Повелитель гор

— Здесь у них неплохие бюджетные модели, — Рустам ходил вдоль рядов небольшого магазинчика горнолыжной экипировки и комментировал лежащие на них товары. Магазин был открыт, но за прилавком никого не было: вероятно, хозяин был в подсобке. — Эти вот дядя Аслан возит… э-э… возил из Чехии. Маски лучше смотреть с этой полки, они со сменными фильтрами. Ты примерь несколько, а если что-то понравится, я договорюсь о скидке. — Да ну, брось, не надо никаких скидок, — Марк медленно шел следом за ним и разглядывал свое отражение в маске с темно-зеленым фильтром. Он досадливо поморщился при виде лейкопластыря над бровью и поспешил спрятать его под волосами. — То, что ты со мной возишься — уже крутой бонус. Я… Он не заметил, как Рустам остановился и развернулся, и по инерции влетел прямо в него, стукнувшись лбом об его подбородок. Они одновременно схватились за место удара и рассмеялись. — Извини! — сказал Марк. — Я хотел сказать, что мне тоже хочется быть тебе чем-то полезным. Рустам поднял руку, коснулся волос Марка и пропустил тонкую прядь между пальцами. — Я ж не только для тебя стараюсь. Не хочу, чтобы они меня отвлекали. — Что, не нравятся? — в голосе Марка послышались нотки разочарования. Рустам тяжело вздохнул и выдал самую теплую улыбку, на которую был способен. — Наоборот. Как нам с тобой работать, если мне постоянно будет хотеться сделать вот так? Легким касанием он заправил прядь Марку за ухо, слегка дотронувшись прохладной кожи. Тот стоял смирно и глядел на него широко распахнутыми глазищами, а Рустам все думал о том, что никак не может его раскусить. Порой ему казалось, что Марк тоже в нем заинтересован, но через несколько мгновений тот как будто терялся, пугался и замолкал. То, что Рустам принял за симпатию, вполне могло оказаться лишь дружеским интересом и восхищением тем, чем он занимался. Накануне Марк, к великой досаде Рустама, пожелал ему спокойной ночи и убежал к себе, едва они закончили мыть посуду; зато утром, пока добрая половина дома еще спала, тихонько постучал в дверь его комнаты и с застенчивой улыбкой поинтересовался, когда они могут пойти в магазин за шлемом и маской. Рустам любовался им; ему нравилось смотреть, как тонкие пальцы Марка перебирают ремешки масок, как тот мягко улыбается и плавно, даже грациозно двигается. Рустаму давно нравились парни, он понял это еще в шестнадцать, когда выбрался из своего аула в большой спорт и оказался там, где к этому относились чуть проще. Где между соревнованиями можно было на ломанном английском заговорить с каким-нибудь датчанином, пошутить, посмеяться, невзначай обнять и потом, в раздевалке или душевой, украдкой целоваться. Где любая связь была простой, понятной и мимолетной, и где не приходилось думать о последствиях — потому что все мысли занимал лишь спорт, влог и бесконечные тренировки. Здесь же, в знакомых с детства местах и в окружении людей, которые знали тебя чуть ли не с пеленок, тот мир снова казался чем-то непостижимым — как и то, что кто-то вроде Марка мог ответить ему взаимностью. Положение усугубляло еще и то, то тот будто бы совершенно не замечал знаки внимания, а все комплименты Рустама словно бы пропускал мимо ушей. То ли он и правда был настолько неуверенным в себе, что воспринимал это как шутку, то ли специально игнорировал, чтобы не разрушать установившиеся между ними дружеские отношения. А по привычке идти напролом Рустам не мог: впервые в жизни ему было по-настоящему страшно услышать отказ. — О чем задумался? — тихо спросил Рустам, убирая руку от лица Марка. Его губы слегка приоткрылись, словно Марк хотел что-то спросить, но никак не решался. — Эй, Рустамчик! — позвали его из-за прилавка. Марк поспешно шагнул назад, а Рустам, широко улыбнувшись, направился навстречу своему родственнику, выглянувшему