Клюква

Гермиона не помнила, когда последний раз засыпала с улыбкой на лице. Вместе с новостью о возвращении Рона к Гермионе как будто вернулась способность дышать. Рон жив, он вернулся. Это значит, что еще не все потеряно. Вера в победу добра над злом начала постепенно возрождаться в сердце Гермионы. Хорошо, что она поговорила с Джинни. Теперь Гермиона сможет смотреть ей в глаза, не боясь выдать множество тайн. Не боясь стать предательницей. Правда, кое-что все-таки осталось, но это не важно. Возможно, она расскажет об этом позже. Джинни поймет. Как хорошо, что есть Джинни. По комнате разносилось сопение Лаванды, которое все это время невыносимо раздражало Гермиону. Но сейчас оно казалось таким мирным. Таким правильным и спокойным, что Гермиона вновь улыбнулась, уткнувшись лицом в подушку. Она прятала свою улыбку от всего мира, чтобы, не дай Мерлин, Вселенная не подумала, что она слишком счастлива. В последнее время Вселенная — та еще сука. Гермиона зажмурила глаза, пытаясь отвлечь себя от совершенно ненужных сейчас мыслей, которые как на зло лезли в голову в любую свободную секунду. Ее порезы, поведение Малфоя, поцелуй, все это — прочь. Рон вернулся, а значит все хорошо. Ей была нужна эта минута счастья. *** — Не расстраивайтесь, я уверен, никто, кроме слизеринцев, не будет наряжаться, — ободряюще сказал Невилл. — И это при условии, что бал вообще не отменят. Джинни расстроено фыркнула. — Не хочу казаться сукой, но лучше бы его и правда отменили. Надеюсь, Горгулья простуда распространится как можно быстрее. Невилл пожал плечами, не желая показывать свое отношение к словам Джинни. — А я всегда беру с собой вечернее платье, — довольно сказала Лаванда, — мало ли что. Так и вышло! Кто бы мог подумать, что Амбридж захочет устроить Святочный бал. — Это не Святочный бал, — поправила ее Гермиона, — а просто Рождественский. Святочные балы устраивают только… — Ладно-ладно, как скажешь, — Лаванда закатила глаза. — Но сути это не меняет. Я была права, взяв с собой платье. А как будете его доставать вы, ума не приложу. — Не удивительно, — пробурчала Джинни, — было бы еще что прикладывать. Гермиона попыталась скрыть свою усмешку за кашлем. Лаванда обиженно посмотрела на Джинни и ушла, высоко задрав нос. — Это катастрофа! — возмутилась Джинни. — У Браун есть платье, а у нас нет и не будет! Хотя, может, мы сможем обойти запрет на посещение Хогсмида… Гермиона возвела глаза к потолку. Чтобы ни произошло, она никогда не поймет эту фанатичную любовь к платьям, туфлям и прическам. Будь ее воля — она бы вообще не пошла на это абсурдное мероприятие. Гермиона задумалась над тем, чтобы притвориться, что и она подхватила вирус. Ее соседку по комнате, Фэй, вчера положили в больничное крыло. Что ей стоило подхватить заразу? — А вы болели Горгульей простудой? — спросила Гермиона у Джинни и Невилла. — Да, переболел еще в детстве, так что вряд ли заражусь во второй раз, — ответил Невилл. — У меня в семье все переболели, кроме меня и Чарли, — сказала Джинни, — так что я в зоне риска. Но, насколько я знаю, это не самая страшная болезнь. Мама заметила, что Рон болеет, когда основные симптомы уже прошли. — А как она это поняла? Джинни засмеялась, предаваясь воспоминаниям. — Дело в том, что если вовремя не начать принимать лекарство, то начнет каменеть одна из частей тела. Угадай, что окаменело у Рона? И как мама это обнаружила… Гермиона уверила Джинни в том, что не нуждается в подробностях. *** К середине декабря Гермиону опять одолела апатия. Гарри и Рон снова не выходили на связь, хотя после прошлого затяжного молчания она устроила им