Карнавал Арлекина

Так вышло, что оставшиеся до показа часы Малиновский неожиданно провел в метании между двумя женщинами Жданова, мысленно костеря лучшего друга на чем свет стоит. Сперва честно приглядывал за Кирой и даже предложил подбросить ее до отеля, где был показ, но та лишь отмахнулась. Потом столкнулся на производственном этаже в коридоре с Катей, но та лишь окатила его холодным взглядом и помчалась прочь. ─ Катя, стойте! Катя! Ну погодите же! Куда вы? Вот упрямица! ─ Рома увидел, что Катя нырнула в какую-то невзрачную комнатенку, и пулей рванул за ней. Это оказалось какое-то тесное запыленное помещение, где на двери была сломана ручка. ─ Роман Дмитрич, вы что, преследуете меня? Оставьте меня в покое. В конце концов, показ на носу. ─ Катенька, нам надо объясниться, вы не находите? ─ еле отдышался Рома. ─ Нет! Не нахожу. По-моему, нам не о чем с вами говорить. Вам пора. ─ Как вы суровы, холодны и неприступны! Но, между прочим, я хотел попросить у вас прощения. ─ За что же, позвольте узнать? ─ Ну, вы ведь знаете, в чем я виноват, потому и волком глядите? ─ внезапно оробел Рома. ─ Ну, раз уж мы отвечаем друг другу вопросом на вопрос, я все давно хотела у вас спросить, Роман Дмитрич: что это за маска у вас дома на стене висит? ─ Ммаска? Эээ… Это с венецианского карнавала. Дело в том, что… ─ Прекрасно! ─ перебила Катя как-то яростно, словно ее прорвало, словно вскрылся нарыв, ─ что и требовалось доказать. Вы даже не поинтересовались, откуда я знаю про маску. Вас нисколько не удивило, что я бывала у вас дома. Думаю, вам доподлинно известно, когда я у вас была, для чего и с кем. Вам вообще все известно. После этого резкого выпада она словно выдохлась и даже почувствовала некоторое облегчение, а Малиновский смутился и, опустив голову, криво усмехнулся и после паузы произнес: ─ Вот за это я и хотел извиниться, Кать. Что судачил о вас за вашей спиной, смеялся, что подначивал… Андрея… Испугавшись из-за этого вашего Николая, я придумал этот план… ─ Я была неправа, что все ему рассказала. Но этот мой Николай принес нашей фирме много денег. ─ Вижу, знаю, да, зря я вам не доверял и боялся… ─ А еще вы улыбались мне в лицо, вы оба, а сами наверняка подшучивали над моими очками и брекетами… ─ С чего вы взяли? ─ окончательно стушевался Рома, с содроганием вспомнив мерзкий текст инструкции, уже начавший было стираться у него из памяти. Катя грустно кивнула, словно убедилась в своей правоте. ─ Ну ладно. Думаю, разговор окончен, дел полно, побегу, ─ и она рванула к двери, как вдруг услышала: ─ Кать, не заставляйте меня прибегать к последнему средству. Любопытство победило, и Катя, подняв бровь, обернулась. ─ Вы меня пугаете, Роман Дмитрич. ─ Да и я сам себя боюсь с некоторых пор… В общем, ладно, придется признаться. Никому еще не говорил, даже, представьте, Андрею. Знаете, какое у меня было прозвище в школе? ─ Теряюсь в догадках. ─ Карлсон. ─ Калсон? Но почему? ─ Я был толстый и, между прочим, носил брекеты. И все надо мной смеялись. Почти все. ─ Не может быть. ─ Клянусь маской Арлекина. ─ Ну раз маской Арлекина… Откровенно говоря, трудно поверить, учитывая, как вы изменились. ─ Люди меняются, и не только внешне, Катенька. Не верите? ─ Пробую поверить. Но все равно ─ знаете, что самое неприятное? Что Андрей наверняка вам все докладывал, отчитывался о каждом своем шаге. Для вас это было какое-то забавное приключение, да? ─ Да, признаю: пока вы с Зорькиным спасали компанию, мы вели себя как два инфантильных придурка. Но потом все изменилось, знаете, и довольно быстро и кардинально. Причем для нас обоих. ─ О чем это вы? ─ недоверчиво усмехнулась Катя. ─ Прежде всего ─ о его чувствах к вам, Кать. И не надо, не надо на меня так смотреть. И качать головой тоже не надо. Я, между прочим, правду говорю. Да, он продолжал со мной советоваться как с другом, ибо, как ни смешно, опыта у него в ухаживании кот наплакал, но откровенные разговорчики и стеб как-то ушли, да и я, как вы знаете, уже не тот, что прежде, побывал, можно сказать, между небом и землей ─ как в прямом, так и в переносном смысле… ─ Да уж, подаренный вами томик жизнеописания Цветаевой поразил меня в самое сердце. Такого я точно не ожидала. ─ Вот видите. Даже я небезнадежен, как и мой импульсивный, долго соображающий друг. Вам-то хорошо, в