let me love

Крик, плач и смех, возгласы и яркие огонечки, все медленно исчезает из виду, пока парни опускаются под сцену. АРМИ превращаются в маленькие точки, бомбочки без остановки мигают, сменяя цвета. Чонгук тяжело дышит, прерывисто, старается не падать, но, как только полностью оказывается под сценой, его колени предательски сгибаются, и он мешком опускается на пол. Перед тем как отключится он еще видит мельтешение черных стаффовских футболок, бумажные влажные полотенца и пластиковые бутылки с водой, которые стоят повсюду. Где-то в трех метрах от себя успевает заметить Чимина, такого же изможденного. Он весь мокрый от воды и пота, сияет и блестит от осыпавшихся блесток. Чимин похож на звезду, он и есть звезда, думает Чонгук, и блаженно расслабляется. - И у нас в гостях после мирового тура… - театральная напряженная пауза… - приветствуйте!... – барабанная дробь – Би-ти-ээээс! Парни появляются, и съемочная площадка впервые за многие выпуски неподдельно радостно вопит. Они еще не знают, как сказать им и всему миру по ту сторону экрана то, что сами еще не в силах осознать. Тэхен хватается за край пиджака Хоби так, чтобы никто не мог увидеть, как дрожат его пальцы. Юнги молчит еще тише, чем обычно. А Намджун пытается улыбаться в семь раз ярче за всех ребят. Это же не конец, говорит он себе. И почти верит. *** Чимин второй день подряд засыпает в студии. Дорогущие мягкие диваны оказываются не такими удобными. Он не понимает, как Юнги мог неделями не возвращаться домой. Прошло 4 месяца. Растерянные лица стаффа, встречающиеся в коридорах лишь добавляют тревоги. Чимин пытается взять себя в руки. Боже, ничего ведь не произошло, никто не умер. Просто теперь каждый сам за себя. Черт. Он не понимает, как ему жить одному. Телефон беззвучно звонит. Заставку озаряет улыбающееся лицо Хоби-хена. - Хен! - Чимини, привет! Мне сказали, что ты до сих пор в студии, это так? Хоби заботится о нем, как и всегда, но сейчас Чимину кажется, что он этого не заслуживает. Хоби ведь совсем не обязан больше за ним следить. - Нет, хен, я отдыхаю дома, - Чимин судорожно смотрит по сторонам, чтобы как-то подтвердить свои слова. – Все хорошо. - Чимини, открой дверь. Чимин почти кидает телефон на стол и бежит к двери. Отпечаток пальца, щелчок и вот перед ним стоит самый заботливый хен с пакетом чего-то горячего и вкусно пахнущего. Чимину хочется плакать. Он впервые за 4 месяца плачет, пачкая неоново зеленый свитер старшего. Но Хоби, конечно, не злится. Кофта высохнет, затекшее плечо перестанет ныть, главное, что он накормил Чимина, не без мягких уговоров отвез домой и уложил спать, наконец-то, в мягкую кровать. И после того, как младший заснул, еще полчаса сидел рядом, аккуратно перебирая его светлые пряди. Завтра Чимин будет опухший и с красными глазами, а Хоби постарается сделать так, чтобы Чимин никогда не чувствовал себя одиноким. *** Чонгук приходит к Чимину, как к себе домой, и удивляется только виду сонного Хоби на пороге. - Я так понимаю, смена поста, - говорит старший и мягко треплет малет Чонгука. - Он в порядке? – Чонгук не может скрыть свое беспокойство. - И тебе привет, мелкий, - Хоби натягивает кроссовки и накидывает фиолетовую джинсовку. – Все в порядке с ним, просто сейчас сложный период для нас всех. Чонгук отрешенно кивает, заглядывая вглубь квартиры. Ему не терпится войти и проверить самому, но он ждет, чтобы проводить хена. - Чонгуки, - Хоби пытается привлечь внимание. - А… да, да, - шуршание в прихожей становится громче, Чонгук скидывает ветровку и обувь, ставит на пол тяжелый рюкзак. – Хен, я побуду с ним, напишу тебе попозже. Хоби переживает. Хоби вообще-то впервые не уверен в том, что нужно