из подсобки. — Ас-саляму алейкум, дядя Аслан! — он пожал протянутую руку и обнял низкорослого седовласого мужчину. — Уа-алейкум ас-салям, дорогой, — похлопал его по спине тот и прибавил на карачаево-балкарском: — Давно тебя не было! Как твои соревнования? Надолго к нам приехал? — Да ничего, в «десятку» вошел — уклончиво ответил Рустам, тоже перейдя на родное наречие. — Приехал на пару недель, может, на месяц. — У Мадины живешь, в новых домиках? — полюбопытствовал Аслан. — Она уже принимает постояльцев? — Да, у нее. Вот как раз привел одного из них, снарягу выбираем. — Рустам кивнул в сторону Марка, который в дальнем углу примерял темно-серый шлем. Заметив, что на него смотрят, Марк приветливо улыбнулся. — Отлично, да! Выбирайте, конечно! Подскажу, если надо, хотя ты и сам уже побольше меня разбираешься, — подмигнул Аслан, снова перейдя на русский. — И посчитаю, как своему, ты же знаешь. — Спасибо, дядя Аслан, от души! Думаю, сейчас что-то подберем. Рустам снова подошел к Марку, который придирчиво вертелся перед зеркалом в шлеме и маске. — Ну нет, — ухмыльнулся Рустам, — давай найдем что-то посерьезнее. А еще он явно тебе велик — это, скорее, мой размер. — Мне понравился цвет, — пробубнил Марк и поспешно стянул с себя свободно болтающийся шлем. — Понимаю. Но на склоне, сам понимаешь, главное не цвет, а прочность и удобство. Рустам пустился в рассуждения, показывая на примере трех разных шлемов особенности конструкции и их различие. Марк завороженно слушал, послушно нахлобучивал на голову то, что приносил ему Рустам и даже позволял тому их на себе застегивать. А Рустам не думал торопиться. В тускло освещенном углу торгового зала было хорошо и уютно, а дядя Аслан и редкие покупатели их почти не беспокоили. Вышли из магазина они только минут через сорок, довольно посмеиваясь, с двумя коробками для Марка и новыми перчатками для самого Рустама. Воздух после вчерашней пурги казался особенно прозрачным, и черно-белые скалы отчетливо выделялись над верхушками деревьев. Мороз приятно обжигал горло, пробирался холодными пальцами за воротник, освежал голову. Со станции канатной дороги послышался мерный гул: заработали подъемники. Первые вагончики поползли вверх — туда, где ослепительно сверкали на солнце снежные склоны. — Ну что? Переодеваемся и идем? — спросил Марк, когда они подошли к коттеджу. — Ты не передумал? — С чего я должен был передумать? — удивился Рустам. — Мы ведь договорились. Я свое слово держу. — Хорошо, — улыбнулся Марк. — Дай мне минут пятнадцать. — Встретимся в лыжехранилище, — бросил Рустам и распахнул входную дверь. В доме было до странного тихо. Вероятно, все еще отсыпались после вчерашней ночной прогулки. Рустам сделал себе чашку кофе и побрел переодеваться. Проходя мимо двери в комнату Марка и Гоши, он услышал их голоса. — …в такую рань! — стонал Гоша и оглушительно зевал. — Как это — рань? Уже половина одиннадцатого! — со смехом ответил Марк. — Кстати, как вы вчера на каток сходили? — Отлично, — ответил Гоша. — Олька повеселела, я уж постарался. Сегодня в планах костер и гитара, и на этот раз ты не отмажешься. Мила, между прочим, расстроилась, что ты с нами не пошел. Смекаешь? Рустам остановился и напряг слух. Но Марк, как назло, молчал: слышалось только шуршание комбинезона и звук застегивания молний. — Скорее, она расстроилась из-за Рустама, а не из-за меня, — послышался голос Марка. Рустам в коридоре хмыкнул и покачал головой. — Марик, ты балбес! — выдохнул Гоша. С этим утверждением был согласен даже Рустам: иметь такую низкую самооценку для Марка было преступлением. — Раскрой глаза, говорила-то она именно о тебе! А у тебя в голове только горы, сноуборд, да жратва. Ну а Рустам для всех нас слишком крут, сам понимаешь. — Понимаю, — вздохнул Марк. — И не