***
Поездку в Шанхай запланировали в середине июля. Маринетт с большим нетерпением и воодушевлением ждала её, поскольку в прошлый раз ничего увидеть толком и не успела. К тому же в этот раз она полетит не одна — вместе с родителями и Адрианом, да и в гости они поедут к родителям Сабин — бабушке и дедушке Маринетт, которых она вживую никогда не видела. — Нет, однажды всё же видела, конечно, — рассказывала она Адриану, когда они вечером накануне дня отлёта прогуливались по берегу Сены. — Но мне тогда был год, и я ничего не запомнила. Как же всё-таки сложно, когда ты и твои родные разбросаны по разным концам света. Маринетт тяжело вздохнула, но Адриан подбодрил её: — Зато есть, у кого остановиться, когда поедешь в другую страну. Хотя я, если честно, во время поездки в Англию, например, лучше бы снял номер в гостинице, чем у родных остановился. Тётя Амели ещё ничего, но вот Феликс всю душу вымотает, — закатил глаза Адриан, и оба рассмеялись. Некоторое время они шли молча, наслаждаясь летом, закатом и обществом друг друга. По улицам прогуливалось множество народу: день выдался жарким, и теперь, когда жара спала, все устремились на свежий воздух. — Может, по мороженому? — предложил Адриан: на глаза ему попался Андрэ на мосту неподалёку. — О, это можно, — улыбнулась Маринетт, обмахиваясь ладонью. — Вроде бы не так жарко, а всё равно в горле сухо. Они вышли из тени деревьев и направились к киоску знаменитого в Париже мороженщика. Для них Андрэ был знаменитостью прежде всего потому, что акуманизировался довольно часто: по числу словленных акум его опережал разве что месье Рамье. Как же сильно порой ранило Андрэ, что пары, которым он пророчил любовь, расходились… Но вот за Адриана и Маринетт он радовался больше всего, когда видел их вместе. Слишком уж много нервов потрепала ему эта парочка. Прежде чем купить мороженое, пришлось отстоять длинную очередь. В это лето у Андрэ от покупателей отбоя не было. — Знаешь, иногда мне кажется, что он действительно видит всех насквозь, — задумчиво проговорила Маринетт, когда получасом позже они отошли от киоска Андрэ. В руках у неё красовалось чудесное мороженое цветов Кота Нуара — да ещё и с шоколадными кошачьими ушками в придачу на самом верхнем шарике. У Адриана мороженое подозрительно смахивало на цветовую комбинацию Ледибаг. — Волшебник он или нет, но он действительно чувствует людей, — усмехнулся Адриан. Они свернули на набережную, спустились по ступенькам к воде и смогли отыскать незанятую лавочку в отдалении от суеты и галдежа вечернего Парижа. Устроившись бок о бок, Маринетт и Адриан принялись с удовольствием поглощать холодное лакомство; половину шариков они определённо утащили друг у друга, но никто из них нисколько не возражал. — У тебя мороженое потекло, — неожиданно тихим голосом произнёс Адриан, когда Маринетт отвлеклась на внезапно заигравшую мелодию будильника на телефоне. Она поспешно отключила надоедливый звонок, убрала мобильный обратно в сумочку и хотела слизать с кожи сладкую дорожку, как Адриан перехватил её руку. — Это сделаю я, — пристально глядя в глаза Маринетт, усмехнулся Адриан. Горячий язык коснулся запястья, откуда начала своё путешествие непослушная капля, и Маринетт вспыхнула. Внутри всё перекувырнулось вверх дном, и она как зачарованная наблюдала, как Адриан медленно и обстоятельно слизывал с её руки растаявшее мороженое. Он бросил на неё быстрый взгляд из-под ресниц — от этого жеста Маринетт с трудом подавила стон. После их последнего сладкого и безумно жаркого петтинга на её балконе последние несколько недель Маринетт просыпалась с безумным желанием трансформироваться, добраться до особняка Агрестов и позволить себе и Адриану наконец-то дойти до самого конца. Только Тикки непостижимым образом удавалось урезонивать её. И вот — снова проверка на прочность. Маринетт прикусила в губу, стараясь отвлечься от охватившего её возбуждения, однако это ничуть не помогало. Наоборот, внизу живота ещё сильнее вспыхнуло пламя. — Хватит, — хрипло выдохнула Маринетт, но руку так и не отдёрнула. — Мы на улице. — А что, букашечка очень нетерпеливая? — усмехнулся Адриан, выпрямляясь. Пальцы его продолжали мягко поглаживать запястье Маринетт; тихий стон всё же вырвался из её груди. Адриан тяжело сглотнул и нехотя, будто отрывал пласт собственной кожи, отпустил руку Маринетт. Он не ожидал, что подобное действие заставит вывести его из состояния равновесия; с недовольным видом Адриану пришлось поправить ставшие вмиг узкими шорты, чтобы не так давили. Маринетт, бросив быстрый взгляд на его пах, с трудом удержала улыбку. — Ещё чуть-чуть — и мы просто бросимся друг на друга, — тихо проговорила она, устраивая голову на плече Адриана. — Знаешь, я всё-таки придумала, что хочу. Адриан вопросительно поднял брови, ожидая продолжения. Вот уже несколько дней прошло, как Маринетт развернула следующую конфету из подарка Адриана — она решила открывать их постепенно, оставляя промежутки между купончиками, чтобы как можно больше растянуть удовольствие от их маленькой игры. Под цифрой «пять» скрывалось простое, казалось бы слово. «Желание». Вот только подтекст в нём мог быть каким угодно. На самом деле, Маринетт придумала желание почти сразу после того, как прочитала купончик. Жаль, что смелости произнести вслух никак не могла набраться, несмотря на все влажные сны с участием Адриана в эти невыносимо длинные дни. Но долго это продолжаться не могло. — Сейчас уже некогда: у нас завтра вылет, — напомнила Маринетт. — Но вот когда окажемся на земле, я тебе всё расскажу. И она с улыбкой погладила Адриана по плечу. — Ловлю на слове, Принцесса, — хрипло рассмеялся он и, наклонившись, запечатлел на губах Маринетт долгий, сладкий от мороженого поцелуй. Недолго думая, она отставила почти пустой стаканчик в сторону и, обхватив Адриана за шею, притянула ближе, не давая отстраниться. Мороженое Адриана тоже осталось забытым: он крепко обхватил Маринетт за талию и бесцеремонно перетащил со скамьи к себе на колени — юбка лёгкого розового сарафана волной легла на их ноги, закрывая всё самое интересное от посторонних глаз возможных наблюдателей. Они целовались как одержимые, не в силах отступить и разомкнуть объятия. Губы уверенно изучали друг друга, тепло