Код исцеления.

У каждого внутри таится свой заповедный лес. Там тянутся к небу новые, нежные ростки чувств и ожиданий, есть незыблемая зрелость стволов и крон, но всегда лежат и мертвые, покрытые мхом деревья – и неизвестно, когда ветры и дожди развеют, растворят их. Там живут эльфы, призрачные и прекрасные, и вместе с тем обитают чудовища, которые время от времени выползают из своих нор. Надея Ясминска

      Волны набегали на берег и снова скатывались обратно пенясь. Чуть в отдалении по песку гуляли большие белые чайки. «Альбатросы» - всплыло в памяти название птиц. Томас отвернулся от них и снова посмотрел на линию горизонта. Солнце коснулось океана и вскоре должно было сесть, а значит станет значительно прохладнее. Днем в Тихой гавани было жарко, а вечера и ночи прохладные, но Тому это нравилось. Его беспокоила только непреодолимая тревога, которая никак не хотела покидать душу.       Свободны ли они, наконец?        Не нагрянет ли за ними ПОРОК?        Неужели они могут, наконец, спокойно жить?       Никто не озвучивал этих вопросов, но они витали в воздухе. Люди слишком отвыкли от спокойной размеренной жизни и теперь им было сложно поверить в такую возможность.        Томас разжал ладонь и посмотрел на небольшой блестящий слиток в ладони. Галли сказал, что похоже на серебро и Томас очень надеялся, что это так. Завтра утром после завтрака он хотел спросить у Ника или Ричарда, что это за металл, поскольку оба хорошо разбирались в этой области. И если это на самом деле серебро, тогда у него появлялась еще одна просьба к наставнику Ньюта и Минхо.        С их приезда прошла неделя, на протяжении которой они создавали и обустраивали свой новый дом. Томас и Ганс кроме работы в медпункте так же помогали другим в уборке, иногда Томас приходил к Фрайпану и помогал чистить картошку, перебирать крупу или мыть посуду. Это помогало отвлечься от тяжелых темных мыслей, которые мучили абсолютно всех и каждый с ними справлялся по-своему. Ньют тоже переживал и ждал того, что их короткое счастье может закончиться в любой момент. Том это видел, но не заставлял блондина обсуждать это. Парень знал, что если Ньют захочет, то сам скажет.        Джоан нашла для парней хорошую одежду и подшила так, что им было удобно ходить, превратив штаны в длинные шорты до колена. Тереза и Минхо всё больше времени проводили вместе и Томас видел, что его давняя подруга счастлива. Она по-прежнему была погружена в работу, но и Минхо не отставал.        Ник, Ньют, Минхо и два других техника теперь очень много времени проводили на электростанции, ремонтируя, настраивая и заменяя некоторые части. А все свободное время, парни проводили в обустройстве собственного дома. Они вдвоем заштукатурили его снаружи, отчего он стал смотреться аккуратнее, а затем помогали Джоан и Дэниэлу ремонтировать пол в их доме, так как тот отчаянно нуждался замене. Ганс, как всегда, много ворчал, временами язвил, но помогал наравне с остальными. Томасу нравилась их жизнь, и он очень боялся ее потерять.        Спасаться от постоянного беспокойства и тревоги получалось в руках Ньюта. Блондин умел обнимать так, что казалось все беды отступали в небытие. Том понимал, что это всё его фантазии, но был уверен в своих чувствах – Ньюту было достаточно взять его за руку, заглянуть в глаза или оказать другой знак внимания, как тревогу и страхи смывало волной тепла и любви.        - Ты кого-то ждешь? – послышался за спиной знакомый голос и Томас обернулся на него. За спиной, с перекинутым через руку пледом, стоял Ньют и ехидно-озорно улыбался, глядя на парня. В груди сразу разлилось тепло и умиротворение, как случалось всегда при виде Ньюта.       - Одного светловолосого высокого парня с шикарной улыбкой и пледом, - пошутил Том, отвечая на улыбку.       - Тогда мне определенно к тебе, - Ньют сел рядом с Томасом на помост и накинул на них двоих плед, кутаясь и прижимаясь теплым боком к парню.       - Так-то лучше, - блондин сверкнул белозубой улыбкой и Том почувствовал, что млеет от одного взгляда парня. Стоило Ньюту сесть рядом, как на душе стало спокойнее и тревога отступила на задний план. – А у меня кое-что для тебя есть…        Томас вопросительно приподнял бровь, глядя на блондина и тот достал из поясной сумки ( единственная вещь, которая была с ним во время побега из Убежища), белый сверток.       Томас внимательно следил за бледными пальцами, разворачивающими ткань, пока не увидел два кружка шоколадного печенья.       - То самое? – только спросил Том, взяв один кружок и откусив небольшой кусочек. Печенье с легким приятным треском отломилось и Том ощутил приятную сладость на языке.       - Да. Фрайпан угостил, пока мы с Минхо тянули проводку в его домике. Как в Убежище. Оно теперь у меня прочно ассоциируется с тем местом, - повторив за Томасом, произнес Ньют. Оба понимали, что наверняка есть сладости вкуснее, но для них это имело особое значение. В Тихой гавани с продовольствием дела обстояли значительно лучше, чем в Убежище и всё равно есть хотелось постоянно. Они были вынуждены много работать, чтобы создать себе лучшие условия жизни, но растущие подростковые организмы требовали еды, которой все еще было недостаточно, но никто не жаловался. У жителей Тихой гавани даже были три коровы и две козы, благодаря которым было молоко. Томас не знал кто притащил сюда животных, но Винс сказал, что, когда они нашли остров, то животные были уже здесь.       - У нас с тобой, кстати, свидание, - Томас перевел ехидный взгляд на удивленного парня, - первое.       - Лучше поздно, чем никогда, - усмехнулся Ньют, бросив лукавый взгляд на брюнета, - проблема в том, что я не знаю, что надо делать на свидании.       -Будем учиться вместе, - Тому понравилась игра, - первый пункт – это поход в ресторан или кино… или и то, и другое…       - Второй пункт?       - Потом романтическая прогулка… - ответил Том с трудом сдерживая смех.       - Так, ну с рестораном будем считать – выполнено, - Ньют показал остатки печенья в руке, с кино – тоже – парень указал на океан и садящееся за линию горизонта солнце. Переходим ко второму пункту?       - Хорошо, - Томас не сдерживая улыбки, поднялся и протянул руку Ньюту, помогая тому подняться. Одеяло при этом сползло с плеч, но Ньют вовремя его прихватил, чтобы оно не упало.        Они прогуливались по берегу, а потом, когда солнце уже почти скрылось за гладью воды, остановились и проводили светило взглядом.       - Это словно исцеление, - произнес Томас, не отрывая взгляда от того места, где только что скрылось солнце, - с каждым днем одна рана затягивается.       - Да, - Ньют медленно вдохнул океанический воздух, - тут спокойно.       - Я не только про это, - переведя взгляд на профиль Ньюта, продолжил Том, -я про чувства. Если я был бы здесь без тебя, всё было бы иначе. С тобой я чувствую себя живым… я не знаю, как это описать. Каждый раз, когда я пытаюсь рассказать тебе о своих чувствах, все упрощается и опошляется.        Ньют повернув голову к парню, внимательно слушал, а затем развернувшись целиком, обнял Томаса, укрыв пледом, словно большими тонкими крыльями. Брюнет не без горечи подумал о том, что если бы Ньют умер, то стал бы Ангелом, вот с такими невесомыми, но теплыми крыльями. Он уже привычно уткнулся лбом в плечо и протянув руку, оттянул воротник футболки, глядя на все еще розоватый след от удара ножа.       - Всё дело в том, что мы не знаем, как бы оно было «по-иному», - произнес Ньют и Томас прислушался к мягкому голосу, который сейчас звучал по-особенному притягательно и камерно. – Я знаю лишь то, что у нас было значительно больше шансов умереть, чем выжить. Ты множество раз рисковал жизнью без оглядки и у меня замирало всё внутри каждый раз, когда мне казалось, что ты погибнешь. Со мной примерно тоже самое. Если бы ПОРОК не забрал тогда нас с сестрой, я наверняка бы умер еще в детстве либо от голода, либо присоединившись к шизам. Мы бы с тобой даже не встретились. Ну, и потом, если бы не ты, то я бы здесь не стоял. Я хочу верить лишь в то, что всё это было не напрасно. Слишком много потерь мы все перенесли. Слишком много горя и страданий. А еще я знаю, что люблю тебя. Это чувство совершенно иное, нежели то, что я испытывал когда-либо еще. Но слова, ты прав, всё упрощают.        Они еще некоторое время стояли на берегу, слушая шум волн и негромко переговариваясь. Рядом друг с другом было хорошо и спокойно. Именно тогда Томас открыл для себя одну простую истину, что «дом – это не место, а люди, рядом с которыми нам хорошо».        Когда стало уже слишком прохладно и пледа было недостаточно чтобы согреться, оба пошли к общежитию.

