Клюква

В тот день Дин Томас сбежал из Хогвартса. В тот день территорию Хогвартса окружили дементоры. Уроки были отменены, потому что даже Кэрроу чувствовали себя не в своей тарелке. Кто бы мог подумать. В тот день Снейп в назидание всем отменил походы в Хогсмид. Еще через несколько дней, когда стало понятно, что Дина не смогут найти ни дементоры, ни егеря, Амбридж отменила квиддич. Для всех, кроме слизерина, конечно. Тучи стали сгущаться. Казалось, еще немного, и ни один солнечный лучик не сможет пробиться сквозь тьму, окутавшую замок. Даже самые непробиваемые студенты впали в уныние. Джинни больше не упоминала не о мести, ни о вредилках. Она практически не улыбались. Люди чувствовали страх, вызванный близостью дементоров. Больше никто не думал о побеге. Кэрроу и Амбридж свирепствовали. Подвалы Хогвартса были переполнены наказанными студентами. Гермиона впервые ощутила на себе заклятие Крициатус. Не смотря на боль и тремор рук, который не оставлял ее на протяжении нескольких дней, Гермиона была довольна. Во-первых, ее наказание было исполнено. Во-вторых, о, как же она ненавидела Кэрроу. Ей казалось, что она живет исключительно на ярости. Не будь ее — не стало бы и Гермионы. К середине ноября Министерство отозвало дементоров, посчитав, что урок усвоен. Но все знали, что послужило настоящей причиной. Маленький мальчик — первокурсник со Слизерина — был поцелован дементором. Его тело нашли на утро рядом с квиддичным полем. Видимо, он хотел пробраться в сарай для метел, чтобы полетать. Мальчик так и не взял в руки метлу. Все стали постепенно приходить в себя. Но кое-что все-таки изменилось. Люди перестали бороться. На маггловеденье больше никто не пытался и слова против сказать. Полукровки и магглорожденные каждый день выступали с заявлениями, что отказываются от своего происхождения и желают смерти магглам. Конечно, они так не думали. Но было плевать. Потому что все хотели выжить. И это ощущалось поражением. Гермиона уныло тыкала вилкой в пятничный омлет. Она не любила омлеты. Девушка в пол-уха вслушивалась в разговоры одногруппников и обдумывала причину, по которой Гарри и Рон уже неделю не выходят на связь. Гермиона вздрогнула от чужого прикосновения к своему плечу и повернула голову. Джинни держала ее за плечо и смотрела куда-то вглубь Большого зала. Гермиона проследила за направлением ее взгляда и увидела Полумну, которая ходила вдоль столов со стопкой журналов «Придира». Когтевранка со своим обычным безмятежным видом предлагала купить журнал со словами «новый выпуск в поддержку Гарри Поттера!». Гермиона перевела взгляд на преподавательский стол и встретила обеспокоенный взгляд Магконагалл и Флитвика. Затем Гермиона обеспокоенно посмотрела на место Амбридж и выдохнула. Ее еще не было. — Кхе-кхе, — и Гермиона вздрогнула, судорожно повернув голову в сторону Полумны. Амбридж уже стояла около когтевранки. — Мисс Лавгуд, позвольте поинтересоваться, чем вы тут занимаетесь? — Продаю журнал моего отца, профессор, — легко ответила та. — Мисс Лавгуд, — елейным голосом сказала Амбридж, — мне показалось, или в этом журнале содержатся лживые, и к тому же оскорбительные высказывания против Министерства? Вы осведомлены, что Гарри Поттер признан нежелательным лицом номер один? Вы знаете, распространением каких материалов занимаетесь? — О, я и мой отец всецело поддерживаем Гарри Поттера, — заявила она, и Гермионе показалось, что это было сказано гораздо громче, чем того предполагала ситуация. Многие студенты оторвались от своего завтрака и направили взгляд на Полумну. — Вот как, — ответила Амбридж с улыбкой, которая не предвещала ничего хорошего. *** — Мистер Малфой, — Снейп пригласил Драко присесть, — как продвигается ваше задание? Драко устало облокотился на спинку кресла. Никак, мать его. — Мистер Малфой, — раздраженно повторил Снейп, — стоит ли мне объяснять, насколько это важно? Как