***
Две недели в Шанхае выдались насыщенными не только на экскурсии и общение с новыми людьми, но и на эмоциональные взаимоотношения между Адрианом и Маринетт. Неуловимыми знаками они понимали, что переступили какую-то новую черту чувственности, обрели ещё более глубинное понимание друг друга. Этого нельзя было заметить со стороны, это ощущалось между ними на подсознательном уровне. А от этого сердце Маринетт билось гораздо чаще. И, как она не раз уже успела убедиться, просто лёжа головой на груди Адриана на пляже, его сердце тоже стучало быстрее, чем обычно. Жаль было расставаться с родственниками да с длинными улочками Шанхая. Однако по возвращению домой, в дорогой Париж, Маринетт поняла, что всё же успела соскучиться: по своей комнате, по друзьям и по вечерним патрулям на знакомых крышах. Когда она поделилась этим с Адрианом в первой же переписке, он написал, что для него тоже никакой город не заменит Париж. Однако и Шанхай прочно занял своё место в их душах. Следующую конфету под цифрой «Шесть» Маринетт развернула на следующий день после возвращения. Почти две недели она сгорала от любопытства: что же Адриан придумал ещё. Она не раз и не два спрашивала у него, однако Адриан лишь загадочно улыбался и переводил тему разговора на что-то другое, более отдалённое. Маринетт негодовала, но всё же не настаивала. И вот — долгожданное событие наконец-то свершилось. Она с упоением насладилась белым домашним шоколадом и поспешила достать из конверта шестой купончик. Первые несколько секунд Маринетт лишь изумлённо моргала. И только спустя некоторое время, проведённое в тщательном перечитывании первой же статьи в поисковике на заданный вопрос, на неё нахлынуло осознание. «Шибари», — значилось на купоне, старательно выведенное рукой Адриана. «Кажется, моё йо-йо кое-кого довело до пристрастий к БДСМ, — подумала Маринетт, чувствуя, как у неё запылали щёки. — Может, не стоило в своё время так часто подвешивать его над Сеной?..» Тикки, парящая неподалёку от Маринетт, только хихикнула: она прекрасно поняла, о чём думала её подопечная, по задумчивому красному лицу. Заметив это, Маринетт лениво кинула в неё печеньем. Она всё ещё пребывала в сомнениях. Маринетт казалось, что её стеснение потихоньку ушло, и их интимные ласки с Адрианом больше не вызывали у неё приступов священного трепета робости. Однако одна только мысль о чём-то… более раскрепощённом снова вгоняла её в смущение. Маринетт рассеянно побарабанила пальцами по столу и бросила быстрый взгляд на телефон. Она обещала Адриану, что напишет ему, как только развернёт следующую конфету, однако пока что смелость ухнула куда-то в пятки. — Ладно, мне просто нужно… переварить это, я думаю, — пробормотала себе под нос Маринетт и всё же открыла диалог. Однако написала она не Адриану.***
После обеда в пекарню зашла Алья: по просьбе самой Маринетт вытянула её на прогулку, чтобы заодно расспросить про поездку в Китай. Они долго бродили по городу, на целый час зависли в каком-то парке, пока Маринетт показывала фотографии и рассказывала про интересные достопримечательности, на которые они с Адрианом натыкались во время своих долгих блужданий по Шанхаю. Алья пришла в восторг от сыхэюаня бабушки и дедушки Маринетт и потом ещё около двадцати минут щебетала о сравнении домов в разных странах. — И как, понравился твой мальчик твоим родственничкам? — поинтересовалась вдруг Алья спустя какое-то время. Не ожидавшая такого вопроса Маринетт споткнулась на ровном месте и потеряла одну балетку. Пришлось прыгать обратно, чтобы вернуть нерадивую обувь. — Ох, дорогая, подобную неуклюжесть стоит запретить законом, — добродушно рассмеялась Алья. — Как ты только на йо-йо через сотни кварталов летаешь? — Сила воли и божьих коровок, — буркнула Маринетт. Почему-то невинная фраза Альи заставила её покраснеть: невольно вспомнился шестой купончик и надпись «шибари» на нём. От внимательных глаз подруги это, разумеется, не укрылась. Хитрая плутоватая улыбка появилась на лице Сезер, когда Маринетт наконец-то выпрямилась и собралась двигаться дальше. — Скажи-ка, девочка моя, — Алья взяла ничего не подозревающую Маринетт под руку и повела дальше по улице, — как у вас дела с Адрианом? Не обижает он тебя? — С чего это ему меня обижать? — вскинула брови Маринетт. — Ты сама прекрасно знаешь, что нет. Он ведь не такой. — Да я о другом, — отмахнулась Алья; склонившись к уху подруги, она яростно зашептала: — Я имею в виду, было ли у вас в постели уже что-то такое, что можно было приписать к БДСМ? — Алья! — воскликнула покрасневшая до цвета спелого граната Маринетт. Мало ей купонов для желаний, так ещё и со стороны подзуживают! Алья оставалась самой невозмутимостью. Её глаза за стёклами очков горели стальным блеском. — Я просто вот к чему веду, моя дорогая, — оглядевшись, зашептала Алья. — Хотела узнать твоё мнение. Я тут подумывала предложить Нино что-то… эдакое, но не знаю, как он к этому отнесётся. — Так может у него и спросить об этом? — недовольно протарахтела Маринетт. — Я-то тут причём? — Ох, Мари, — закатила глаза Алья. — Я не хочу, чтобы он посчитал меня какой-то извращенкой. Маринетт почувствовала, что начинает терять терпение. Разве об этом принято разговаривать с кем-то другим, не