вас всегда был этот стержень и сила, а мы все тряслись, как былинки на ветру, пока не окрепли, не возмужали… ─ Да вы, оказывается, поэт, Роман Дмитрич, ─ невольно улыбнулась Катя, ─ пытаетесь убедить меня, что действительно изменились? ─ А что, неужели незаметно? По нам обоим? Дайте нам шанс, а? Ну как я могу искупить свою вину? Катя задумалась, скорчила забавную гримасу, уперла руки в боки: ─ Знаете что? Есть одно поручение. Хотела адресовать его своему непосредственному начальнику, но он отъехал, а вы здесь, к тому же сами спрашиваете… Пригласите женсовет на показ, а? Девочки так много работали, а Урядов специально еще Тропинкину загрузил, в отместку, надо спасать ее и их всех… Рома вздохнул и почесал затылок, представив себе лицо и без того расстроенной Киры. Вот попал так попал! Меж двух огней, можно сказать. Он решил предупредить Катю о душевном состоянии Киры, но не рассказывать о его причинах: это дело Андрея, и никого иного. ─ Видите ли, Катенька, я бы с радостью, но Кира Юрьевна… Он сейчас очень не в духе. Как бы не случилось скандала… Катя мгновенно погрустнела. ─ Да, конечно, я понимаю. Не переживайте, я пошутила. Но помогите хотя бы вырвать Машу и девочек из лап Урядова! ─ Кайн проблем, будет сделано! Но, возможно, и с показом что-нибудь придумаем. Ну что, мир, Катерина? ─ Хм, пока рано об этом судить. Посмотрим на ваше поведение, Роман Дмитрич. Кстати, интересно будет увидеть лично причину ваших кардинальных изменений. Уж извините, слухами земля полнится, до меня тоже что-то долетает. ─ Эээ… Надеюсь, вы скоро познакомитесь и понравитесь друг другу. В вас есть немало общего. ─ Надеюсь, это комплимент. ─ Можете даже не сомневаться. Кстати, надеюсь, приглашение Николаю на два лица вы передали? ─ Да, благодарю вас. Ну что ж, поспешим на административный этаж ─ нужно, чтобы вы помогли убедить Киру приструнить Урядова. Времени уже в обрез. И они покинули странное помещение со сломанной дверной ручкой. И даже вполне мирно поднялись в одном лифте. И смогли нейтрализовать Урядова… Отель, огни, праздник… Милко и Мишель под руководством неугомонной Юлианы репетируют не только показ, но и благотворительный аукцион украшений после него. Катя чувствует себя страшно неловко: ведь ей отведены два нежных, воздушных платья ─ розовое из шифона и бежевое из органзы ─ и два комплекта украшений: Жюльен с трепетом снова протягивает ей те самые бриллиантовые сережки, которые так ей понравились на вечеринке Волочковой и одну из которых она чуть не потеряла… ─ Юлиана, я не могу. ─ Катюша, опять мандраж? Ну что с тобой? ─ Да нет, понимаете, это все не для меня. А вдруг я поскользнусь и кааак навернусь со сцены? Вы... вы просто не видели, как я чуть не запорола тот первый показ Андрея… Палыча, когда только устроилась на работу. Думала, меня сразу и уволят. Такой позор был! ─ Подумаешь, с кем не бывает. Между прочим, у того показа была чудесная пресса. Все решили, что так и задумано. Отнесись к этому с юмором, позволь себе право на ошибку, представь, что ты тогда сыграла роль клоуна, всех развеселила, сняла напряжение. Ты тогда была человек из другого мира, действительно очень далекий от всего этого. А теперь не так ─ надеюсь, и моими усилиями в том числе. Не станешь отрицать? ─ Нет, но… ─ Никаких но! Просто представь себе, что это еще одна твоя роль. Знаю, знаю, сейчас ты скажешь, что вся эта шумиха не для тебя, но… Сегодня такая игра. И потом: ну разве хоть чуточку не приятно поблистать, половить на себе восхищенные мужские взгляды? Ой, это кто это у нас покраснел, глазки опустил? ─ Юлиана, вы меня смущаете. ─ А ты будь смущенной принцессой ─ застенчивой, но гордой, с прямой спиной и независимым взглядом. Как гласила старая реклама, ведь ты этого достойна! Так, все, передаю тебя в руки нашего маэстро… Ольга Вячеславна, дорогая, а где Милко? ─ Да валерьянку пьет, опять все не так ему. Катерина, иди сюда, дай кое-что поправлю. ─ Олечка Вячеславна, как вы? Все никак не могу поверить, что вы приехали. ─ Да я лучше всех, Катюш, не переживай. Ну куда я без всех вас ─ да и вы все без меня. Все же развалилось бы. Ничего, еще немного ─ и все будет готово. ─ И вы отдохнете, слышите? ─ Да, мальчики меня уже грозили в полноценный отпуск отправить, даже пансионат какой-то ведомственный присмотрели… да