Карнавал Арлекина

Дневник Кати Пушкаревой «Сегодня был какой-то бесконечный день. Я словно сделала огромный круг и вернулась в ту же точку ─ на сцену подиума, ─ но на новом витке спирали. И никаких ─ или почти никаких ─ насмешливых и презрительных взглядов. Кажется, мир бесконечно добр ко мне. Вот только смогу ли я открыться миру навстречу? Как восхитительно хорош Андрей в этом костюме, в этой белой сорочке, как естественно и легко чувствует он себя в этой среде! Как обезоруживает его улыбка и лучезарный взгляд! Прямо ослепляет всех вокруг, как солнце, похлеще софитов. Да, такому трудно противостоять ─ это как пытаться улизнуть от стихии… В детстве, ожидая автобус, я любила играть в дурацкую игру: загадывала, что если автобус не появится через минуту, то произойдет нечто плохое. Зато если появится, то сбудется заветное желание. И начинала отсчет… Вот и сейчас, когда после триумфального показа одежды начали демонстрировать украшения дома Дюбуа и мне предстояло пройтись по подиуму «вперед ─ назад», в голове пронеслась нелепая мысль: если сейчас встречусь глазами с Андреем ─ все будет хорошо. Безрассудно ставить так много на простую случайность ─ или, как сказано в философском словаре, случайность есть лишь проявление закономерности? Даже жизненной необходимости? Легко и просто было превозносить Андрея, считать его своим ангелом, спасителем, небожителем. Потом, постепенно, видя все его недостатки, было все равно легко любить его издалека. Дальше было очень трудно поверить в его внезапно вспыхнувшие чувства ─ но я поверила. Больше легко уже не было, но очень держала вера в его любовь, в его искренность. А теперь эта вера пошатнулась, и словно воздуха стало не хватать. Где правда, где ложь? Чтобы пройти по подиуму, нужна точка опоры. В чем она? Но в тот момент, когда я, привыкнув к свету софитов и выдохнув, взглянула в зал и тут же встретилась взглядом с Андреем, я вдруг прочла в нем все, что было мне необходимо. Мы смотрели друг на друга, казалось, вечность, но на самом деле не больше мгновения. Потом я слегка кивнула, улыбнулась, расправила плечи и пошла». ─ Это я, представляешь? Смешно, правда? Смогу ли я продефилировать? ─ Конечно, ты. И ты очень красивая. И ты сможешь все, за что ни возьмешься. Ничего не бойся. ─ А разве я могу тебе верить? ─ Да, пожалуйста, верь мне. Так же как я верю тебе ─ и в тебя. Все получится. Катя в нежно-розовом шифоне прорекламировала свои любимые сережки, потом ушла, ее сменяли другие модели, но Андрей так и застыл, словно набрал в легкие воздух и так и не мог выдохнуть. Он был покорен ее воздушностью и органичностью, целомудрием и игривостью, но главное ─ ее глаза, на которых вместо очков были линзы, были широко распахнуты, и из них исходило какое-то удивительное, неземное сияние, которое невозможно было скрыть. Потом она появилась в другом, открытом бежевом платье из органзы с пайетками, которое шло ей не меньше и смотрелось так, будто она носила его всю жизнь. Довольно сильное и не вполне дружеское похлопывание по плечу заставило его наконец очнуться. Кира не сидела, а снова стояла с бокалом в руках, явно уже изрядно навеселе, и смотрела на него с издевкой. ─ Жданов, ну ты даешь! ─ чуть громче, чем следовало, начала она ─ слава Богу, музыка показа пока заглушала ее. Кира, однако, передумала говорить дальше и нетвердой походкой направилась к бару. К ней подскочила было Кристина, но была отправлена восвояси. Встревоженный Андрей так и не успел ничего ей сказать ─ Юлиана уволокла его на сцену проводить благотворительный аукцион, все средства от которого пойдут в фонд для детей-отказников, организованный Жанной Берсеневой. Оставшись одна у бара, Кира явно что-то задумала. В этот момент наступила небольшая пауза между показом и аукционом, и Воропаева преисполнилась решимости что-то закричать, даже, возможно, подойти к подиуму. Она дернулась, но внезапно кто-то крепко обхватил ее сзади и чмокнул в щеку. ─ Привет, кажется, кто-то скучает в одиночестве и готов наделать глупостей? Кира резко обернулась, и в ее хмельных глазах мелькнуло изумление: ─ Никита? Как ты здесь оказался? ─ Приглашение пришло в мой московский офис. ─ Но ты же в Праге? ─ глупо переспросила Кира. ─ Сейчас нет. Самолеты ─ удобная штука. И быстрая. ─ Но почему ты прилетел? ─ пробормотала она. ─ Ты мне вчера звонила, забыла? ─ Помню. И что? ─ Мне не понравился твой голос. ─ В смысле? ─ Ну, я понял, что тебе очень хреново, а в таком состоянии праздники типа показа имеют обратный эффект. Проверено. ─ Я смотрю, ты самый мудрый, да? С полпинка все разрулишь? ─ Э, нет. Опыт ─ сын ошибок трудных. Очень трудных. У меня предложение. ─ Любопытно. ─ Поедем отсюда? ─ Далеко? ─ В Прагу тоже