ладоней оставляло пылающий след на теле, где только стоило провести рукой — по женской трепещущей спине, выгнувшейся навстречу ласками; или по сильным мышцам на плечах Адриана, перекатывающихся под кожей. — Я бы очень хотел воплотить все твои желания в реальность прямо сейчас, — бормотал Адриан, покрывая лицо Маринетт лихорадочными поцелуями. — Но нам надо идти домой, собираться к вылету. — Мы уже всё давно собрали, — безотчётно шептала Маринетт, откидывая назад голову, когда ищущие губы Адриана скользнули по шее, нашли бешено бьющуюся жилку и ощутимо прикусили её. Адриан лизнул солоноватую от пота кожу, пахнущую жасмином — новый гель для душа Маринетт — и уткнулся носом в вырез её сарафана. Она рассмеялась и потрепала его по голове. — Надо всё как следует перепроверить, — пробормотал Адриан, не в силах оторвать лица от самого восхитительного места на свете. — Мы же едем туда на две недели. Будь его воля, он бы всегда находился именно здесь: в объятиях Маринетт, уткнувшись носом в её мягкую нежную грудь. Воспоминания об обнажённой Маринетт на его простынях в день её рождения жгли не хуже раскалённого железа, и Адриан с трудом мог контролировать себя; а во снах так тем более сгорали все тормоза. Далёкий гудок автомобиля неожиданно разрушил всё очарование момента. Адриан с Маринетт синхронно вздрогнули, оторвались друг от друга и, оглядевшись, устыдились: всё-таки они до сих пор находились на улице, пусть вокруг и не было никого. — Ладно, — вздохнула Маринетт и нехотя слезла с колен Адриана, где ей так нравилось ощущать его восхитительную твёрдость. — Нам действительно надо всё перепроверить. Хотя… не на всю жизнь же мы туда едем. Адриан ухмыльнулся. — Документы, деньги и билеты лучше перепроверить раз сто — спокойнее будет. — И то верно! Подхватив свой стаканчик, Маринетт резво вскочила на ноги и сделала изящный пируэт — правда, чуть не свалилась при этом на асфальт. Однако ноги всё же удержали её. — Идём тогда по домам, готовиться. — Дай мне немного остыть, — смущённо пробормотал Адриан и кивком головы указал вниз. — Этому приятелю не по нраву, что ты куда-то убежала. Зардевшись, Маринетт рассмеялась. Она выглядела очень польщённой тем, что так действовала на Адриана. — Жаль, Плагг тебя не слышит, — хмыкнула она. — Непременно бы съязвил в своём фирменном стиле. «Вы тут ещё бы потрахдибидохались, или какой другой разврат учинили», — передразнила Маринетт очень похожим голосом. Адриан зафыркал от смеха, а Маринетт с улыбкой наблюдала за ним. Потом бросила взгляд на часики на запястье. — Ладно, сиди пока тут. А я пойду пока воды тебе холодной принесу. Маринетт удалилась в сторону ближайшего киоска, а Адриан с тоской поглядел на тихо плещущиеся совсем неподалёку воды величавой Сены. Интересно, если он нырнёт, чтобы освежиться, оштрафуют его или нет?..***
Нынешний перелёт из Парижа до Шанхая Маринетт почти не запомнила. Это в прошлый раз она была чрезвычайно взволнована из-за предстоящей встречи с Адрианом на своей исторической родине. Сейчас же Маринетт всю дорогу проспала на плече у Агреста: мало того, что ей не спалось накануне ночью из-за обычной нервозности перед поездкой, так ещё и вылет пришёлся на восемь вечера. За весь полёт Маринетт просыпалась всего пару раз и окончательно проснулась только за полчаса до приземления. Сабин решила, что лучше разбудить дочь пораньше. Около пяти минут они с Адрианом с завидным упорством пытались привести Маринетт в бодрое состояние. — Ты проспала и завтрак, и обед, соня, — с улыбкой сказал Адриан, когда Маринетт, зевая, вернулась из уборной. — Есть-то хочешь вообще? — тут же забеспокоился он, потому что Маринетт скривила недовольную мордашку. — Не знаю, — проворчала она и плюхнулась в своё кресло. — Состояние какое-то паршивое. Не знаю. — Это просто всё смена часовых поясов, дорогая, — отозвалась Сабин со своего места впереди. — Твой папа поэтому ещё не любит куда-то ездить. На него эти поездки плохо влияют. А вот раньше… И она ласково погладила мужа по спине, когда Том что-то недовольно пробубнил себе под нос. Его, похоже, укачало. — Ещё немного — и мы будем на месте, — попытался ободрить всех Адриан, и Сабин присоединилась к нему. Том и Маринетт отнеслись к подобному заявлению с долей скептицизма. От аэропорта до дома родителей Сабин им добираться ещё добрых два, если не три часа — дай бог, что к ужину подоспеют. Так и вышло. Впрочем, жаловаться им не приходилось: всю компанию в аэропорту ждал посланный родителями Сабин водитель. Он-то и отвёз гостей прямо к месту назначения: в клановый дом семейства Чен. Их традиционный китайский особняк — сыхэюань — располагался в отдалённой части острове Чансиндао, что в дельте реки Янцзы. Сабин рассказывала, что их предки перебрались сюда с озера Тайху; здесь они обрабатывали землю и ловили рыбу, а чуть позже, когда в шестидесятых годах прошлого века проводились дренажные работы, и шесть небольших островков объединили в один, которому и дали название Чансиндао, её дедушку поставили старостой в их районе. Потом на южный берег острова перенесли судостроительные заводы, однако семейство Чен до сих пор трудится на фермерских полях. До острова пришлось добираться на пароме. Это чрезвычайно обрадовало Тома, и вскоре он уже чувствовал себя бодрым и весёлым: путешествия по воде ему всегда нравились больше, чем по воздуху. Маринетт на сей раз не спала всю дорогу. Она с любопытством разглядывала проносящиеся мимо кварталы. Тут почти ничего не изменилось: всё тот же шумный весёлый город, причудливо сочетающий в себе изыски Востока и новшества Запада. Адриан тоже с большим любопытством смотрел на открывающиеся пейзажи. Всё-таки приятно просто куда-то поехать, без кучи телохранителей, почувствовать себя обычным человеком и полюбоваться на новые виды. Пока Сабин узнавала новости о семье у водителя, Маринетт с Адрианом вполголоса обсуждали свою прошлую поездку сюда. — Я тебя тогда весь день ждал-ждал у твоего дедушки, но так и не дождался, — со вздохом вспоминал Адриан. — Знаешь, всё было бы гораздо проще, будь мы уже тогда в курсе о… — наклонившись к Маринетт, он понизил голос до едва различимого шёпота: — ну, о наших альтер-эго. Я бы меньше с ума сходил от беспокойства. — Так ли уж