понимаю одновременно. — Чего-чего? — Да не важно. Мы, кстати, с ним идем на склон. — Фига! С Рустамом? Чего это вдруг? — Да. — по голосу Марка было слышно, что тот улыбается. — Я не ожидал, но он сам предложил. Мне казалось, что он такой волк-одиночка, а на самом деле — офигенный мужик… Тут до Рустама вдруг дошло, что он, будучи «офигенным мужиком» стоит и подслушивает в коридоре чужой разговор, и поэтому он, сконфуженно потирая лоб, поспешил к себе в комнату. Вопросов насчет Марка у него меньше не стало, зато одно было ясно наверняка: к женскому вниманию тот был равнодушен почти так же, как и сам Рустам. *** — Ты сам учился кататься? — поинтересовался Рустам после первого неторопливого спуска. Он позволил Марку катиться вперед, а сам держался сбоку и чуть позади, оценивая, как тот в целом держится на доске. — Не совсем, — Марк шаркнул бордом о снег и плюхнулся задом на склон. Рустам присел рядом. — Меня Гоша учил, когда я впервые поехал с ним в горы. Он затащил меня на вершину горы, поставил на борд, показал, как скользить на заднем канте, как группироваться при падении… А потом увидел знакомую девочку и уехал с ней вниз. — Хороший метод, действенный, — расхохотался Рустам. — Это как научить ребенка плавать, просто забросив его в пруд. — Да, выбора у меня не было, — ухмыльнулся Марк. — Я до этого посмотрел пару видео, понаблюдал за остальными, ну и кое-как добрался до поселка. Когда сил не осталось, просто взял борд на плечо и пер с ним пешком, пока один из инструкторов не сжалился надо мной и чуть ли не на руках отбуксировал до станции. Потом уже я нанял его на пару часов и тогда более менее понял, что к чему… Ну а дальше уже учился сам. — И как долго ты уже катаешься? Марк облизнул губы и задумался. — Третий год. Обычно мы приезжаем на неделю где-то раза два за сезон. — То есть, в итоге ты катаешься не больше пары месяцев с огромными перерывами? — Рустам задумался о том, сколько времени он сам за годы своей карьеры провел на доске и в тренажерке. — Получается, да, — виновато развел руками Марк. — Ничего, — Рустам похлопал его по плечу, которое оказалось на удивление крепким. — Для такого срока вполне неплохо, особенно для самоучки. На данном этапе мы можем еще немного поработать над перекантовкой, а затем попробуем карвинг. Как тебе такой план? — Отличный план, — улыбнулся Марк. — А потом, если я не оставлю на склоне вторую половину лица, я поведу тебя в бар и угощу ужином. Идет? Он протянул Рустаму затянутый в перчатку кулак, и тот отбил его в ответ. На секунду он пожалел, что уговорил Марка купить шлем и маску, потому что теперь мог видеть лишь его губы — и то, когда тот приспускал балаклаву. К чести Марка, делал он это всегда, когда заговаривал с Рустамом. — Это в качестве оплаты за наше занятие или… — начал было Рустам и осекся. Или что? Вот что сказать? Дружеский поход, свидание? Марк повернулся к нему и его губы смущенно дрогнули. — Или как пойдет. Как тебе такой план? Рустам шумно выдохнул и, даже не стараясь сдержать улыбку, кивнул. Невероятное чувство легкости наполнило его, захотелось вдруг закричать, чтобы крик разнесся среди скал, разбиваясь на сотни эхо. Впервые за долгое время он заметил, как чисто поют в верхушках деревьев дрозды, как ярко переливается на солнце снег и как здорово все-таки просто сидеть вот так, на обочине трассы, и глядеть на бескрайний еловый лес. *** — Ну что ж, теперь надо пробовать спускаться с шестой очереди! — вынес свой вердикт Рустам после практически пяти часов, проведенных на склоне. За это время они успели шесть раз подняться и спуститься к поселку, съесть каждый по огромной тарелке бараньей шурпы в одной из кафешек на склоне и наговориться до хрипоты. И теперь, когда солнце уже потихоньку спускалось к вершинам горного хребта, а склоны