Банка с желейками

У Тэна в его нелегкой жизни кроме двух вредных привычек и одной особенности была еще и большая проблема. Часто – поистине неразрешимая без постороннего вмешательства. Тэн никогда не мог выбрать, что ему надеть на очередную встречу с причинами своей первой вредной привычки. Весь гардероб казался скучным, недостаточно соблазнительным, слишком соблазнительным, чересчур официальным, сильно неофициальным… Тэн мог бы перечислять до бесконечности и стоять перед открытым шкафом часами, что он, в принципе, часто и делал, но волшебным образом и очень вовремя рядом оказывался Лукас, который – благодаря уже своей вредной привычке номер два – любезно всучивал Тэну в руки тот или иной набор одежды и с не терпящим возражений выражением лица захлопывал шкаф. Тэн, конечно, всегда спорил и хорохорился, однако в итоге смиренно соглашался. Не признавая свое поражение, естественно, а просто делая одолжение другу. Не обижать же такого прелестного коня, в самом-то деле. Вот и сейчас, понимая, что уже скоро начнет опаздывать на назначенную встречу с Куном, Тэн красовался перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. Лукас постарался и явно пощадил хрупкую нервную систему потенциального парня своего соседа, выбрав для Тэна вполне приличного вида огромную футболку и весьма стильно порванные джинсы. – Не пугай нашего ботаника, – предостерег Лукас и закрыл шкаф, не давая Тэну даже потянуться за чем-то более вызывающим. Нет, то, что они снова договорились встретиться в библиотеке, Тэна не останавливало, как и присутствие там других студентов и, что могло бы быть важным для кого-то еще, но для него – точно нет, преподавателей. Тэн нахмурил брови и недовольно засопел: – Почему ты меня ограничиваешь? Лукас насмешливо хрюкнул: – Потому что, дай тебе волю, ты пойдешь к нему голым. – Неправда! – вскинулся Тэн. – Правда, – уверенно припечатал Лукас и похлопал Тэна по плечу. – Вали уже, "дама в беде". – Я не "дама в беде"! – с еще большим возмущением воскликнул Тэн. – Солнышко, – мягко осадил его Лукас. – Чеши отсюда. Ты и так уже опаздываешь. Он встрепал Тэну волосы и невозмутимо повалился на кровать с учебником по философии. "Дама в беде". Стукнуть бы Лукаса его розовым плюшевым динозавром, да посильнее. Тэн, кстати, сам же ему этого динозавра и подарил, но как-то до настоящего момента не предполагал, что тому можно найти более удачное применение. Тэн вошел в зал библиотеки и направился к уже привычному столу, за которым они с Куном каждый раз и встречались. Пока он пробирался между рядами стеллажей, коленки услужливо подкашивались, потому как на Куна у Тэна другой реакции не было. Заносчивый засранец, как Тэн всегда и думал. Высокомерный, самовлюбленный, эгоистичный и снисходительный. И как только Тэна угораздило в него влюбиться. – Привет, – Кун, завидев Тэна издалека, светло заулыбался. А, вот как. – Привет, – Тэн сел напротив и, порывшись в сумке, выложил на стол свои конспекты. – Я все сделал, проверяй, – с видом не признающего критики отличника заявил он. – Сейчас посмотрим, – ухмыльнулся Кун и подтянул к себе тетрадь. – Ага… – кивнул он. – И здесь правильно, молодец… И это тоже хорошо. О, а вот тут можно было бы сказать по-другому, – он взял карандаш и что-то исправил на полях. Ужасно, просто ужасно, Тэн облажался в глазах Куна, больше тот никогда не захочет с ним заниматься, и не только французским, и не только тем французским, который они сейчас изучали, но и… – Но это не грубая ошибка, не переживай. Или захочет. – А вообще у меня есть предложение, – Кун вдруг резко захлопнул конспект и многообещающе улыбнулся. Тэн вопросительно изогнул бровь. Если это предложение не включало в себя свидание, кино, вино, эклеры с заварным кремом и букет гладиолусов, Тэн соглашаться не собирался. – Сегодня вечером для студентов нашей группы устраивают киносеанс. Французское кино, в оригинале. Своего рода практика, – пояснил Кун. Допустим, один пункт есть. – Я могу попросить, чтобы ты тоже пришел, а после сможем обсудить увиденное, – Кун