вы считаете, я бы попросил вас об этом, если бы это не было необходимым? Директор выжидающе посмотрел на Драко. — На сколько я знаю, вы и сами прекрасный легелимент, профессор, — ответил парень с сарказмом. — Понимаете ли, должность директора школы предполагает множество обязанностей, в число которых не входит выжидание девчонок в коридорах школы. Мне казалось, Драко, я могу на вас положиться. — Так вы хотите, чтобы я выследил ее в коридоре и напал? — Драко изогнул бровь. — Выбор методики я оставлю на ваше усмотрение. Только, ради Мерлина, не оставляйте после себя грязи. Драко закатил глаза. Не оставлять грязи. Салазар, он даже за Амбридж, Крэббом и Гойлом подчистил. Ей Мерлин, пора наниматься в уборщицы. — Драко, — снова начал Снейп, — вы же понимаете, насколько стремительно должны действовать? Для того, чтобы вы смогли попасть в сознание мисс Грейнджер, оно должно быть ясным. От одного круцио ничего не будет, но… Принимая во внимание положение дел в Хогвартсе, я бы посоветовал вам поторопиться. Я уверен, что даже если девчонка сама не будет лезть на рожон, ее будут испытывать. По причинам или без. *** Невилл вбежал в гостиную, и Гермиона машинально встала с кресла. Судя по бледному лицу парня и отдышке, хороших новостей ждать не стоит. — Пожиратели в Хогвартсе! — глухо сказал он. Комната погрузилась в тишину. Казалось, можно было расслышать, как пылинки оседают на ковер. Гермиона широко открыла глаза и подбежала к парню. — Они стоят около входа и, мне показалось, они кого-то ищут. Гермиона почувствовала, как по спине прошли мурашки. Она ждала этого. Девушка выбежала из гостиной и со всех ног понеслась к главному входу. Они пришли за Полумной. ОНИПРИШЛИЗАПОЛУМНОЙ. Около главного входа собралась толпа людей. Гермиона застыла на месте. Она уже видела такое раньше. Когда Амбридж пыталась выгнать Трелони из Хогвартса. Но пришел Дамболдор и быстро расставил все по своим местам. Но кто поможет сейчас? Гермиона увидела, как какой-то Пожиратель тащит Полумну за руку, пока та сопротивляется. Увидев страх в глазах той, что казалось и не способна на это, девушка почувствовала леденящий ужас, расходящийся по лопаткам. Нравится ли ей Полумна? Никогда не нравилась, если честно. Гермиона бросается вперед и достает волшебную палочку. Будто аврор, достающий свое оружие из кобуры, она мчится прямо в эпицентр. Она не отдаст им Полумну. Гермиона чувствует чью-то грубую хватку на предплечье, и ее оттаскивает в сторону. Девушку охватывает паника, и она начинает брыкаться, пытаясь снять с себя чужие руки. Она видит, как Полумну выводят из замка. Гермиона оборачивается и видит разъяренное лицо Драко Малфоя, утаскивающего ее за колонну. Вдруг ее охватывает странное чувство, будто она пытается что-то забыть. Или вспомнить. Как будто она что-то видит, но не глазами, а… Малфой швыряет ее прямо в каменную колонну, и девушка подносит ладони к щекам, пытаясь справиться с необычным чувством бардака в собственной голове. — Малфой, какого… — начинает она хриплым голосом. Гермиона поднимает на него взгляд и замолкает, видя его темные глаза. Хочется спрятаться от этого взгляда. Потому что это — жуть. Он смотрит так, что хочется прикрыться. Девушка открывает рот и хмурит брови, не понимая, почему он выглядит так. Взгляд Малфоя проясняется, а Гермиона путается все больше. Вот же он: обычный Драко Малфой. Человек со злым взглядом и острыми чертами лица. Такой, каким он был всегда. — Грейнджер, — хрипло говорит он, — ты передумала? — Ч-что? — Ты все-таки решила стать жертвенницей? Гермиона вспоминает недавний разговор и выглядывает из-за колонны, укрывающей их. Полумны нет. Ее увели. Она в ярости поворачивается к парню, и тот вновь принимает равнодушный вид. — Малфой! — рычит она. — Кто дал тебе право?! Из-за тебя ее забрали! Ты понимаешь, что с ней… Но он не стал дослушивать, и отвернувшись от