начали пустеть, у Марка стало довольно сносно получаться карвить. — Уже почти пять, и если мы сейчас свернем к подъемнику, то успеем еще разок подняться — к шестой. Погода хорошая, так что мы, возможно, даже увидим Эльбрус. Запыханный и раскрасневшийся Марк слабо улыбнулся и оперся руками о колени. Не удержал равновесие, пошатнулся, но успел ухватиться за протянутую Рустамом руку и лишь благодаря этому устоял на доске. — Эй, ты куда? — со смехом поинтересовался Рустам. — Гора так-то наверху. — Что-то я подустал, — смущённо произнес Марк. — Да и суп был таким сытным, что, кажется, сместил мне центр тяжести. — Понимаю, — Рустам с тоской покосился на уходящую вверх трассу, а затем потрепал Марка по плечу. — Ты и так молодчина сегодня. Слушай, ну если устал, то можем поехать вниз. Или, например, я могу посадить тебя на креселку, и встретимся уже в поселке. Пару мгновений Марк колебался, но все же сказал: — Н-нет, все нормально, я хочу подняться на шестую. — Точно? — с подозрением переспросил Рустам. — Точно, точно, — уверил его Марк. У въезда на канатку дорогу им перегородил сотрудник станции. — Пять часов, подъем закрыт! — с сильным акцентом выкрикнул молодой черноволосый парень. — Магомед, здравствуй, — Рустам приподнял маску шлема и махнул ему рукой. — А-а, Рустам, это ты! — поприветствовал его Магомед. — Наверх? — Да, хотел подняться разок, — Рустам пожал тому руку и кивнул в сторону Марка, — друга прокатить. Мы опоздали? Магомед взглянул на часы и почесал лоб. — Ладно, брат, проходи. Но смотри, вы тут последние, через пять минут отключаю. Марк и Рустам быстро отцепили сноуборды и, взяв их в руки, направились к креселке. Магомед тем временем закрыл за ними калитку и поднял ладонь на прощание. — Ему ничего не будет за то, что пустил нас? — озадаченно спросил Марк, когда они уселись на абсолютно пустую четырехкреселку и опустили страховочную перекладину. Рустам фыркнул и отмахнулся. — Да ну, кто ему что скажет? «Свои» тут только так и ездят. Тем более, он знает меня и как я катаю, так что все в порядке. — Ну ладно, — Марк завертелся по сторонам, приподнял маску и с наслаждением вдохнул полной грудью. — О, блин, как же без нее хорошо! Красотища-то какая! — Да, пожалуй, уже можно снять, — улыбнулся Рустам, заметив столь искренний восторг его на лице. — Скоро начнет темнеть. Он зажал сноуборд коленями, стянул свою маску и балаклаву, и в лицо тут же ударил свежий морозный воздух. Чем выше они поднимались к вершине, тем сильнее дул ветер, под порывами которого канат подъемника над их головами начинал мелко дребежжать. Но снова надевать маску не хотелось: он, наконец, мог смотреть Марку в глаза. Тот тоже зажал сноуборд так, чтобы не уронить вниз, достал свой телефон и принялся снимать трассу под собой и рыжеющее предзакатное небо. Затем Марк включил фронтальную камеру и направил ее на них с Рустамом. — Ты не против? — Нет, конечно, — ответил Рустам и, чтобы поместиться в кадр, наклонился к Марку, от чего их шлемы клацнули друг о друга. Марк очаровательно улыбнулся и сделал пару совместных кадров. — Ну все, теперь мне тоже есть, чем хвастаться в инстаграме, — сказал он. — Перед бывшими? — ухмыльнулся Рустам. — И перед будущими. Мне ведь никто не поверит, если я скажу, что такой человек, как ты, меня тренировал — хоть будут доказательства. — Такой — это какой же? — усмехнулся Рустам. — Спортсмен международного уровня. А там, возможно, и будущий чемпион. Мировой там, олимпийский… — О-о, ну польстил, так польстил. Особенно про чемпионство. Скорее, я теперь просто полузабытый ютубер со спортивным прошлым. — Почему? — удивленно вскинул голову Марк. — Ты же еще молод и в прекрасной форме! Рустам помрачнел. — Ты же знаешь, что сейчас нашим спортсменам не рады нигде — ни на чемпионатах, ни на