***

      Дантэ, наконец, заговорил и его первое слово было – «мама». Джеки сказала, что он очень скучает по маме. Ньют всегда с теплотой вспоминал Кейшу и от этого осознание её смерти отдавало еще большей горечью. Парень стремился проводить с детьми хотя бы пару часов в день – он читал им детские книжки, которые находил среди груды хлама, который люди притащили с собой с континента. Играл в игры, которые получалось вспомнить с детства или которым научился в Глэйде. Рисовал животных, технику, людей, чем вызывал неприкрытый восторг у Джеки. Девочка очень хотела научиться рисовать так же красиво, как Ньют и целеустремленно двигалась в правильном направлении.        Джоан и Дэниэл поселили детей у себя и старались окружить их заботой и любовью, как в настоящей семье. Ньют постоянно ощущал их заботу и на себе – оба постоянно следили за его здоровьем, Джоан где-то находила для него новую одежду, в том числе теплую, поскольку по ночам Ньют мерз. Так же внимания врачей хватало и на Томаса с Минхо, чему те были безгранично благодарны.        Ньют вспомнил Лиззи и старался общаться с ней, но видел, что девушка его не помнит и Дэниэл сказал, что аппаратуру, способную снять блокаду воспоминаний можно найти лишь в ПОРОКе, но возвращаться туда, конечно, никто желанием не горел.        Жизнь в Тихой гавани текла своим неспешным ходом, понемногу помогая людям восстанавливаться, открываться перед друг другом и искать свое место. Случались и неприятности – например, в один день, вернувшись после работы на станции, Минхо обнаружил, что их гамаки кто-то перерыл в поисках ценностей. Это было очень неприятно, особенно учитывая то, что ничего по сути и не украли, но перевернули всё верх дном. Ньют не досчитался одной пары теплых носков, Минхо – свитера, а Томас – шарфа, который отдал ему Ньют.        Правда потом они видели эти вещи на других людях, но доказать все равно было уже ничего невозможно. А через пару дней в соседнем бараке-общежитии случилась вспышка чесотки. Ганс долго ругался по поводу антисанитарии в общежитиях, но всё же всех заболевших получилось вылечить в короткие сроки.        Но самой большой неприятностью, на взгляд Ньюта, стала Бренда. Девушка теперь была буквально повсюду. Блондин даже не знал, что ощущает по отношению к ней. Ревность сожрала его с головой еще в Глэйде после появления Терезы. И потом легче не стало – Ньюту просто пришлось признать, что Томас очень хорош и нравится многим. Глэйдер обнаружил, что вымотался морально и готов принять вероятность того, что у него могут забрать любимого человека. Словно это было логичным окончанием их истории. Потому что «хорошо» это не про них. С ними ничего не происходит хорошего и даже если кажется, что все налаживается – это временно. Значит, скоро придут люди из ПОРОКа и скажут, что это был очередной крайне важный эксперимент и они изучили их реакции для вывода переменных. Либо на остров придет Вспышка, а его иммунитет снова махнет ручкой…        Ньют чувствовал, что у него уже просто нет сил волноваться и ревновать, но также понимал, что если Томми оставит его, то не сможет потом собрать себя. Он принимал любовь и ласку от Томаса здесь и сейчас, надеясь на то, что это продлиться хотя бы еще немного. Для него эти отношения стали больше, чем просто близость.        Бренда старалась всегда присоединиться к ним в столовой, заходила в гости в общежитие, хотя у неё была своя комната в большом здании. Ньют даже слышал, как она предлагала Томми переехать к ней, потому что: – « там удобнее и никто не ворует. А вдвоем в комнате будет очень удобно. Ньют и Минхо вдвоем тоже будет удобнее здесь, пока они не переберутся в более комфортные условия».        А в вечер после того, как их посетили воры, девушка пришла в их угол в общежитии и принесла Томасу теплую кофту со словами, что по ночам холодно, а ему в гамаке наверняка зябко. Ньют поздоровался с девушкой и снова вернулся к чтению книги, которую читал до этого, правда буквы теперь не желали складываться в слова, а взгляд словно затуманился.       - Спасибо, - брюнет улыбнулся и взял теплую вещь. Минхо лежал в соседнем гамаке и тоже усиленно делал вид, что чем-то крайне сильно занят. Ньют хоть и не видел Бренду, но ощущал, как она буквально расцвела от слов парня, но того, что произошло дальше не ожидал никто.       - Она чистая? – уточнил Томас, на вытянутых руках рассматривая теплую серую кофту с молнией спереди.       - Да, я сама ее стирала, - голос девушки буквально звенел от радости.       - Спасибо большое, Бренда, - Ньют почувствовал, что Том обернулся и направился к нему и только потом поднял голову, - а то после того, как нас обнесли мы пары теплых вещей не досчитались. А носков теплых случайно нет лишних?       - Вроде видела… - голос Бренды за короткую фразу успел полностью изменить модальность по мере того, как Томас подошел к Ньюту и накинул ему на плечи кофту.       - Тебе сейчас нельзя простывать. Иначе после ранения в легкое может легко развиться пневмония, - глядя в широко распахнутые удивленные глаза Ньюта, произнес Томми, подмигнув, а затем наклонился вперед и оставил теплый ласковый поцелуй на виске.       - Хорошо, - совершенно иным голосом, лишенным прежнего воодушевления, произнесла девушка, - рада, что тебе понравилось. Всем пока. Ньют, не болей. Мне нужно торопиться… Хорхе просил помочь…        С этими словами, Бренда буквально вылетела из их огороженного самодельными ширмами угла. Из гамака Минхо послышалось многозначительное хмыканье, но от комментариев, к огромной радости Ньюта, парень воздержался. Томас же с таким видом, будто ничего и не произошло, вернулся в свой гамак и продолжил учить биохимию, которую дал ему Ганс. Этой ночью Ньют спал в новой теплой кофте, а под боком у него примостился Томми. На сомнения по поводу того, что гамак может не выдержать двоих, будущий врач сказал, что тогда отдаст свой Ньюту, а сам пойдет досыпать в медпункт на кушетку.        Дни сменяли друг друга, заполненные работой, общением, учебой, дружбой и любовью. Ньют обратил внимание, что после пребывания в стенах ПОРОКа Минхо стал более тревожным, иногда резким по отношению к окружающим, но Тихая гавань действовала умиротворяюще и на него. А еще взаимоотношения с Терезой. Оба перестали скрывать тот факт, что теперь вместе. Ньют отметил для себя, что после того, как все более менее отошли от событий в Убежище, стали проявлять симпатии. Он ощущал изменения и в их взаимоотношениях с Томми.        Работа по восстановлению и запуску электростанции двигалась к своему завершению, и все пребывали в радостном ожидании. Всем хотелось снова привнести в их жизнь толику удобства. Ньют обнаружил у себя, под руководством Ника, склонность к работе с электроникой и микросхемами в частности. А еще Ник и Ричард нашли радиостанцию и вместе с парнями восстановили ее. Оставалось запустить электричество и Ньют надеялся на то, что они смогут послушать радио.        Основной частью электростанции, которая требовала восстановления оказался блок автоматизированной системы управления, к которому пришлось паять новые микросхемы и восстанавливать некоторые другие части. Ньют привык к просторным помещениям, в которых звуки разносились звенящим эхом, а если кто-то начинал смеяться, то слышно было даже на другом конце коридора и парню это нравилось. Блондин иногда думал о том, что случилось с Убежищем, которое продолжительное время укрывало их от невзгод, пока солдаты ПОРОКа не ворвались туда.       - О чем думаешь? – спросил Минхо, зайдя в рубку управления, где Ньют только что закончил менять провода в щитке под пультом.       - Да так, - Ньют улыбнулся другу, - вспоминаю время, проведенное в Убежище. Там, конечно, было много недостатков, но я чувствую к этому месту благодарность. Понимаю, что звучит глупо.       - Не глупо, - Минхо оперся спиной и край пульта управления и наблюдая за тем, как Ньют складывает в чемодан с инструментами свои вещи, продолжил, - я так же отношусь к этому месту. И мне даже становится не по себе, когда я понимаю, что сейчас там поселились шизы и днем прячутся от палящего солнца, а ночью выходят на поиски пропитания.       - Помнишь тот торговый центр в Жаровне? После нашего побега из ПОРОКа? – Ньют сложил вещи в ящик и закрыл его на защелку с громким щелчком. – Когда мы убегали от зараженных, то я видел кое-что… точнее некоторые углы, где обитали те, кого болезнь уже сильно преобразовала…       - Да, - Минхо нахмурился и опустил взгляд в пол. Ньют чувствовал в друге ту же самую угнетенность, что и в себе, Томми, Галли, Фрайпане, Терезе. В каждом, кто терял близких из-за Вспышки или просто сталкивался с больными ею людьми. Их жизни «до» были необратимо исковерканы, но они даже несмотря на это пытались построить что-то новое, хорошее, крепкое.       - Я тоже иногда представляю, как они заняли наши комнаты, столовую, оккупировали душевые…       - Мне не хватает нормального душа с теплой водой, - перебил друга Ньют и оба засмеялись.       - Мне тоже. Такая казалось бы мелочь, но все равно, водопровод – великое изобретение.       - А помнишь озеро в Глэйде и как мы по утрам бегали туда купаться и даже один раз заболели?! Алби тогда очень сильно возмущался! – Ньют продолжал смеяться от души вместе с другом, предаваясь общим воспоминания и понимая, что без Минхо его жизнь здесь не стала бы такой счастливой. Про Алби он старался не думать, понимая, что от этих мыслей ему снова станет только тяжелее.       - Конечно, помню! – Минхо тоже смеялся и у парня от смеха даже в уголках глаз выступили слезинки. – Тебе бы он ничего не сделал, а насчет себя я не был уверен!        Они еще некоторое время смеялись, вспоминая прежние времена и ощущая ту родственную связь, которая протянулась между ними с первых дней пребывания в Глэйде. Затем пришли Ник с Ричардом и позвали парней с собой, поскольку без дополнительных пар рук им было не справиться.        Глэйдеры с готовностью согласились и последовали за мужчинами, продолжая вполголоса обсуждать прежние времена. Когда они уже почти дошли до подвала, отсека, где инженеры поставили аварийные генераторы, Минхо негромко произнес:       - Жаль, что парни не добрались сюда. Некоторые навсегда остались в Лабиринте и даже не знают всей правды. По сути нас спаслось всего четверо. Томас и Тереза не в счет. Они не были с нами три года. Ты, я, Фрайпан и Галли, - Минхо расстроенно покачал головой и Ньют понимал этот жест – парень пытался справиться с горечью, которая всегда накатывала при воспоминаниях о погибших друзьях.       - Это то, что нам предстоит нести через всю жизнь. Главное помнить имена и попытаться сохранить в памяти образы. - Ньют посмотрел в широкое окно, которое было застеклено еще с момента приезда первой группы, как и почти все окна на электростанции. А те, в которых стекла были разбиты, застеклили в первую очередь, поскольку в электростанции нуждались все, как и в медпункте, и столовой.       - Только сейчас, когда оказались в безопасности, в полной мере понял, на сколько это горько, когда от людей остаются лишь воспоминания.