только с твоим возлюбленным? Разве то, что должно оставаться за дверьми спальни, можно выносить за её пределы и трещать об этом направо и налево? Хотя, впрочем, с друзьями-то, наверное, можно обсудить… Вот только Маринетт всё равно ощущала беспокойство. — А я-то чем тебе помочь могу? — удивилась она. — Я не знаю, какие слова подобрать, — огорошила её Алья, которая вообще-то никогда не жаловалась на недостаток словарного запаса. — И не смотри на меня так, — фыркнула она, заметив, как Маринетт закатила глаза. — То, что я решила связать свою жизнь с журналистикой, ещё не означает, что я мастер слова во всех его проявлениях. — Как раз примерно я об этом и думала, — растерянно пробормотала Маринетт. — Ой, да ну тебя, — Алья вздохнула. — Но я правда не знаю, как подвести к этому разговору. — Ну, если ты выпалишь ему, что хочешь, чтобы тебя отхлестали плёткой или чтобы отхлестала ты, вряд ли ему это понравится, — выпалила Маринетт. Алья удивлённо подняла брови. Потом на её лице появилось то самое понимающее выражение, от которого Маринетт хотелось выть. — О, так у вас уже были плёточки? — захихикала она. Маринетт шарахнулась от неё, как от огня. — Что?! Нет! Господи, да что у тебя за мысли в голове?! — Ну-у-у, — протянула Алья, приложив палец к подбородку. — Знаешь, все эти латексные костюмы, жезлы и йо-йо только на подобные мысли и наводят. А сколько фанфиков в писательском разделе «Ледиблога»… М-м-м! Закачаешься. Маринетт отвернулась, безуспешно пытаясь скрыть румянец на щеках. — Меня это не интересует. Если хочешь знать, мы подобным… не занимаемся, — произнесла она. Однако в голове снова всплыл шестой купончик с желанием, и внутри что-то противно зачесалось. Неожиданно Маринетт осознала, что была бы не прочь попробовать что-то из… Она резко помотала головой. Святые квами, да что это с ней такое? — Жалко, — поджала губы Алья. — Вообще-то это вносит неплохое разнообразие в интимную жизнь. Знаешь, порой однотипность наскучивает. Маринетт рассеянно подумала, что у им-то с Адрианом пока некогда скучать, однако слова Альи взяла на заметку. Мало ли, в будущем пригодится. — А что, Нино тебе уже наскучил? — не удержалась она от язвительного комментария. Алья по-дружески ущипнула Маринетт за бок, отчего та взвизгнула и отскочила от подруги. — Нет, конечно. Просто… иногда хочется чего-то новенького. — Я думаю, ты действительно должна просто сказать ему, что хочешь, — пожала плечами Маринетт: — И если что, придёте к компромиссу, если его что-то будет не устраивать. Или тебя. Это ведь не сложно, правда? Её собственные слова стали откровением и для самой Маринетт, и она решила, что если её и дальше продолжит смущать эта тема с шибари, то обязательно скажет об этом Адриану. К тому же в самом начале он предупреждал Маринетт, что она может отказаться. Маринетт взглянула на Алью. Та несколько секунд размышляла над словами Маринетт, а потом широко улыбнулась. — Да, ты всё же права. Надо будет вечером поговорить с ним… — Алья снова замолчала на какое-то время, а потом скорчила жалобную мордашку. — Но какими словами это сказать, а? Маринетт рассмеялась и взяла подругу под руку. Собственный груз с души ей удалось скинуть, так почему бы теперь не помочь Алье? Тем более что это было в разы веселее.***
Вернувшись вечером домой, Маринетт первым делом поспешила написать Адриану, что открыла шестой купончик. Ответ не заставил себя долго ждать: Адриан уточнил, всё ли она поняла и как к этому относится — даже по тону его сообщения Маринетт поняла, как сильно он волновался, поэтому она поспешила заверить Адриана, что всё хорошо, и она не намерена отступать. Сердце её взволнованно колотилось, когда они договаривались об их следующей встрече. На следующий день как назло заморосил противный мелкий дождик. Маринетт пришлось спешно пересматривать свой наряд, который она приготовила накануне, и это ещё больше испортило ей настроение. Однако никакие капризы погоды не могли заставить её отступить перед невероятным искушением, которое дразнило её, манило и щекотало оголённые нервы, подкидывая самые разнообразные картинки, похожие на те, что Маринетт видела вчера в интернете, когда досконально изучала тему. Вот только вместо себя, опутанной верёвками, в голове всё чаще вспыхивал образ Адриана, связанного замысловатыми узлами… Это заставляло её краснеть с каждым часом всё больше и больше. После обеда зарядил ливень. Родители заперлись на кухне, занимаясь огромным количеством заказов, а Маринетт, сославшись на головную боль, ушла наверх к себе — якобы спать. Сама же поспешила трансформироваться и поскорее улизнуть из дома. У неё возникла чудесная идея, как можно обернуть так некстати испортившуюся погоду в свою пользу. Чуть ранее Адриан с сожалением написал, что, возможно, им стоит перенести встречу, потому что из-за ливня с его автомобилем случилась небольшая беда, и он не сможет заехать за ней, как обещал. Однако Маринетт не собиралась отступать, особенно когда её что-то так сильно захватывало. Адриан, который безуспешно пытался дозвониться до своей девушки, совершенно не ожидал, что она ворвётся в его комнату в вихре дождевых капель прямо через приоткрытое окно. Маринетт выпрямилась ровно в тот момент, когда он обернулся, чтобы