соревнованиях. Я не могу практически никуда поехать. Думаешь, что я делаю тут, дома, в середине соревновательного сезона? — О, черт… — Марк расстроенно опустил взгляд. — Прости, Рустам. Я не подумал. Я… иногда забываю про это все. — Ничего. — Так ты больше не тренируешься? — тихо спросил Марк. — Пока не знаю, — сказал Рустам. — Сейчас хочу просто отдохнуть и решить, что делать дальше. Давай пока не будем об этом, ладно? — Конечно, как скажешь. — Марк немного помолчал, а затем хитро улыбнулся. — На самом деле, я не собирался никуда выкладывать эти фотки. Это так, чисто для меня. На память. Рустам поглядел на Марка, который уже засовывал телефон обратно в карман. — Ты чего? — спросил тот, когда снова взял сноуборд в руки и, подняв голову, встретил пытливый взгляд Рустама. Рустам не ответил. Он глядел в темно-серые глаза, рассматривал точеный, с легкой горбинкой нос, ссадину на впалой щеке. Смотрел на тонкие, четко очерченные губы, изогнутые в легкой улыбке. Ему очень нравилась эта улыбка и то, как часто она озаряла лицо Марка. Волна возбуждения прокатилась по телу Рустама, и он уже готов был поднять руку, коснуться его, притянуть к себе и… — Рустам! — воскликнул вдруг Марк и толкнул его локоть, указывая вперед. Рустам вздрогнул, словно очнулся от наваждения, заморгал. До станции шестой очереди оставалось буквально метров десять, и давно пора было поднимать перекладину и готовиться сойти с кресел. Одинокий работник шестой очереди кивнул Рустаму, когда они оба со сноубордами в руках соскочили на землю, и что-то пробормотал по рации. Канатная дорога готовилась к закрытию. Здесь, на небольшом плато на вершине трехтысячника дул ледяной ветер. Мелкие рваные облака пролетали так низко над головой, что казалось, стоит протянуть руку и подпрыгнуть чуть выше — и можно ухватиться за них, потянуть на себя, словно невесомое одеяло. Солнце уже укладывалось между острых вершин, и начинало смеркаться. Рустам повел Марка в противоположную от конечной станции канатной дороги сторону и указал на два белоснежных, залитых закатными лучами солнца «горба», возвышающихся за скалистыми гребнями гор. — Это Эльбрус? — Да. Обе его вершины — Восточная и Западная, — пояснил Рустам. — Это большая редкость, когда его отсюда видно. Обычно мешает облачность, либо «шестая» вообще закрыта из-за ветра и снегопада. Нам повезло. Завтра мы сюда вряд ли попадем: обещают сильный ветер. — Невероятно… — с восхищением прошептал Марк. — Сколько отсюда до него по прямой? Километров сто? — Около семидесяти, — Рустам тоже любовался, но отнюдь не горой. Марк продолжал завороженно глядеть на раскинувшуюся перед ними панораму. Отсюда, с вершины, не было видно долину, в которой находился поселок, как и не было видно ничего, кроме склона, который уходил где-то вниз и, казалось, срывался в пропасть, в омывающее подножье горы лесное море. Ветер усиливался, и свежий рыхлый снег лоскутами сдувало из-под ног. С востока на восточный склон потихоньку наползал густой серый туман, и Рустам понял, что со спуском следует поторопиться. — Ну что, поехали? Нужно успеть до того, как стемнеет. — Да, давай, — Марк с трудом оторвал взгляд от горизонта. — Куда теперь? Со сноубордами в руках они прошли мимо затихшей станции канатки и проводили взглядом компанию запоздалых лыжников, которые устремились со смотровой площадки вниз по узкому змеистому склону. Рустам сел и принялся крепить сноуборд к ботинкам. — Это спуск? — изумленно спросил Марк. — Ну да, — отозвался Рустам. — Отсюда одна дорога. Держись за мной и потихоньку поедем. Трасса узкая, заодно закрепишь перекантовку. Марк медленно опустился рядом и тоже начал пристегиваться. — Это «черная» трасса? — тихо спросил он. — Ты чего? Нет, конечно. Это «красная», но лично я бы ее отнес к «синим». Мне кажется, она