меньше? — усмехнулась Маринетт, внимательно глянув на Адриана. На мгновение он завис, а потом с понимающей ухмылкой кивнул. — Ладно, твоя взяла. Не меньше. Но… это было бы всё равно попроще. — Всё могло быть проще, — туманно откликнулась Маринетт и вновь отвернулась к окну. — А может и нет. Адриан не стал с ней спорить. За прошедший год они успели вдоль и поперёк исходить эту тему, при этом главным зачинщиков споров оказывался почти всегда он. А ругаться с Маринетт сейчас, будучи на отдыхе, да ещё и в одном автомобиле с её родными — он не такой дурак. Да и Адриан совсем не хотел портить ей настроение. Душевное равновесие Маринетт для него гораздо важнее всего остального. Остров Чансиндао — одно из самых прекрасных мест, где им пришлось побывать. Пока автомобиль стремительно проносился по узким дорожкам меж зелёных насаждений, в промежутках между ними можно было разглядеть красивые домики или очертания берега соседнего острова — или увидеть вдалеке шпили зданий Нового района Пудун. «Восточная жемчужина» — знаменитая телебашня Шанхая — весело сияла в лучах летнего солнца. — Думаю, вам захочется осмотреться там, — улыбнулась Сабин, заметив, что Маринетт и Адриан внимательно вглядывались в ту сторону. — Хотя, как по мне, в такую жару лучше прогулки по Апельсиновой аллее ничего не придумаешь. — Искупаться тоже можно, — усмехнулся Том и указал на мелькнувший невдалеке водоём, в котором плескался домашний скот. Маринетт и Адриан дружно расхохотались. Сабин, пряча улыбку, только покачала головой. К ужину вся компания наконец-то была на месте. Строгий с виду сыхэюань семейства Чен внутри оказался симпатичным и уютным архитектурным ансамблем. И вокруг него, и в обоих внутренних дворах зеленело бесчисленное количество самых разнообразных кустов и деревьев; несмотря на жару, всё выглядело бодрым и свежим — заслуга автоматического полива со строго заданными временными промежутками. Бабушка и дедушка Маринетт — Чун Чен и Йен Чен — оказались очень милыми и безумно любопытными людьми. После взаимного обмена подарками они сначала до отвала накормили своих дорогих гостей, а потом принялись расспрашивать их обо всём на свете: как живут, чем занимаются. С особенным пристрастием они расспрашивали внучку и её молодого человека — несмотря на то, что Сабин много чего уже рассказывала им раньше, мадам и месье Чен всё равно не хотели так просто отпускать Адриана и Маринетт. После обстоятельного рассказа о хобби Чун Чен неожиданно наклонилась к внучке чуть ближе и, понизив голос, чтобы остальные не расслышали, спросила: — А замуж он тебя звал уже или нет? Маринетт покраснела до кончиков ушей. Она знала, что в Китае интерес к личной жизни говорит о том, что с человеком хотят установить неформальные отношения, однако это всё равно смущало. Бросив быстрый взгляд на Адриана, который увлёкся разговором с Томом и Йеном, Маринетт быстро покачала головой. — Мы… ещё не говорили на эту тему, — пискнула она, спрятав губы за чашкой чая. — Хотя… нет, в четырнадцать лет он всё же звал меня, раз в неделю это точно, но… Мы же тогда совсем маленькие были, — голос её дрогнул, и Маринетт совсем смешалась. Но бабушка удовлетворённо кивнула. Она, кажется, выглядела довольной, да и дедушке Адриан тоже понравился. Особенно они восхищались его довольно бойкой речью на китайском языке: Маринетт говорила в разы хуже, хоть и понимала всё, а вот Том общался только на французском. Впрочем, для Йена это не было проблемой — по образованию он филолог, и знал около десятка языков. Сидящая напротив Маринетт Сабин подмигнула смущённой дочери и одними губами прошептала что-то похожее на: «Не обращай внимания, солнце». — Ладно, жена, я думаю, нужно отправить наших гостей отдыхать, — сказал спустя полчаса задушевных бесед Йен Чен, поднявшись на ноги. — Они с дороги, долго сюда добирались. Пусть поспят, а завтра будет новый день. Найдём время для разговоров. — И правда, — спохватилась Чун Чен. — Завтра у нас очень важный день. Нужно выспаться. Все поднялись. Чун Чен, как хозяйка дома, проводила всех в уже приготовленные заранее спальни в одной из боковых пристроек. — Завтра утром прилетает из Англии твоя сестра с мужем, Ся Бин, — напомнила Чун по пути, обратившись к дочери. — Поэтому после обеда можем отправиться к могилам предков. — Мы тоже идём? — поинтересовалась Маринетт. Сабин с улыбкой покачала головой. — Мы пропустили Цинмин пятого апреля, когда все взрослые в семье идут почитать могилы предков. Поэтому твоя бабушка решила, что день середины лета будет неплохим вариантом. К тому же это день памяти твоей прапрапрабабушки. А вы ещё слишком молоды, чтобы тратить время на думы о смерти. Адриан и Маринетт обменялись одинаковыми взглядами. Уж кто-кто, а они больше всех остальных вместе взятых в последние годы ходили на краю пропасти, разделяющей «жизнь» и «смерть». Но упоминать об этом смысла не было. Лучше насладиться погожим летним днём и прекрасной погодой. Том и Сабин отправились отдыхать к себе, а вот Маринетт с Адрианом выбрались на улицу — захотелось пройтись после сытного ужина: в Китае всегда стараются закормить так, будто сегодня последний день перед концом света. Но это и неудивительно, ведь совсем недавно по историческим меркам у каждого жителя на столе теперь всегда было, чем подкрепиться. А вот раньше голодали многие. — Они такие любопытные, — смущённо улыбнулась Маринетт, когда они с Адрианом отошли подальше от сыхэюаня семейства Чен и двинулись по улочке в сторону усадьбы Цяньвэй с их знаменитой Апельсиновой аллеей. — Но очень милые, да? — Мне они понравились, — поспешил заверить её Адриан. — Твой дедушка, оказывается, в молодости часто ездил с археологами на раскопки. Ты знала, что он принимал участие в первом этапе раскопок терракотовой армии? — Да, мама показывала фотографии, — кивнула Маринетт. — Наверное, это здорово: соприкасаться с историей таким образом, правда? — Ага. Представь, вот мы умрём, а потом кто-то найдёт наши кости и будет в них ковыряться. И Адриан состроил забавную рожицу. Маринетт закатила глаза и несильно пихнула его в бок локтём. — Ой, да ну тебя! Если ты не любишь историю, это совсем не значит, что она не интересная. К тому же благодаря ей мы знаем, что когда-то давно жили наши предшественники. Я бы хотела взглянуть на тот период хоть глазком. Посмотреть на их костюмы вживую, узнать, что двигало супергероями древности, раз они встали на защиту людей. Адриан с улыбкой наблюдал за своей Леди. С каким пылом она это говорила, с какой страстью. В её глазах горел огонь — тот самый, который он увидел давным-давно, в их первые дни сражений против акум; когда она клятвенно пообещала стоять на страже Парижа. Именно эта сила помогала ему самому двигаться дальше, вместе с ней. Приносила истинное удовольствие стоять рядом, плечом к плечу, и сражаться, невзирая на боль и страх. Он тряхнул головой. Не об этом стоило думать в такой замечательный летний день. Но от мыслей так просто не отделаешься.***
