёд, за конным отрядом. Толик обнаруживается нескоро, у самого основания горы. Но он терпеливо ждёт на беспокойном жеребце, взрывающим копытом землю. Конь не понимает, почему он не скачет во весь опор, как и всегда, когда его копыта касаются пыли на дороге, а не камня. — Краснов, это правда ты? — Анатолий стоит немного в стороне от потока крестьян, проходящие мимо люди то и дело кланяются ему. Майоров подходит ближе, впрочем, в любой момент готовый вытащить Лебедева, всё ещё не поставленного на предохранитель. — Олег Саныч? — неверяще, почти шёпотом спрашивает недавний дежурный, а теперь благородный рыцарь. Что за проступок он совершил, что попал сюда? Толик живёт тут так давно, с самого детства. А вот люди из его мира, время от времени попадающие по воле Теней, были злодеями. Для окружающих, для мира или даже для себя. Майорову хочется неуместно хихикнуть и напомнить Толику про Фиону из Шрека, но он только кивает, не в силах что-либо сказать. — Я не знаю, что происходит, как я очутился тут и всё остальное. — Это я уже понял, — Краснов спешивается и берёт возмущённого коня под уздцы. — Вид у вас ошалелый, — он улыбается, широко и открыто, предлагая мужчине следовать за ним. — Мои люди отправились без меня, а я не был уверен не послышалось ли мне. Хорошо, что я остался. — А Чуйко был уверен, что ты используешь магию. Выходит, он был прав. — Ничуть. Я тут всего лишь рыцарь, — усмехнулся Толик. — Давайте так. В трёх часах отсюда есть деревня, почти городок. Я дам вам денег, вы снимите комнату в «Золотом Льве», поедите, отдохнёте, а то жизнь вас, смотрю, не пощадила. А я прибуду, как только закончу с делами. Через пару дней. — Мне согреют воду и принесут пинту эля? — скептически спросил Олег, хотя, и не возражая против столь удачного развития событий. — Вам понравится, не сомневайтесь, — Анатолий вытащил из мешочка несколько монет и протянул в кулаке Майорову. — Не светите, а то ограбят. Олег кивнул, пряча деньги во внутренний карман. Они вместе дошли до холмов, где Краснов попрощался, вскочил на изнывающего без движения коня и, лихо свистнув, умчался прочь. Следователь сошёл с дороги, чтобы не мешать телегам и обернулся. Замок пугающей громадой возвышался на горе, зияя провалами узких окон бойниц. Слышался истеричный звон колокола, долетали обрывки голосов. Олег стоял, с замиранием сердца рассматривая открывшуюся картину. По всюду, куда хватало взгляда, раскинулась зелёная равнина. Слева в неё волнами изумрудного моря клином вдавался густой лес, тёмный и даже несколько пугающий. Посредине зеркалило небо чистое озеро, по берегам которого торчали домики, отсюда казавшиеся не больше ногтя. На горизонте высились горы. И повсюду зелень, все оттенки зелёного, мыслимые и не мыслимые: малахитовый, нефритовый, жёлто-зелёный, серо-зелёный, болотный, оливковый и ещё, и ещё. Словно ребёнок, решивший нарисовать лес, и вываливший на стол всевозможные карандаши, хоть как-то напоминавшие «зелёный» в его первозданном виде. Олег поправил рваную форму, залез рукой в карман. Несчастный твикс от долгого соприкосновения с телом превратился в липкую массу, легко деформирующуюся через фантик. В другом кармане звякнули серебряные монеты. Следователь проверил крепление пистолета и выщелкнул обойму. Всё, что теперь у него есть это растаявшая шоколадка, шестнадцать патронов, рваная милицейская форма, знакомый рыцарь в сияющих доспехах и загадка. Новый мир звенел, горел и ждал его.