Карнавал Арлекина

Катина вылазка в мастерскую напомнила ей квест — бегство из тюрьмы с преодолением различных препятствий. Сперва Клочкова, пробурчавшая ей вслед: 'Пушкарева в драных джинсах — конец света». Потом засада в лице любопытной Светы, КПП с Шурой и Амурой на посту и наконец пытливые расспросы простодушной Танечки… Еле отбившись от них и сославшись на занятость, Катя наконец проскользнула в обитель Милко и Ольги Вячеславовны. Великий дизайнер заворчал было, но потом задумчиво погладил подбородок: — ПушкАрева, а у тебя поЯвляется нЕмножко вкуса. Не ожИдал. Сапожки, джинсы, водОлазка, хвост — вИдна фИгура, не то что в тех лОхмотьях. НедОстанет только черной кОжанки… Рыбки мОи, как ее назЫвают? — Косухи, что ли? — лениво протянула Анджела, разглядывая Катю с нескрываемым и скорее одобрительным интересом. — Во-во, кОсухи. И высЕкать на «Харлей Дэвидсон». — Рассекать, Милко, рассекать! Вот балабол! — - добродушно-наставительно поправила возникшая словно из-под земли Уютова, сжимая в руке все тот же бульварный журнальчик. — Пойдем, Катюш. Косуху не обещаю, белье и верхнюю одежду вы с Юлианой сами потом выберете в бутике, а нам с тобой надо подобрать тебе базовый гардероб, начало уже положено. Айда на склад! — Ну вот, нИкому я уже не нужен, все справляются без Милко! — обиделся гений, но бабочки тут же окружили его и принялись утешать, так что он быстро успокоился. — Базовый гардероб? — смущённо переспросила Катя в лифте, после того как Ольга Вячеславовна виртуозно отбрыкалась от женсовета, утащив ее за собой. — Это как? — А это основа, Катюш, стержень, дальше ты уже нанизываешь финтифлюшки всякие. Нужна пара-тройка комбинирующихся между собой вещей, так сказать, база. — База? — Ну, например, маленькое чёрное платье, как у Коко Шанель. Считай, оно у тебя уже есть. Туфли на каблуке, в твоём случае — сапожки, делаем скидку на сезон. Джинсы, кстати, — кивнула с улыбкой Уютова, — Водолазка. На очереди — туфли-лодочки, юбка-карандаш, несколько блузок, однотонные брючки, пиджачок, джемпер… Все удобно, практично, стильно, сочетается друг с другом. Классика! — Ого, и это называется немного? — Конечно. А насчёт денег не волнуйся, оформим кредит, будешь возвращать потихоньку, как девочки. Катя застыла у дверей склада: — Ольга Вячеславовна, зачем вы это делаете? — Не люблю останавливаться на полпути. На вечеринку оделись и все? Да ты и сама сегодня вон как нарядилась, значит, понравилось? Пойдем! Немного погодя, пользуясь тем, что на складе не было лишних ушей, Катя все же вернулась к этой теме. — Ольга Вячеславовна, вы… — мучительно краснея, выдавила она, — вы что-то узнали? — Да что узнала-то, Кать? — с деланной невозмутимостью парировала та, пряча глаза. — Не выдумывай! — Ну, про меня и… Когда, помните, мы в конференц-зале ткани обсуждали на днях… Вы потом так странно поглядывали… — Кать. Давай так. Захочешь мне что-то рассказать — расскажешь. А пока — я ничего не видела и не слышала. — Ольга Вячеславовна чеканила шаг, скрестив руки на груди. Потом остановилась и, не выдержав, все же спросила: — Ответь мне только на один вопрос: что у тебя с Колей? После долгой паузы Катя низко опустила голову: — Если честно, Коля — мой друг. И был им всегда. А насчёт жениха — это изначально была легенда, чтобы девочки отстали, понимаете? Помните, Амура тогда нагадала, что я влюблена, ну и… — Понятно. Надо было отвести подозрения. Чтобы никто не догадался… — Ольга Вячеславовна… — Катюш, можешь ничего не объяснять. Только всё-таки душа у меня не на месте. Все мы разумные, пока дело не касается страстей… А тут — сама понимаешь… У него же свадьба на носу… Для меня вы все как родные: я и Андрея, и Киру сто лет знаю, а тебя хоть и недавно, но уже и ты мне как родная тоже… Катя молчала, не в силах поднять на нее глаза. В горле застыл комок, слезы предательски блестели в глазах. Наконец прошептала: — Вы, наверное, меня осуждаете… Но