Они допоздна гуляли по извилистым дорожкам Апельсиновой аллеи. Несмотря на то, что сбор урожая предстоял только осенью, в воздухе тем не менее витали знакомые цитрусовые ароматы. Лёгкая сонливость, накатившая после плотного ужина, испарилась; а вот бодрость и хорошее настроение — только усилились. И даже когда Адриан с Маринетт вернулись домой к полуночи, усталость никак не сказывалась. Их никто не бранил за столь позднее возвращение — каникулы, да и в Китае совершенно не беспокоятся за возможные ночные прогулки. Сабин только напомнила Маринетт перед сном, что завтра с утра они должны помочь бабушке в приготовлении еды для вечернего похода к могилам предков. Это, похоже, было важно, поэтому Маринетт не возражала. Утро ворвалось к ней в комнату вместе с пением какой-то птицы за окном. Маринетт несколько долгих минут лежала с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить события минувшего дня. Голова ещё ощущалась тяжёлой — последствия смены часовых поясов, — однако необычное возбуждение нарастало с каждой секундой. Маринетт никогда ещё не уезжала от Парижа так далеко и на такой внушительный срок: целых две недели, поэтому осознать, что она действительно в Китае, так далеко от родного дома, оказалось не так просто. — Вставай, дорогая, скоро завтракать! Открывшая дверь мама стала для Маринетт спасением. Все дурные мысли тотчас же улетучились, стоило ей увидеть улыбающееся лицо Сабин. А потом Маринетт вспомнила и про Адриана, и что вторую половину дня они явно проведут наедине, потому что всё старшее поколение отправится к могилам предков… Тут-то и подкинула память тот самый купончик с надписью «Желание». «Ладно, ладно, — подумала Маринетт, подрываясь с кровати; глаза её возбуждённо вспыхнули. — Я уже очень долго оттягивала этот момент. Но сегодня я всё-таки озвучу своё желание! Не отвертеться будет!» Кому именно не отвертеться: ей или Адриану — Маринетт определиться не успела. Снаружи послышались какие-то звуки и хлопки дверей, и Маринетт неожиданно узнала голос своей тёти, Шу Инь Чен. Сабин, которая помогала дочери заправить постель, просияла и поспешила наружу. Маринетт, накинув халат, последовала за ней. Тётя Шу, как она всегда просила себя называть, была прямой противоположностью своих родителей. Нет, она тоже очень милая и приветливая, однако вопреки расхожему мнению о том, что китайцы не любят обниматься, Шу Инь заобнимала каждого, даже Адриана. А Маринетт — так её вообще затискала за обе щеки и расцеловала. — Ах, как я вас давно не видела, — причитала она. — А ведь мы живём всего в нескольких часах езды через пролив. Ну, ничего, всему своё время, да? Ещё успеем нагоститься. Лично мне больше нравятся, конечно, самолёты, но и поездом тоже ничего! Ах, Сабин, ты бы только видела… И Шу Инь, обняв сестру за плечи, повела её в главный дом. Подождав, пока они отойдут чуть подальше, Том наклонился к Маринетт и Адриану, который встал гораздо раньше, и прошептал: — Именно поэтому я и не люблю к ним ездить. После таких разговоров не голова, а пустой котёл какой-то. Парочка с трудом удержалась от смешка. И только строгий взгляд Сабин, которым она удостоила троицу, на миг обернувшись, заставил их замолчать и спрятать улыбки. После завтрака взрослые отправились на кладбище, чтобы почтить память умерших родственников, а Маринетт и Адриан решили изучить дом. Немногочисленные слуги ушли работать в сад за пределами сыхэюаня, поэтому в помещениях никого не оставалось. Они заглянули во все места, куда только могли сунуть нос. Всё-таки это интересно — окунуться в историю и тщательно рассмотреть такой исторический памятник: а дому было без малого несколько сотен лет. В итоге коллекция фотографий для вдохновения в телефоне у Маринетт пополнилась несколькими десятками интересных снимков. После лёгкого перекуса — на улице было слишком жарко для тяжёлой еды — они решили искупаться в небольшом пруду на заднем дворе сыхэюаня, позади главного здания. Одежда прилипала к телу, и освежиться не мешало. — Можно ведь, да? — опасливо уточнил Адриан. Он с вожделением поглядывал на прохладные воды декоративного пруда, который располагался в тени деревьев. — Бабушка утром сказала, что если будет слишком жарко — мы можем тут искупаться, — улыбнулась Маринетт. — Идём, переоденемся? Адриан кивнул, и они поспешили в свои комнаты, чтобы надеть купальники. Всё-таки хорошо, что мама напомнила взять их, иначе бы Маринетт точно попала впросак. Летом в Шанхае было безумно жарко. Волнуясь, Маринетт чуть подрагивающими пальцами завязывала верёвочки на лифе. Почему-то именно сейчас на неё накатила необычная робость: наверное, всё дело было в намерениях, которые Маринетт планировала осуществить. «Желание» на купончике жгло её, не давало спокойно думать. Купальник в стиле Ледибаг: красный в чёрную точку — и с множеством верёвочек очень нравился Маринетт: они купили его с Альей в прошлом году, и она обрадовалась, что он ей ещё подходит. Адриан тоже оценил его. — Замурчательно выглядишь, моя Леди, — подмигнул он, стоило им только вновь пересечься на заднем дворе. — Я бы сказал сногсшибательно. Взгляд Адриана обвёл точёную, закалённую в боях гибкую фигурку напарницы, задержавшись на особо выдающихся формах. Не заметить это было невозможно. Маринетт смущённо улыбнулась и поправила выбившуюся из косы прядь волос. — Ты тоже у нас настоящий красавец, — не отставала она: кубики пресса и литые мышцы рук и бёдер так и притягивали взор. Маринетт почувствовала, как во рту у неё пересохло. Память тотчас