хорошую взбучку. Гарри пообещал, что будет писать каждые два дня, даже если не произойдет никаких значимых событий. Ей казалось, что она вполне доходчиво объяснила им, какого это — не иметь ни малейшего понятия о том, живы ли твои друзья. И Гермионе показалось, что Гарри понял. Хотя она не могла слышать тон его голоса, у нее появилось четкое ощущение того, что Гарри потерял надежду. И в этом не было ничего удивительного. Три месяца поисков, и ровным счетом никаких результатов. Она и сама ощущала этот застой. Гермиона понимала, что изменилась. Ее тяга к знаниям, да что там, сама ее сообразительность куда-то пропали. Она больше не поднимала руку самая первая, поражая профессоров самым быстрым решением магической задачки. Библиотека ее все еще притягивала, но, скорее, не количеством неизведанной информации, а своей тишиной и покоем. Гермиона больше не уходила в себя, обдумывая различные концепции и головоломки. Она была лишь своей серой, ни на что не годной копией. Гермиона тяжело вздохнула и захлопнула книгу. Она понимала, что Гарри обязательно совершит какую-нибудь глупость. А Рон и рад пойти на поводу. Они обязательно что-то натворят. Или уже натворили. Гермиона приложила ладони к вискам и постаралась подумать о чем-то другом. Например, об уроке Амбридж, на котором сейчас находилась. Гермиона старалась не смотреть на старую жабу, чтобы лишний раз ее не провоцировать. Темой урока было очередное прислуживание чистокровным, что порядком надоело. Если бы она придумала что-то новенькое, это хотя бы можно было бы обсудить вечером в Выручай комнате. Пожалуй, это было лучшим временем за весь день. Многие неугодные Министерству студенты собирались в уютной общей гостиной, в которой висели все факультетские флаги, кроме, конечно, Слизерина. Они общались, сплетничали, хаяли Кэрроу и Амбридж. Это поднимало боевой дух. Но занятия Амбридж стали до того однообразными, что даже ругаться не хотелось. Гермиона вздохнула и все же подняла взгляд на Амбридж. Старая жаба отлеветировала на стол каждому магглорожденному листок с набором бытовых заклинаний, призванных облегчить уборку. — Все всё поняли? Тогда начнем! Гермиона непонимающе обернулась, удивляясь тому, что все стали вставать со своих мест. Что она опять пропустила? Чтобы не подавать виду, Гермиона тоже встала и пошла за толпой. Уже в коридоре все стали разделяться по парам, что еще больше ее смутило. Она дернула Невилла за рукав и спросила, что происходит. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он. — Амбридж же только что сказала: делимся по парам, ну, она же делила нас в начале семестра, и идем тренировать заклинания из выданного списка. — Но куда?! — Э-э, в их гостиные и, я думаю, в комнаты, — сквозь зубы сказал Невилл и посмотрел за спину Гермионы. — Мне жаль. Но я не думаю, что мы должны сопротивляться. Пока не время. Гермиона обернулась, и волна осознания прошла по ней ледяным холодом. Малфой. Малфой был ее партнером в прошлом распределении. — Если ты думаешь, что я буду убирать твою комнату, даже не мечтай, — огрызнулась она. Драко закатил глаза. — Салазар, Грейнджер, ты думаешь, я пущу тебя в свою комнату? Гермиона сложила руки на груди. — Тогда я пошла. У меня и без этой чуши полно дел. — Вали. Только не делай меня потом виноватым. Гермиона сузила глаза. — Извини? — Ты тупая или глухая, Грейнджер? — Предположу, что ни одно из этого. —Так в чем проблема? А в чем, собственно проблема? Что он пытается сказать? Годрик, Гермионе хотелось хорошенько ударить себя по лицу. — Малфой, о чем ты? Драко приподнял брови в своей фирменной манере, как будто без слов