я так его люблю! — Глупости какие! Кто я такая, Катерина, чтобы осуждать? Жизнь длинная, наворочено немало… Да и сердцу, как говорится, не прикажешь… Просто ведь ты же сама понимаешь: свадьба эта давно намечена, все обговорено, да и компания тут замешана… Получается, рядом с ним женщина, с которой ему удобно, от которой он зависит, и он ее использует… Кать, я сейчас лезу не в свое дело, но выдержишь ли ты это? — Он обещал отменить свадьбу… — чуть слышно промолвила Катя сдавленным голосом. — Кать, ты вот вроде девушка умная, но в личных вопросах, не обижайся, ещё очень наивная. Я не хочу сказать, что он врал, не исключаю, что он искренне хочет этого, но может ли он это сделать? Милко вон платье шьёт, ты сама видела… — Но он меня к Коле ревновал! — Да уж, в это легко верю. Андрюша у нас собственник, ему нужно всего и сразу. Как же он эту легенду о Коле-женихе пережил? — Дело в том, что… да, ревновал, но в то же время он же сам и попросил меня поддерживать слух, что Коля — мой жених. Ну, для конспирации… Ольга Вячеславовна нахмурилась и покачала головой. — Ты меня, ради Бога, прости, Катюш, но как-то я это не очень понимаю. Что Андрюша, что Рома — уже за тридцать обоим, взрослые вроде ребята, а с женщинами играются, как подростки. Сама посуди: как может любимый человек просить свою женщину поддерживать слух, что у нее другой? — Мне кажется, он и сам запутался. Но он и ревновал, недоверчиво к Коле относился — а вот вчера они почти подружились. Ужинали вот вместе… — Ах ты, запутался он! Ревновал, говоришь? И, похоже, не только к Коле… Ты хоть это видела? Красотка! А какие кавалеры вокруг! — Ольга Вячеславовна усмехнулась, взяла со стола журнал и показала Кате фотографии. — Девочки обратили внимание на этого красавца француза, а на Жданова нашего и не взглянули… Катя изумлённо рассматривала фотографии — на одной из них камера поймала ее в серёжках рядом с Жюльеном, а в отдалении — Андрея, не сводящего с нее глаз… — Катюш. В общем, так. Давай сейчас тему эту закроем, переодевайся-ка в юбку, колготки и блузу и поедем наверх. Остальные наряды в пакет запакуем. Какие у вас отношения, кто прав, кто виноват — не мое дело и не мне судить. Я только очень боюсь, чтобы тебе потом не было больно. Захочешь поговорить — знаешь, где меня найти. — Спасибо вам большое, вы столько для меня делаете! Ольга Вячеславовна прижала Катю к себе, погладила по голове, как дочку, потом вновь взяла журнал и задумчиво посмотрела на фотографии… Тем временем Роман Малиновский сидел в холле больницы и внимательно изучал тот же самый фотоотчёт о вечеринке Волочковой, когда туда влетел Жданов и чуть не задушил его в своих объятиях. — Малиновский! Живой? — Так, ну все, все, отставить панику. Жив, здоров и даже вполне упитан. И вообще, я не понял: ты что, пришел один? Я так не играю. А где фанфары, туш, аплодисменты? Мне что, не рады? — Рады, рады, ещё как рады! Есть что обсудить, только если ты больше не надумаешь всех пугать и помирать. Что это ещё за финт, Ромка? — Ну что-что, поскользнулся. Упал. Очнулся — гипс… в смысле — анафилактический шок… Съел кое-что запретное. — Никогда не знал, что ты такой сильный аллергик. — Сознание я потерял в первый раз. Сам не ожидал. Обычный чешский обед на борту, очень даже вкусный: грибной суп кулайда, смаженый* сыр с картошкой, а к кофе — фирменный чешский десерт марленка, который оказался с медом и грецкими орехами. Вот орехи меня и вырубили. Ну а дальше все было не очень весело… — Да уж, тебе просто повезло, что на борту оказался реаниматолог. — Оказалась. — В смысле? — Она. — Не понял. Реаниматолог — женщина? Такое разве возможно? — Жданов, ты ещё более пещерный человек, чем я. Ты фактически скинул две компании на Пушкарёву, которая заткнет за пояс любого из нас, закусит Воропаевым и не подавится, но представить себе тетку-реаниматолога почему-то не в состоянии. — Не, ну просто… Это какая-то нерадостная