же подкинула картинки их прежних любовных ласк, и внутри всё моментально вспыхнуло огнём. Хотя, может, во всём была виновата погода. «Какая погода, дурья твоя голова, — мысленно закатила глаза маленькая Маринетт-чертёнок. — У тебя просто недотрах, моя дорогая». — Это всё твоё, — усмехнулся Адриан, вгоняя Маринетт в ещё большую краску. — Ну что, наперегонки до пруда? — подмигнул он. Маринетт глубоко вздохнула и с улыбкой кивнула. Всё-таки её Котёнок умел не только вгонять в состояние, близкое к смерти от смущения, но и отлично разряжал обстановку. Одна из многих его способностей, за которые она и любила Адриана. На счёт «три» парочка бросилась в сторону пруда. Как это и бывало на патрулях, они стартовали одновременно — равно как и очутились в пункте назначения. Фонтан брызг взметнулся на целый метр, а когда Маринетт вынырнула, отплёвываясь, Адриан уже дурашливо кашлял и тряс головой: вода, видимо, попала в несчастные кошачьи уши. — Хорошо, да? — блаженно протянул он, глянув на Маринетт. — Гораздо лучше, чем на воздухе. — Чудесно. Блаженно вздохнув, Маринетт подплыла к бортику и спиной откинулась на камни. Прелесть этого то ли пруда, то ли бассейна заключалась в удачном расположении под деревьями: с какой бы стороны солнце не заглянуло, он всё равно оставался в тени. Даже если на улице будет больше тридцати градусов, вода останется довольно прохладной. Глядя из-под ресниц, Маринетт наблюдала, как Адриан весело пускал пузыри через нос. От бесконечного «Бр-бр-бр» ей хотелось смеяться, но вместо этого Маринетт попыталась пихнуть Адриана ногой под водой, чтобы прекратил, иначе она действительно не сможет держать себя в руках. Однако её намерения канули в Лету. Адриан молниеносно схватил Маринетт за лодыжку и победоносно усмехнулся. Он выпрямился; его плечи и грудь возвышались над поверхностью воды, и у Маринетт перехватило дыхание, когда она как заворожённая следила за стекающими по коже Адриана каплями. Охватившее её ранее возбуждение, как оказалось, никуда не делось. — Букашечка попалась, — проворковал Адриан. — Леди хочет поиграться? Его пальцы пробежались по ноге Маринетт вверх, к коленной чашечке. Прикусив губу, Маринетт подавила тихий стон, готовый вот-вот сорваться с её губ: ощущения от касания под водой оказались необычными… и безумно приятными. — Я-я хотела, чтобы ты прекратил «быр-быркать», — выдавила она наконец. Адриан в удивлении приподнял брови. В зелёных глазах заплясали смешные искорки. — «Быр-быркать»? Это такое новое слово? — фыркнул он. — Это название твоим действиям, вредный ты котик. Адриан приблизился, его пальцы медленно скользнули от колена выше, ласкали нежную кожу бедра. Маринетт шумно выдохнула, не отводя от него взгляда, а он в свою очередь, не мигая, смотрел на неё, внимательно наблюдая за ответной реакцией. — То есть, сейчас я «быр-быркаю»? — вкрадчиво уточнил он. Маринетт с усилием воли отлепила язык от нёба: в горле жуть как пересохло от волнения. — Нет, сейчас ты соблазняешь. Наклонив голову, Адриан прищурился. С его губ так и не сходила таинственная улыбка. — А так? Его пальцы, намеренно дразня, пробежались ещё выше; Адриану пришлось подплыть практически вплотную, чтобы иметь возможность коснуться Маринетт именно там, где она хотела, чтобы он прикоснулся. Этой сладостной пытки Маринетт не могла выдержать. Глухой стон сорвался её губ одновременно с мягким надавливанием пальцев на скрытую тканью купальника промежность. — А-Адриан… Она ухватилась за его плечи, опасаясь соскользнуть в воду. Жар внутри нарастал, как и греховные слова, которые готовы были вот-вот сорваться с губ Маринетт. Её щёки запылали сильнее, стоило ей только подумать об этом. — А так, что по-твоему я делаю? — хрипло переспросил Адриан. Затуманенным сознанием Маринетт видела, как мышцы на его шее напряглись, когда она предприняла попытку обнять его талию ногами. В воде это было ужасно неудобно, однако со второго раза у Маринетт всё же получилось. — Дразнишь, — вздохнула она и, подавшись вперёд, поцеловала Адриана. Его пальцы на время оставили её в покое; вместо этого Адриан крепко обнял Маринетт за талию и ответил на поцелуй. Раскалённый воздух врывался в лёгкие вместе с короткими жадными глотками, и от этого тела вспыхивали сильнее: казалось, они горели и внутри, и снаружи — и только блаженная прохлада воды помогала удерживаться на краю пропасти. Пока они безумно целовались, Маринетт удалось сменить им положение. Через несколько минут уже Адриан был зажат между ней и каменной кладкой пруда; впрочем, его это ни капли не беспокоило. Когда лёгкие стали буквально изнывать без кислорода, Маринетт соизволила выпрямиться. Она смотрела на Адриана сверху вниз, и абсолютный восторг охватил её: с зацелованными губами, с помутневшим от страсти взглядом, направленным только на Маринетт, он выглядел просто восхитительно. Адриан смотрел на неё не менее жадно, чем она — на него. Стеснение в груди лишь усиливалось. Обуреваемая эмоциями, Маринетт наклонилась к Адриану и запечатлела почти невесомый поцелуй на его устах. Отстранившись на несколько сантиметров, она провела пальчиком по контуру губ Адриана и выдохнула, не отводя от него пристального взгляда: — «Желание». У меня есть «желание». Ты помнишь? Пятый день. Тяжело сглотнув, Адриан кивнул. — Да, Принцесса. Помню. — Я хочу только одного. — Выпрямившись, Маринетт в волнении облизала вновь пересохшие губы. — Тебя. Зрачки Адриана расширились. Хватка его рук на её талии стала крепче, дыхание сбилось. Скользнув ладонями к его шее, Маринетт ощутила бешеное биение пульса — и она знала, что её сердце стучало не менее быстро. — Ты… Это… Ты имеешь в виду… — Да, — прикрыв веки, она наблюдала, как заходили желваки на любимом лице. — Я хочу тебя. Прямо сейчас. Я хочу… дойти до конца. Адриана это, похоже, на несколько секунд обескуражило. Он пристально смотрел на Маринетт несколько долгих секунд, а потом, когда она наклонилась за ещё одним поцелуем, неожиданно повернул голову в сторону. На мгновение сердце Маринетт пропустило удар. — Я… — тут же растерялась она. — Я сказала что-то не то? Но метафорический ушат холодной воды так и не успел пролиться на голову Маринетт: в следующую же минуту Адриан нежно обхватил её лицо ладонями и осыпал