делать. Он выходит за дверь, возвращается к себе домой и ложится спать без единой мысли. Это странно не иметь график расписанный поминутно. Кажется, это должно радовать, но он растерян. По привычке достает телефон и пишет менеджеру Лин. «Я только вернулся домой» Лин больше не менеджер группы, но отвечает, как и всегда, буквально через секунду. Как Намджун мог сказать, что до Лина не дозвониться. «О, Хоба, а где ты был?» «У Чимина» «Я слышал, что ему очень тяжело» «Да, хотел его поддержать» «А ты как себя чувствуешь?» Хоби думает минуту, две, три. «Я не знаю» «Скоро приеду» Становится немного легче. Хоби откладывает телефон и идет на кухню, чтобы поставить чайник. *** Чимин чувствует запах сандала раньше, чем тонкая полоска света проникает в комнату. А затем появляется Чонгук. Невозможно спутать его запах. Это масляные духи, которыми Чонгук пользуется уже больше года. Чимину они совсем не понравились, но почему-то на Чонгуке они раскрываются совсем по-другому. Они не навязчивы, не ударяют в голову. Ничего удивительного, на самом деле. Чонгук лучше всех чувствует запахи. Всегда выбирает то, от чего у Чимина потом кружится голова, но только в хорошем смысле. Чимин очень любит нюхать Чонгука, но это настолько странно, что он даже мысленно не говорит об этом. Чонгук почти бесшумно заходит в комнату и плотнее задвигает шторы, а затем садится на белую, теплую простынь. - Гуки… - сонно тянет Чимин и хватается рукой за чужую толстовку, пытаясь утянуть парня. Чонгук расслабляется и легко падает на кровать. - Боже, нет, только не в грязной одежде, - совсем не пугающе возмущается Чимин. - Я не взял с собой ничего, а в твои штаны фиг влезешь. Недолго думая, Чонгук скидывает джинсы, толстовку и в одних черных боксерах быстро заползает под одеяло. Чимин хочет продолжить свои возмущения, но замирает, когда чужие ноги касаются его тела. В отличие от Чонгука, Чимин спал в футболке и шортах, но они едва прикрывали бедра. Чонгук был холодный, и Чимин придвинулся ближе, чтобы согреть. Младший выглядел довольным. Через минуту комната снова погрузилась в предрассветную тишину, слышно было только редкие машины, проезжающие за окном. И дыхание. Чимин так внимательно слушал дыхание Чонгука, что сам забывал иногда делать вдох. Вообще-то в общаге они часто могли заснуть на одной кровати, но сейчас что-то ощущалось по-другому. Мальчишеские черты лица Чонгука куда-то исчезли, теперь у него были внушительные скулы, новые пирсинги и маленькие морщинки. А тело кажется стало больше раза в три. Чимина иногда это пугало, но всегда завораживало. - Ты что всю ночь тренировался? – спрашивает Чимин. - Гмг, - Чонгук бормочет что-то с закрытыми глазами и придвигается еще ближе. – Хен, я так устал, можно у тебя переночевать? - Засранец, не поздно ли спрашивать? Но даже в этом взрослом и мужественном лице Чимин видит прежнюю невинность. Даже через закрытые веки видит блестящие глаза, которые смотрели на него с неподдельным восторгом, когда они только познакомились. Все эти воспоминания о прошлом только больше волнуют, отгоняют желанный сон. Чимин отворачивается к стенке, чтобы перестать думать обо всем на свете, о бтс, о прошлом, о Чонгуке. Но тяжелая рука ложится поперек его талии и притягивает к голой и уже горячей груди. Чимин чувствует спиной, как чье-то сердце бьется очень быстро, но не знает, чье именно. Они часто засыпали вместе, даже втроем с Тэхеном или с Хоби. В этом нет ничего странного. Чимин старается зацепиться за эту мысль, ладонью гладит обнимающую его руку, непроизвольно, но приятно до мурашек. Чимин всегда один, человеческое тепло так непривычно, что пугает. Дело только в этом. А Чонгук, наверное, спит.