посмотреть, что там такое творится за окном. — М-моя Леди?! Телефон выпал из его рук. Изумлённый Адриан, не скрывая удивления, уставился на Маринетт. Она послала ему в ответ нежную улыбку и поспешила отменить трансформацию — Тикки, захихикав, улетела в сторону, не забыв прихватить с собой и Плагга. — Я подумала, что так будет гораздо быстрее, — проворковала Маринетт и стянула резинки с мокрых волос. — Можно одолжить у тебя полотенце? Адриан почти тут же отмер. — Д-да, конечно! Он ринулся в ванную, и вскоре принёс большое махровое полотенце. Невзирая на сопротивление Маринетт, Адриан сам закутал её в него и принялся выжимать волосы, с которых капала дождевая вода. — Ну вот, кто же так делает, глупышка, — укорял он, качая головой. — А если ты простудишься и заболеешь? Маринетт улыбнулась и, прижавшись к Адриану, коснулась пальчиками его торса. Он с шумом втянул носом воздух: этот невинный, казалось бы, жест заставил его воспламениться гораздо быстрее, чем что-либо остальное. — Но ты же согреешь меня… Правда? — Согреть-то согрею, — охрипшим голосом произнёс Адриан. — Но это не отменяет шанса, что ты можешь заболеть. А мне этого совсем не хочется. Маринетт покачала головой и прижала пальчик к его губам. Адриан тотчас же замолчал, разглядывая её задумчивым пристальным взором. — Я не успела промокнуть достаточно сильно, к тому же на улице тепло. Не переживай. — Я всё равно буду, — проворчал Адриан и вернулся к тщательному высушиванию волос Маринетт. Она рассмеялась и всё же покорно повиновалась, понимая, что так просто от Адриана не отвязаться. Когда волосы Маринетт больше не напоминали мокрые сосульки и начали немного топорщиться, Адриан критически осмотрел результат своей работы и важно кивнул. — Думаю, так лучше будет, хотя у меня где-то был ещё фен, — он взял Маринетт за руку и пробежался по предплечью пальцами, изучая её кожу. — Нет, ну ты посмотри, какая холодная. Маринетт прикусила губу и долгим взглядом посмотрела на Адриана из-под ресниц. Она обняла его за талию и еле слышно прошептала: — Это ты так меня в душ соблазняешь сходить, хм? Адриан снова уставился на неё, но, заметив лукавый прищур, покраснел и прокашлялся: — Вообще-то нет. Но… — он вдруг резко наклонился к Маринетт: от растерянности не осталось и следа — в зелёных глазах уже затанцевали искорки задорного возбуждения. — Может, это вы, мадемуазель, соблазняете меня принять с вами душ, м? Смущённо порозовев, Маринетт быстренько чмокнула Адриана в губы и прошептала, поражаясь собственной смелости: — А что, если да? Атмосфера неуловимо изменилась. От былых дурашливости и весёлости не осталось и следа, а напряжение электрическими импульсами засверкало между ними. Те места, где кожа соприкасалась с кожей, будто невесомо запульсировали, и захотелось прижаться к теплу другого тела максимально близко, не оставляя даже намёка на дистанцию. Адриан шумно вздохнул. Его руки скользнули на талию Маринетт; полотенце, как ненужное, упало на пол. — Вроде как мы собирались заняться кое-чем другим интересным? — прошептал он, не в силах совладать с собственным голосом. Дрожащие пальчики Маринетт коснулись верхней пуговички на рубашке Адриана. — Мы можем или совместить, или продолжить позже, — тихонько ответила она и улыбнулась той самой обезоруживающей улыбкой, от которой у Адриана почва уходила из-под ног, и он не мог сопротивляться ей. — Хотя я бы сейчас предпочла горячую ванну. У тебя в комнате прохладно. Адриан негромко цокнул языком. Когда он заговорил, за недовольным тоном скрывались и забота, и намёк на более интимное продолжение разговора: — Значит, замёрзла. Что ж, тогда мне ничего не остаётся, кроме как согреть вас, Принцесса. Маринетт тихонечко пискнула от неожиданности, когда Адриан шустро подхватил её и направился прямиком в ванную. Она поспешила обхватить его за шею, чтобы не упасть, и уткнулась покрасневшим лицом в плечо; всё-таки подобная смелость всё ещё заставляла Маринетт чуточку понервничать. А может, это было что-то совсем другое?.. — Если бы ты мне написала сразу, что придёшь так быстро и такой мокрой, я бы может где-нибудь лепестки отыскал, — сказал вдруг Адриан, ухмыляясь. Выпрямившись, Маринетт удивлённо вскинула брови. Она даже смущаться забыла после такого неожиданного заявления. Так часто всегда бывало, когда Адриан включал режим Кота Нуара — её собственный режим Ледибаг активировался по умолчанию. Вполне возможно, что Адриан специально её подзуживал, чтобы помочь расслабиться. — Какие ещё лепестки? — Самые обыкновенные, розы там, например, — Адриан бросил на Маринетт хитрый взгляд, поставил рядом с ванной и открыл кран; вода с приятным шуршанием стала наполнять объёмный резервуар. — Они полезны для кожи и для волос. Увлажняют, питают… Ещё и настроение повышают. Он добавил в воду немного пены — так, для атмосферы и эстетики — и выпрямился, лукаво поглядывая на Маринетт. — Ой, замолчи, эксперт-косметолог, — она закатила глаза и поспешила закрыть Адриану рот ладонью. — Слушаю тебя и кажусь сама себе какой-то недалёкой недоучкой. Я редко когда принимаю ванну, в душе чаще всего моюсь. Адриан с ласковой улыбкой притянул Маринетт к себе, зацепившись пальцами за края её джинс. Она пискнула от неожиданности и прижалась