***

       Сегодня был день, когда планировалось запустить гидроэлектростанцию. Ньют с самого утра пребывал в радостном возбуждении и растолкав Томаса с утра, вылезая из гамака, буквально вприпрыжку поскакал к океану, чтобы ополоснуться. Это у них вошло в привычку – пока все спали, они поднимались, добегали до воды и плавали в прозрачной чистой воде. Томас плескался водой, окатывая парня брызгами и глядя в темные большие глаза. Искрящиеся, большие, полные жизни и озорства.        Потом они целовались, закутавшись в полотенца и с каждым новым утром Томас ощущал, что хотел бы большего, но пока им оставалось только ждать.        А еще он ощущал другие изменения в себе – теперь он обращал внимание на тонкие ключицы, выглядывающие из-за ворота футболки, бьющуюся под кожей жилку в такт ударам сердца на шее. Томас любил прижаться к ней губами и слушать стоны парня. Ньют был субтильным, почти хрупким, но жилистым, узкоплечим и тонкокостным. Томас при меньшем росте был в полтора раза крупнее и тяжелее.        А еще у Ньюта была обворожительная, солнечная улыбка, на которую было невозможно не ответить. И взгляд искрящихся темных глаз – словно смотришь в ночное темное небо и видишь звезды. С каждым днем эти маленькие мелочи, которых Том внезапно начинает замечать всё больше, вызывали в нем новые пошлые мысли, в которых он временами боялся признаться даже самому себе. Словно подобные порывы могли осквернить их отношения. В такие минуты Том предпочитал уходить в работу.        В первую очередь ремонтировали общие помещения, в которых было заинтересовано большинство, а частные домики уже оставались на потом. В том числе и их дом. То, что зависело от них самих парни уже давно сделали – Ньют и Минхо протянули проводку, штукатурку снаружи обновили, крыльцо Томас отремонтировал. Оставалось вставить окно, поставить на дверь маломальский замок. Насчет мебели никто особо даже не мечтал, но в один из вечеров, Ньют откуда-то приволок к общежитию деревянную кушетку и они уже вдвоем дотащили ее до дома.        А этим утром Ганс предложил Томасу забрать два стула, из тех, которые нашлись на складе в большом здании. Им было неменьше двадцати лет, но они были крепкие, деревянные и их можно было даже назвать красивыми. Брюнет сразу согласился, поскольку уже привык к тому, что нельзя упускать такие предложения в условиях общей нужды во всем. Теперь вопрос замка на двери стал еще более актуальным.        Решив отнести новое имущество до обеда, чтобы потом продемонстрировать обновку Ньюту, Томас взял по стулу за спинку в руки и направился по уже известной дорожке к их будущему дому. Одна эта мысль отдавала чем-то теплым и приятным. Их общий дом с Ньютом, где у них будет свое личное пространство, где они смогут быть вдвоем в уединении и не переживать, что кто-то может зайти в любой момент. В груди привычно разлилось тягучее тепло при мысли о блондине. Сознание быстро подкинуло одну из уже знакомых фантазий, которую с одной стороны Томас обожал, а с другой ненавидел из-за того, что пока не мог реализовать.        Наконец, парень добрался до небольшого домика и локтем отворив дверь, вошел вовнутрь. Они с Ньютом прикрыли оконный проем куском фанеры, чтобы в дом не налетали листья и не набегали насекомые и мелкие животные, но те все равно наведывались в пустующее помещение. Увидев насыпавшиеся внутрь листья, Томас, поставил стулья и начал их собирать, раздумывая над тем, чем можно было бы еще закрыть окно. Внезапно снаружи, послышались приближающиеся шаги и Томас поднялся на ноги, гадая кого могло сюда потащить и с какой целью, учитывая, что кроме этого домика здесь не было ничего интересного. Вопрос с закрывающейся дверью и застеклённым окном стал еще острее.        Парень вышел наружу, выбрасывая листья и одновременно стремясь увидеть тех, кого могло что-то заинтересовать в этой части.       - Привет, не ожидал тебя здесь встретить, - произнес подошедший Галли, окинув Томаса с ног до головы пристальным взглядом.       - Привет! – из-за спины глэйдера вышел улыбающийся Винс, - мы решили, что успеем вставить здесь окно, пока есть время. Галли последние дни постоянно ноет об этом доме.       - Привет, - Томас ответил на улыбку Винса и пожал обоим руки в знак приветливая. - Я стулья принес, пока Ганс отпустил.       - Забыли прослойку… - задумчиво оглядывая принесенные с собой инструменты, произнес Винс, - сейчас приду.        Парни проводили взглядом скрывшегося за густой зеленью мужчину и Томас снова перевел взгляд на Галли. Он отметил для себя фразу Винса о том, что глэйдер просил поскорее вставить окно именно здесь.       - Спасибо, что решили вставить окно здесь вне общего графика… - нескладно начал говорить Томас, но Галли его перебил и понизив голос ответил:       - Даже не думай благодарить. Ты меня бесишь, как и прежде, - Галли перевел дух, бросив быстрый взгляд на узкую дорожку, чтобы убедиться, что никто не идет. – Даже больше прежнего, если на то пошло. Это для Ньюта. Я знаю, что ему неудобно в общежитии и спать в гамаке ему всегда было некомфортно из-за ноги… - Парень снова замолк, видимо подбирая слова, а Томас подумал о том, что не знал насчет последнего замечания. – Он выбрал тебя, но это не означает, что я перестал испытывать к нему чувства. Я все равно считаю, что он с тобой только из благодарности за спасение. Только из-за того, что у тебя оказалась такая чудодейственная кровь, что спасла его. Но может когда-то он очнется от этого, и я буду рядом.        Галли замолчал, глядя на Томаса и поджав гневно губы.       - Я понял тебя, - Томас медленно кивнул, непроизвольно несколько раз моргнув, поскольку не ожидал от Галли такого поступка. – И не отпущу его.        Возвращался в медпункт Томас уже в значительно худшем настроении. Он никогда не думал об их отношениях в этом разрезе. Возможно ли, что Ньют на самом деле путал благодарность с любовью? Томас не хотел отвечать на этот вопрос, но понимал, что такое вполне возможно.        День уже не казался таким ясным и беззаботным и внутри зародилось неприятное чувство вины. Парень дошел до медпункта и зайдя внутрь, все так же, погрузившись в свои размышления, помыл руки и одел халат.       - Что за лицо? Стулья развалились по дороге? – вывел его из размышлений голос Ганса.       - Нет, спасибо за стулья, - Том благодарно улыбнулся мужчине, - просто столкнулся с Галли. Они с Винсом пришли нам вставлять окно, а у нас с ним не очень хорошие отношения. Вот и повздорили немного.       - Со всеми бывает, - Ганс понимающе кивнул. Томаса всегда поражали глаза мужчины – Дэниэл говорил, что когда-то они были голубыми, но сейчас радужки буквально выцвели, став светло серыми. Дэниэл сказал, что это от потерь и горя, которое пришлось пережить мужчине на своем жизненном пути и Томас решил не грузить его своими проблемами еще больше.        На обед Минхо с Ньютом не пришли, зато прибежал Ричард и попросил Фрайпана упаковать им обед, поскольку они почти до конца отремонтировали запускающий пульт электростанции и поэтому не могли отвлекаться.       - Я присяду? – воспользовавшись тем, что рядом с Томасом пустовало место,( которое обычно было занято Ньютом) рядом села Бренда, прижавшись к парню теплым бедром. Том непроизвольно отсел, увеличивая расстояние между ними и заметил расстроенный взгляд девушки, но ему было плевать на это. Слова Галли не выходили у него из головы. С одной стороны он был уверен в том, что у них всё взаимно, а с другой…       - Томас, все нормально? Я могу чем-то помочь? – прозвучал рядом вкрадчивый голос Бренды и Том, посмотрев на брюнетку, столкнулся с искренним взглядом больших карих глаз.        Но это были не те глаза, в которых он проваливался в бесконечную Вселенную. У Ньюта они были невероятно темные, искрящиеся далекими недостижимыми звездами. В них хотелось ухнуть на всю оставшуюся жизнь…       - Все нормально. Переработал. – Сухо ответил Том и взяв грязную посуду, направился к столу, куда складывали посуду для помывки.        До начала смены оставалось еще около получаса и Томас направился к общежитию, собираясь переодеть футболку, а затем сразу пойти в медпункт. Мысли о том, что он заставил Ньюта быть с ним, пусть и неспециально не оставляли его. Еще к этому добавился комментарий Галли о том, что парню неудобно спать в гамаке из-за ноги. Брюнет, стоя у своего гамака, не удержался и чертыхнулся, расстраиваясь, что ему подобная мысль никогда в голову не приходила. Из-за ширмы послышались торопливые шаги и Томас, обернувшись, увидел взъерошенного Минхо.       - Томас, привет! Мы почти закончили! – в радостном возбуждении затараторил азиат и начал что-то искать в своем гамаке. – Как хорошо, что я тебя встретил – можешь вытащить одну чистую футболку и новые штаны Ньюта. Мы там вскрыли вентиляционную шахту, а там такое… Короче запустили туда Ньюта, потому что он один туда без проблем пролезает и все равно тоже все перемазались…       - Грязь?- решил уточнить Томас, доставая из гамака блондина нужные вещи и протягивая их Минхо.       - Если бы только грязь… - Минхо был весь чумазый, а еще Том ощутид слабый неприятный запах. Только руки и лицо явно тщательно вытерты. Внезапно азиат прервался на полуслове и окинул парня с ног до головы внимательным взглядом, спросил: - Я что-то пропустил?       - Нет. Ничего нового, - спокойно ответил Томас, стараясь придать лицу как можно более безразличное выражение. Он не хотел ни с кем обсуждать свои переживания.       - Неправда. Я, конечно, знаю тебя не так давно, как Ньюта или Галли, но все же я могу с уверенностью сказать, когда ты врешь… что случилось? И не тяни время. У меня его нет. Я должен возвращаться к Ньюту, чтобы мы могли вымыться и переодеться.        Томас молча смотрел на азиата и думал о том, что он так и остался нытиком, который не может справиться с внутренними противоречиями и перекладывает их на шею друзей. Чаще всего на шею Ньюта. А может и принуждает его к «любви»…       - Минхо, тебя это не касается, - предпринял очередную попытку отмазаться Томас, но парень снова его перебил:       - Вот как раз именно меня теперь это и касается. Ты с Ньютом встречаешься, или ты забыл уже об этом? У вас там любовь, на сколько я понял. Так что, тупой шанк, давай рассказывай, что там у тебя, иначе я все равно узнаю, а потом набью тебе морду, за то, что не рассказал.       - Минхо, ты не меняешься, - усмехнувшись, произнес Томас и отчего-то на душе полегчало, - просто с Галли пересеклись в доме и он высказал такую мысль, что я принуждаю Ньюта… и что он со мной только из благодарности за спасение… вот я и …       - Начал себя корить и думаешь, что на самом деле «воспользовался в тот момент его восприимчивостью», когда он еще только приходил в себя после Вспышки? – в очередной раз перебил его Минхо полностью поняв переживания Тома. Парень только кивнул на слова друга, ожидая разноса, поскольку именно это ему Минхо говорил когда-то в Убежище.       - Я тоже раньше так думал. Если ты помнишь, я вообще был против ваших отношений, но потом изменил свое мнение и не на пустом месте. Сейчас объясню, - с этими словами Минхо положил стопку вещей обратно в гамак, а потом полез в широкую поясную сумку, которую носил с собой еще с Убежища. – Знаешь, по иронии судьбы, это оказалась единственная вещь, которую я унес с собой из Убежища. Вообще у этой тетрадки удивительная история. Она должна была сгинуть без следа, но тем не менее, она у нас…        Наконец, Минхо вытащил потрепанную небольшую тетрадку с загнутыми краями.       - Ты даже не представляешь, что это? – не без ехидного самодовольства, произнес Минхо и Томас не стал его разочаровывать, позволяя лелеять свое чувство превосходства. – Это дневник Ньюта, который он писал, пребывая в доме Шизов и потом. Когда считал, что скоро сойдет с ума или умрет. Он искренний на столько, на сколько вообще способен писать смертник. Это дневник человека, который уже был уверен в том, что умрет и никто его не спасет. Каждое слово в нем чистая правда… - Минхо замолчал, продолжая сжимать тетрадку и не отрывая от неё взгляда, - я знаю, что, наверно, нехорошо давать тебе эту вещь без разрешения Ньюта, но на мой взгляд, это сейчас тебе нужнее. ВАМ нужнее. Только Ньюту ни слова. Понял?       - Да, - Томас осторожно взял тетрадку и открыл на первой странице. Это без сомнений был почерк Ньюта – Томас узнал бы его из тысячи других.       - А насчет Галли, - Минхо снова взял стопку вещей, - не слушай этого клакорожего. Я пошел. Дневник не потеряй. Потом мне вернешь.       - Хорошо. Спасибо, - Томас опустил взгляд на первую страницу и принялся читать.       Это было ужасно. По мере чтения Томас начал понимать очень многое из поведения Ньюта. Многое, что прежде казалось непонятным, встало на свои места. А еще он понял, что его любили и любят. Ньют испытывал к нему чувства в Глэйде, но старался считать их дружбой. Затем был протест, но ревность поставила все на свои места.       Друзей не ревнуют.       Томас, усмехнулся, подумав о том, что тоже понял и принял свои чувства именно после того, как понял, что ревнует Ньюта буквально ко всем.        Томас начал читать в общежитии, а закончил в медпункте, отпустив Ганса отдохнуть и пообещав, что в сложных случаях будет звать его, но ему повезло и в этот день посетителей было мало. Том закончил читать к ужину и еще некоторое время сидел на стуле, глядя на потертую тетрадь с пятнами на обложке и загнутыми краями. Внутри ровными рядами его любимый человек излил свою душу, будучи уверенным, что никто его откровения не прочитает, а если и прочитает, то не будет с ним знаком. Томаса всегда поражало собственное везение – пока он был слабым ребенком, находился под опекой ПОРОКа, где его кормили, учили, одевали.        Именно благодаря ПОРОКу он встретил Ньюта, Минхо, Фрайпана и других.        Затем попал в Глэйд и с этого момента началась его настоящая жизнь. Затем он столько раз проходил по краю пропасти, но ни разу не сорвался. И даже его кровь оказалась лекарством для самого дорогого человека в этом мире.        А еще ему повезло, что Ньют любит его и это точно не благодарность за спасение. Как же он вообще мог так подумать?        Чертов Галли…        Томас мотнул головой и убрал тетрадь в сумку, которую перекинул через плечо, чтобы потом отдать обратно Минхо. В открытую дверь постучали и Томас порадовался, что вовремя успел убрать тетрадь со стола.       - Здравствуйте, доктор Томас. Вы ужинать собираетесь? – спросил Ньют, стоя в дверном проеме и облокачиваясь на косяк. Внезапно Томас понял, что его отношение к парню изменилось – оно стало более цельным и глубоким. Пазл сложился.       - Конечно, иду, - Том широко улыбнулся и уверенно подойдя к парню, добавил, - я соскучился по тебе. Больше обед не пропускай.        Поцелуй вышел тоже более глубоким и чувственным, чем требовала ситуация, но Томас отметил, что Ньюту это понравилось. Блондин, когда они все же разорвали поцелуй, затуманенным взглядом посмотрел парню в глаза и непроизвольно провел языком по верхней губе. Том понимал, что тот сделал это, скорее всего, неосознанно, но выглядело это до невозможности горячо и он, потянувшись вперед, накрыл любимые губы в очередном поцелуе.       - Как я вовремя подошел, - послышался ехидный голос Ганса сбоку и Том ощутил, как Ньют вздрогнул от неожиданности и разорвал поцелуй.       - Меня можно не стесняться. Тем более, что все в курсе о вас двоих. Поздно переживать, - врач был, как всегда, в своей манере общения. Ньют бросив беглый взгляд на Томаса и убедившись, что все нормально, расслабился.       - Пойдемте есть, - Ганс взял ключи со стола, чтобы закрыть медпункт на время ужина. – Тем более, я целый день не видел Ника и Ричарда.        По дороге в столовую обсудили причину отложенного запуска электростанции. Ньют сказал, что сегодня они решили все же заменить часть проводки, чтобы быть уверенными в том, что нигде не произойдет короткого замыкания. Подобраться туда было сложно и единственным, кто мог пролезть в вентиляционную шахту – был Ньют. Правда, спускаясь он подвернул больную ногу и теперь прихрамывал ощутимее обычного. Томас хотел высказаться насчет этого, но по взгляду Ганса понял, что не стоит и поэтому только окинув парня обеспокоенным взглядом, поджал недовольно губы и продолжил слушать.        Кроме того, наконец, закончили обустраивать один из домиков под стационар для тех, кому необходимо наблюдение и уход. Люди понемногу приспосабливались и привыкали к новой жизни.        За ужином много шутили, смеялись и разговаривали. Бренда опять села с рядом с Томасом, пододвинув Минхо, на чем брюнет не стал заострять внимания. Хотя девушка старалась привлечь взгляд парня, иногда прикасаясь к его руке теплыми пальцами, придвигаясь вплотную бедром. Том увидел, что Ньют заметил ее внимание, но ничего не сказал. Парень ощутил, что начинает раздражаться, но решил успокоиться и не портить вечер остальным, полностью сосредоточив внимание на Ньюте.        Галли сидел напротив и Том часто ловил пристальный взгляд темных глаз на себе и Ньюте. Сразу в памяти всплывал их дневной разговор, но после прочтения дневника, Томас внезапно понял одну самую важную вещь – их отношения касаются только их двоих. И ни Галли, ни Бренда не имеют права навязывать свое мнение. Это их обоюдный выбор, не продиктованный никем и ничем. Бренда может сколько угодно смотреть на него масляными глазами и трогать за руки и плечи, но в нем это не вызывало никакого отклика, в то время, как один ехидный взгляд Ньюта вызывал ответное желание улыбнуться и привлечь его к себе для поцелуя и объятий.        То же касалось и Галли.        Когда ужин закончился, все перекочевали на лобное место, которое накануне собрали строители, в том числе и Галли. Томас давно заметил, что у него руки растут откуда надо и в отличие от многих других, если парень за что-то брался, то это было сделано и надежно, и красиво. Разожгли костер и расселись на скамьях, которые нашли в здании гостиницы и отремонтировали, иногда две-три переделывая в одну, но крепкую. Винс травил байки об их общих с Ником приключениях еще до знакомства с Томасом и глэйдерами. Все слушали и смеялись, потому что мужчина умудрялся даже встречи с конченными шизами преподносить в таком ключе, что это походило на анекдот.        Ньют сидел рядом с Томасом, одетый в ту самую теплую кофту, которую Бренда подарила изначально брюнету и смеялся вместе со всеми. У него на коленях примостился Дантэ, который, хоть и не понимал всего, что рассказывал мужчина, но тоже перенял общее приподнятое настроение и улыбался. Тереза сидела между Томасом и Минхо, положив голову на плечо последнего. Было легко и весело. Том бросал короткие взгляды на друзей, которым удалось выбраться с континента и ощущал на сердце приятное тепло.        Примерно через час после начала посиделок, Ник подошел к Ньюту и Минхо, и они с Ричардом куда-то ушли, обсуждая отложенный запуск станции и строя предположения на завтрашний день.       Оставшись один, Томас некоторое время посидел вместе с Дантэ, который перекочевал к нему на колени в отсутствие Ньюта и Минхо, а когда мальчик уснул, то отнес его Дэниэлу и Джоан, которые и уложили его спать. На душе воцарилось спокойствие и умиротворение.        Томас, постояв некоторое время у домика врачей, решил прогуляться перед сном до их с Ньютом будущего жилища. Последний раз он был там, перед тем, как Галли с Винсом собирались вставлять окно и еще не видел конечного результата, хотя и не сомневался, что тот будет хорошим.       Дорога пролегла уже знакомым полотном между деревьев и Том, подумал, что возможно стоит выложить ее камнями, чтобы во время дождей ее не размывало, поскольку, скорее всего, во время ливней тропку затапливало. По дороге он несколько раз услышал где-то в темноте хлопанье крыльев – летучие мыши. Тут их было много и часто по утрам, жители общежития обнаруживали у себя под потолком новых соседей. Ганс до того, как в медпункте поставили окно, нашел под потолком крылатого постояльца.        Уже на подходе к дому, Томас заметил сквозь листву свет масляного фонаря и услышал равномерный стук молотка по дереву. Нахмурившись и приготовившись отстаивать их будущее с Ньютом жилье, Томас вышел с дорожки на открытое пространство перед домом и замер в удивлении. Около крыльца сидел Галли и разобрав ступеньки, прилаживал новые доски.       - Привет, а почему ты не со всеми? Там сейчас весело… - невпопад произнес Томас, подойдя к парню и опустившись на корточки рядом. Галли полностью разобрал крыльцо и теперь переделывал его на свой лад.       - Еще днем заметил, что кто-то криворукий собирал это крыльцо и представил, как один наш общий друг, у которого травмированная нога, может навернуться на этом кланке… крыльцом это сложно назвать. Не знаешь, кто собирал это крыльцо, случаем? – спокойно, не отрываясь от своего дела, ответил Галли.       - Я собирал, - усмехнувшись, произнес Томас, следя за руками парня, которые уверенно прикладывали одну часть к другой и тщательно вбивали гвозди в нужные места, не согнув при этом ни одной шляпки.       - Это лишний раз доказывает, что каждый должен заниматься своим делом. Ты лучше людей лечи, а крыльцо собирать и окна вставлять буду я. Подсоби вот тут. Придержи, чтобы ровно получилось, - по-прежнему не глядя на парня, попросил Галли, показывая, чтобы тот придержал одну из досок. Томас с готовностью помог, с удивлением обнаружив, что не ощущает обиды за слова Галли. Строитель из Томаса на самом деле был плохой и для него самого это был не секрет.       - А еще я хотел сказать, когда увижу тебя в следующий раз, что с утра перегнул палку, - Галли, наконец, посмотрел на парня и Томас нахмурился, ожидая продолжение.       – Я знаю, что Ньют запал на тебя еще задолго до того, как заразился. Это было видно по тому, как он смотрит на тебя, слушает. Утром я был зол, и ты попался под руку. А еще я хотел сказать, что есть Бренда, которой ты очень нужен и она даже подходила ко мне, насчет Ньюта. – Галли сделал паузу, бросив на Томаса взгляд и убедившись, что тот его внимательно слушает, продолжил, - она предлагала разделить вас, чтобы «никто не остался в обиде».       - У Бренды всегда был деловой подход… - пытаясь переварить услышанное, ответил Томас. – Спасибо. Я поговорю с ней.       - Поговори. Я никогда не был сторонником интриг. Мне проще подойти к тебе и дать хорошо в морду, только вот с Ньютом потом разбираться придется, а он явно будет не в восторге. Интриги – не моё. И я считаю, что хватит с нас всех уже. Надо просто жить. – Галли снова замолчал и некоторое время они вдвоем чинили крыльцо в молчании.       - Вот тут сейчас надо придержать, - нарушив ночную тишину через некоторое время, произнес парень и Том внезапно ощутил, что не испытывает к нему больше ненависти. Даже неприязни. Только понимание. Они оба любили одного человека, и Галли пришлось признать поражение.        Когда Томас вернулся в общежитие, то Ньют с Минхо уже спали. Переодевшись, Том осторожно залез в гамак к Ньюту и тот, проснувшись, улегся удобнее, позволив более тяжелому Томасу лечь глубже.       - Тебе удобно так спать? Если нет, я могу уйти к себе обратно. – Шепотом спросил брюнет, глядя на светлую макушку, примостившуюся рядом.       - Да. Было бы неудобно, я бы сказал, - так же тихо ответил Ньют и снова затих.       - А нога? – не унимался Томас.       - Я её на тебя закидываю, если не заметил. Мне так даже удобнее, чем одному. Томми, спи уже. Мне завтра рано вставать…        От этого короткого разговора на душе у Томаса стало отчего-то так легко и тепло, что захотелось крепко обнять Ньюта и рассказать, что они с Галли отремонтировали крыльцо, а еще о том, что у них в доме теперь есть окно и два стула. Из самого необходимого осталась только кровать и можно заселяться. Но Томас промолчал, улыбаясь глядя в потолок. Он обязательно расскажет, но завтра. У них теперь есть «завтра» и «послезавтра», и еще много дней впереди. А теперь надо спать.

