Карнавал Арлекина

И вчера, и сегодня утром переговоры прошли в высшей степени продуктивно, и теперь до обеда оставалось несколько свободных часов. — Вы знаете, я так рассчитывала на эту поездку… (Боже, как можно было так унизиться! Дошла до ручки! Нашла перед кем разоткровенничаться — перед Пушкаревой!) Она умна, о, как она умна, эта невзрачная незаменимая секретарша. С самого начала она сбивала ей все планы, с ухмылкой обводила вокруг пальца — как в истории с Лариной… С самого начала она стала для Андрея незаменимой, втерлась в доверие тихой сапой… Она все знает, конечно, знает. И будет молчать с гордым и благородным видом… — Прага — очень романтичный город. Я столько всего напланировала… (Ей померещилось или в глазах этой мыши действительно мелькнуло сочувствие? Ещё не хватало!) О да, у нее была расписана каждая минута, но имело ли это смысл теперь, в одиночестве? Не Ромку же брать с собой, в самом деле. С ним, конечно, весело, но, во-первых, он всегда на стороне Андрея, как его верный паж, она ему не верит, а потому ей неприятно вести его по романтичному маршруту, придуманному специально для них. Во-вторых, даже Ромка какой-то сам не свой в этой поездке. А главное, ей вообще не хотелось никого видеть и слышать, если это не Андрей. Кира сидела в кресле лобби отеля, смотрела в одну точку, медленно пила кофе и медитативно посасывала прилагаемую к нему конфетку. Внезапно кто-то внутри нее грубоватым голосом Клочковой задался вопросом: «Кир, а это вообще нормально?» Кира усмехнулась: совсем сбрендила, неужели безмозглая хищница Викуся, готовая на все ради денег, способна чем-то помочь ей, Кире Воропаевой? Ну а что, на безрыбье и рак рыба. Конечно, она не Юлиана и не Крис, зато стоит четырьмя ногами на земле, может, что дельное и присоветует. Кира прикрыла глаза и прислушалась к «внутренней Клочковой». «Кир, ну сама посуди: на Андрее что, клином свет сошёлся? Конечно, он жених завидный, ты в эти отношения многое вложила, четыре года потратила, но надо же и гордость иметь! Вот вчера ты ему позвонила, проконтролировала — и была радешенька, что он дома, пьяный в хлам. Зато лежит бревном, по бабам не бегает — какое счастье! Ну это же ненормально, Кир! Может, тебе за полено замуж выйти? И стругать потом по своему вкусу, как Буратино? И вообще: ты же в Праге, обалденном городе, молодая, красивая, состоятельная женщина! Че страдать из-за мужиков? Деньги есть — гуляй себе и радуйся! Вот о чем ты сейчас сидишь и думаешь, а? Где он, с кем? А смысл? Живи здесь и сейчас, дыши полной грудью!» Кира улыбнулась и взглянула на часы. Нет, Вике звонить в разгар рабочего дня и контролировать, что там у Андрея, она не станет, а вот сестрёнка буквально вчера укатила на Бали, там ранний вечер, вполне можно попробовать. Кристина была несказанно рада звонку. Выслушав стенания сестры, она горестно вздохнула: — Кирочка, милая, ты себя сейчас слышишь вообще? Ты все твердишь: я запланировала, я звонила, я с Викой следила, я проверяла… Или же: он такой, он сякой, он врёт, он орал, он с Пушкаревой все время, он выпил? А где тут «мы» вообще, дядьки и тетьки? Ваша свадьба — она тогда про что, для чего? Чтобы я сменила все свои шикарные платья, купленные специально по случаю? Знаешь, как-нибудь обойдусь, подарю нуждающимся. Мне больше нужна счастливая, самодостаточная сестра, которую я, между прочим, люблю. — Крис, но как же так, ведь все давно ждут эту свадьбу, мне уже надоело ходить в невестах… — Тетька, это, конечно, веский довод, но давай поговорим и о женихе. Как думаешь, чего он орет