сообщая, насколько он лучше всех остальных. — Грейнджер, ты… — он устало выдохнул, — Салазар, не важно. Кусок бумаги в твоей руке зачарованный. И пока ты не выполнишь каждое из этих заклинаний в гостиной или комнате твоего партнера, не сможешь колдовать. Гермиона замерла в нерешительности. Это же не может быть прав… Ох, конечно, может. Это же задание психички Амбридж. Она быстро прикинула, как можно выкрутиться из этой ситуации и поняла, что никак. Никак, черт возьми. — Ладно, Малфой. Давай быстрее разберемся с этим. На входе в гостиную Слизерина Гермиона практически смогла убедить себя в том, что все в порядке. Да, это унизительно. Да, несправедливо. В общем, ничего необычного. В гостиной уже было несколько студентов, выполняющих задание чертовой суки. — Эй, проваливайте! — крикнула Дафна. — Я не буду пускать это отребье в свою комнату! Малфой остановился и медленно повернул голову в сторону Гринграсс. — Я про то, — более покладисто сказала Дафна, — что тут и так убираются домовые эльфы. Здесь почти нет грязи, и на всех не хватит. Я не хочу с этим возиться несколько дней, так что, может, вы сможете подняться в твою комнату? Гермиона скрестила пальцы за спиной. Пожалуйста, Малфой, поведи себя, как всегда. Начни вредничать. Поставь Гринграсс на место. — Ладно, — пожал он плечами и стал подниматься по лестнице в свою комнату. Гермиона ошеломленно смотрела ему в спину. «Ладно? Малфой, серьезно?» — думала Гермиона по пути в мужскую спальню. С какого перепуга Малфой стал таким покладистым? Куда же делись его извечная язвительная гримаса и желание стоять на своем? Гермиона поднималась по лестнице и сверлила взглядом спину Драко. Она совершенно не могла понять его поведение. И совершенно не понимала себя. Ведь она идет за ним. Зачем? Почему она даже не попыталась настоять на своем? Да черт с ним, вот почему. У нее нет моральных сил на перепалку на территории змей. Гермиона зашла в комнату Малфоя и растерянно остановилась. Помещение разительно отличалось от гриффиндорских мужских общежитий. Потолки более низкие, но сами комнаты гораздо просторнее. Она поежилась от холода и сделала несколько шагов вперед. И что тут можно убирать? Все кровати идеально заправлены, паркет натерт воском, все вещи разложены идеально по полочкам. Гермиона раскрыла свиток и изучила заклинания. Не обращая внимание на вальяжно развалившегося в кресле Малфоя, она начала поочередно применять заклинания. — Тергео, — прошептала Гермиона, не будучи уверенной в том, что заклинание сработает. В комнате ничего не поменялось, но в пергаменте появилась пометка рядом с выполненным заклинанием. — Ну, хоть что-то, — пробубнила Гермиона себе под нос. Выполнив почти все заклинания из списка, она обернулась, не находя больше объектов для уборки. Наткнувшись взглядом на читающего книгу Малфоя, она прикусила губу. Дорого ли ей обойдется ее маленькая проделка? Гермиона направила палочку на ничего не подозревающего парня. — Экскуро! Драко вздрогнул, ощутив на себе действие очищающих чар. Он поднял на Грейнджер тяжелый взгляд, который не сулил ничего хорошего. И вдруг Гермиона не смогла отыскать в своей голове ни одной причины к такой выходке. Да, ей было обидно заниматься унизительным для нее занятием, в то время как Малфой просто сидел и делал вид, что все в порядке. Неужели в его глазах это действительно норма? Она не домовой эльф! Ей захотелось привлечь внимание или, как минимум, доставить ему хотя бы какое-то неудобство. — Тебе показалось это смешным? — ядовито спросил он. Гермиона поджала губы и сложила руки на груди. — Мне показалось, что ты ведешь себя