Триумф

Король d2 Элизабет Хармон делает свой последний ход, её рука дрожит. Девушка осматривает доску. Всё. Она поднимает взгляд полный сомнения на своего соперника, своего врага и мучителя. Неужели все? Неужели это конец? — Вы выиграли. Василий Боргов, этот безэмоциональный человек, машина, улыбался. Почему? Разве он не должен быть подавленным, разозленным, в отчаяние? Нет, видимо нет. — Возьмите. Он протягивает Бет своего черного короля. Боргов признает поражение, сегодня он склоняется перед силой Бет. Девушка протягивает руку и мужчина сжимает её. Непозволительно неожиданно, непозволительно крепко, непозволительно долго. Бет сжимает руку мужчины, принимая символ своего триумфа. Боргов встает, притягивает девушку за собой и увлекает в объятия. Бет и подумать никогда не могла, что окажется в столь желанных руках. Эти руки, что сжимают талию девушки на виду у всех — вот главная её победа, её награда. — 314 — шепчет мужчина на ушко. Это должно остаться незамеченным, просто обязанно. Но девушка слышит. Её ноги подкашиваются от осознания всего смысла сказанного. И она непременно бы свалилась на пол от всей эйфории эмоций, что испытывает сейчас, если бы не сильные руки взрослого мужчины. Элизабет Хармон сбегает. Она не хочет быть под прицелом камер, не хочет быть на банкете и улыбаться всем. Бет запирается в номере, прижимается спиной к двери, и наконец выдыхает. Этот тяжелый день закончился. Но впереди была вся ночь. Ночь, когда она возьмет свое, подтвердит свой триумф не только на доске. Сначала Бет было страшно. Зачем её позвал к себе в номер женатый мужчина? Русский? Но позже, она полностью уверяет себя, что только для одного. Боргов не мог не заметить её взглядов во время последних турниров, не мог не заметить желания в её глазах. А желание было. Бет хотела узнать его. Что же это за русский гроссмейстер сметающий каждого на своем пути? Каждого, кроме неё. Она хотела изучить его, узнать его слабости. И конечно она просто хотела его. Бет было интересно, какого это, заниматься сексом с кем то, кто был гораздо опытнее, старше, сильнее Гарри Белтика и Бенни Уотса? Но её желание не было вызвано простым интересом. Ей казалось, она была влюблена. И это нужно проверить. Окончательно приняв решение, Хармон постучала в дверь номера Боргова. Она шла туда только с одной целью, совершенно не представляя, что из этого выйдет. Боргов открывает сразу. Не говоря ни слова просто делает шаг в сторону, пропуская девушку. Он выглядывает за дверь и осматривается. Узнай хоть одна душа, что американка встречается с ним в его номере, у Боргова появились бы большие проблемы. Лиза проходи в глубь комнаты, идентичной её самой. Но девушка все же осматривает её, подмечая малейшие детали. На столике разложена доска, с нетронутыми фигурами, на стуле висит пиджак, оставляя его владельца в одной накрахмаленной рубашке. Ни одного следа его жены, а ведь она точно приехала сюда с ним. Неужели поселили в разные номера? К черту его жену. И сына туда же. — Лиза, — Боргов проходит и садится на кровать, указывая девушке на единственное кресло рядом. — Мистер Боргов, — Лиза кивает, и послушно садится. Он пригласил её, так пусть скажет, что хотел, и она решит, что с этим делать. — Прошу, просто Василий. — Мужчина, очень старался говорить на английском, но все же слух резал сильный акцент. — Хорошо, Василий — по русски ответила Лиза. — Поздравляю, вы играли превосходно. — Благодарю. Молчание затягивалось. Было ясно, Боргов, этот такой увереный человек на шахматном поле, совершенно не знал как начать этот сложный разговор. Но они говорили на разных языках, и вообще, кому нужны слова? Поэтому мужчина просто встает, Лиза повторяет за ним. Василий одним большим шагом пересекает расстояние между ними и врезается своими губами в губы Лизы. Он не спрашивает разрешение, просто знает, ему можно. Он не ждет, когда девушка придет в себя, он просто берет то, что хочет. Но Хармон не привыкла отдавать власть этому мужчине, поэтому берет инициативу и упирается руками ему в грудь. Она сильнее толкнула его в грудь, прижала к стене, встала на носочки, обнимая за шею, и поцеловала. Сначала — легко касаясь, с открытыми глазами, словно пробуя, чтобы потом сорваться и впиться зубами, губами. Прижимаясь сильнее, оставляя выемки ногтей на шее. Они рычали. Этот поцелуй, отчаянный, злой и дикий, сквозь боль и жар в груди. Боргов утопил пальцы в её волосах. В распущенных, огненных волосах, пахнущих детским шампунем. Они пачкали друг друга чем-то своим. Она его — сигаретным дымом. Он её — дорогим парфюмом. Она его — собственной болью. Он её — необходимым спасением. Вот так всё это и происходило. Вот так они рушили мир, который был до них. В котором оставляли прошлое, разделяя это настоящее на двоих, зная, что будущего не существует. Только не для них. Василий даже не чувствовал, как быстро пытался расстегнуть пуговицы на её платье. Не чувствовал, как она потянулась ладонью к его паху, к ширинке, чтобы резко дёрнуть молнию вниз. Для Лизы боли больше не было. Вместо неё — тягучее, жаркое возбуждение, крышесносное влечение. Он нежно толкнул её на