Аддикция

      После перемещения из Лютного переулка, в котором она простояла в течение нескольких минут, как вкопанная, Грейнджер пыталась перевести дух, оказавшись на пороге собственной квартиры.       Только что у неё состоялся разговор с Малфоем, который, даже если и не знал наверняка, то о чём-то догадывался, — а если и не догадывался, то после сегодняшней сцены точно стал догадываться.       Полное фиаско: после неудавшейся попытки проникновения в «Горбин и Бэркес», дезиллюминационные чары спали, и девушка предстала в полной красе на потеху Драко Малфою.       Но если встречу с Малфоем можно было пережить, то боль от потери бутылки хорошего вина — пережить невозможно.       Сейчас предстояло убрать все эти размышления на дальнюю полку разума и придумать внятную отмазку для своей очень проницательной подруги.       Гермиона открыла дверь, практически мгновенно почувствовав шлейф цветочных духов с верхними нотами еды, что явно принадлежала Молли. Джинни, услышав шум, вышла в коридор встретить подругу.        — Святой Мерлин, что за вид? — Уизли сопроводила свои слова всплеском рук.        — Представляешь, купила нам вина, а бутылка треснула, видимо, при трансгрессии.        — Тяжёлая потеря, но благо я тоже купила бутылочку, — обняв Гермиону, успокоила Уизли. — Две, если быть честной, и ещё я привезла прекрасный ужин из Норы.       Девушки обменялись улыбками: Джинни — улыбкой полной радости от встречи; Грейнджер — улыбкой полной облегчения от незаданных уточняющих вопросов.       После недолгой подготовки к домашней тусовке, на журнальном столике оказался подогретый ужин и разлитое по бокалам вино. Удобно усевшись на диване, Гермиона откинула голову назад, чувствуя себя в разы счастливей. То, что внутри сидит под семью замками, наконец-то уснуло с приездом близкого человека. Джинни Уизли была ветром, тем открытым окном, что, не церемонясь, прогонял душность сомнений. Её комфортная проницательность и интеллигентная бесцеремонность отдавали теплом на сердце.       — Ну, что нового? — Гермиона прервала молчание, делая глоток вина.       — Приняла предложение Блейза Забини.        — Ого. — Грейнджер развернулась всем телом в сторону подруги, демонстрируя интерес. — Так передо мной сидит главный редактор журнала «Seeker Weekly».        Джинни кивнула, пряча ухмылку в бокале, что не осталось незамеченным для Гермионы:       — Есть сомнения?       — Работать в Холдинге, где почти все — слизеринцы... Это будет непросто.       — Забини явно к тебе лоялен, раз предложил эту должность. А Паркинсон и Ко отвечают за другие издания. Смело можешь слать всех, редактора лучше тебя для спортивного журнала им не найти! — Гермиона приподняла бокал, будто сделала из своей реплики тост.       Подруга повторила жест.        — Ну, и общаться со злодеями опыт имеется. — Фраза Джинни сочилась иронией. — У меня, в принципе, с Реддлом больше общего, чем у кого-либо.        — Это ещё почему?        — Одна из моих главных проблем тоже Гарри Поттер.       Секундная пауза… и обе разразились истерическим смехом, держась за животы и откидываясь по разные стороны дивана.        — Ну правда, из вас троих: Рон может и не самый интеллектуальный, но самый адекватный уж точно, — продолжила резать ножом правды Джинни. — Вы хотите быть с Поттером правыми, справедливыми. Какими угодно. Но не счастливыми.        — Почему ты считаешь, что стремление к правде и справедливости не сделает нас счастливыми?        — Это недостижимые идеалы, Гермиона. Вам всегда будет мало.        — Созидать не моя история. Из-за бездействия возродился Волан-де-морт.       Джинни замерла, понимая резонность фразы. Её любимый человек и лучшая подруга были из этих хрестоматийных персонажей книг. Ведь историю творят люди, что поставили общественные интересы выше личных; что действуют при виде несправедливости; что делают мир вокруг себя лучше.       Уизли уже представила, как стоит у алтаря, а священник спрашивает, готова ли она всегда быть на вторых ролях. И ответом было бы: «Точно нет».        — Хочешь, расскажу про встречу с Поттером в Шотландии?       Грейнджер молча кивнула. И Джинни начала свою историю с сеттинга шотландских пейзажей. Хотя обе понимали, что история закончится лязгом отстрелянного патрона.       