нее, ушел. *** Какая-то девчонка из Пуффендуя вручила старостам списки дежурств. Гермиона засунула пергамент в сумку вместе с остальными бумагами, врученными ей на собрании старост. До травологии оставалась пара минут, и девушка проклинала весь Пуффендуй за задержку собрания. Хотя проклинать стоило того, кто составлял этот список. Лишь перед самим дежурством Гермиона поняла, что не знает, кого ей стоит ждать около статуи одноглазой ведьмы. Девушка развернула пергамент и с каменным лицом уставилась в него. Драко Малфой. Гермиона уставила в пустоту. В какой момент вселенная решила сыграть с ней злую шутку? Девушка тяжело вздохнула и помотала головой: пусть. В конце концов, это лучше, чем Крэбб или Гойл. К тому же, она так и не нашла подходящего случая для того, чтобы сказать ему спасибо. «Спасибо, что спас меня от изнасилования, Малфой» Мерлин всемогущий, как же это нелепо. И тупо. И страшно. И, может, ей все же не обязательно говорить это? Но как быть с сегодняшним днем? Она все еще была зла на него, но… Он опять спас ее? Да Малфой просто рассмеется ей в лицо, когда поймет, что она думает об этом так. Девушка спустилась на первый этаж и по пути к статуе стала доставать томик Барда Бидля, чтобы скоротать время в ожидании слизеринца. — Грейнджер, я тебя умоляю, давай ты будешь читать свои сказочки в свободное время? — послышался ядовитый голос, и Гермиона вздрогнула. — О… Ты уже тут, — удивилась она. Малфой закатил глаза и двинулся по коридору, не дожидаясь, пока Гермиона уберет книгу. Девушка раздраженно фыркнула и посеменила за ним. Что ж, пожалуй, ей будет легче это сказать его спине? — Малфой, я… Я должна была сделать это еще тогда, но… В общем, спасибо. Спасибо, что… спас меня? Ей хотелось провалиться сквозь землю от чувства стыда и неловкости. Или умереть. Да, это, пожалуй, было уместнее. Малфой остановился и повернул голову вбок, но ничего не сказал и пошел дальше. И что это значит? Что он принял слова благодарности? Или что ему, в целом, плевать? Гермиона в конец взбесилась. — И сегодня. Сегодня ты тоже, получается, спас меня, — озлобленно сказала она. — Я, конечно, об этом не просила, но… На этот раз Малфой обернулся на Гермиону, и взгляд, направленный в ее сторону, заставил девушку остановиться. — Грейнджер, на сколько сильно у тебя поехала крыша? Я не спасал тебя. Ни тогда, ни сегодня. Выбей из своей башки эту наитупейшую хуйню. И сделай милость, заткнись. Гермиона моргнула и пошла вперед, обгоняя его. — Тогда ты сделал это не нарочно, знаю. Но все же сделал. А сегодня ты специально меня оттащил от Полумны. Зачем? — ей хотелось докопаться до истины. Она устала гореть в аду в одиночестве. — Не хочу, чтобы моим новым партнером по магическому этикету стал Долгопупс, — скривился Малфой. — Он не знает, какой чай я люблю. Гермиона закатила глаза. — Мне казалось, что слизеринцы должны уметь врать. — Да что ты, — равнодушно ответил Малфой. Пройдя несколько минут в полной тишине, Гермиона злилась все больше и больше. Вероятно, новый Малфой ей нравится куда меньше, чем она думала. Если раньше она хотя бы знала, что ей от него ожидать, то сейчас — нет. Абсолютная пустота. И это ужасно бесило ее. Она не знала слишком много. Она не знала, где сейчас Гарри и Рон, и почему они не выходят на связь. Она не знала, где искать крестраж. Она не знала, что случилось с Полумной. Была ли в этом ее вина? Зачем он остановил ее? Она не знала, как ей существовать в стенах родного замка. Она не знала, что это за человек идет позади нее. Девушка резко развернулась к Малфою и остановилась, из-за чего парень замедлил шаг. — Малфой, —вкрадчиво спросила она, — какую игру ты ведешь? Он лениво подошел к ней и абсолютно равнодушно остановился так близко, будто был старым другом. Гермиона подняла на него взгляд, пытаясь отыскать в его лице подсказки, которые указали бы на то, что ей стоило ожидать. Он