совсем профессия, приходится видеть много смертей и крови… — А женщины — это такие бабОчки, которые питаются цветочной пыльцой и не знают реальной жизни? — Слушай, Малина, тебе точно адреналин вкололи или ещё что покруче, что ты в женщине человека увидел? — Не, ну реально. Кто из твоих знакомых женщин настоящий нежный цветочек? Кира? Клочкова? Женсовет? Модели? Юлиана? Все они не так просты. Черные мадонны… — Какие ещё мадонны? Ромка, у тебя ещё последствия шока налицо. — Со мной уже все в полном ажуре, а в шок меня привело вот это! — Рома ткнул пальцем в злополучный журнал, и Жданов мгновенно помрачнел. — Катюшка-то наша расцвела, прямо цветок! Нет, ну к ушам ее у меня никогда не было претензий… Кто же это так над ней поколдовал, а? И как это мы недоглядели? — Заткнись, ценитель прекрасного! Кате помогла Ольга Вячеславовна. — Неожиданно! Что вдруг? — Якобы ее достали нападки Милко на Катю. — Что значит якобы? А у тебя какие версии? — Ром, надеюсь, после всего, что с тобой случилось, ты ещё помнишь, что мы так и не знаем, кто забрал инструкцию. А значит, и прочёл. — Думаешь, Уютова? — По крайней мере, это было бы логично. Видел бы ты, как она опекала Катю. Даже домой к ней звонила! Бьюсь от заклад, именно она и Зорькина подговорила, чтобы тот ее на такси отвёз. — Какая забота! Так. Погоди. Стоп! Кто звонил? Кому домой? Зачем? — Ольга Вячеславовна — Кате. Вчера поздно вечером. — А ты откуда это знаешь, позволь спросить? — А я был у нее дома. Ужинал. — А, ну понятно, проголодался… Чтооо? Как ужинал? Дома у Пушкаревых? С Катей и ее родителями? — И с Зорькиным. Он тоже практически как член их семьи. — Ну ты даёшь, Жданыч, эк тебя перепахало в мое отсутствие… Признайся, о бледнолицый брат мой, — Малиновский похлопал друга по плечу, — что сподвигло тебя на это экзотическое времяпрепровождение? Или ты решил деморализовать врага на его территории? — Да нет никакого врага, Ром. Мы с тобой — два великовозрастных балбеса. Николай ей, во-первых, никакой не жених, а друг-ботаник, а во-вторых, он серьезно приумножил капиталы «Зималетто», мастерски играя на бирже. — А ты уверен, что он не строит матримониальных планов относительно Катерины? — Ну, во-первых, он без ума от Клочковой. А во-вторых, какие-то иные его отношения с Катей, кроме дружеских, сильно смахивали бы на инцест. Да и вообще, ты бы его видел! Да, конечно, он приоделся на вечеринку, был в хорошем костюме, но все равно он никакой не опасный мачо, а скорее хлюпик-финансовый гений, живущий предельно скромно. — Андрюша, все это, конечно, очень мило, но что, по-твоему, скромный гений не может оказаться жуликом, а друг не может подбить свою подругу на то, чтобы переписать на него фирму? — Да, Малиновский, недоверия к людям в тебе не убавилось. Могу сказать одно: а я доверяю им обоим, и с Зорькиным ты скоро познакомишься. Я велел им купить служебную машину для «Никамоды» — Машина — это хорошо, это не роскошь, а средство… Погоди, что??? Как это решил? Жданов, тебе тут тоже что-то вкололи? — Да нет, сам рассуди, это разумно, да и сколько можно Катерине в троллейбусе ездить? Она столько делает для компании, да и этот Николай тоже… — Хм, ну ладно, раз ты спокоен, то… Хотя, по-моему, ты снова неспокоен, даром что Зорькин у нас теперь ходит в союзниках, как я погляжу. Что на этот раз? — Да понимаешь, с тех пор как Катя похорошела, за ней глаз да глаз нужен… Того и гляди уведут… Жюльен ещё этот… — Жульен? Что, ты тоже пострадал из-за еды? Отравился грибами на вечеринке? — Что? Да нет. Совладелец ювелирного дома Доминик Дюбуа. Жюльен Тибо, — процедил Жданов с непередаваемым отвращением. — Сегодня приедет выгодный контракт с Зималетто подписывать. Пялится на Катю, устроил ей фотосессию в бриллиантовых серёжках, корзину пионов ей приволок. Что ему нужно??? — Жданов, контракт — это же прекрасно! — Прекрасно??? — Не ори, сейчас санитары прибегут, тебя повяжут или