_________

      Уже как неделю Джинни была на сборах Холихедских гарпий в окружении густых туманов, что скрывали горные пики и создавали ощущение загадочности и таинственности. Изредка, во время тренировки, когда серый покров рассеивался, открывался великолепный пейзаж, словно вырезанный из камня и травы.       И сейчас, стоя в душном помещении и тесном корсете, хотелось погрузиться в прохладные воды озёр и слиться с природой. Посидеть на большом камне, покрытым мхом, где крики и шёпот сливаются в одно особенное и мелодичное звучание, затягивающее своей гармонией и покоем. Но вместо этого в панорамном окне виднелся кровавый закат и бушевал нестихающий ветер.       — Мне нужно будет купить пистолет, чтобы побороть желание приближаться к тебе. Аваду я не способен буду произнести, а просто нажать на курок, наверное, смогу. — Поттер поправил очки.       Джинни не обернулась и даже не кинула взгляд на отражение в окне, сложив руки на груди. Потому что здесь не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что только он мог говорить о смерти так буднично. Гриффиндорец уже так делал, когда шёл в Запретный лес.       Сейчас же не было ни леса, ни Реддла, ни войны, но Гарри почему-то до сих пор ставил свою жизнь на кон.       — Мне твой простреленный висок ни к чему, — быстро нашлась с ответом девушка, щёлкнув портсигаром. Чёрт! Джинни давно бросила курить, но почему-то именно в эту поездку положила сигареты в сумку.       Конечно, это было лукавство. Всё она прекрасно понимала. Приглашения на это мероприятие спортивного магического мира были разосланы давно. Поттер здесь точно появился бы. Поэтому от сигареты её отделяла только надежда на его благоразумность. Но карта не проигралась. Наивно. Поскольку в Поттере было столько же благоразумности, сколько в дементорах умения облегчать страдания заключенных.       — Я не могу. — Поттер потупил взгляд, а затем сделал несколько шагов вперёд. — Ты такая красивая, и такая... — он замешкался.       Джинни уже успела прикурить и развернулась к нему. Действительно красивая. Такая юная и вздорная. В этом платье изумрудного цвета на фоне кровавого заката — словно она брешь мироздания. Насмешка этому жестокому миру.       — Какая?       — Видимо, уже не моя, — еле слышно выдохнул Поттер.       Уизли затянулась, прищурив глаза и выдохнув горький сигаретный дым процедила:              — Ты знаешь условие, Гарри.       Она всю жизнь им восхищалась, была надёжной спутницей и самой сильной поддержкой. Всегда выбирала его и теперь хотела, чтобы он сделал то же самое.       Поттер молчит, но его сделанный шаг навстречу, нарушая её, и без того, хрупкое пространство, красноречивее всяких слов. Уизли отдала бы всё на свете, чтобы он хоть раз примерил маску лицемерия и сказал то, что она мечтала услышать.       Так надоело глотать ком боли. Джинни делает шаг назад, но дистанцирование не помогает унять дрожь. В её арсенале было много тяжеловесных аргументов, но все они не давали твёрдости духа.        — С твоей любовью к риску и Экспеллиармусу я слишком быстро стану вдовой. — Раз тяжеловесные аргументы не давали нужного эффекта, у девушки всегда была приготовлена саркастическая фраза.               Гарри сунул руки в карманы брюк, подавляя желание прикоснуться. Если у кого-то бешено колотилось сердце при подобных разговорах, то у него замедлилось. Кровь перестала циркулировать, превращаясь в кофейную гущу.               — Значит, всё?               — Значит, всё.              Шотландия оказалась прекрасной страной, где останавливается время и сердца влюблённых.       

_________

      Уже лёжа в кровати, после долгого разговора и моря слёз, Гермиона переваривала всё сказанное подругой. Джинни имела право на всё, что чувствовала и делала: на свободу испытывать жалость к себе и чёрную обиду к другим, на свободу ставить ультиматумы, на свободу без всяких причин выбирать себя.       Рон, по всей видимости, ушёл, потому что тоже решил выбрать себя.       Гарри работал в Аврорате, потому что это его призвание. Уйти, значит потерять себя. Гермионе было трудно представить, что кто-то поставил бы ей такое условие. Вот и Рон не смог представить, как делает это. Он слишком хорошо её знал.       Семья Уизли — ментально здоровые люди. А всё, что могли предложить Поттер и Грейнджер — это тьму ладоней на глазах и выстланную слезами и обидами лестницу вниз.       Получается простое уравнение, где тебе говорят, что любое число, умноженное на ноль — равно ноль. И ноль этот — ты. Человек — с которым ноль счастья; человек — с которым ноль душевного спокойствия; человек — с которым ноль внутреннего удовлетворения.        Так что оставалось таким людям, как Гарри и Гермиона? Нужно ли было предавать свои идеалы ради любви?              Просто созидать не их история. Им этого определённо мало.       И раз уж созидание не было близко Гермионе Грейнджер, пора было действовать. Позорное проникновение в «Горбин и Бэркес» ведьма оставит на оправдание своей лимбической системе и подумает об этом чуть позже.       Спохватившись, девушка взяла блокнот с прикроватной тумбочки, открывая нужную страницу.       

_________

      Музыкальная шкатулка +       Серебряная рука +       Серебряная табакерка +       Пурпурная мантия +       Проклятое ожерелье (предположительно в Горбин и Бэркес)       Рука Славы       

_________

      А затем сделала новую пометку: «См. в конфискованных вещах Люциуса Малфоя»              Она понимала Джинни, но не принимала такую судьбу. Счастье — это тоже вечная борьба за мгновение, его тоже всегда будет мало.