злится? Ему смешно? Противно? Он соврет или будет честным? Драко Малфой изменился. Теперь она знала это точно. И дело не только во внешности, на которую тяжело не обращать внимание. Он стал другим. Потому что он больше не угрожает своим отцом. За ненадобностью. Теперь один его взгляд: абсолютно пустой и равнодушный — уже достаточная угроза. Вдруг в его взгляде что-то изменилось. В абсолютной серости его глаз заискрилось, и серебро стало плавиться. Гермиона заморгала, пытаясь преодолеть эту иллюзию. Она опустила взгляд на его губы совершенно случайно. Просто чтобы не смотреть в глаза, потому что это — слишком. Его губы приоткрылись в легкой ухмылке, и девушка почувствовала, как узел из нервов в ее животе стал до того тугим, что стало почти больно. Она судорожно вздохнула и почувствовала запах шоколада и чего-то еще, что было, вероятно, его парфюмом. Она не смогла бы различить чем он пахнет, даже если бы это было заданием от Макгонагалл. Потому что он пах как отчаяние и как неизбежность. Как зло, абсолютно чистое в своей красоте. До того прозрачное, что на него впору молиться. Может быть, это ладан? Гермиона сделала шаг. Она сама не знала почему. Наверное, ей не хотелось стоять одной в темном коридоре. И еще ей не хотелось быть одной. Она ждала от него каких-либо действий. Он мог толкнуть ее или оскорбить, назвать грязнокровкой. Но он этого больше не делал, и если бы Гермиона была честна перед собой, то подошла бы к нему еще ближе, схватила бы его за плечи и стала трясти до одурения, пока парень не расколется. Пока его выдержка не пойдет трещинами, пока он не скажет, что на самом деле врет, пока она не поймет, что это все — наваждение, глупый спектакль, и ему тоже страшно. Но он не сделал ничего из этого. Лишь обратное: парень наклонил голову, позволяя луне обласкать его скулу, сделать ее более острой. Такой, что хотелось коснуться ее и заснуть. Гермиона практически не дышала, потому знала — эти запахи, его запахи, вероятно, содержат какой-то токсин, отравляющий ее существо и подталкивающий к бездне. Она сделала еще полшага. Потому что магнитные полюса изменились, и она потеряла ориентацию в пространстве. Просто черная дыра образовалась где-то в глазах Малфоя, и у Гермиона просто не было возможности противиться этому. Она еще раз посмотрела на его губы. — Грейнджер, как ты собралась бороться с Волан-де-Мортом, если хочешь поцеловать Пожирателя? И черная дыра сжалась. И Гермиона поняла, что все напутала. Что не было никакой дыры, была звезда, манящая своей силой. И она умерла на ее глазах, поглощая весь свет. Гермиона ошарашено посмотрела на Малфоя и замотала головой. Очевидно, она не собиралась его целовать. Ее ладони свело, и девушка сделала шаг назад. В пропасть или из? Она пробормотала пару бессвязных слов о том, что займется патрулированием на другом этаже и развернулась. Зайдя за угол, девушка бросилась бежать. Дорога до гостиной заняла у нее несколько минут, так ей показалось. Она забежала в ванную комнату и принялась накладывать все защищающие заклинания, о которых только знала. Зачем? Малфой не пойдет за ней. Никто не пойдет за ней. Гермиона залезла в ванную и включила душ. Она в безопасности и не собиралась никого целовать. Она взяла в руки бритву и замешкалась, увидев, что обе ее ноги исполосованы уродливыми надрезами. «Грейнджер, как ты собралась бороться с Волан-де-Мортом, если хочешь поцеловать Пожерателя?» Бритва выпала из рук Гермионы. Она не хотела. Она НЕ ХОТЕЛА. Она не хотела? Гермиона посмотрела на свои дрожащие руки, на бритву, лежащую у ее ног и на свои ляжки. Ей хотелось блевать. Она не хотела его целовать, она его ненавидела. Она просто сходила с ума, и у нее были на то причины. Разве нет? Гермиона вышла из ванной и тихо, как мышь, залезла в кровать. Девушка обняла подушку и зарылась в нее лицом, чтобы никто не увидел ее искривленное в рыданиях лицо.