как кретин. Правая бровь Драко взлетела, намекая на несостоятельность заявлений Гермионы. — Правда? — он встал с кресла и сделал несколько шагов в сторону Грейнджер. — Тебе показалось, что я веду себя как-то не так? — Да, — Гермиона вздернула подбородок, стараясь скрыть волнение от его приближения, — ты и тебе подобные считаете, что это, — она развела руками, — нормально. Я не должна прислуживать тебе, Малфой. Лицо Драко скривилось. — Грейнджер, ты где-то от меня слышала, что я получаю кайф от унижения грязнокровок? Гермиона пошатнулась, услышав это слово. Она не осознавала до этого самого момента, что в этом году ни разу не слышала от Малфоя слова «грязнокровка». — Ты шесть лет всем своим видом показывал это, — обвиняюще сказала она и сделала пару шагов назад, увеличивая расстояние между ними. Чем ближе подходил Драко, тем труднее становилось соображать. Малфой усмехнулся и покачал головой. — А что, это не так? — ощетинилась Гермиона. — Ты не считаешь грязнокровок за домовых эльфов? — Нет, не считаю. Домовые эльфы не так болтливы. Гермиона сделала еще шаг назад и почувствовала лопатками каменную стену. Она никак не могла понять, что конкретно вызывает в ней страх. Малфой не навредит ей, она уже давно поняла это. Но его хищные глаза, холодно осматривающие ее с ног до головы, вызывали дрожь. — Но кое-что схожее в вас все-таки есть, — сказал он и приблизился к ней вплотную. — И что же? — тихо спросила Гермиона, все еще вжимаясь в стену. Драко положил свою руку чуть выше колена Гермионы и посмотрел ей в глаза. — Зачем ты это делаешь? Гермиона рвано вздохнула, когда его рука стало медленно ползти вверх, вызывая мурашки на молочной коже. — Я не… Малфой, не надо, — пробормотала она, пытаясь найти в себе силы оттолкнуть его. Драко слегка нахмурил брови, будто дразня ее. Он подцепил кончиками пальцев края юбки и начал приподнимать их. Гермиона вжалась в стену, не до конца осознавая, что происходит. Еще пара сантиметров и Малфой увидит ее порезы. Не мельком и не в крови. А такими, какие они есть. Уродливые и жалкие. Когда края юбки почти поднялись до середины бедра, Гермиона схватила руку Драко, фиксируя ее на месте. Малфой посмотрел ей в глаза. И в этом взгляде читалось упрямство и неизбежность. Он через силу начал задирать юбку выше, игнорируя усилия Гермионы. Он увидел розовые отметины, которые, кто бы мог подумать, были хаотично разбросаны по молочной коже. — Я думал, ты перфекционистка. — Ч-что? Малфой ухмыльнулся своим мыслям и второй рукой аккуратно провел по одному из порезов. — Тебе стало легче, Грейнджер? Он слабо надавил на порез и врезался взглядом в ее глаза. Говори, Грейнджер. — Малфой, что ты делаешь? — ошарашено прошептала Гермиона, когда его рука легла чуть ниже ягодицы, прижимая ее к себе. Гермиона задышала тяжелее, чувствуя, как к ее лицу прильнула кровь. В животе начало сводить, а сердце так и норовило проломить ребра. Драко наклонился и провел носом по ее щеке. Гермиона тихо ахнула, ощутив холод на разгоряченной коже. — Не делай больше этого, — прошептал он ей в ухо. Малфою показалось, что он услышал щелчок спускового крючка, но выстрела не последовало. Он не знал, понятия не имел, что с ним происходило. Наверное, он сошел с ума. Просто потерял рассудок. Волан-де-Морт, Мэнор, пытки — это же не может пройти бесследно? Наверное, поэтому ему так хочется ее. Понять, какого это — быть не тем, кем он является на самом деле. Он сжал одной рукой ее ягодицу, а вторую переместил на горло. Немного надавил и шумно втянул воздух, услышав ее полу стон. Горло подружки Поттера в руке Пожирателя смерти. Ее горячее