к нему. — Значит, будем навёрстывать, миледи, — промурлыкал Адриан. Он отодвинул чуть влажноватые волосы Маринетт в сторону и прижался губами к бледной шее; она шумно вздохнула и прикрыла глаза. По спине пробежали мурашки, но вовсе не от холода. — У меня для тебя есть сюрприз, — прошептала Маринетт. Она провела пальцами по предплечьям Адриана, слегка сжала мягкую ткань домашней рубашки. Заинтригованный, Адриан выпрямился и с интересом посмотрел на Маринетт, ожидая продолжения её слов, однако она со смешком покачала головой. — Сам найди сюрприз, — порозовев, смущённо улыбнулась она и положила его руку себе на грудь так, чтобы пальцы касались верхней пуговицы на блузке. Глаза Адриана расширились от осознания, на что именно намекала ему Маринетт. Он судорожно сглотнул и, увлажнив кончиком языка пересохшие губы (Маринетт при этом завороженно смотрела на него), осторожно поддел верхнюю пуговицу. — М-могу я? — хриплым от волнения голосом спросил он. Маринетт, не в силах вымолвить и слова, кивнула. Глядя из-под ресниц, она наблюдала, как Адриан медленно, будто смакуя каждое мгновение, расстёгивал её блузку. С каждым открывающимся сантиметром кожи Маринетт казалось, что огонь внутри неё разгорался всё сильнее, всё стремительнее, захватывая разум, кидал в объятия в первобытной страсти. Пальцы Адриана слегка подрагивали, и она поняла, что он испытывал то же самое. У него перехватило дыхание, когда Адриан наконец-то распахнул блузку Маринетт, и его взору предстал самый идеальный комплект нижнего белья, какой Адриан вообще видел в своей жизни — а будучи моделью и находясь во всём этом с младых лет, Адриан повидал на своём веку немало. Разумеется, в основном на фото, чем вживую. В реальности ему хотелось смотреть только на свою Леди. Особенно такую, какой она предстала перед ним сейчас. Похоже, что Маринетт делала его сама или, по крайней мере, своими руками завершала образ: изящный чёрный с кружевами бюстгальтер украшали тонкие зелёные нити, повторяя узоры ткани, а между чашечками, где обычно располагался бантик, висел маленький-маленький золотой колокольчик — мини-копия его собственного. Адриан чуть не задохнулся от переизбытка чувств. — Я очень старалась. Тебе нравится? Краснея всё сильнее, Маринетт улыбнулась, и её взгляд из-под длинных тёмных ресниц добил и так расшалившееся сердце Адриана. — Ты такая прекрасная, ты знаешь? — прохрипел он. Его пальцы пробежались по нижнему краю бюстгальтера, потом скользнули выше, погладили мягкие полушария, не скрытые узорной тканью. Маринетт рассмеялась своим чудесным переливчатым смехом и потянулась к пуговицам на его рубашке: стоять в одиночестве с распахнутой одеждой она не собиралась. — Ты тоже прекрасен, Котёнок, — прошептала она, когда Адриан, наклонившись, лизнул нежную кожу в соблазнительной ложбинке. Маринетт хотела сама скинуть блузку, но Адриан не позволил: он лично стянул с неё ненужный сейчас верх, потом взялся за пуговицы на джинсах. Тая в его руках, Маринетт не отставала. Скоро и рубашка Адриана скользнула вниз, к их ногам, равно как и штаны, которые были им ни к чему. — Из нас двоих сейчас ты — самый настоящий котёнок, — мягко рассмеялся Адриан, притягивая Маринетт к себе за бёдра. — У меня сейчас разрыв сердца будет, честное слово. Его пальцы пробрались под тонкую ткань кружевных трусиков, и Маринетт ахнула, когда почувствовала, как он коснулся увлажнившегося лона. Тихий стон вырвался из её груди. Но позволять Адриану расслабиться Маринетт не собиралась, и вскоре уже он негромко зарычал, когда она скользнула рукой к паху и сквозь ткань боксеров сжала напряжённый член. — У меня… тоже, — прошептала Маринетт, жмурясь от окутывающих её волн удовольствия. — Мы… будем сегодня мыться или как? — промурлыкал Адриан ей на ухо, балдея от мягких поглаживаний Маринетт, отзывающихся пульсацией в висках. — Меня обещали согреть, — задыхаясь, проговорила Маринетт. — Я… жду… Господи! Она вскрикнула: пальцы Адриана, дразня, сжали клитор, а потом скользнули дальше, проникая во влажную расщелину. Ноги Маринетт подогнулись, и она бы точно упала, не подхвати её Адриан; уткнувшись носом ему в грудь, она развела бёдра, отдавая себя во власть потрясающего напора жара страсти Адриана. В голове не осталось ни единой связной мысли. Там были только Адриан, их любовь и страсть, накатывающая на тело волнами экстаза. — Мы только начали, Принцесса, не расслабляйся. От его мурлыкающего смеха по коже снова пробежали мурашки. Маринетт изо всех сил вцепилась в плечи Адриана, стараясь удержаться в реальности, но искусные пальцы продолжали свою невероятную игру с её возбуждением. Однако стоило только Маринетт подойти к крайней точке, как Адриан неожиданно дал заднюю. — Н-но… подожди… — просипела она. — Я… Адриан смял её губы, дразняще провёл по сладким устам языком, прося углубить поцелуй, и Маринетт мгновенно ответила ему. Дрожа всем телом, она прижалась к нему; отвечая на поцелуй, Маринетт сплетала их языки, отчего градус их ласк повышался ещё больше. — Я была почти-почти, — недовольно выдохнула Маринетт ему в губы, оторвавшись от Адриана на мгновение. — Пакость ты. — Говорят, потом будет ещё слаще, — заверил он её, опускаясь дразнящими поцелуями по шее к ложбинке между