Самозваные святые

У нее смуглая кожа, черные глаза с поволокой, широкие темные брови и непослушная копна смоляных локонов; платье с высоким воротником практически чистое, нижняя юбка почти вызывающе алеет из-под верхней черной, а к корсажу приколот цветок — помятая роза. Когда-то Луис знал каждого жителя деревни, однако среди ганадо и прихлебателей Рамона теперь много незнакомых лиц. Возможно, девушка турист; или журналистка — приехала расследовать пропажи людей в округе. А, может, родственница кого-то из селян: многие уезжали из деревни, чтобы учиться и смотреть мир. Это теперь Саддлер никого не выпускает. Пальцы зло сжимают карандаш, настороженный и любопытный взгляд следит за девушкой: она идет ровно, не хрипит и не бормочет; кажется нормальной, однако только кажется; в этой деревне давно все спятили. Под платьем у нее могут скрываться щупальца и жала; или шрамы — некоторые занимаются самобичеванием, чтобы скорее пробудить силу лас плагас. Как будто это поможет… Луис отшвыривает карандаш, откидывается на спинку стула, закинув руки за голову. Как его угораздило вообще так влипнуть?! Сначала связался с «Umbrella», теперь вот это культистское дерьмо… и, самое паршивое, поговорить не с кем! Даже с этой девицей, которая если хоть немного соображает, то точно передаст все Рамону или Саддлеру, и тогда Луиса опять заставят присутствовать на проповеди, а это та еще унылая хрень, особенно, когда здоровяк Вердуго удерживает за шею, заломив руки и вынуждая стоять на коленях перед Мендезом. Прихожане рыдают от восторга на каждой его службе, а Луис едва сдерживается, чтобы не послать Битореза прямым текстом и не начать орать в голос «Отче наш». Пока он нужен Саддлеру, его не тронут, однако не стоит нарываться, поэтому Луис молчит. Видит весь пиздец происходящего и молчит, но когда-нибудь он не сможет сдержаться, и тогда… его или заразят, или просто прикончат. Еще сделают из этого шоу, чтобы потешить больного ублюдка Саддлера. Садист, конченый фанатик; неужели во всей деревни не нашлось и капли мозгов, чтобы понять, что он несет полную чушь?! В досаде Луис запускает пальцы в волосы; девушка тихо метет пол, взбивает перину на его постели, вытряхивает пепельницу. Она выглядит апатичной, но это обманчиво, как и ее милое личико. Понимание того, что за ее хрупкой внешностью кроется та же мерзость, которая превратила плотника Филиппа в Эль Гиганте, полыхает в груди Луиса багровым гневом. Девчонку мог бы и не трогать, мерзавец. Девушка наклоняется, чтобы поднять с пола грязную рубашку Луиса, ничуть не обеспокоенная его пристальным взглядом. Интересно, какой стадии взросления достиг ее паразит? Может, еще получится ее вылечить?.. Луис резко отворачивается, трясет головой; нет, такие опыты ему Саддлер точно не простит. Да и она порыва не оценит; печально — такой красотке полагается загорать где-нибудь на пляже в Майами. Луис остервенело трет лицо; в последнее время совесть терзает его чаще и сильнее, от тоски и одиночества хочется биться головой об стену, но Луис успокаивает себя тем, что ждать осталось недолго. Ему нужно только добыть янтарь, и все, прощайте, чертовы фанатики. Взгляд снова устремляется в сторону девушки, протирающей окна; Луис чувствует себя беспомощным и жалким, понимая, что его спасение ей не нужно, хотя именно в таких дерьмовых ситуациях полагается геройствовать и выручать милых дам.