неопределенно повел плечом. – За бокальчиком французского вина? – Тэну все-таки стоило научиться прикусывать язык. Кун рассмеялся: – Ну, можно и так. Думаю, мой сосед будет не против, но, если что, он тот еще говнюк, так что имей в виду. – Ты приглашаешь меня к себе? – Тэну показалось, что он превратился в тряпочку. – Ну да, – подтвердил Кун, будто это было чем-то само собой разумеющимся. – Нет, мы, конечно, можем поискать какой-то французский ресторан поблизости, но зачем, если у меня дома есть приличные запасы вина, – ухмыльнулся он. Тэн влюбился в идеального парня, и это тоже не обсуждалось. – Ладно, тогда смотри, – Кун открыл учебник. – На следующий раз сделаешь вот это, – он сделал отметку карандашом, – и вот это. Здесь будет задание посложнее, но, учитывая то, что с предыдущим ты справился хорошо, думаю, проблем у тебя не возникнет. Ох, знал бы он, что проблемы у Тэна возникли, и уже давно, и к заданиям по французскому они не имели ни малейшего отношения. – Хорошо, – послушно кивнул Тэн. – Тогда до вечера? – Кун засобирался. – Сеанс начинается в шесть, в программе два фильма, и, пожалуй, это все поздновато закончится, но… – он замешкался. – Завтра суббота, – беззаботно усмехнулся Тэн. – Так что меня все устраивает. – Договорились, тогда до вечера, – расслабленно выдохнул Кун. – Встретимся у входа в киностудию, – он подхватил сумку и, помахав Тэну на прощанье, устремился к выходу из библиотеки. Тэн провел его взглядом и тяжело вздохнул. Киностудия представляла собой небольшой зал, в котором показывали как научные материалы, так и художественные фильмы для курса кинематографистов. Иногда – как вот в этот раз – его оккупировали всякие умники типа Куна и устраивали там собственные киновечера. И все было бы отлично, если бы не тот факт, что Тэну предстояло провести как минимум четыре часа рядом с Куном, в темном зале, без попкорна, что было возмутительно, и без возможности совершенно бесстыдно целоваться, не обращая внимания на происходящее на экране, что было еще более возмутительно. Нет, Тэн мог бы попытаться, но остатки его совести и зачатки здравого смысла в один голос твердили, что не стоит. Не надо. Просто нет. – Тэн, нет, – еще один голос был до отвратительного резонным. – Ты будешь вести себя прилично и не полезешь к нему целоваться, что бы там ни показывали, – посмеиваясь, внушал Лукас. – Но он… – Тэн пытался возражать, хотя чему именно, до конца не понимал и сам. – Тэн, нет, – Лукас посмотрел на него в упор. – Но… – Нет. Тэна снова накрыло желание откусить Лукасу ухо, раз уж оно так призывно торчало над подушкой, на которой тот валялся, пялясь в телефон. – Какой же ты противный, – поник Тэн. – Я просто пытаюсь оттянуть тот момент, когда ты снова начнешь страдать, глупое ты солнышко, – захихикал Лукас. Тэн выпрямил спину и упер руки в бока: – А почему ты так уверен, что я вообще начну страдать? Лукас опять взглянул на него, как на несмышленого ребенка: – Потому что это необратимое течение времени и процессов во Вселенной. – Ой, – Тэн наморщил нос. – Вот заметно, что ты полдня читал философию. – Нет, – мотнул головой Лукас. – Заметно то, что я знаю, как у тебя все работает, – он цокнул языком и начал загибать пальцы: – Сначала ты влюбляешься, потом влюбляешься сильнее, потом убеждаешь себя, что это любовь всей твоей жизни, потом распушиваешь хвост и строишь из себя неприступного и бессердечного, – Лукас дернул бровью. – И только я – почему-то только я – знаю, что на самом деле тебе хочется любви и ласки, но ты же весь такой гордый и холодный, – фыркнул он. – А тем временем любовь, – он показал кавычки, – всей твоей жизни ничего не понимает и думает, что тебе на нее плевать. В результате страдают все, но ты сам – больше всех. А потом проходит время – и все повторяется сначала, – пожалуй, чересчур самодовольно заключил Лукас. – И скажи, в чем я не прав? Тэн вперился в него пронзительным взглядом. – Полосатый ты опоссум, – выдал он. – В крапинку. Нет, ну серьезно. У Тэна и без умозаключений Лукаса была нелегкая жизнь.