прогонят. Спокойствие. Итак, что мы имеем? Французик из Бордо… Погоди, это он? — Малиновский показал на фотографию. — Да он, он, чтоб ему. — Тихо ты! Да, Жданов, ты попал. Это же вылитый Дарси из нового фильма! — И ты туда же? Не ожидал такого вероломства от лучшего друга. Сегодня полдня только и слышу, что про этого Дарси. Что за тема, просвети хоть. — Ну как же, новая экранизация «Гордости и предубеждения» с Кирой Найтли! А этот голубоглазый романтичный красавец — ее избранник Дарси. Душевное кино, недавно ходили с Лизанькой на премьеру. Хэппи-энд. Бабы рыдают, мужики давятся попкорном. — Малина, ты что, знаешь эти женские штучки? — Конечно, девушки обожают обсуждать и старый фильм ВВС, и теперь этот… Тем более — Кира Найтли, сам понимаешь… — Я больше про этот фильм слышать не могу! Мне этот француз как кость в горле! Откуда он только взялся на нашу голову? — Слушай, а чего тебя это так волнует, я не понял? Ну пофлиртовал он с Катюшей, порадоваться надо за девочку, у нее, может, такое в первый раз. Внимание, софиты, бриллианты… — Заткнись, добром прошу. — А, я понял. Ты боишься, что наша железная леди влюбится и перепишет на него компанию? — Роман пристально и с лёгкой иронией поглядывал на друга. — Мне почудилось в начале нашего разговора, будто теперь ты понял, что женщины устроены не столь примитивно. — Я-то, может, и понял. А вот ты чего так бесишься, если не из-за компании? — Ну, потому что Катя — ценный работник. Малиновский насмешливо кивнул. — Ну и будет плохо, если она потеряет голову или вообще уволится и укатит в Париж! — Плохо для компании, Жданов? — Ну разумеется. Внезапно повисла странная пауза. Жданов, ощутив смутную неловкость, что, как всегда, говорит только о себе, решил вернуться к здоровью друга. — Ладно, Малина, скажи мне лучше, кто та прекрасная незнакомка, которая тебя спасла? Кого благодарить? Малиновский ответил с явным смущением и неохотой: — Да я ее и не разглядел толком. Но Кира имя узнала, потом, конечно, отблагодарю. Ладно, хватит об этом, знаешь, не люблю. Все нормально уже, проехали. — Что-то мне подсказывает, товарищ Малиновский, что вы чего-то недоговариваете. — Это ещё почему? — Уж не запал ли ты на этого таинственного реаниматолога женского пола? Неужели сердце дамского сердцееда наконец покорено? — Послушай, хватит нести чушь. А что касается откровенности, то, по-моему, и вам ее не хватает, товарищ Жданов. Тут появилась медсестра и велела Роме возвращаться в палату, да и Андрею пора было ехать в офис. Он решил обязательно поговорить с Ромкой по душам позже, хотя и почувствовал, что тот уже плотно нацепил на себя излюбленную маску Арлекина. Кати в офисе он не застал, а поговорить с ней после неприятного инцидента с Кирой так и не успел, так что на душе кошки скребли. Катя с Колей уехали в автосалон покупать машину, как и планировалось, а снова старательно веселящаяся Кира утащила Андрея на обед. Пока Коля хорохорился и все пытался выбрать авто попонтовее типа джипа, Катя бродила меж рядов машин с отрешенным видом и вспоминала разговор с Ольгой Вячеславовной. Особенно одна фраза все время свербила, отравляла сознание, не давала ей покоя: Получается, рядом с ним женщина, с которой ему удобно, от которой он зависит, и он ее использует… Ольга Вячеславовна говорила о Кире. Неужели это та неприглядная правда, которую Катя старалась не замечать? И ещё: а не применимы ли те же самые слова и к ней, Кате? Тем временем Виктория после долгой перепалки с Тропинкиной нехотя и осуждающе соизволила доложить мрачному Андрею, вернувшемуся с обеда раньше что Кати, что в приемную прибыл не кто иной, как Пушкарёв в пиджаке с орденами, и требует рандеву лично с президентом компании. — Звать, что ли? — равнодушно уточнила Клочкова, растягивая жвачку. — Зови. В конференц-зал, — обречённо согласился Жданов, предчувствуя, что ничего хорошего от этого визита ждать не приходится. Интуиция его не подвела.