считается «красной» только из-за того, что очень высоко находится и часто закрыта из-за погодных условий. Что такое, все в порядке? — Рустам с беспокойством поглядел на Марка. Тот выглядел напряженным, но тем не менее быстро закивал в ответ. — Д-да, все нормально. Я готов. — Точно? Ну хорошо. Я поеду первым, а ты старайся повторить мою траекторию. Идет? Марк молча кивнул. Удовлетворенный этим ответом Рустам встал на борд и, убедившись, что Марк тоже встал, заскользил вниз. В ушах зашумел ветер, сноуборд приятно шуршал по сухому снежному покрову. Они проехали метров сто, прежде чем Рустам заметил, что Марк начал отставать. Рустам остановился, чтобы подождать, но Марк как-то очень неуклюже затормозил и шлепнулся на задницу прямо у его ног. Лицо его было бледным и испуганным, и Рустаму показалось, что у него трясутся руки. — Что с тобой? — спросил он, опускаясь рядом на колени. — Марк? Тебе плохо? — Не знаю, — простонал тот и с силой потер ладонями глаза. — Ноги подкашиваются. И этот обрыв… Он кивнул в сторону выходящей на склон обочины трассы. — Ты боишься высоты? — нахмурился Рустам. — Не знаю, — вымученно улыбнулся Марк и отнял ладони от лица. — Но когда я туда смотрю, меня начинает тошнить. А еще я, кажется, просто устал. Я еще ни разу не катался в таком темпе столько часов подряд и, видимо, переоценил свои силы. — Но почему ты не сказал раньше? — допытывался Рустам. — Я же спрашивал тебя там, внизу! Если бы я знал, что ты выбился из сил, то ни за что не потащил бы сюда! — Не знаю, — беспомощно повторил Марк. — Я думал, что справлюсь… Ты так хотел сюда подняться, а я… Ну… Мне хотелось еще немного побыть с тобой. Прости, это было… Он не договорил, потому что Рустам вдруг подался вперед, оперся руками о склон по обеим сторонам от Марка и накрыл своими губами его извиняющийся рот. Прошла секунда, затем две, три, пять, десять… Губы Марка оказались мягкими и податливыми, они послушно раскрывались под его напором, отвечали — и Рустам бесстыдно смаковал их, прикусывал, раздвигал языком. Когда они остановились, Рустаму показалось, что он опьянел. Хотелось снова закрыть глаза, скинуть с себя мешающийся шлем, отстегнуть сноуборд и просто лечь на склон, чтобы перестала кружиться голова. А лучше бы вообще оказаться где-то в тепле, где не воет ветер и не сыплет в лицо снежной крупой, и где можно было бы раздеться, завалиться на что-нибудь мягкое и, распластав Марка под собой, продолжить начатое. Не без труда он отстранился и размял затекшие ладони. Марк тоже выпрямился, неловко улыбнулся и выдал многозначительное «ух». Несколько мгновений они смотрели друг на друга и глупо ухмылялись — раскрасневшиеся и довольные, пока наконец очередной порыв ветра не залепил щедрую пригоршню снега Марку в лицо. Он поспешно натянул балаклаву и завозился, пытаясь освободить сноуборд. Рустам тоже вскочил и озадаченно поглядел на расстилающимися перед ними склон. — Слушай, — он посерьезнел, — нам нужно только добраться до пятой очереди: туда канатка ходит до шести, и мы просто сядем и спокойно доедем на ней до поселка. Марк послушно кивнул. — Я знаю, что ты уже без сил, — добавил Рустам уже чуть мягче и положил ладони на плечи Марка. — Сейчас мы очень спокойно поедем, а в сложных местах я буду придерживать тебя и направлять. Не бойся. Ты не останешься на горе один, как тогда, с Гошей. Я тебя не брошу! Марк кивнул еще раз, но уже увереннее, затем на его лице появилась смущенная улыбка и он прибавил: — Мне главное не приехать в поселок на руках. Второго такого позора я не выдержу. — О, ну конечно, на руках — это уже слишком, — с усмешкой протянул Рустам. — Не то, что целоваться посреди трассы! Они засмеялись, а затем оба тронулись с места и аккуратно заскользили вниз — туда, где уже зажигались огни пятой очереди.