поцелуями. — Я тоже безумно хочу тебя, моя Леди, — задыхаясь, вымолвил он, и уверенность снова вернулась к Маринетт. — Но не здесь. Я имею в виду, не в воде. Я не хочу, чтобы ты подхватила какую-нибудь заразу здесь. Она трогательно смотрела на Адриана. Его озабоченный, но в тоже время страстный взгляд пронзал в самое сердце. Маринетт прекрасно понимала, что они хотят одно и то же: подарить друг другу самих себя без остатка — это было видно в каждой мелочи, в каждом жесте и фразе. Но и тянуть до предела она не собиралась. Прежде чем наклониться к нему, Маринетт запустила руку во влажные волосы и распустила их. Влажные тёмные пряди скользнули по голым плечам, и Адриан как заворожённый смотрел на Маринетт, не в силах оторвать от неё взора. — Тогда идём, — выдохнула она ему в губы и поставила на устах след поцелуя. — Идём. Только лёгкий свист ветра и щебет пташек нарушали уютную тишину, пока они медленно двигались в сторону комнаты Маринетт. Поцелуй за поцелуем, нежное объятье за другим — и вскоре цель оказалась достигнута. Двери с тихим шорохом разъехались, когда Маринетт вслепую надавила ладонью на одну из створок, и мир был отрезан от их любви; больше ничто не волновало их сейчас. Адриан крепко прижал Маринетт к себе, прежде чем они упали на кровать, охваченные страстью. — Ты уверена? — приподняв её лицо за подбородок, он внимательно посмотрел ей в глаза. — Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно, Маринетт, — поспешил пояснить свой вопрос Адриан. — Чтобы ты не заставляла себя, а… Она зажала ему рот ладонью и улыбнулась. Вышло немного нервно — но это исключительно из-за приятного волнения, никак не от страха. — Всё нормально, — заверила Адриана Маринетт. — И если ты сейчас не поцелуешь меня, я сама тебя съем. Прямо сейчас. Мягкий мурлыкающий смешок согрел ей ладонь. А в следующую секунду Адриан, отняв её руку от губ, поцеловал Маринетт так, что у неё подкосились ноги. Жар снова охватил их тела. Только сейчас не было воды, погасившей бы пламя — чистый, первобытный огонь овладел ими так легко, так безрассудно. Но ни Адриан, ни Маринетт не собирались отступать. Они обсохли, пока двигались до комнаты, поэтому в полотенцах толку не было. Лишь волосы оставались влажными, однако даже такие нюансы никого не волновали. Скорее наоборот — Маринетт с удовольствием запустила пальцы в прохладу светлых прядей, и ощущение контрастов сводило её с ума. Языки словно вступили в противоборство. Бешеный танец обнажённых сердец и душ скользил на губах, проникал в глубины рта вместе с рваным дыханием и трепетными прикосновениями обжигающего жара. Вот только победителей в этой схватке будет двое. Даже проигравший окажется на первом месте. — Вот только, знаешь, — выдохнул Адриан чуть погодя, когда Маринетт, осмелившись, скользнула губами по его шее. — Мне бы сходить до своей комнаты… За презервативами. — Не нужно. Маринетт оставила яркий красный след на его ключице и отстранилась, чтобы полюбоваться проделанной работой. И только секунду спустя поймала вопросительный взгляд Адриана. — Знаешь, дело в том, — игриво усмехнулась она и тряхнула волосами, — что мой парень просто такой горячий. Поэтому я решила перестраховаться на тот случай, если ты опять забудешь зайти в аптеку. Чтобы не было как тогда, на озере. Щёки Адриана слегка порозовели. Но он довольно быстро пришёл в себя, ответив ей в том же духе: — То есть ты готова была отдаться мне прямо посреди городского парка, Миледи? Закатив глаза, Маринетт легонько шлёпнула его по руке. — Звучит ужасно! Но вообще-то… минут десять назад я готова была это сделать прямо в пруду на заднем дворе моих бабушки и дедушки! — Маринетт… Сердце Адриана ёкнуло. Он крепко обнял Маринетт, так, чтобы ни миллиметра не оставалось между их телами. Его возбуждение остро ощущалось через ткань плавательных костюмов, и Маринетт с глухим стоном потянулась к Адриану за поцелуем. — Я хочу сказать, — прошептала она, удерживая его взгляд. — Мы ведь спокойно можем перейти эту черту, правда? Чего ещё ждать? — Правда, — так же тихо ответил Адриан. — К тому же: ваше желание для меня закон, Принцесса. Он поцеловал её, и больше они не отвлекались на слишком долгие разговоры. Тела томились в ожидании любовных ласк — а этот голод можно было удовлетворить лишь единственным способом. — Где они, ты говоришь?.. — хрипло спросил Адриан спустя несколько долгих приятных минут обстоятельного поцелуя. — Моя сумка с той стороны кровати, — задыхаясь, проговорила Маринетт. Она сделала шаг назад, увлекая Адриана за собой, и они со смешками упали на кровать. Приятная тяжесть мужского тела заставила Маринетт шумно вздохнуть; она обвила Адриана за плечи руками, наслаждаясь приятным контактом кожи к коже. — Всё хорошо? — заботливо уточнил он. — Всё прекрасно. Однако Адриан не намеревался просто так отступать. Его зелёные глаза, казалось, пронзали душу Маринетт насквозь, когда он внимательно изучал каждую эмоцию на её лице. — Ты мне сразу скажи, если что-то будет вдруг неприятно, хорошо? Маринетт кивнула. Её ладонь легла на щёку Адриана, мягко погладила. — И ты тоже, хорошо? — Договорились, — улыбнулся он. Их губы снова встретились. Пылающий жар сердец танцевал вместе с ласковыми изучающими прикосновениями языка. Не смея противостоять пожару внутри, Маринетт изо всех сил прижалась к Адриану, обняла ногами его за талию, с удовольствием ощутив твёрдость плоти, упирающейся ей в купальный костюм. — Ты… такая… красивая, — шептал Адриан, оставляя поцелуи-отпечатки на тонкой коже шее, на ключицах. Маринетт что-то бессвязно пробормотала в ответ. Её пальцы зарылись во влажные волосы Адриана, и он довольно замурлыкал; этот приятный рокот вибрацией отдавался в груди Маринетт, и она дрожала от накрывающих её волн удовольствия. Горячие губы Адриана опустились ниже, пальцы поддёрнули завязки на лифе. Многочисленные верёвочки распутались мгновенно, будто только того и ждали, когда их освободят — а, возможно, это просто Маринетт завязала их нарочито слабо. Мокрая ткань купальника съехала, обнажая упругие молочно-белые груди с розовыми сосками. Сухой воздух царапнул нежную кожу, и Маринетт вздрогнула: но не от страха, а от неожиданности. — Всё хорошо? — тут же спросил Адриан, с трудом