дыхание и потерянный взгляд. Он чувствовал эйфорию на грани с истерикой. Так хорошо, что хочется сдохнуть. Драко заглянул в глаза Гермионе, пытаясь что-то в них прочитать. Она смотрела на него затуманенными глазами, в которых плескался страх, смешенный с желанием. Что ты хочешь, маленькая девочка, возомнившая себя воином? Он переместил руку на внутреннюю сторону бедра, не имея сил сопротивляться. Гермиона закрыла глаза и подалась ему на встречу. Она не понимала, что делала. Но его тело было таким твердым, а хватка такой крепкой, что ей не хотелось, чтобы он отпускал ее. Малфой пах шоколадом. Хотелось, чтобы он зашел дальше, чтобы сделал больше. И он сделал это. Его рука начала двигать наверх, легко скользя по разгоряченной коже. Добравшись до кромки трусов, он легким касанием провел по ткани, вызывая дрожащее поскуливание Гермионы. Она не знала, что это будет так. Так, будто она не помнит, кем является. Как будто все, что ей необходимо — это его пальцы, делающие что-то невообразимое. — Как мокро, Грейнджер, — прохрипел он ей в ухо и отвел резинку в сторону. Гермиона почувствовала прохладу и судорожно вздохнула. Малфой провел пальцем между складок и резко впился поцелуем в ее губы. Так жестко, что Гермиона почувствовала вкус крови, но не поняла, чьей. Грейнджер схватилась за воротник его рубашки, но Малфой перехватил ее руки и приподнял над собой, прижимая их к стене. Тем временем его пальцы стали скользить по чувствительному месту, заставляя Гермиону выгнуться ему на встречу. Неожиданно ей захотелось, чтобы он сорвал с нее всю одежду и, наконец, дотронулся до груди. Ей хотелось ощущать его касания. Понимать, что он тоже сходит с ума. Она громко простонала, пугаясь самой себя. Гермиона не знала, не могла даже предположить, что в ее жизни есть место таким ощущениям. Что она все еще способна что-то чувствовать. Гермиона захлебывалась в своих стонах, пытаясь удержаться на грани. Но его пальцы скользили так умело и так грязно, так, будто были созданы лично для нее. Она тихо заскулила, чувствуя приближение чего-то. Малфой усилил темп, упираясь своим лбом в ее. — Сделай это для меня, Грейнджер, — прошептал он, и у Гермионы окончательно снесло крышу. Она начала дрожать. Ей казалось, что она просто взорвется. Разлетится на миллиарды маленьких частиц. Как вдруг он остановился. Гермиона почувствовала, что сейчас заплачет. Накал эмоций был до того сильный, что его было необходимо выплеснуть. Она открыла глаза и увидела, как Малфой отвернулся от нее. Волна огорчения и стыда прошла по ней болезненным импульсом. Но затем Гермиона услышала голоса за дверью и все поняла. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Она выскользнула из-под его руки и шарахнулась в сторону, не понимая, как ей следует себя вести. Гермиона огляделась вокруг в поисках волшебной палочки, которая уже как двадцать минут лежала где-то под шкафом. Дверь распахнулась, и в комнату вошел Забини. Он успел пройти до середины комнаты, прежде чем обратил внимание на растрепанную Грейнджер, чей тон лица менялся с белого на бордовый раз в несколько секунд и странного Драко, упершегося рукой в стену. Блейз резко остановился и сложил руки на груди. — Драко, стена рассказывает что-то интересное? Не поделишься? — спросил Забини и нагло ухмыльнулся. Малфой оттолкнулся от стены и кивнул Гермионе, указывая на выход. Мол, проваливай. Гермиона сделала пару шагов к двери, а затем остановилась. — Что, Грейнджер, палочку потеряла? — Спросил Забини и ловким движением призвал ее с пола. — Сразу заметил, уж извини. Гермиона выхватила палочку и выбежала из комнаты.