нежными грудями. — А ты хочешь получить побольше удовольствия? Маринетт зажмурилась, когда Адриан приспустил ткань бюстгальтера и осторожно сжал ноющий от возбуждения сосок. Она закинула ногу на бедро Адриана, притягивая его ближе, и тихо застонала от удовольствия, когда напряжённый член прижался к гладкому шёлку её нижнего белья. Адриан негромко выругался и сильнее стиснул горошину соска. — А перед этим ты решил меня убить, да? — недовольно проворчала Маринетт, откидывая голову назад, чтобы дать Адриану больше доступа к себе. — Скорее это ты меня, — рассмеялся он. — Но, подожди, сначала надо согреться. Адриан подхватил Маринетт под ягодицы и шагнул вместе с ней в ванную: воды набралось уже довольно прилично, поэтому можно было забираться. Ароматная пена всколыхнулась, и в воздухе отчётливо проступил тонкий аромат роз. Всё-таки Адриану удалось найти заменитель для лепестков. Стоило им обоим оказаться в ванне, как Маринетт мгновенно воспользовалась своим положением. Стеснение снова улетучилось под наплывом страсти, и Маринетт, обхватив талию Адриана ногами, снова прижалась к его губам, безмолвно умоляя о поцелуях. Ей ответили так жарко, что у Маринетт закружилась голова. Она плавилась в окутывающих её ощущениях и молила все силы на свете, чтобы это продолжалось, как можно дольше. Увлечённая ласками, Маринетт даже не заметила, как Адриан стал медленно садиться в воду. И только когда её ноги и ягодицы коснулись разгорячённого жидкого тепла, Маринетт распахнула глаза и уставилась на Адриана так, как будто в первый раз его видела. Теперь её колени упирались в дно ванны по обе стороны от боков Агреста. — В одежде? — изумилась Маринетт на его вопросительный взгляд. — Надо быстрее согреть вас, миледи, а то вы ведь замёрзли, — усмехнулся он. — К тому же одежды на нас почти нет. Не считается. — Ты самый пакостный Котёнок на свете, — фыркнула Маринетт. Она перекинула волосы за спину и, выпрямившись, надавила на плечи Адриана. — Ложись, ложись, — смеясь, проговорила Маринетт, когда он потянулся следом за ней. — Вредных котят нужно наказывать. Ты не знал? Он покорно откинулся спиной на край ванны. На красивых губах играла шаловливая улыбка, и Маринетт знала, что совсем скоро у неё могут перехватить инициативу. Значит, настала пора действовать. — Я просто хотел поглядеть на эту красоту, — Адриан протянул к ней руки и нежно сжал аккуратные мягкие полушария, — это запрещено, мр-р? Маринетт прикрыла глаза, наслаждаясь теплом его прикосновений, горячим жаром медленно прибывающей воды. Контраст температур с довольно-таки прохладным воздухом заставлял Маринетт воспламеняться ещё сильнее; а когда Адриан приподнял лиф, чтобы высвободить её грудь, Маринетт стиснула его бока коленями. — Однако, месье Котик, вас всё равно следует наказать, — проворковала она. Даже не думая поправить лиф, Маринетт грациозно поднялась, возвышаясь над Адрианом подобно грозной, но не менее прекрасной богине. Он шумно вздохнул, наблюдая за ней. — М-Маринетт… — Одну минуточку, — нежно улыбнулась Маринетт. — Мне нужно кое-что взять. Ей не пришлось даже выходить из огромной ванны — одежда валялась у самого бортика, и Маринетт удалось нащупать в кармане своих джинс свёрнутый тугой комок. Правда, ей пришло в голову немного подразнить Адриана, поэтому Маринетт нарочно как можно дольше шарила по карманам, изящно — как она надеялась — выгибая спину. Воздух охлаждал кожу, струился между обнажённых грудей. Маринетт так и подмывало спустить лиф обратно, однако тёмная сторона её натуры противилась и нашёптывала о желании поднять градус возбуждения Адриана до предела. Когда Маринетт наконец-то вернулась к Адриану, который уже сел, внимательно наблюдая за ней, она улыбнулась, довольная своей выходкой. В промежутках между облаками пены было хорошо заметно и ещё кое-что: мокрая ткань трусов совершенно отчётливо показывала, как сильно её сейчас желали, и это тешило женское самолюбие. Приятная тяжесть внизу живота скрутилась узлом. Маринетт показала Адриану то, что захватила из дома: красная лента длинной шёлковой змейкой размоталась из её рук. Адриан поднял брови. — Кто кого? — только и спросил он. Хотя вопрос, конечно, озвучен был просто так: на дне зелёных глаз промелькнула догадка. Разумеется, Адриан всё понял, ведь именно за этим они сегодня «собрались». Маринетт улыбнулась ещё шире. Ей неожиданно понравилось быть «плохой». — Я — тебя, — промурлыкала она и снова оседлала Адриана подобно наезднице; его руки снова заняли своё место на её обнажённой груди. — Ты же будешь послушным котиком? — Я готов быть для тебя каким угодно, ты только скажи, — проникновенным голосом прошептал Адриан, не отрывая от Маринетт заворожённого взгляда. — Но если честно, так и тянет побыть немного вредным… Его ладони продолжали ласкать грудь Маринетт, то нежно сжимая, то массируя затвердевшие соски. С большим трудом Маринетт оставалась в здравом сознании, потому что подобное не могло не действовать на неё: медленно, но коварно и верно. — Ты всегда такой, — выдохнула Маринетт; она повесила ленту Адриану за шею подобно галстуку, только очень длинному, и лукаво поинтересовалась: — Ваше стоп-слово, месье Котик. Адриан хмыкнул. А Маринетт непонимающе нахмурилась. — Что? — А