стой ты прямо, не крутись. Андрей уже летал по залу, бодрый, свежий, подтянутый, наладил видеосвязь для родителей, по телефону пообещал им прилететь почти сразу после показа. Журналисты с интересом поглядывали то на него, то на мрачную одинокую Киру с бокалом, справедливо предвидя пищу для скандальчика, но оба они категорически отказывались давать комментарии. То Рома, то Андрей, то подоспевший Александр, то Кристина пытались отвадить Киру от выпивки, но безуспешно. Кира пока ничего никому не сказала об отмене свадьбы, но было четкое ощущение, что она просто выжидает наиболее подходящий момент и готова огорошить всех сразу, включая и Марго с Павлом по ту сторону экрана. Ситуация казалась тревожной, но Андрею пора было открывать показ и говорить речь, поэтому пришлось оставить все как есть. Тем временем на вечеринке появились и Зорькин с Мариной, и женсовет в полном составе, и даже почему-то Федор, причем у последнего был очень довольный и слегка заговорщический вид. На вопрос раздосадованной отсутствием кавалера и нападками Воропаева Клочковой, что они все здесь делают, курьер лишь загадочно улыбнулся, уселся на стул и с хозяйским видом положил ногу на ногу. Не хватало только сигары в зубах. В это время в зале появилась необычная пара: молодая женщина в маленьком черном платье и с красиво убранными волосами, робко улыбающаяся и оглядывающаяся по сторонам, а вот ее спутник… Спутник быстро ее покинул и побежал, в коридоре уткнувшись кому-то в живот. ─ Привет, ты кто? ─ спросил ошарашенный Малиновский, разглядывая столь юного посетителя. Что он делал на показе моделей? Не то чтобы у них там царил разврат, в этой коллекции все вроде бы выглядело вполне целомудренно, но все равно странно. ─ Я Миша, ─ ничуть не смутился мальчик, дружелюбно протягивая ему ладонь. ─ Очень приятно, Роман, ─ машинально откликнулся тот, поживая маленькую руку. ─ А ты с кем здесь, мой юный друг? ─ С мамой. Приглашение на два лица, а меня одного дома оставлять она не хотела. Ну и вот. Рома замер, пораженный внезапной догадкой. ─ Все понятно, Миша. Скажи, а маму твою случайно не Жанна зовут? ─ Случайно Жанна. А вы что, знакомы? ─ В некотором роде. ─ Постой! Я туалет ищу. Ты мне не поможешь? Рома в который раз за сегодняшний день вздохнул и снова протянул Мише руку: ─ Конечно. Пойдем. Между тем Воропаев пытался подсунуть Клочкову какому-то своему дружку-бизнесмену, напомнив, что тот любит брюнеток. Тот подтвердил, что вкус его не изменился, однако при этих словах уставился вовсе не на Вику, а на Жанну, мило беседовавшую с Кирой у бара. Кира, казалось, слабо отреагировала на явление женсовета, как и на попытки Кристины и Саши ее как-то расшевелить. Появление Жанны ее немного обрадовало и ненадолго вывело из ступора, но, когда Рома с Мишей вернулись и подошли к ним, она кивнула и довольно быстро заняла место в зрительном зале, взяв с собой очередной бокал и не обращая внимания на обеспокоенный взгляд Ромы. ─ Привет. Отлично выглядишь, ─ выпалил Рома, повернувшись к Жанне, и тут же мысленно отругал себя за банальность. ─ Спасибо. Вижу, ты уже познакомился с моим сыном? ─ Да, мы буквально столкнулись в коридоре. Мы мило поболтали, и я проводил его в уборную. Весьма рассудительный молодой человек. ─ Слушай, спасибо большое, что помог ему освоиться! Ничего, что я его сюда привела? Он вообще довольно тихий товарищ. Хотя и любопытный. ─ Правильно сделала. Сейчас познакомлю тебя со своим другом, по совместительству президентом «Зималетто». ─ Мама, а Рома что, Карлсон? ─ Ой, извини, я ему немного рассказывала о наших школьных годах чудесных, ну так, в общих чертах… ─ Да ничего, я сегодня уже нарушил обет молчания о своей школьной кличке. Так что, Михаил, похож я на Карлсона или нет? ─ Если честно, внешне ─ нет, а по характеру ─ может, немного. Мне кажется, с вами тоже не соскучишься. Только бы от мамы потом не влетело… Рома еле успел познакомить Жанну с другом, когда Андрей, наконец получив от Милко сигнал, что все готово, легко вскочил на сцену и заговорил, улыбаясь, а в глазах горели лукавые огоньки. За ним наблюдали сотни глаз: некоторые из-за кулис, кто-то из зала. Произнеся вводные слова и сорвав аплодисменты, он так же легко соскочил со сцены, встал неподалеку от Ромы и занял наблюдательную позу. Показ начался.