оторвавшись от созерцания самого прекрасного зрелища на свете. — Д-да, — с трудом разомкнув губы, прошелестела Маринетт. — Всё… я в порядке… Она крепко зажмурилась и безотчётно потянула к себе голову Адриана, безмолвно умоляя поцеловать её томящуюся без ласк грудь. Десять раз просить не приходилось. Рваный судорожный вздох сорвался с губ Маринетт, когда Адриан легонько прикусил один сосок. Почти тут же влажный язык завладел упругой горошинкой, а на вторую грудь легла большая сильная ладонь. Острые ощущения смешивались с нежностью, Маринетт терялась под ласками Адриана; пожар охватывал её всё сильнее, и даже попытка сжать ноги, пытаясь избавиться от всепоглощающего жара, не принесла своих плодов. Безумное желание лишь сильнее завладело сознанием. Пульсация и влага заводили всё сильнее. — Ещё, — выдохнула Маринетт, когда Адриан на несколько секунд отстранился, чтобы полюбоваться её раскрасневшимся личиком. — Ещё! Сквозь не до конца сомкнутые веки Маринетт заметила довольную ухмылку на лице Адриана. — Жучок очень нетерпеливый? — А котик слишком вредный, — жалобно захныкала Маринетт и тотчас же вскрикнула, когда Адриан ласково сжал пальцами ноющую после его старательных поцелуев горошину. — Очень вредный? — Очень-очень, — вздохнула Маринетт. Тело её выгнулось дугой, и она сильнее прижалась к Адриану. Он не мог оставить её надолго в таком состоянии, поэтому снова склонился к груди, только уже ко второй. Язык снова и снова проходил по соску, играл со скоплением нервов, и всякий раз, когда Адриан не мог удержаться от лёгких игривых укусов, Маринетт вздрагивала, и её тихие стоны ещё больше распаляли и без того взбудораженного Адриана. В какой-то момент её пальцы более сильно сжали ему волосы. А потом, тут же отпустив пряди, ладони скользнули к плечам, обвели напряжённые мышцы, и двинулись дальше, к груди, чтобы в свою очередь задеть чувствительные соски, и заставить теперь уже Адриана обронить глухой протяжный стон. — Что ты делаешь? — пробормотал он, опаляя влажным дыханием кожу на груди Маринетт. — Я… тоже хочу… — она облизала пересохшие губы и посмотрела на Адриана. — Тоже хочу доставить тебе… удовольствие… — Это твоё желание, Принцесса, — Адриан с улыбкой перехватил одну её руку и расцеловал каждый пальчик, медленно растягивая удовольствие себе и Маринетт. — Так что, пожалуйста, прими всё, что я хочу тебе дать. Хорошо? Моя очередь наступит позже. — Ладно, — прикрыв глаза, произнесла Маринетт. — С тобой невозможно спорить. — Тебе это и не нужно, — прошептал он, склонившись над ней, и увлёк в очередной сумасшедший поцелуй. Маринетт плавилась: не столько от жары, а сколько от рук Адриана, ласкающих её тело, от его жадных губ, уносящих на вершину блаженства. Однако купаясь в сладостной неге, Маринетт не забывала и о том, чтобы подарить Адриану эти незабываемые ощущения, вернуть ему сторицей каждый поцелуй, каждое прикосновение пальцев, каждый вздох и стон. Вскоре её нетерпение достигло пика. Глаза Адриана расширились, когда Маринетт смогла извернуться, чтобы всё же проникнуть шаловливыми пальчиками под резинку плавок и коснуться горячей твёрдой плоти. С глухим стоном он уткнулся ей в плечо; Маринетт чувствовала, как тяжело вздымалась его грудь. — Кто ещё из нас вредный, да? — не удержалась она от смешка. — Определённо, — фыркнул он. Терпеть уже не было никаких сил. Поэтому Адриан довольно быстро отстранился, чтобы отыскать упаковку презервативов в сумке, а Маринетт выпало несколько минут, чтобы полюбоваться своим парнем, пока он разбирался с целлофаном. В свете заглядывающих солнечных лучей он выглядел просто бесподобно. Маринетт почувствовала, как во рту начала скапливаться слюна, а между ног всё снова запульсировало. Жидкий огонь растекался по венам и требовал незамедлительного выхода. Наконец, Адриан разобрался с упаковкой. Маринетт со смешком наблюдала, как он зубами разорвал шуршащий пакетик. — Долго тренировался? — не удержалась она от подколки. — Примерно лет с четырнадцати, когда на чай в пакетиках перешёл, — не остался в долгу Адриан. Ещё несколько долгих томительных минут, и совсем скоро Маринетт снова смогла с удовольствием ощутить тяжесть тела Адриана. Её совсем не пугало то, что произойдёт дальше. Скорее интриговало и заставляло внутренне сжиматься от нетерпения — она довольно долго мечтала об этом моменте. Пальцы Адриана коснулись влажной расщелины. Шумный вздох вырвался из их груди одновременно; Маринетт шире развела ноги, краснея, а Адриан с глухим стоном прижался лбом к её лбу. — Ты такая мокрая, — прохрипел он и медленно проник двумя пальцами чуть глубже. — Господи… — З-замолчи, — невнятно пробормотала Маринетт. Искры танцевали под кожей, заставляя вытягиваться нервы по струнке, и каждое движение пальцев Адриана внутри только добавляло напряжения. — Я люблю тебя, — хрипло прошептал Адриан ей на ухо. — Люблю… Он убрал руку и заменил её на то, чего жаждали они оба. Даже тонкий слой латекса не уменьшил ощущений: Маринетт ощутила, как горячий твёрдый член Адриана прижался к её пульсирующей плоти. Она судорожно сглотнула и изо всех сил стиснула плечи Адриана. Первое осторожное движение показалось каким-то не таким, словно что-то мешало или сдерживало — или просто они выбрали не тот угол. — Расслабься, пожалуйста, — шёпот обжёг ей ухо. — Мари, я очень хочу сделать тебе максимально приятно, несмотря на то, что может быть больно… Только, пожалуйста, расслабься, хорошо? Маринетт кивнула, с трудом осознавая его слова. «Расслабься» — легко сказать, чем сделать. Но Адриан, кажется, понял, в чём проблема, и попытался отвлечь её поцелуями и нежными словами, которые щекотали уши. Под его ласками Маринетт отвлеклась, забылась и сама потянулась навстречу, снова раскрываясь и желая только одного: стать с ним наконец единым целым. — Я думаю, сейчас будет удобнее, — вдруг произнёс он. Затуманенным сознанием Маринетт почувствовала, как Адриан приподнял её бёдра, подложил под поясницу вторую подушку и вернулся к бережным осторожным ласкам. Следующая его попытка протиснуться в горячие глубины женского лона наконец увенчалась успехом. — Адриа-ан!.. Маринетт протяжно застонала, ощутив в полной мере напор его плоти; к дикому наслаждению примешался неприятный ноющий