ты неплохо подготовилась, — его улыбка стала ещё шире. — Так ведь у нас тематический вечер, не так ли? — Маринетт вскинула подбородок, грозно глядя на Адриана. — Нужно соответствовать. Так мы можем продолжать? — спросила она, подняв брови. — Просто я рассчитывал на другое, но так мне тоже очень нравится, — пояснил Адриан и, наклонившись, нежно поцеловал один сосок; Маринетт шумно вздохнула. — Моё стоп-слово: мяу. Пойдёт? — и он, прижавшись щекой к её груди, заискивающе посмотрел на Маринетт своими невозможными зелёными глазами. Она рассмеялась и потрепала Адриана по голове. — Ты неисправим. Выпрямись, — то ли попросила, то ли приказала Маринетт. — Ваши ручки слишком шаловливые, месье Котик, стоит обуздать их немного. За голову. Адриан в притворном ужасе закатил глаза, однако руки всё же послушно завёл, куда сказано. — Ой, тебе как будто не нравится, — не удержалась от подкола Маринетт. Она довольно шустро обмотала запястья Адриана одним концом ленты. При этом ей пришлось привстать, чтобы дотянуться, и Адриан ткнулся носом в сбившуюся ткань лифа. Правда, потом он поцелуями спустился чуть ниже, продолжая дразнить и без того наэлектризованные нервы, поэтому никто не был против такого поворота событий. — Мне же можно, да? — промурлыкал он. От его горячего дыхание на нежной коже появились мурашки, и Маринетт только промычала что-то в духе: «да, конечно, мог бы и не спрашивать». Адриан на это снова подразнил её горячим смешком в грудь и вернулся к своим ласкам. От влажного языка и осторожных касаний зубами у Маринетт сносило крышу; она уже почти забыла о том, что планировала делать дальше: ощущения были максимально приятными, и прерывать их не хотелось. Зарывшись пальцами в волосы Адриана, Маринетт уткнулась носом ему в макушку и тяжело дышала. Вот только стоило ей окунуться в волны блаженства, как Адриан снова прекратил свои ласки. Он поднял голову, хитро поглядывая на раскрасневшуюся от горячей воды Маринетт. — А дальше? — поинтересовался он. — Что дальше? — отлепив язык от неба, хрипло спросила Маринетт. — Дальше будешь вязать, или на этом покончим? — на губах Адриана появилась фирменная нуаровская ухмылка. Это немного остудило Маринетт. Моргнув, она тряхнула головой и отстранилась от него. — Всё ты и твои отвлекающие… — она тяжело сглотнула, опустив взгляд на губы Адриана, и договорила: — Вот это всё твоё отвлекающее. Силе воли в отношении своего парня Маринетт всегда вяло сопротивлялась, поэтому и сейчас не удержалась от того, чтобы обвести пальчиком контур его губ. На глубине зелёных глаз мелькнуло что-то тёмное. — Мне стоит быть польщённым, миледи? — проговорил Адриан своим бархатным голосом, от которого у Маринетт подгибались коленки. — Тебе стоит быть чуть более послушным, — парировала она. Чтобы согнать с лица Адриана самодовольную ухмылочку, Маринетт снова опустилась на его пах, немного поёрзала, устраиваясь удобнее. Он со стоном уткнулся лбом ей в плечо. — Ладно, твоя взяла, — прошептал Адриан, и Маринетт победно улыбнулась. — Но учти, меня ненадолго хватит. — Надо меньше дразниться. У Маринетт начисто вылетели из головы все уроки по плетению узлов из лент или верёвок для создания красивого и — главное — удобного бандажа. Однако это маленькое неудобство компенсировалось её собственной фантазией. Красная, местами уже более тёмная из-за воды, лента ложилась на руки Адриана подобно красиво созданному узору, который мастер в лице Маринетт старательно укладывал на бронзовую кожу. И это выглядело так… так возбуждающе, что Маринетт с трудом сдерживалась, чтобы не закончить всё раньше времени. В виде финального штриха она завязала на шее Адриана красивый бант. Маринетт старалась не затягивать ленту слишком туго, чтобы Адриан не чувствовал дискомфорта и в процессе спрашивала чуть ли не каждые пять секунд, всё ли в порядке. Как ни старалась Маринетт скрыть это, она всё равно заметно волновалась. — Всё хорошо? — заботливо уточнила она в конце, когда закончила завязывать бант: Адриан теперь напоминал ей подарок, самый лучший подарок на свете. — Не беспокойся, Принцесса, — прохрипел он, жадно глядя на неё. — Я почти в полном порядке. — «Почти»? — тут же забеспокоилась Маринетт и стала оглядывать его руки. — Но… Адриан мягко рассмеялся, и Маринетт прикусила губу: что-то внутри неё отозвалось приятным томлением в ответ на этот смех. Низкий, бархатный, такой хриплый… Она готова была окунуться в него с головой и забыть собственное имя. — Я намекаю на другое, — произнёс Адриан и кивком головы указал вниз, где вода и пена уже полностью скрывали его возбуждение. — Ты ведь позаботишься о мне, моя Леди? — тихо спросил он, глядя Маринетт прямо в глаза. Она с нежной улыбкой погладила его по щеке. Придвинувшись ближе, Маринетт прижалась грудью к груди Адриана, вырвав у него судорожный вздох, и прошептала на ухо: — Я здесь именно за этим, Котёнок. Её руки заскользили по его влажному телу. Адриан уткнулся в плечо Маринетт, когда она двинулась дальше, под воду, и поддела резинку трусов. Освободить Адриана от последних остатков одежды оказалось чуточку сложнее — боксеры намокли и неохотно сползали ниже, однако Маринетт удалось справиться с этим. Мокрая ткань с характерным шлепком ударилась о кафель, когда