можно, но не сегодня. Весной ты обещала приехать, помнишь? Каштаны расцветут… А пока пойдем в другое место. ─ В кабак? ─ Там слишком шумно. Кстати, в Праге сегодня днем я был в «Деминке» ─ помнишь? ─ Это где Кафка с Гашеком обедали? ─ А еще мы с тобой, что не менее важно. Ага, помнишь, это хорошо. Но я и здесь знаю одно тихое местечко, владелец ─ мой друг. Поехали? ─ Что, прямо сейчас? ─ Можно исчезнуть тихо, по-английски. Думаю, никто не обидится. Или ты хочешь, чтобы я купил тебе какую-нибудь драгоценность на аукционе? Кира покачала головой: ─ Нет, хотя дело хорошее, благотворительность, но… ─ Посмотри, какое колье, тебе очень пойдет. Пожалуй, я оставлю здесь своего человечка, пусть поучаствует. Вдруг выкупит. А мы тихонько убежим. Отправишь сообщение сестре, впрочем, она и так догадается. ─ Никита помахал рукой Кристине. ─ Я не уверена. ─ Зато я уверен. ─ Ну, тогда вся ответственность на вас, господин Минаев. Так Никита вовремя увел Киру с опасной точки. Воропаев это тоже успел заметить, пока беседовал с приятелем-бизнесмном… Кате пришлось снова переодеться в первое, потом во второе платье: все продефилировали во второй раз, пока Юлиана с Андреем объявляли лоты украшений. Внезапно, к вящей радости женсовета, активность развил Федор: сперва приобрел колечко с изумрудом, затем ─ те самые «Катины» пусеты, причем по баснословной цене. ─ Маш, а что это с Федькой? А ты знала, да? Он что, киллер? Двойной агент? Неужели он все это ради тебя, Маш? Счастливая ты, Машка… Но… Загадочно как-то… ─ Сдается мне, девочки, Федька ─ подсадная утка. Точнее, посредник, ─ весомо изрекла Амура, поднимая палец. ─ А нет ничего проще, ─ закипела Маша. ─ сейчас мы его окружим и все выпытаем про его безобразное поведение! ─ Погодите, девочки. ─ резонно возразила рассудительная Света, поправляя очки, ─ пусть сначала все закончится, «Премьер-министр» споет, а потому уж отношения выяснять будем, а то нас больше вообще никуда не пустят. Дневник Кати Пушкаревой «А еще я сегодня познакомилась с удивительной женщиной, перевернувшей Ромину жизнь. Легко верю, что из них получится очень удачная пара. Для ее фонда удалось собрать немало денег, и она даже выступила, поблагодарила. Какой у нее красивый голос ─ глубокий, грудной. Очень смущалась, совсем негламурная, настоящая. А брошь у нее на платье стильная, непростая, выглядит скромно, но со вкусом. Вообще человек естественно и спокойно принимает себя, свою внешность… Я этому только учусь. Только вот пообщаться нам толком не удалось: ее вскоре вызвали на дежурство, и Миша, ее сын, остался с Романом… Лишь улыбнулись друг другу… Вообще на этом аукционе не обошлось без сюрпризов. Один незнакомец, как выяснилось, помощник Никиты Минаева, выкупил бриллиантовое колье. А самую дорогую покупку якобы сделал наш Федор ─ сразу ясно, что он был подставным лицом какой-то шишки. Он приобрел те самые серьги, которые мне так понравились и которые мне хотел подарить Жюльен. Бедная Маша будет разочарована, что это не для нее, хотя, надеюсь, ее утешило кольцо с изумрудом ─ возможно, помолвочное… В общем, все это устроил не кто иной, как… Андрей. Видимо, это и есть те действия, которых я от него так жду. Он подговорил Федора и, боюсь, оплатил для него и это кольцо. А сережки через Федора купил сам. Чтобы подарить мне… Сказать, что я удивилась, ─ не сказать ничего. Но мое сильное рацио не могло не вмешаться, и я сильно охладила его пыл: ведь такие серьги стоят целое состояние! На эти деньги можно было бы немедленно рассчитаться с частью кредиторов. Что за бездумное расточительство! Неужели суверхдорогие сережки и широкие жесты могут по мановению волшебной палочки вернуть подорванное доверие и купить прощение? К счастью, не все из этого я высказала ему в лицо. Другая часть меня была, вопреки доводам рассудка, крайне растрогана и почти счастлива. Это было красиво и очень необычно для меня». ─ Кать, ─ словно ответил он на ее невысказанные опасения, ─ я не пытаюсь откупиться широким жестом, или тебя задобрить, или потрясти воображение. Мне просто очень хотелось сделать тебе приятное. Я видел, как они тебе нравятся и как идут. И я могу позволить себе такой подарок ─ именно я, фирма тут ни при чем. В конце концов, деньги пойдут на благое дело. ─ А у меня хоть будет повод их надеть? ─ вырвалось у Кати, и она тут же прикусила себе язык. ─ Над этим нужно поработать, ─ обворожительно улыбнулся Андрей, быстро и галантно поцеловал ее руку и испарился. Катя осталась, сжимая в руках маленькую коробочку. Наутро после показа, проснувшись, она подошла к столу, открыла выдвижной ящик, достала эту коробочку и открыла ее. Там сверкали две пусеты. Значит, вчера все было на самом деле. Это был не сон.