все время? Почему вчера напился? — Ну, он очень перегружен, нервничает из-за работы… — А что, какие-то проблемы в Зималетто? — Да нет, насколько я знаю… — Сестрёнка, а давно вообще вы с этим обаятельным, но, прости, противным инфантильным дядькой говорили по душам? — Да он все время занят… — А ты пробовала с ним откровенно поговорить? — Вообще-то не особо… Если честно, мне страшно… — А он вообще почему женится, как думаешь? Только честно. — Вот как раз честно ответить мне и страшно… Потому что он слишком любит Зималетто… И слишком зависит от моего голоса на совете… И до одури боится, что Сашка заберёт свою долю — а ты же знаешь нашего братца, он вполне готов ее забрать… — Да, что-то слова «любовь» не слышу во всем этом даже близко… Кирочка, а ты вообще помнишь, что мы все — все без исключения! — любимые дети Бога и рождены, чтобы быть счастливыми, причем начинать стоит вот прям сейчас? — Ха, легко тебе говорить, сестрёнка. — А тебе легко пестовать свою уникальность, исключительную силу своих страданий. Давай, тетька, я тебе напомню кое-что. Помнишь моего второго мужа? У которого были проблемы с алкоголем? — Ну да, — вздохнула Кира, уже догадываясь, о чем пойдет разговор. — Я тогда совершенно погрязла в созависимых отношениях, дошла до дна, буквально потеряла себя. Спасла меня только программа «12 шагов для созависимых», постоянная работа в группе. — Крис, на что ты намекаешь? Андрей не алкоголик. — Верю. И не наркоман. Однако у нас в семье, как ты помнишь, у отца были проблемы с выпивкой, и это не могло не оказать влияние на всех нас. Кроме того, эмоционально созависимые отношения поражают всех без исключения. Помнишь треугольник Карпмана? — Помню, конечно, но ты же знаешь, групповые занятия не для меня. — Конечно, Кирюша, ты же у нас принцесса, лучше одной пестовать свое горе в башне из слоновой кости и выть на луну! Но вообще-то люди все равны, как известно, и все заслуживают счастья и любви. И вместе выздоравливать легче! Помнишь, я тебе дарила медитации? Ежедневник Мелоди Битти*? Мне это здорово помогло. Хотя сама понимаешь, знания без практики мертвы… — Крис, не поверишь, помню эту книжку и даже часто беру с собой. И сейчас захватила в Прагу. — Тетька, это судьба. Прочти медитацию на сегодняшний день. И отпусти прошлое и будущее. Насладись текущим моментом! А когда вернёшься, будь честна с собой и с Андреем. Запомни: не требуй честности от него, а начни с себя. Своих чувств, желаний. Без манипуляций и контроля, без желания его изменить. — Сестрёнка, по-моему, ты уже достигла духовного просветления. — Ошибаешься, я бываю ух как зла, а за близких и растерзать могу. Ладно, ты лучше скажи: ёлку со Староместской площади уже убрали? Такой красивой ёлки я нигде не видела. — Представляешь, я ещё не дошла туда, но, думаю, убрали: католическое Рождество уже давно прошло, как и Новый год… — Ну ничего, все равно ярмарки должны ещё быть. — Они и есть, как и глинтвейн, а вот катков и льда маловато: Влтава больше не застывает зимой… — Так, Кирюша, ноги в руки — и срочно к ратуше, а потом к набережной. Не знаю, успеешь ли и на Пражский Град засветло… Слушай, а Петршин? Помнишь? Вздрогнешь — и горы с плеч, И душа — горе. Дай мне о горе спеть: О моей горе*. — Крис, не береди душу: все это я запланировала для нас с Андреем… — Вот это и есть твоя главная ошибка, тетька! Запланируй это для себя. Ты у себя одна. Дерзай! Кира, которая до разговора с сестрой решила было предаться шоппингу, поднялась в номер и достала из чемодана потрёпанный ежедневник Мелоди Битти «День