Маринетт выкинула её в сторону. Она облизала пересохшие от волнения губы и ласково дотронулась до головки пениса; глаза Адриана закатились, и он запрокинул голову, тяжело дыша. — В-в воде, к-конечно, плохие ощущения, — пробормотал он, прикрыв глаза. Изящные пальчики Маринетт двигались осторожно, чтобы не причинить дискомфорта, но одно это уже заставляло мозг взрываться. Так хотелось двигаться навстречу её маленькой ладошке, но… проклятая вода! — Я только дразню, — усмехнулась Маринетт. — Я читала, — она ещё сильнее покраснела, и это уже не под влиянием пара, — что в воде этим лучше не заниматься. Будет не очень удобно. — А ещё можно какую-нибудь гадость подхватить, вода же не стерильная, — выдохнул Адриан. — Но я уже не могу сдерживаться. Он нашарил заведёнными и связанными за головой руками кран и вцепился в него мёртвой хваткой. Пришлось ещё потрудиться, чтобы перекрыть воду. Как хорошо, что в своё время сантехники плотно прикрутили смеситель к стене, да и оборудование было крепким, так что Адриан не мог сломать его — только, правда, руки обжёг немного. Но это была ерунда по сравнению с тем, что творила Маринетт. А она тем временем наклонилась к нему и прошептала на ухо: — Я разденусь, только когда мы отсюда выйдем, красавчик. Адриан открыл глаза и посмотрел на неё затуманенным взглядом. Он видел лихорадочный огонь в пленительной синеве и совершенно чётко понимал, что и Маринетт — тоже на грани. Её грудь тяжело вздымалась и опускалась, а движения пальцев стали чуть резче. — Помедленнее, — попросил он, — вода… г-горячая. — Подними бёдра, — неожиданно попросила она. — Тогда не будет так горячо. Он повиновался ей — в той части ванны, где они сидели сейчас дно было гораздо выше, поэтому вода ещё не успела добраться до краёв. Однако в следующую секунду Адриан понял, что Маринетт ему нагло соврала. То, что она сделала дальше — заставило его громко охнуть. И это было гораздо горячее, чем вся вода во всех саунах мира. — Напоминаю про «мяу», если что, — смущённо улыбнулась Маринетт, а потом прижалась губами к чувствительной головке. По телу разлилась волна приятной дрожи, и рваный вздох сорвался с губ Адриана. Только благодаря тому, что он хватался за кран, как за спасительную соломинку, получалось удерживаться на плаву — иначе бы он так и пошёл ко дну. Мозги вышибло напрочь, Адриан совсем не соображал, где находится и что делает. Все его ощущения были устремлены вниз, туда, где так неожиданно для них обоих Маринетт решилась на подобного рода ласки. Влажный язык обвёл несколько раз головку, губы плотно обхватывали горячую плоть. Маринетт почувствовала, как дрогнули бёдра Адриана, как он инстинктивно дёрнулся ей навстречу, однако всё же старательно сдерживал себя. Маринетт подобралась чуть ближе, чтобы им обоим было максимально комфортно, и обхватила пальчиками возбуждённый член у самого основания. Она начала медленно двигать головой вверх-вниз, с каждым разом заглатывая всё глубже. После прогулки с Альей Маринетт до глубокой ночи зачитывалась самыми разными статьями на тему шибари, а потом переключилась на другие постельные игры. Ей хотелось доставить Адриану не меньшее удовольствие, чем он уже дарил ей — поэтому Маринетт решила перейти к более активным действиям. И она отчаянно надеялась, что Адриану понравится. Собственное возбуждение нарастало с каждым движением, и это давало Маринетт возможность отбросить в сторону все зажимы и смущение и высвободить на волю свои страсть и сексуальность. Она подняла на Адриана затуманенный взгляд. И зрелище Маринетт чертовски понравилось: он тяжело дышал, по лбу стекали капли пота, руки подрагивали и судорожно хватались за кран, а потемневшие глаза, не отрываясь, смотрели на Маринетт. Теряясь в сладостных ощущениях, Адриан что-то бессвязно говорил, и в его словах Маринетт слышала мольбы не останавливаться и обещания того, что он в свою очередь сделает с ней в ответ на эту приятную пытку. — Чёрт побери, Маринетт!.. — рыкнул Адриан: он был почти на грани. Она ещё немного ускорилась. Рот и рука Маринетт двигались по стволу члена в одном ритме; временами она сбивалась, но от этого ощущения Адриана становились только разнообразнее. Пальчиками свободной руки Маринетт скользнула ниже, осторожно поиграла с уже немного поджавшейся мошонкой. В статьях писали, что с этим деликатным мужским органом следовало быть осторожнее, поэтому она опасалась сделать что-то не так; однако глухое то ли шипение, то ли рык Адриана говорили Маринетт о том, что ему всё более, чем нравилось. Характерного мяукающего звука о просьбе остановиться пока слышно не было, и это подстёгивало Маринетт двигаться дальше. Взять целиком у неё никак не получалось, как Маринетт ни старалась. Однако это было не так важно. Захваченный неутолимым наслаждением, Адриан непроизвольно толкнулся внутрь горячего девичьего рта, отчего головка члена упёрлась в нёбо, и каждое следующее движение Маринетт заставляло крышу ехать всё дальше и дальше. Затянувшийся внизу живота горячий узел грозился вот-вот взорваться, высвободив скопившееся возбуждение. — М-Мари… я… сейчас… Стиснув зубы, Адриан попытался отстраниться, но Маринетт неожиданно сжала пальцами его ягодицы, не давая двинуться назад, и это стало