***

      Ньют и Минхо проснулись очень рано и ушли на электростанцию. Ньют вылезая из гамака растолкал случайно Томаса и, когда тот уже тоже хотел подняться, поцеловал и сказал, чтобы тот еще спал, потому что рано. Том не сопротивлялся, потому что спать хотелось страшно. В следующий раз друзей Томас увидел уже только за завтраком и те выглядели страшно довольными, несмотря на то, что были вынуждены рано встать и уйти работать.       - Сегодня всё должно получится. Возможно вечером можно будет при свете лампочки читать книги, - радостно зубасто улыбаясь, произнес Ньют, заговорщицки переглядываясь с Минхо и Ником.       - Томас, тебя Ганс может сегодня отпустить на пару-тройку часов до обеда? – спросил Минхо, ища взглядом Ганса, который как раз приближался к их столу.       - Думаю да. Я могу его отпустить на тоже самое время после обеда. А что?       - Есть одно дело, - Минхо довольно улыбнулся и снова переглянулся с Ньютом. От Томаса это не ушло, а еще он заметил, что Тереза похоже была в теме и сидела с довольной физиономией, стараясь не выдавать того, что всё знает в отличие от Томаса.        Ганс с легкостью согласился отпустить Томаса. По утру к ним пришла только одна женщина с укусами насекомых, которые нужно было обработать и мужчина из строителей с гвоздем в ноге. А затем, когда мужчина ушел, в медпункте внезапно раздался громкий переливчатый звонок. Томас с Гансом даже вздрогнули от неожиданности, ища взглядом источник звука. Им оказался старый серый проводной телефон. Ганс, все еще пребывая в изумлении, взял трубку и неуверенно произнес:       - Алло..?       - Приве-ет, - послышался с того конца провода довольный голос Ника, который Томас тоже услышал стоя рядом, - ну, что обосрался от страха?       - Ах, ты урод! Я чуть инфаркт не схватил! - не выдержал, засмеявшись Ганс.       - Ганс, мы электростанцию запустили, - голос Ника подрагивал от радости и возбуждения, - у нас теперь есть электричество и связь. Мы смогли! Попробуйте включить верхний свет. Мы на прошлой неделе с Ньютом подключили вам две лампы.        Томас ринулся к выключателю у входной двери и нажал на гладкую белую кнопку. Под потолком вспыхнули две яркие лампы.       - Свет есть, - ответил Ганс и Томас заметил, как у того дрожит рука, в которой он сжимает трубку. – Есть свет. Ник, ты полный придурок, но спасибо.       - Пожалуйста, - раздалось в ответ в трубке, - я отключаюсь. Мне надо теперь проверить другие важные помещения.       - Пока.        Ганс бережно положил трубку на место и улыбнулся, подняв взгляд на Томаса. Они поняли друг друга без слов. Это была огромная победа для всех них. Лицо мужчины прояснилось и вечные морщины на лбу разгладились и Том будто увидел призрак того, каким врач был прежде до всех страшных событий, которые поломали его жизнь.       - Всем привет, - голос Минхо нарушил атмосферу сложившуюся после звонка Ника, - я смотрю вы уже в курсе нашего достижения.        Парень стоял на пороге широко улыбаясь. Через плечо у него было перекинуто полотенце, а за спиной висел старый потрепанный ранец, который ему отдала Соня, после их прибытия в Тихую гавань. Позади парня стояли Ньют и Тереза с интересом заглядывая внутрь.       - Мы можем его забрать у вас на пару часиков? – спросил Ньют, выглядывая из-за спины Минхо.       - Хоть на целый день. Потом отработает, - махнул рукой Ганс, не сдерживая улыбки. – Если буду зашиваться, то кого-нибудь отправлю за тобой. - Хорошо, спасибо, - Томас улыбнулся в ответ и кивнув на прощание, пошел с друзьями.       - А мы куда? – спросил он, когда они отошли от медпункта и Ньют всучил ему холщевый бурый мешок с чем-то мягким.       - Увидишь, - блондин зубасто улыбнулся, предчувствуя мучения Томаса.       - Ну, что вы как дети! Ну, скажите! – парню не терпелось узнать куда его ведут, и он уже начинал сгорать от любопытства.       - А мы и есть дети! – Тереза невинно вздернула брови наверх, - у нас и детства-то по сути не было. И вот теперь надо наверстывать упущенное.       - Ну, вы изверги! – с наигранной обидой, произнес Томас и заглянул в мешок, который ему дал Ньют. Внутри лежали сменные шорты, футболка, нижнее белье. Полотенце было обернуто аккуратным серым руликом вокруг бутылки с водой.       - Это место нашли Ньют с Ником, когда осматривали местность по пути реки, ведущей к станции. Ну, ты сам увидишь… - Минхо начал рассказывать, но потом перехватил укоризненный взгляд Ньюта и замолчал. Они шли недолго – около двадцати минут, а затем сошли с общей дорожки и свернули по едва различимой тропке среди зарослей кустарников.       - Осторожней, - Тереза сморщилась, пролезая между ветками и придерживая волосы рукой, - тут есть колючие.       - Поздно. Уже поцарапался, - ответил ей Минхо, который шел впереди и прокладывал дорогу. Когда кусты были преодолены всей четверкой, Минхо остановился и огляделся по сторонам.       - Как вы вообще нашли это место?! – произнес он, посмотрев на Ньюта.       - Об этом история умолачивает, - рассмеялся Ньют и добавил, махнув рукой в сторону, - сейчас туда.        Они шли еще около десяти минут под плотным покровом деревьев. Томас поднимал взгляд кверху, ловя на коже солнечные лучи, пробивающиеся сквозь плотный зеленый полог. Это место дышало нетронутой природой и чистотой. Даже в лагере, который разбили люди, не было этого ощущения, хотя это все был один остров. Здесь был иной воздух, иное настроение. Здесь все было иначе. И рядом были близкие люди. Где-то в стороне запела птица и оборвала трель, когда они подошли ближе, а в траве под одним из деревьев прошелестел какой-то некрупный зверек. Здесь всё было живое и красивое. В этом мире не было места ПОРОКу, гриверам, шизам и Вспышке.       - Томми, иди сюда, - произнес Ньют, подойдя к парню, - я закрою тебе глаза и открою потом. Хочу, чтобы ты испытал те же ощущения, что и мы, когда впервые увидели. Брюнет покорно кивнул и прикрыв веки, позволил Ньюту, завязать себе глаза платком. Несколько шагов пришлось сделать в полной неизвестности и темноте, но при этом Том ощутил, что все чувства обострились и он даже присутствие Ньюта стал чувствовать острее. От парня пахло мылом и немного чем-то техническим – Томас ощущал этот запах у них в мастерской. А еще было нечто, что характеризовало только Ньюта. То, от чего он успокаивался и буквально кайфовал, утыкаясь носом в предплечье или ключицы.        Наконец, они остановились, и повязка с глаз пропала. Теплый свет снова заполнил окружающую действительность, отодвигая запахи на задний план и Том замер, пытаясь впитать в себя все представшее великолепие. Они стояли на вершине небольшого холма, скрытого лесом, а перед ними чуть ниже открывался берег небольшого озера с водопадом. Водопад был невысоким – не больше пары метров, но это было самое прекрасное, что Томас видел в своей жизни. Брызги, достигнув озера, разлетались, будто замирая в какой-то момент в радуге, переливающейся над гладью воды. У самого берега был песок, но чуть дальше, где начиналась трава с мелкими желтыми и белыми цветочками-звёздочками, летали бабочки и стрекозы.       - Это нереально. Как картинка, - не смея оторвать взгляда от представшего великолепия, произнес Томас. – Будто сон.       - Вот и мы так же подумали, - явно довольный произведенным эффектом, ответил Ньют и мягко взял Тома за руку, переплетя пальцы, чем привлек его внимание, заставив повернуться. – Пойдем вниз и найдем себе место поудобнее.       Парень с улыбкой кивнул, и последовал за Ньютом, который уже начал спускаться с пригорка. Минхо и Тереза, так же держась за руки, начали спускаться вниз.        Они расположились почти у самой воды, разложив самодельные циновки, которые в большом количестве плели девчонки из группы Б в лагере. Кроме того, Минхо притащил откуда-то со стороны пригорка два самодельных шатра из больших листьев пальмы, которые давали тень.       - Ньют обгорает за минуту. У Терезы дела с этим обстоят лучше, но не намного. – Пояснил он Томасу, когда тот принялся помогать устанавливать их.        - Я еду положила вон у того камня в тени и прикрыла, чтобы не нагрелась, - указала Тереза парням, когда все уже расположились.       - Отлично! Ньют стянул через голову футболку, следом за Минхо, - а теперь в воду!        Смеясь и переглядываясь, все четверо, поскидывали верхнюю одежду и оставшись лишь в нижнем белье, побежали к воде, окатывая друг друга брызгами. Вода отличалась от той, которая была в океане. Она не была соленой, как и та, что в колодцах, которые находились на территории лагеря. Камушков на дне почти не было, как и ракушек, зато Томас заметил стайки маленьких серых рыбок, которые мгновенно уплывали в рассыпную, стоило к ним приблизиться. Все четверо не скрываясь, смеялись, плескались, толкались и плавали, забыв обо всем. Они словно пытались прожить в эти моменты то детство, которого их лишила сначала Вспышка, разрушив цивилизацию, а затем ПОРОК, забравший их себе и проводивший над ними исследования.        Томас сначала плескался вместе со всеми, а потом лег на воду и позволил себе расслабиться, ничего не делая. Позволяя слабому течению нести себя к берегу. Это было небольшое ответвление основной реки, проходящей через остров и тут не было сильного течения, поскольку был только один небольшой водопад из которого вода сюда и попадала. Основная система порогов и водопадов находилась чуть в стороне и именно она вела к гидроэлектростанции, благодаря которой у них теперь был свет и некоторые другие удобства.       - Ты как? – послышался рядом голос Ньюта и Томас встал на ноги, проводя ладонями по мокрому лицу.       - Порядок. Просто решил расслабиться, - ответил он, глядя на мокрого счастливого парня рядом. У Ньюта на носу и плечах появилась пара веснушек, но в остальном он остался таким же белым в отличие от той же Терезы, у которой теперь весь нос, переносица, щеки и плечи были покрыты солнечными пятнышками, которые так нравились Минхо. Девушке же они не нравились и она считала, что они её портят.       - Парни, мы прогуляемся наверх водопада! – крикнул с берега Минхо, держа Терезу за руку.       - Не уходите далеко, - крикнул в ответ Ньют и тоже направился к берегу. Томас последовал за парнем, параллельно проводив взглядом, скрывшихся за пригорком Минхо и Терезу. Ньют же, выйдя на берег, взял бутылку с водой и сделал несколько глотков, а затем передал ее Томасу. Брюнет последовал примеру, наблюдая сквозь ресницы за Ньютом, который поправив навес из листьев пальмы, сел на циновку, устроившись в тени. Ньют даже сейчас сохранил фарфоровую белизну, чем напоминал статуэтку, которые когда-то в глубоком детстве видел Том.       - Хорошо, что вы нашли это место. Здесь очень красиво и уединенно, - Произнес Томас, опускаясь на циновку на колени напротив Ньюта и тот радостно солнечно улыбнулся в ответ.       - Со временем другие тоже разведают это место, но пока оно только наше, - блондин зубасто улыбнулся, окинув ехидным взглядом Томаса, - все в основном купаются в океане, не сильно стремясь разведать внутренние территории.       - Как нога? Ты вчера хромал. Сегодня вроде получше? – спросил Томас, положив руку на тонкую щиколотку и помассировав немного ее пальцами.       - Лучше, но руку можешь не убирать, - Ньют продолжал улыбаться, но теперь улыбка стала иной и Том перенял игру, начав массировать чуть выше и заставив парня отставить ногу в сторону.       - Я рад, что Минхо с Терезой. Они очень друг другу подходят, - произнес Ньют, продолжая наблюдать за рукой Томми из-под светлых пушистых ресниц, блестящих в солнечных лучах рыжими искрами.       - У обоих сильные характеры, но они многое пережили. Многих потеряли. Они умеют дорожить близкими и несмотря на характеры, знают, когда надо притормозить, - ответил Томас, добравшись рукой до острой коленки и переместившись между бледных ног, оказавшись близко к парню. На одной коленке были корочки после недавней травмы, когда Ньют поскользнулся в вентиляции на электростанции, но выглядело все уже неплохо и Том просто поцеловал бледную кожу рядом с недавней ранкой.        Легкий поцелуй теплых мягких губ. Том обратил внимание на то, что у обоих губы перестали быть обветренными отчего поцелуи стали еще более чувственными. Он продолжал целовать Ньюта, путешествуя рукой от колена к бедру, а затем слегка толкнул его вперед, заваливая на спину. Мгновение словно замерло. Томас понял, что не он один прочувствовал этот момент – Ньют тоже смотрел на него снизу верх, широко распахнутыми темными глазами, полными доверия и любви. Одну руку он положил Томасу на щеку и ласково провел большим пальцем по уголку рта, за тем по нижней губе. Вторую же положил на торс парня, а затем потянул его к себе, практически укладывая парня на себя. Приглашая.        Слова были не нужны.        Том лег сверху, приняв приглашение, раздвигая длинные ноги парня и прижимаясь плотнее. С каждым разом подобные моменты становились все более откровенными и естественными. Теперь это не было нечто запретное и неизвестное. Оба знали чего хотят и оба понимали, что когда-то, наконец, станут еще ближе. Томас провел рукой до самой ягодицы и слегка сжал, глядя в глаза напротив и увидев там взаимное желание. Ньют же в ответ обвил ногами его бедра, сделав расстояние между ними совсем незначительным.       - В любой момент могут прийти Минхо и Тереза. Будет неловко, если зайдем слишком далеко… - после череды поцелуев и горячих прикосновений, произнес шепотом Ньют, впрочем нисколько не сопротивляясь любящим рукам и губам.       - Знаю, - Томас оставил еще один поцелуй на припухших губах, - но сложно остановиться. Хочется всё больше и больше…       - Все ещё будет. – Ньют мягко похлопал ладошкой Томаса по плечу и, когда Том отстранился, усаживаясь между согнутых в коленях ног, блондин закинул руки за голову и добавил, - я и так весь твой.        Они еще пару часов пробыли около озера и к обеду вернулись в лагерь. У всех было прекрасное настроение и обед тоже прошел в теплой дружественной атмосфере, после чего все разошлись по своим рабочим местам. День выдался жаркий и Ганс с радостью ушел отдыхать из небольшого медпункта, когда его сменил Томас. Парень пообещал мужчине, что если столкнется с чем-то серьезным, то обязательно пошлет за ним, но до самого ужина в медпункт пришли только двое на инъекции и привели одну девочку десяти лет с тепловым ударом. В остальное время, Томас читал фармакологию и делал пометки в небольшом блокноте, готовясь к проверке, которую ему планировали устроить Дэниэл с Гансом.        Воспоминания о проведенном с Ньютом и друзьями времени на озере с утра, приятно грели душу. Эта жизнь перечеркивала все предыдущие страхи и лишения, несмотря на то, что тоже была не без недостатков.        В памяти то и дело всплывали образы, словно фотографии – небольшой водопад с приятной прохладной водой. Стайка мелких рыбок, блестящих чешуей под солнечными лучами, песок под ступнями и сияющая белизна кожи Ньюта под пальцами. Золотые искры на светлых ресницах и солнечная улыбка, адресованная ему.        Время до ужина пролетело быстро и, когда Ганс зашел в медпункт, Томас даже не сразу услышал его шаги и мужчина постучал по двери, чтобы вернуть парня в реальность.       - Привет. Я смотрю фармакология поглотила тебя с головой. Все выучил?       - Почти, - ответил Томас, захлопывая блокнот и книгу. - Осталось две страницы и я готов к опросу.       - Хорошо. Но имей ввиду, что Дэниэл очень требовательный. Даже больше, чем я. А именно он будет проверять тебя.       - Не сомневаюсь, - усмехнулся Том.       - До ужина еще полчаса, - Ганс посмотрел на небольшой квадратный будильник на столе, - я могу посидеть, а ты сходи пока отдохни. Кстати, ты говорил, что у тебя руки стали сохнуть и трескаться от постоянной дезинфекции и перчаток… - мужчина сунул в карман парню небольшой тюбик с кремом в карман рубашки. - Только это сейчас редкость. Так что девчонкам не показывай, а то с руками оторвут.       - Спасибо, - Томас стянул с себя белый халат и быстро вышел наружу, направляясь к электростанции. Он не сомневался, что Ньют и Минхо сейчас там. Теперь, наверно, их оттуда будет за уши не вытащить.        Том не ошибся и оба парня в компании Ника и Ричарда обнаружились в пункте управления станцией. Правда, атмосфера, царившая в небольшом помещении, была совершенно иной, чем парень привык. Обычно все четверо что-то обсуждали, смеялись или бурно спорили и обсуждали. Тут же стояла полная тишина, которую нарушало только шипение радио.       - Привет, что вы так тихо… - начал говорить Томас, зайдя в помещение, но Минхо и Ньют приложили палец к губам, прося его помолчать. Парень молча кивнул и подойдя ближе, прислушался. Ник сосредоточенно вслушиваясь в шипение, поворачивал ручку настройки, в поисках волны и вскоре сквозь белый шум стал пробиваться голос.       - Обнаружили… двадцать человек… есть зараженные… трое детей… - пробился сквозь шум отчетливый мужской голос. – Прятались в подвале заброшенной фермы. Приём…       Томас рассчитывал услышать ответ, но вместо разборчивых слов в ответ раздалась череда коротких и длинных гудков.       - Не обнаружены… прием… - снова уже знакомый мужской голос. Снова нестройный набор гудков и почти незамедлительный ответ.       - Прошло совсем немного времени... Они не могли скрыться далеко… информатор пропал… будем продолжать поиски… заканчиваю передачу…       Эфир снова заняло шипение. Томас молча переводил обеспокоенный взгляд с бледного лица Ньюта на напряженное Минхо, а затем на мужчин.       - Сможешь расшифровать? – спросил Ник у Ричарда, нарушив общее молчание, глядя на мужчину, который почесывая отросшую бороду, что-то черкал на бумаге.       - Почти. Дай пару минут… - отмахнулся тот, переключив что-то на радио и повторив запись короткого разговора.       - Что случилось? – наконец, решился спросить Томас, ощущая, как начинает сосать под ложечкой в предчувствии плохих новостей. Почему-то он был уверен, что ничего хорошего ему сейчас не сообщат, а бледное внезапно осунувшееся лицо Ньюта только подтверждало опасения.       - ПОРОК вас ищет… - Ник бросил хмурый взгляд на Ричарда, который продолжал что-то увлеченно писать на клочке бумаги. – И размениваться на мелочи не собирается. Ванда, очевидно, не смогла выбраться из Убежища, но некоторые из солдат ПОРОКа выбрались…       - И доложили, что вы уехали… - вклинился в разговор Ричард, положив карандаш на приборную доску и разглаживая рукой бумагу, на которой что-то усердно писал, - мы последние два часа ловим их передачи и слушаем. Передачи из центра зашифрованы и приходится тратить время, чтобы расшифровать, а вот «полевых» работников можно так выловить… Если все суммировать, то вас ищут и обещают огромную награду даже за одного из вас. Что уж говорить о нескольких. Особенно их интересуют А2, А5… - Ричард бросил вопросительный взгляд на окружающих, поскольку не знал всей информации. – Одним словом их интересуют дети из Лабиринтов. И они не остановятся ни перед чем, чтобы добраться до вас.       - И я думаю о чем… - Ник окинул мрачным взглядом парней, - многие люди готовы убить даже за малую часть того, что они обещают, а тут такое предложение, от которого очень сложно отказаться…       - Ник хочет сказать, - снова вступил в разговор Ричард, что пока радио есть только у нас и ловить их переговоры можем только мы, это ничего страшного, но в лагере много мозговитых ребят, у которых теперь есть электричество... а в хламе, которого много притащили с собой, (да и здесь на складах хватает) есть запчасти для радио. Собрать не проблема. Получается, что это лишь вопрос времени, когда кто-то не выдержит и решит вас сдать…       Ужин за их столом на этот раз прошел в довольно мрачной атмосфере, а после трапезы, Винс предложил обсудить пути решения проблемы. Было решено собраться на следующий день после обеда, поскольку до этого времени кто-то из заинтересованных лиц был занят. Томас, Ньют, Минхо, Тереза, Галли, Фрайпан – все были подавлены и растеряны.        Ньют и Минхо остались за столом, обсуждая что-то с Ником и Ричардом, в то время, как Томас отвел Ганса в медпункт, чтобы узнать его мнение, поскольку как успел заметить, мужчина часто оказывался прав. Ганс полностью поддержал Ника, который считал, что предательство станет вопросом времени.       - Такова человеческая натура, Томас, с этим ничего не поделаешь, - мужчина нервно пожевал губы и рассеянно почесал голову, отчего из хвоста выбились две седые пряди. - Сегодня они будут клясться тебе в дружбе и преданности, но потом… тем более, давай будем честны – то, сколько всего обещают за вас живых, по нынешним меркам – космос! А люди так устроены, что хотят изменить свою жизнь в лучшую сторону. Вас сдадут с потрохами буквально через две недели… плюс – минус пара дней на победу над совестью.       - Понял…- удручённо глядя в темное окно, ответил парень. Мечта о спокойной благополучной жизни снова грозила остаться лишь мечтой. Похоже, лицо у Томаса стало на столько удрученным, что пробрало даже такого циника, как Ганс и мужчина ободряюще произнес:       - Да не переживай ты так! Что-нибудь придумаем. До этого выкручивались и сейчас выкрутимся. Отправим вас в Канаду. В общину эту, про которую постоянно говорила Ванда. Будете жить под другими именами и никто вас в жизни не найдёт и не обнаружит! Ты, главное, свои отношения с Ньютом укрепляй и все будет хорошо.        Томас поднял обеспокоенный взгляд на мужчину и понял, что тот тоже переживает, хотя и старается скрыть свои истинные чувства. Обычно врач отгораживался от всех стеной цинизма и безразличия, но с Томасом этот прием перестал работать.       - Спасибо, - поняв, что только что они стали ближе друг другу, произнес парень.       - Иди к Ньюту и поговори. Такие серьёзные проблемы преодолевать надо вместе и не оставлять друг друга в одиночестве. Он много перенес, как и ты, только в отличие от тебя, всегда старался занимать позицию более сильного и зрелого. Способного преодолеть любые сложности. Но правда, в том, что вы все ещё дети. Я бы даже сказал       – «Детки из клетки». Вас продержали взаперти в ПОРОКе лишив детства и нормального общения. Вы в каких-то вопросах более наивные, чем Джеки и другие дети, которые жили на свободе в более тяжелых условиях.       - Никогда прежде об этом не думал, - честно ответил Том, опустив взгляд на свои подрагивающие от переживаний руки. Реальность снова грозила исказиться в уродливую сторону. - Ньют на самом деле, всегда оставался и остается более спокойным и уверенным, чем я и другие. В то время, когда все паникуют и теряют голову, он уравновешен и успокаивает всех. Он потерял самоконтроль только в доме Шизов, когда был уже сильно болен…       - Поверь мне, когда-то и ему может потребоваться опора и будет лучше, если ты протянешь ему руку помощи, а не кто-то другой, - Ганс кивнул, соглашаясь с парнем.       - Я пошел искать его… - рассеянно произнес Томас, разворачиваясь и снова накидывая куртку, поскольку по вечерам на острове было прохладно.       - Вперед. Главное слушайте друг друга. Умения слушать не хватает многим людям. - Ганс пихнул парня на выход промеж лопаток и Томасу не осталось ничего, кроме как идти на поиски Ньюта.        На прежнем месте за столом парня не оказалось. Минхо сидел там же и что-то обсуждал с Ником и Дэниэлом. Лица у всех троих были безрадостные и Томас отлично понимал отчего. Оглядевшись, брюнет увидел Галли, сидящего чуть в стороне в компании Фрайпана и Гарриет. Другие жители Тихой гавани в основном собрались на лобном месте и, хотя и не разжигали костра в целях экономии дров, но прекрасно проводили время, судя по смеху и громким разговорам. Благодаря запуску электростанции, теперь по периметру столовой и лобного места были протянуты светящиеся гирлянды из лампочек, которые нашли на складах гостиницы. Мимо прошла компания и одна из девушек бросила на парня игривый томный взгляд и Томас ощутил, что кто-то погладил его мимоходом по руке. Томас оглянулся по сторонам, но так и не найдя Ньюта, направился к Минхо, чтобы узнать куда тот ушел.       - Он взял чемоданчик с инструментами и сказал, что пойдет кое-что доделает, - ответил Минхо, поднявшись со скамьи и тоже оглядываясь по сторонам. – Ты Терезу не видел?       - Нет, - покачал головой Томас, прокручивая в памяти образы всех встреченных по дороге людей.       - Пойду найду её.       - Я за Ньютом.        Парни разошлись в разные стороны и Томас направился в сторону дорожки, ведущей к их дому, но на полпути его мягко остановили, взяв за руку.       - Куда торопишься? – Бренда мягко прильнула к боку, переплетя пальцы и заглянула снизу вверх в глаза Томаса. Девушка похоже опять была слегка навеселе, о чем говорил блеск глаз и слабый запах местного алкоголя, который тут навострились гнать умельцы из кактусов.       - Мне надо в дом. Кое-что посмотреть там, - смазано ответил Том, стараясь освободить руку, но девушка ловко перехватила другую, мягко перестроившись с другой стороны.       - Зачем? Такой прекрасный вечер? – Бренда хлопнула пару раз длинными ресницами, снова заглядывая в глаза Тома, - пойдем на берег. Я возьму пледы. Прогуляемся...       - Нет. Прости. Мне надо идти, - Томас на этот раз более решительно освободил руку, внезапно ощутив подкатившее раздражение. Еще со времен ПОРОКа у него сложилось стойкая непереносимость даже легкого принуждения. А после того, как мозгачи управляли его действиями и речью, и вовсе сформировалась стойкая аллергия.        Кивнув на прощание Бренде, оставляя ее под светящейся гирляндой, Томас направился к узкой тропке мимо большого отеля, а затем огибая мастерскую техников, отметив, что в окнах темно и Ньюта там скорее всего нет. Проходя между наклонившихся деревьев и подумав о том, что стоит здесь тоже поставить пару фонариков, чтобы в потемках никто не разбил себе нос, Том заметил впереди слабый огонек. Светилось окно их домика.        Вспомнив о том, что Галли был на поляне, где располагалась столовая, Томас решительно двинулся вперед, дверь была прикрыта, но не закрыта на внутреннюю щеколду, которую на днях прикрутил Ньют. У парня вообще все получалось легко и красиво в отличие от Тома, который несмотря на все усилия, не мог гвоздь вбить ровно.        Ньют обнаружился внутри, стоящим на стуле и прикручивающим плафон там, где располагался верхний свет. Обувь аккуратно стояла у входной двери и Томас последовал примеру блондина, снимая свои кроссовки и ставя их рядом. На другом стуле стояла масляная лампа, а на подоконнике три небольшие свечи, свет которых Том, очевидно и видел снаружи.       - Привет, - Ньют улыбнулся, увидев Томаса и продолжая прикручивать плафон, - решил не терять время и сделать полезное дело, пока спать не легли…        Том непроизвольно улыбнулся, глядя на худощавую фигуру своего парня в неярком свете масляной лампы и свечей. Тонкий, почти хрупкий, красивый. Именно сейчас брюнет в полной мере ощутил его «своим парнем». А еще он почувствовал кое-что другое, что пытался скрыть Ньют.       - Ты как? Может помочь? – решил начать нейтрально Том, подойдя к стулу, на котором стоял Ньют и следя за тем, как тонкие пальцы ловко перебирают отвертку, вкручивая гвоздики.       - Нет, все нормально, - Ньют бросил на Томаса неуверенный взгляд и вернулся к своему занятию, - мы с Минхо сняли три плафона в вестибюле гостиной. Там еще много таких осталось, а мы решили, что в домиках они принесут больше пользы, чем если светиться ярко будет только первый этаж в отеле. Одну я забрал для нас, вторую – Минхо в их домик с Терезой. А третью – Дэниэлу с Джоан и детьми. – Ньют ненадолго замолчал, слегка покачав плафон и проверив на сколько крепко тот держится, а затем снова обратился к парню, - включи свет, пожалуйста. Я там выключатель у входа уже поставил.        Томас обернулся и нашел взглядом белый пластиковый выключатель на стене у входной двери и протянув руку, включил. Комнату моментально залило мягкое белое сияние и увидев, что Ньют закрылся рукой от яркого света, парень тут же выключил верхний свет.       - Ты просто молодец! – улыбаясь, глядя на блондина, произнес Томас и, видя, что Ньют собирается спускаться, подошел и подставил руки, чтобы тот мог опереться. Ньют не стал пренебрегать предлагаемой помощью и Том ощутил, что на одну руку давление было больше и это соответствовало больной ноге.       - Спасибо, - Ньют улыбнулся в ответ, отпуская руки и оборачиваясь к стулу, а затем переставляя его к дальней стене. Только сейчас Том заметил, что у одной из стен лежали аккуратно свернутые одеяла. Проследив взгляд парня, Ньют неловко улыбнулся и произнес:       - Сегодня появились свободные и я не стал терять возможности. Пусть у нас пока нет мебели, но по крайней мере хоть это. А теперь оказывается, что, возможно, нам ничего здесь и не понадобиться. А я только начал считать этот дом своим…        Том внезапно заметил, что Ньют продолжает сжимать в руках спинку стула, а руки при этом подрагивают.       - Я тоже переживаю… - Томас подошел сзади и накрыл одну из рук своей, пытаясь хоть так выразить свою поддержку. Парень уперся лбом в плечо Ньюта и вдохнул любимый запах.       - Знаешь, я всегда, когда переживаю, стараюсь чем-то заниматься. В Глэйде я занимался общественной деятельностью, плюс помогал содержать сад в порядке. А до этого был бегуном с Минхо… - заговорил Ньют и голос у него звучал глуше обычного. – Очнувшись в Глэйде со стертой памятью, мы не знали кто мы, что мы тут делаем, но единственное, что я знал наверняка – мне нужно дело и тогда я выживу. Когда я занимался чем-то, у меня создавалась иллюзия того, что я могу что-то контролировать. Что я прикладываю силы к тому, чтобы выбраться из Лабиринта. Прикладываю силы к тому, чтобы наша жизнь была более комфортной. Вот и сейчас тоже самое. Это иллюзия. Мы работаем – лечим людей, строим дома, запускаем электростанцию, но главная проблема никуда не исчезла – ПОРОК нас не отпускает. – Ньют обернулся лицом к Томасу, продолжая сжимать руку парня и брюнет заметил, что в неярком свете свечей и лампы у него блестят глаза. – В Убежище я участвовал в общественной жизни меньше, чем в Глйэде или здесь по причине того, что долго отлеживался, но я тоже приложил усилия и то место стало нам домом, в котором мы смогли перевести дух, набраться сил, обрести друг друга.        На последних словах Томас мягко улыбнулся парню и провел пальцами по бледной скуле, ощущая на коже влагу.       - А потом пришел ПОРОК. Если бы они хотя бы закрыли за собой ворота, когда заходили… то не произошло бы всего того, что случилось. Погибли почти все, кто оставался внутри. Мы чудом спаслись. Они просто приходят и берут, то, что им нужно, не размениваясь на такую мелочь, как жизни других людей.       - Ты боишься, что, если они найдут нас, то опять погибнут люди… - заключил Том, глядя в темные блестящие глаза и замечая скатывающиеся по щекам слезы. Выдержка Ньюта дала трещину, впервые за крайне долгий срок. Обычно это именно Томас приходил к блондину и плакался, ища поддержки и утешения, но сейчас впервые за долгое время ситуация обернулась наоборот.       - Да, - Ньют кивнул, прикрыв глаза и по щекам скатились новые горькие капли, которые он со злостью вытер. – А еще я знаю, что они сотрут нам память. – Ньют шмыгнул носом и покачал головой, - Для чистоты эксперимента и чтобы мы не мешали своим стремлением к свободе. Проще управлять деморализованными растерянными людьми, которые не знают и не помнят ничего. Я не вспомню тебя, Лиззи, Минхо, Фрая, Алби, Кейшу и всех других. А потом либо снова начнут ставить опыты, либо введут в искусственную кому и будут использовать в качестве доноров сыворотки. Либо разрежут для изучения…        От осознания последней фразы Ньюта, Томасу стало невероятно горько, но он заставил себя собраться. Сейчас нельзя было раскисать. Надо было собраться и поддержать, поэтому парень привлек к себе Ньюта и обнял, прижимаясь лицом к худому плечу. То, о чем говорил Ньют было правдой и именно сейчас эта правда стала осязаемой и реальной. Томас зажмурился, внезапно ощутив жгучее желание, как в детской игре, сложить руки над головой и сказать – «Я в домике!», и чтобы уже ни ПОРОК не был страшен, ни шизы, ни болезнь, ни даже смерть. Хотелось спрятаться от этой страшной правды и притвориться, что ее не существует.       - Мне тоже страшно, - прижимая к себе угловатое, все ещё худое после болезни тело парня, произнес Томас, - но у нас не такой уж и большой выбор. Мы должны продолжать жить и нам придется уехать отсюда… я согласен с Гансом и Ником – предательство вопрос времени.       - В Убежище мы смогли уехать… если сюда нагрянут, нам даже бежать некуда… это остров – либо по воздуху, либо по воде… - отстранившись, Ньют заглянул в глаза Тома и тот приложил все свои силы, чтобы не поддаться той отчаянной тоске, которая плескалась в темных колодцах. Их маленький уютный мирок, который они старались выстроить снова грозился рухнуть в одночасье.       - Пока что мы здесь, а ПОРОК – далеко на континенте. У них уже нет такого количества сил, как прежде. Нам просто надо продержаться еще немного. Здесь нет шизов и нет болезни. Ты – здоров. Мы уже свободны, а, когда уедем отсюда, нас точно не найдут. – Том переплел пальцы с пальцами Ньюта и заглянув в темные глаза, улыбнулся, - ты мне веришь?       - А как иначе? Конечно, верю.       - Ты вспомни сколько всего мы преодолели и выжили. Я верю, что всё это не просто так. Всё должно быть хорошо. Обязано. Просто не надо медлить. Завтра встретимся с остальными и решим, когда улетаем. Ты согласен со мной в том, что стоит улетать, как можно быстрее?        Ньют молча кивнул и устало привалился к стене спиной, около которой стоял. Они оба устали за день, а новость о том, что их все еще ищут оптимизма не добавляла.       - Жалко всё бросать вот так, - Ньют всплеснул рукой, обводя помещение, - в Глэйде я знал, что это не наш окончательный «дом». Потому что нас ограничивали стены и гриверы. Про ПОРОК вообще молчу. В Убежище боялся верить в то, что всё будет хорошо и постоянно ждал, что наше «долго и счастливо» рухнет в любой момент. И это тоже не было домом – потому что через стенку ходили зараженные, постоянный страх и дефицит всего. А тут я поверил, что мы дома… - Ньют расстроенно покачал головой и Том наклонившись поцеловал его, а затем дождавшись того, чтобы парень ответил ему, отстранился и шепотом произнес:       - «Дом» – это мы. Мы можем жить в Убежище и будем «дома», потому что вместе. Будем здесь в Тихой гавани и снова будем «дома» и так же будет в дальнейшем. Главное – быть вместе.        Это был их мир, их реальность, их жизнь. Не идеальная, местами даже уродливая, полная лишений и страданий, но жили они здесь и сейчас. Никто не мог сказать, что ожидает впереди и оставалось только сжать волю в кулак и верить в то, что всё будет хорошо.        Ньют кивнул и сам поцеловал своего Томми, обвив руки вокруг пояса и прижав того плотнее к себе. Поцелуй вышел глубоким, влажным и невероятно чувственным. Томас ощутил, как внутри снова начал закручиваться тугой узел желания. Парень опустил руки на худые бедра Ньюта и сжав, потерся пахом, ощущая, что не в нем одном просыпается жажда любви.        Разорвав поцелуй, Томас заглянул в темные блестящие глаза, полные звезд их личной Вселенной. Вопрос не был произнес вслух, но Ньют все понял и так же молча кивнул. Здесь они были только вдвоем, не стоило беспокоиться, что кто-то зайдет. Это было их место.        Том снова приблизился к любимым губам, но вместо того, чтобы поцеловать, лизнул верхнюю губу парня, чем вызвал довольную озорную улыбку и легкий поцелуй в уголок губ. Брюнет переплел снова их пальцы, целуя бледную тонкую шею и думая о том, что их души переплелись уже крайне давно, словно два дерева, которые росли рядом и не хотели расставаться. Невозможно выкорчевать одно, не повредив другое. Вместе такие деревья прекрасны, а по отдельности – неполноценны.        Футболка Ньюта отправилась в сторону кушетки, и блондин повторил тоже самое с Томасом.       - Я хочу рассмотреть тебя. Не хочу торопиться, - негромко произнес Том, заставив Ньюта отклониться назад и опереться на стену. Он помнил торопливый секс с Брендой и ему не хотелось повторять тоже самое с Ньютом. Томас хотел, чтобы это было любовью. Парень провел ладонью по выпирающей острой скуле, ощущая гладкую тонкую кожу под пальцами. Линия подбородка. Затем перешел на шею, чувствуя отчаянное биение жилки. Не удержавшись Томас наклонился и провел языком вдоль пульсирующей венки, ощущая, как парень судорожно сглотнул и обнял его.       - Нет, только я, - Томас ехидно улыбнулся, заглядывая в затуманенные страстью глаза и понимая, что выглядит сейчас примерно так же.        Открытость и беззащитность возбуждала еще больше. Острые тонкие ключицы, которые буквально требовали ласковых прикосновений и чтобы их прикусили. Небольшая ложбинка, которая отозвалась чередой маленьких мурашек на ласковое прикосновение пальцев. Розовые маленькие бугорки сосков, которые мгновенно встали, стоило их задеть легко пальцами по вершинам, а Ньют при этом как-то совершенно крышесносно выдохнул, отчего Томас ощутил уже явное неудобство в штанах. Единственное, что портило совершенную картину – был шрам. Розовый, тонкий, крайне отчетливый. Том бы отдал, что угодно лишь бы стереть его. Стереть даже память о тех страшных днях неизвестности и страдания.        Он поцеловал его и провел пальцами по розовой отметине, а затем заглянул в глаза любимого. Ньют внимательно следил за ним и поняв его мысли и переживания, взял ту руку, которой Томас погладил шрам в свою и поцеловал, успокаивая. Словно говоря, что всё хорошо, а эта розовая полоска – всего лишь память.       - Я так люблю тебя… так люблю… - Томас говорил тихо, словно кто-то посторонний мог услышать его признания, но на самом деле боясь нарушить чувственную близость, которая окутала их. Ньют снова обнял его, на этот раз прижимая к себе и подарил очередной глубокий откровенный поцелуй, говорящий о его намерениях и чувствах.        Том ощущал пальцы парня у себя в волосах, на плечах, затем почувствовал, что Ньют развязал его ремень и расстегнув молнию, сжал член, заставив брюнета застонать от мучительного ожидания удовольствия.       - Давай разложим, - Том указал взглядом на одеяла и Ньют, переведя осоловелый взгляд на указанные предметы, с задержкой кивнул. Томасу нравилось осознавать, что именно он вызывает у блондина такое желание. Это чувство тешило внутреннего собственника и вызывало еще большую страсть. Когда с одеялами была закончено, Томас быстро вернулся к прерванному занятию, развязывая ремень на штанах Ньюта и заставляя того опуститься вниз. Всё внутри него не хотело отдавать лидерство. Он любил Ньюта, но кроме того брюнету хотелось в такие минуты его сжать, обнять, зацеловать, заставить стонать и желать. Хотелось заставить сгорать от ответной любви и желания. Хотелось любви и нежности, но при этом знать, что Ньют его и больше ничей.        Томас чувствовал, что сильнее и прогнул Ньюта под себя. Но не только силой, но и любовь. Выцеловывая обещание быть рядом, любить и заботиться. Каждый поцелуй был обещанием и клятвой, квинтэссенцией любви, страсти, желания и возбуждения. Желание сделать своим и никому не позволять претендовать, желание отдать себя целиком и знать, что тебя примут со всеми достоинствами и недостатками. Желание любить и жажда быть любимым именно Ньютом и никем другим. Чтобы чувствовать на себе только его руки, его губы и прижиматься только к его телу.        Одежда осталась на полу рядом, а они, наконец, переплелись руками и ногам именно так, как Томас представлял в мечтах. Тюбик с кремом, который накануне дал ему Ганс, оказался как нельзя кстати. В какой-то момент рухнули бесследно последние стены стеснения и неуверенности – Томас осыпал поцелуями Ньюта, выбирая места, где ему самому было бы приятно и реакция не заставляла себя ждать. Блондин принимал ласки и подставлялся под следующие, благодаря чему проникновение прошло безболезненно и едва не заставило его кончить раньше времени. Они были похожи,но одновременно совсем разные. Кожа у Ньюта была фарфорово-белой и чувствительной. Стоило ее слегка прикусить, как оставался розовый след, который Томас с упоением зализывал. Волос на теле почти не было - лишь в паху немного золотистых светлых кудряшек. Томас никогда прежде не ощущал такого возбуждения - в нем словно проснулся кто-то другой. Временами, грубый, нетерпеливый, но вместе с тем любящий.        Еще в Убежище Томас много читал об отношениях между мужчинами и подчерпнул кое-что для себя, но страх сделать больно остался. Ньют позволил войти в себя и даже прогнулся в пояснице, помогая Томми набрать темп и проводя пальцами по влажной от пота спине любимого, ловя на коже горячее дыхание. Это была не просто любовь, это был протест против того, что их окружает. Против того, с чем им пришлось столкнуться. Несмотря на все потери и новую нависшую угрозу, у них было нечто неподвластное болезни, ПОРОКу и любым другим невзгодам. Они были друг у друга и это незримое, но почти материальное чувство позволяло им жить и двигаться дальше. Словно топливо.        Сдерживать стоны становилось невозможно, дыхание рвалось томными вздохами, кожа жаждала прикосновений. Любовь оказалась совсем иной, чем представлял себе Ньют. Он не мог себя сдерживать и сгорал в огне страсти вместе с любимым, глядя в теплые шоколадные глаза, целуя полураскрытые губы, ощущая резкие мощные толчки внутри и каждый раз, чувствуя, что Томми прикасается к чему-то внутри, отчего ему становится хорошо и хочется подставляться еще больше. Долго они не продержались – Ньют ощутил, руку Томаса у себя на члене, а затем с новым толчком тот уперся в сладкое место отчего парень выгнулся и почувствовал, как по позвоночнику пробежала волна удовольствия и мурашек, снимая напряжение страсти и даря разрядку.        Сквозь окутавшую его негу, он приглушенно услышал протяжный стон Томми и непроизвольно обнял его, прижимая еще плотнее и смазано целуя куда-то в щеку. Оба все еще тяжело дыша, позволили окутать себя умиротворению и чувственной близости, которая возникает только между по-настоящему близкими людьми. Ньют чувствовал сердцебиение Томми на своей груди, непроизвольно гладил влажные пряди на затылке, зарываясь в них пальцами и ощущая на себе такие же ласковые прикосновения. Это стало больше, чем просто секс, близость или перешедшая границы дружба и оба это ощущали и берегли. Ньют подумал о том, что может вот так пролежать всю ночь в объятиях любимого, слушая его дыхание и купаясь в ответной нежности, но постепенно начал ощущать, но дышать становится тяжело из-за того, что Томас устроился точно на нем сверху и он не был легким.       - Томми… тяжеловато, - улыбнувшись, произнес Ньют, но тем не менее не разрушил окутывающую их близость. Брюнет приподнялся на руках и перевалился на бок, закинув на парня ногу и обняв поперек торса.       - Мы теперь так спать будем всегда? – не без иронии спросил Ньют, погладив руку на своем животе.       - Да, - Томас довольно улыбнулся и Ньют глядя в шоколадные глаза, уловил в них озорные искорки и расплылся уже в более широкой улыбке. Прислушавшись, блондин услышал шум капель о черепицу и посмотрел в темный провал окна.       - Дождь идет, - так же тихо произнес Ньют и добавил, - вовремя окно поставили. - Томас мягко рассмеялся на последнее замечание, а затем произнес:       - Ты, как всегда, в своем репертуаре, - брюнет нарисовал пальцами невидимый круг на животе Ньюта, обводя пупок, отчего тот засмеялся, отпихивая руку.       - Щекотно же! Ты о чем?       - Ну, кто-то другой сказал бы, что дождь – это очень романтично и уютно или еще что-нибудь в этом роде…       - Конечно, - Ньют усмехнулся, посмотрев в потолок и продолжил, - романтику надо чувствовать и проживать. А если окна не будет и дождь зальет комнату, то никакой романтики точно не получится.