кровать, стягивая с себя последний предмет одежды. Прихватив за край её бельё, потянул на себя, наблюдая, как она сходила с ума. Как закатывала глаза. Как у неё выбивало воздух из лёгких. Боргов лёг сверху, разведя коленом её бедра. Поцеловал в шею, прикусывая кожу. Слыша её неразборчивое «боже». Бог здесь ни при чём. Мужчина взял её подбородок двумя пальцами и вздёрнул на себя. Глаза в глаза. В оливковый цвет её лица. Она захлебывалась от его взгляда и больше, кажется, не могла вздохнуть — стон вырвал из лёгких последний воздух прямо ему в лицо. И тогда Боргов, с бездыханными лёгкими и неработающим сердцем, рванул вперёд, чтобы её поцеловать. Ему казалось, что большего желания просто не существовало. Дальше уже некуда. Он потерянный без вести. В ней. В её дыхании. В желании. И чувствах. У неё такие сухие потрескавшиеся губы. Он сжимал её так сильно, будто боялся, что она сейчас исчезнет. Исчезнет в тот самый миг, когда он счастлив. Счастлив, возможно, в последний раз. И её разбитое сердце склеилось, сшилось намертво нитками. Она цела. Рядом с ним. Лиза зарылась пальцами в его волосы, давно желая испортить идеальную прическу, притягивая ближе. Куда ближе — невозможно. Они и так одно целое. Неделимое. Она обняла его за шею, царапая ногтями. Гладила спину. Вжимала пальцы в поясницу. — Василий, я хочу. Пожалуйста… Боргов схватился за её горло, сжимая с силой и толкаясь внутрь. Горячо. Мокро. Желанно. Лиза закрыла глаза и запрокинула голову. Развела ноги шире, чтобы глубже. Чтобы насовсем… Мужчина сильнее сжимал руки вокруг горла, будто ошейник. Ему льстило такое сравнение. Льстило, что Лиза только его. Они предназначены друг другу, пусть даже кольцо было у него на руке. Он толкался в неё с силой и замедлялся, чтобы не кончить первым, потому что был на пределе. Она стонала, глядя на него мокрыми глазами. Кожа покрывалась мурашками от всего, что происходило. Будто в первый раз. Липкое тело. Жар, в который проникал его член с хлипкими звуками. Звуками секса. Ещё и ещё. Столько ещё, пока не будет достаточно. Её тело — безумный фетиш. Как идеально входила в его ладонь грудь. Как сильно он её сжал, чтобы она брыкнулась под ним. Чтобы посмотрела и подчинилась, потому что невозможно остановиться. Невозможно не оставить свои следы на её теле. Боргов укусил её в шею, и хотел бы прикусить сильнее. Высосать из неё всю жизнь, забирая себе. Оставить ей тот яд, который копился у него в слюне только от вида, как она раскрывала рот, чтобы прикусить свои губы. Его губы. Как же блядски блаженно иметь её. Трахать. Заниматься любовью. До стиснутых кулаков и гула в ушах. До точки невозврата долбиться в податливое тело. Чёрт. Она кончила первой, когда он только вошёл во вкус. Лиза хныкала. Он чувствовал, как сжимались её мышцы на члене. И не выдержал. Просто не мог. Мужчина запрокинул голову, толкаясь вперёд, ощущая жжение в глотке. Ощущая, как сильнее каменел член, чтобы сделать ещё пару сокращений… чтобы кончить. Чтобы упасть ей на спину, придавливая её своим телом. У них еще есть время ххх Они лежали рядом друг с другом. Лиза прижалась лицом к груди Боргова, а он обнимал её за плечи, нежно поглаживая. Это определенно была лучшая ночь в её жизни. И она была с ним. Мужчина поцеловал огненные волосы молодой девушки. — Сколько тебе лет, Лиза? — нежно проговорил Василий. — Двадцать, — глухо ответила она в его грудь. — Это еще не так много. Можно даже сказать, совсем юный возраст для человека, который завоевал мир и потерял собственную душу, верно? Ответа не последовало. Мужчина только почувствовал как на его грудь упала слеза. Потом еще одна. И это было до безумия правильно. Лиза рыдала навзрыд. В ночь её победы, венца её страданий. Она снова переживала все свои эмоции, проблемы, впервые отпускала их. И мужчина давал ей это сделать. Он не утешал её, молчал. Лишь сильнее сжал её талию, безмолвно показывая свою поддержку и желание помочь. Если ад был, он находился внутри каждого из разводов от её слёз на этом чёртовом одеяле. Лиза успокоилась, она привстала на локте и посмотрела в глаза Василия. — Мы еще встретимся? Не за шахматной доской… — Я женат. Только сейчас она так остро поняла, она не имела на него никаких прав. У него семья, и она не вправе разлучать их. А он задыхался. Комнату настолько пропитало отчаяние, что зимний ветер даже не пытался. Он надеялся, она станет их саркофагом, и пламя просто сожрёт их к чертям прямо здесь — это было бы честно. Лиза опустилась в его объятья. Она проверила. Она до одури любила его. И это любовь до одури её калечила. Но у них была одна ночь, которую они посмели разделить между собой. Поэтому она закрыла глаза вдыхая запах любимого. ххх Лиза проснулась около пяти утра. Боргов спал, крепко держа её в кольце своих рук. Он прекрасен. Девушка встала, быстро оделась, привела себя в более менее достойный вид. Она в последний раз поцеловала спящего мужчину и направилась к двери. Лиза оглянулась и беглым взглядом пробежалась по телу Боргова. По её щеке скатилась слеза. Элизабет Хармон закрыла дверь в номер, навсегда оставляя за ней свою любовь, оставляя там, в его объятьях, Лизу.