последней каплей. С протяжным стоном Адриан излился в рот возлюбленной и устало прижался щекой к несчастному крану. Маринетт, закашлявшись, выпрямилась и закрыла лицо ладонями, чтобы унять приступ: похоже, часть спермы попала ей не в то горло. Обмякший было Адриан встрепенулся и, преодолев дичайшую слабость, выпрямился и бросился к Маринетт, расплёскивая воду и пену. — Хэй, Принцесса, всё хорошо? — забеспокоился он. — Давай, дыши, моя хорошая. Извернувшись, Адриан всё же смог выпутать из лент одну руку и мягко привлёк к себе сотрясающуюся от кашля Маринетт. Он ласково убрал в сторону влажные волосы и осторожно, но ощутимо постучал по спине. Ещё несколько минут — и Маринетт всё же смогла унять кашель. Подняв голову на Адриана, она слабо улыбнулась: в горле всё ещё першило с непривычки. — Как тебе? — Моя Леди — просто огонь, — Адриан ткнулся своим лбом в её. — Боже, прости меня. Я же хотел отодвинуться. — В-всё нормально, — вяло отмахнулась Маринетт и, взглянув на остатки спермы в воде, зарделась ещё сильнее. — Чувствую себя последней грешницей. — Тогда я грешник вместе с тобой, — усмехнулся Адриан и осыпал её лицо поцелуями. — Признаться честно, я был совершенно не готов к такому. — Потому это и сюрприз, — промурлыкала Маринетт; она положила голову ему на грудь и взглянула снизу вверх: — Я… всё нормально сделала? А то столько всего прочитала вчера, но все равно не всё получилось… Адриан покачал головой и прижался губами к тёмным мокрым волосам. В расслабленное состояние вклинивались приятные тёплые мысли о том, как же сильно он любил её. И как гордился своей девочкой. — Ты умница, — заверил Адриан Маринетт, и она расплылась в смущённой, но довольной улыбке. — А теперь, — он приподнял её голову и подразнил лёгким воздушным поцелуем, — моя очередь доставлять тебе удовольствие, Принцесса. Его рука скользнула вниз по стройному гибкому девичьему телу, и пальцы шаловливо пробежались по резинке трусиков. Маринетт ахнула и задрожала, раскрываясь навстречу дразнящим ласкам. — Ты ведь наверняка тоже на грани, да, моя Леди? — шёпот обжёг ушко Маринетт, и она откинулась на грудь Адриана, утопая в его объятиях. — Моя сладкая, моя нежная девочка… Голос Адриана обволакивал, проникал в самую душу. Его пальцы скользнули под мокрую ткань и ощутимо нажали на клитор, вызывая всё более сильные ощущения. Возбуждение всё ещё властвовало над Маринетт, и малейшие прикосновения Адриана заставили огонь внутри полыхать сильнее. Узел в животе затянулся, и Маринетт, стиснув зубы, глухо застонала. — Ещё, — взмолилась она, выгнувшись в руках Адриана; её бёдра приподнялись навстречу его руке и раскрылись, приглашая к более решительным действиям. — Ещё, Адриан!.. Рукой, которой поддерживал её за талию, Адриан повернул голову Маринетт к себе и страстно поцеловал. Мягкая и такая податливая, она охотно раскрыла губы, приглашая его двинуться дальше, и Адриан с жадностью набросился на её горячий рот. Собственный привкус на языке ощущался странно, но это только подстегнуло Адриана доставить Маринетт не менее сильное наслаждение, чем то, что она подарила ему несколько минут назад. Уверенно, не собираясь больше давать заднюю, Адриан двинулся пальцами дальше. Он застонал, когда ощутил неимоверно горячую влагу, которую ещё не успела смыть до конца вода. И чтобы не заставлять Маринетт ждать, чтобы не доставить ей потом дискомфорт, Адриан скользнул пальцами в тугое бархатное лоно; Маринетт застонала в поцелуй, чувствуя, что подходит к опасному краю, за которым её ждало блаженство. Сознание Маринетт будто разделилось на две части. Одна из них наслаждалась горячим поцелуем, который словно наполнял её огненным теплом, а вторая — умирала под сладостными пытками, которые дарили пальцы Адриана между её ног. Он дразнил, сжимая и потирая головку клитора большим пальцем, а средним и безымянным входил в тугое лоно, с каждым разом наращивая темп всё сильнее. И когда Маринетт чуть не сошла с ума от ощущений, тело её не выдержало. Оргазм мощной волной прошёл по всем мышцам, заставив в один миг обмякнуть и чуть ли не растечься лужицей в объятиях любимого. Адриан сам глухо застонал и уткнулся носом в макушку Маринетт. Его пальцы чувствовали, как сильно она сжимала его внутри, и мужской организм отреагировал на это единственно возможным способом. Ощутив поясницей его вновь восставшую плоть, Маринетт слабо улыбнулась. — Заводит, да? — пробормотала она. — Не то слово, — выдохнул Адриан. — А ведь у меня была куплена специальная верёвка на сегодня… Маринетт рассмеялась и, развернувшись в его объятиях, обняла Адриана за шею. Он прикрыл глаза, когда она погладила его по щеке, и стал ластиться к ладони Маринетт как большой ласковый котёнок. — А я нарушила твои планы, м-м? — Скажем так, — Адриан хитро приоткрыл один глаз, глядя на неё. — Ты принесла очень приятное разнообразие в мой серый скучный день. Маринетт несколько секунд долго смотрела на него, просто любуясь расслабленным взъерошенным и ужасно мокрым Адрианом. Он был таким милым, таким домашним. Божечки, кто бы только знал, как сильно она любила его. Улыбнувшись своим мыслям, Маринетт наклонилась к нему и, скользнув рукой под воду, прошептала на ухо: — Так что ты там про верёвку говорил, Котёнок?