за днём из созависимости». Открыла сегодняшнюю дату и прочла: Контроль — это иллюзия. Я контролировала многие вещи и людей в течение моей жизни. И я никогда не получала результата, который я бы хотела получить благодаря своему контролю и своим усилиям контролировать людей. Что я получила от моих усилий, так это неуправляемую жизнь — проявлялась ли эта неуправляемость внутри меня или во внешних событиях. В выздоровлении мы делаем обмен. Мы отдаем жизнь, которую мы старались контролировать, и взамен получаем нечто лучшее — жизнь, которая становится управляема. В глубокой задумчивости Кира оделась, вышла на Вацлавак и направилась к Староместской площади со знаменитыми часами, из которых каждый час выскакивают разные фигурки. Она прошла по узенькой улочке прямо к ратуше, как раз когда пробило полдень. Задрала голову и любовалась на часы. Как же давно она не смотрела наверх! На Новый год в Лондоне все было уныло, потому что Андрей был какой-то странный, ну и, соответственно, Кира не могла просто веселиться… Внезапно ее кто-то окликнул: — Кира Юрьевна, ты ли это? Оглянувшись, Кира расплылась в улыбке: — Боже мой, сколько лет, сколько зим! Никита? Элегантный мужчина, давний Кирин поклонник, галантно кивнул ей, приподняв шляпу. — Какими судьбами? — Не поверишь, у меня здесь бизнес, временно осел в Праге. Только что закончил переговоры, вышел пройтись к набережной. Составишь компанию? — А у меня в планах как раз набережная, но и ещё куча пунктов, ты как? — До пятницы я совершенно свободен. — Ты здесь как, один или с семьёй? — Эх, придется признаться: в ноябре развелся. Не сошлись характерами… — Прости, сочувствую. — Поверь, не стоит. Ну а ты как? Вы здесь с Андреем? — Нет, с Ромкой по работе. — А, то-то я удивился, что ты здесь и не на Рождество, и не на Масленицу. Словно в межвременье попала. — Да ты философом стал, как я погляжу… Прогулка получилась очаровательной, лёгкой и интересной. Потом они с Никитой пообедали в чудесном ресторанчике. На эти несколько часов Кире удалось отпустить себя и все свои проблемы. А когда она вернулась в отель, голос Клочковой неожиданно материализовался — Вика сама позвонила ей из Зималетто. И этот звонок стал для Киры спусковым крючком для ее отравляющей ревности, тревог и страхов, как первая рюмка для алкоголика. На время обретенное равновесие было утрачено. Вика тараторила без умолку: — Кир, я тебе ещё вчера хотела позвонить, но понимаешь, я только из Зималетто могу звонить, иначе мне дорого. Пока ты в пути была, я не хотела звонить, да и телефон был вне зоны доступа, вот, ну а потом я домой уехала, дай, думаю, сегодня позвоню, да и понаблюдаю ещё. Так вот, сегодня вечером Андрей собирается на вечеринку Волочковой, я тоже поеду, послежу, что и как… Но вчера, Кир… Ты только, главное, не волнуйся. Вчера я узнала одну очень странную вещь про Андрея… и не только про Андрея… И ты знаешь, она подтверждает мои старые подозрения, о которых я тебе говорила ещё месяц назад. В общем, думаю, бросать тебе надо Андрея, пока не поздно, Кир! Наконец Кира перебила подругу. Ей очень хотелось рассмеяться и просто положить трубку. Хотелось сказать: не надо ни за кем следить, вынюхивать, сплетничать, Викусь, иди лучше поработай, а я все равно сейчас за тысячи километров. Но вместо этого Кира почувствовала, как сладкий яд эмоциональной вовлечённости в жизнь Андрея вновь привычно пропитал все ее существо, и, проклиная саму себя, спросила властным, но одновременно дрожащим от волнения голосом: — Вика, не суетись, говори толком. Что там ещё случилось?