дискомфорт. Пытаясь избавиться от него, она выгнулась, вонзилась в спину Адриана ногтями так сильно, что расцарапала её до крови — одновременно с этим из его груди вырвался сдавленный рык, и он тихо выматерился в шею Маринетт. — Прости, прости, — на автомате забормотал он и, приподнявшись, обеспокоенно посмотрел на Маринетт. — Очень больно? Она неопределённо мотнула головой. Все чувства: боль, удовольствие, радость — смешались в единый коктейль, и Маринетт потерялась в этом безумном ворохе. Только Адриан был её спасительным якорем, и она держалась за него из последних сил. Маринетт почти не замечала, как он сцеловывал с её щёк невольно пролитые слезинки, как старался Адриан оставаться практически недвижимым в ней, чтобы не доставлять ещё больших неудобств. Его поцелуи и шёпот заглушали всё остальное. Но вскоре дискомфорт отступил на второй план. Довольно быстро вернулись чувствительность и желание взорвать накопившееся внизу живота напряжение. Маринетт осторожно попробовала двинуть бёдрами навстречу Адриану и с облегчением отметила, что вместо боли её пронзила волна удовольствия. Адриан замолчал на полуслове, почувствовав это движение. — Всё хорошо? — уточнил он, касаясь губами её щеки. Маринетт повернула голову и с глухим стоном прижалась к устам Адриана. Пылающий огонь внутри вернулся, причём сильнее во сто крат, и она мысленно буквально умоляла Адриана о движении. — П-продолжай, — задыхаясь, выпалила она и зажмурилась, душно краснея. — Пожалуйста, продолжай! Ещё несколько секунд Адриан медлил. Несмотря на то, что ему страстно хотелось последовать просьбе Маринетт, он хотел удостовериться, что всё действительно нормально. Но её лицо, тихие томные стоны и гибкое податливое тело, жаждущее продолжения, говорили только об одном: о неистовом желании его Леди, которое он вполне мог удовлетворить. Он крепко поцеловал Маринетт. Пальцы сжали бёдра, и несколько пробных толчков заставили их обоих громко застонать. — Ещё!.. Маринетт притянула Адриана к себе за шею, обвила его талию ногами. Только так, только вместе — она готова была продолжать их любовный танец и намеревалась довести его до конца. Они довольно быстро нашли удобный для них обоих ритм. Хриплое возбуждённое дыхание, горячие поцелуи, следы пальцев на коже и бешеный темп движений — всё это подводило к конечной точке. Распалённым до предела, им не требовалось слишком много времени, чтобы достигнуть пика. Маринетт показалось, что она ухнула с горы глубоко-глубоко в звенящую пустоту, когда мир вокруг неожиданно взорвался, и она провалилась в пучины наслаждения. Странная слабость охватила тело, но она не хотела отпускать Адриана, только не сейчас. Напряжение оставило и его совсем скоро. Глухой рык, вырвавшийся из груди, шумное дыхание; Маринетт с удовольствием наблюдала, как закатились от пережитого удовольствия его глаза, и она крепко прижала вмиг ослабевшего Адриана к себе. Он уткнулся носом ей в плечо, судорожно хватая ртом воздух. А Маринетт рассеянно перебирала его волосы и чувствовала, как сперма заполняла презерватив. В голове царила блаженная пустота. Только стук сердца и рваное дыхание шумом отдавались в висках. И только чуть погодя, когда Адриан с тяжёлым вздохом приподнялся и откатился на бок, на Маринетт нахлынуло осознание. Из-под ресниц она наблюдала, как Адриан стягивал презерватив и завязывал его в узел. А потом, когда он вернулся к ней под бок, Маринетт обняла его и неожиданно звонкий смех сорвался с её губ. Адриан вопросительно посмотрел на неё. — Всё хорошо? — забеспокоился он. — Да, всё супер, — улыбнулась она и поцеловала в краешек губ. — Вот наконец-то я и затащила Адриана Агреста в свою постель. Несколько секунд он в изумлении смотрел на Маринетт. А потом и Адриан разразился заразительным хохотом. — Или, быть может, это я наконец-то соблазнил Ледибаг? — сверкая глазами, лукаво поинтересовался он. — Не-а. Маринетт вытащила из-под поясницы подушку, откинула её на пол, чтобы не мешала, и с удобством вытянулась рядом с Адрианом, без малейших колебаний закинула на него ногу. Она провела пальчиком по его носу и звонко поцеловала в подбородок. — И соблазнила, и затащила тебя в постель тоже я, — ухмыльнулась Маринетт. — Даже эта комната отведена мне, а не тебе. — Ну, ладно-ладно, — усмехнулся Адриан и устроил ладонь на изгибе тонкой талии Маринетт. — Будем считать, что это ты у нас коварная соблазнительница, а я — жертва обстоятельств. Глаза Маринетт гневно сверкнули. Она пихнула Адриана в грудь, отчего он упал на спину, и нависла над ним. — Это ты-то жертва? — Я просто мазохист, миледи, — доверительным шёпотом отозвался Адриан, улыбаясь во все тридцать два. — Как думаешь, почему я столько раз упорно давал тебе связывать меня и подвешивать над Сеной? — Вот оно как, — рассмеялась Маринетт. — Что ж, я буду иметь в виду на будущее. Адриан усмехнулся своим мыслям. — Что, хочешь меня связать? Маринетт заправила за ухо непослушную прядку и, наклонившись к Адриану, прошептала ему в губы: — Если тебе очень сильно этого захочется? — А тебе? — в тон ей ответил Адриан; его ладони уже ласкали нежную кожу спины Маринетт, отчего она, прикусив губу, выгнулась ему навстречу. — Тебе… понравилось сегодня? Его трогательный взгляд, которым он внимательно и так заботливо смотрел на неё, заставил сердце Маринетт сбиться с обычного ритма. Она улыбнулась и поцеловала Адриана. — Я была на вершине блаженства. Это лучшее удовольствие, которое я только могла получить из твоей коробки с конфетами. Что-то тёмное, неясное сверкнуло на дне глаз Адриана. Он вдруг резко подорвался, опрокинул Маринетт на спину, отчего она удивлённо вскрикнула, и теперь в свою очередь навис над ней. — Хочешь, покажу тебе ещё большее удовольствие? — промурлыкал Адриан. Его пальцы, скользнув вниз, деликатно сжали клитор. Маринетт ахнула, широко распахнув глаза. Внутри у неё снова всё перевернулось: возбуждение медленно, но верно возвращалось, пробиваясь сквозь отголоски удовлетворения. — Думаешь… у нас ещё есть время? — облизав губы, спросила она. — Около трёх часов точно, — ответил Адриан. — Я спрашивал. Ну так что, показать тебе, что я успел прочитать, пока ты думала над своим желанием? Вместо слов Маринетт притянула его к себе и страстно поцеловала.