It’s the Small Things (That Change the World)

— …было бы выгодно, тебе не кажется? Что касается клана Шимура, то они должны подпадать под ту же категорию, что и... Хаширама с покорным вздохом опустил руку на стол. Он поднял ее минуту назад, в тщетной попытке прервать брата. Тобирама был в режиме полной боевой готовности — было легче позволить ему продолжить и разобраться во всем, что он считал важным, когда он был таким. Для них обоих было бы лучше, если бы он не вмешивался; младший Сенджу был счастлив, если дела шли в том направлении, в котором, по его мнению, они должны были идти. Хаширама узнал, что управлять деревней означало иметь дело с бесчисленным множеством мелких, но все же важных дел, и это был хороший перерыв, когда не все зависело от него. Честно говоря, они сделали его жизнь как Хокаге более горькой, чем она должна была быть. — ...установить часы посещений. Ты не можешь тратить время на каждый порезанный палец в деревне. — Да, я тут подумал, что еще не поздно бросить всю эту затею с главой деревни, чтобы избавиться от всех жалоб, – ухмыльнулся он беловолосому мужчине. Красные глаза смотрели на него без капли веселья. — Очень смешно. Итак, как я уже говорил... Он снова вздохнул и перестал слушать. Тобирама был хорош во всем этом. Хаширама был уверен, что его младший брат примет правильное решение без его мнения. Не то чтобы он спрашивал его. Поэтому он просто кивал и хмыкал в нужных местах, а в остальном позволял своим мыслям блуждать. У него были более приятные вещи для размышления, чем Нара, недавно присоединившиеся к их союзу, или собаки Инузука, которые беспокоят клан Хьюга. Например, он думал о приятном времени, которое провел с Мадарой прошлой ночью. Его возлюбленный был более расслабленным и открытым, чем обычно, и Хаширама дорожил такими редкими моментами. Уголки его рта приподнялись в невольной улыбке, и он быстро спрятал ее за сцепленными руками, чтобы скрыть от брата. Он не выспался, но это его не волновало. Воспоминания о длинных худых ногах, прижимающихся к его бокам, тонких, злых пальцах, дергающих его за волосы, и острых белых зубах, вонзившихся в его плечо, компенсировало это. Там у него был синяк, тщательно спрятанный под официальной одеждой, в которой он ходил в резиденции Хокаге. Тобирама выжидательно смотрел на него, поэтому он быстро кивнул и сказал: «Хм, конечно». Брови брата раздраженно приподнялись, верный признак того, что ему не удалось его одурачить, но он все же продолжил свой монолог. — ...еще одна хорошая кандидатура. Тем не менее, я думаю, нам лучше выбрать Узумаки. Это отличный способ укрепить связь с ними. — Да... Некоторое время было трудно, после того, как, как и предсказывал Тобирама, он был избран первым Хокаге Конохи. Ему все еще было не по себе от этого — он утверждал, что из Мадары вышел бы отличный — определенно более щепетильный, чем он — лидер, но, похоже, никто больше не разделял его мнения. Он не думал, что был неравнодушен из-за их особого, э-э... статуса. Нет, Хаширама искренне верил, что Учиха был лучшим человеком, чем он, со всей заботой, которую он проявлял к своему клану. Потеря братьев ожесточила его, но он мог это понять. Если бы ему дали возможность взять на себя ответственность за новую семью, например, за их деревню, он бы изменился. Но это больше не было вариантом. Он должен был думать о чем-то другом. Он хотел, чтобы Мадара был счастлив и доволен своей жизнью... — …так что чем раньше ты посетишь Узушиогакуре, тем будет лучше. Я слышал, что девушка довольно симпатичная — рыжая, конечно. Говорят, что у нее есть несколько собственных мощных техник, но я уверен, что ты тоже можешь многому научиться у ее отца. Ее зовут Мито. — Звучит здорово. Кто она, кстати? Тобирама моргнул, когда вопрос оборвал его, и Хаширама понял, что просто выдал себя. Он явно пропустил важную часть. — Твоя будущая невеста, – сухо ответил младший после минуты неловкого молчания. — Но я не хочу жениться! — Очень жаль, но придется. — Слушай, брат, – он встал и подошел вплотную. Поскольку Тобирама был одним из двух людей, которых Хаширама никогда не мог запугать, это не имело желаемого эффекта. Он ясно видел раздражение в алых глазах. — Я ценю твои намерения, но на самом деле я не собираюсь жениться на этой Мито или на ком-то еще. Это не тебе решать... — Хаширама, – Тобирама положил тяжелую руку ему на плечо и посмотрел на него с мрачной решимостью. — Это неизбежно в твоем положении. Такой брак укрепит твой статус, а значит, и статус всей деревни. Как старший брат, как глава нашего клана, как глава союзных кланов — ты должен обзавестись женой. Политический брак — ты ведь знал, что это произойдет, верно? — И все же, я хочу сам выбрать себе... — Очевидно, что ты сам не найдешь подходящую кандидатуру, я же тебя знаю, – надавил Тобирама, как будто не слыша его. — Ты идеалист и иногда просто терпишь неудачу в практических вещах. Поскольку отца больше нет с нами, я подумал, что должен взять дело в свои руки, поэтому написал отцу Мито, который является лидером... — Что ты сделал? – на этот раз Тобирама не смог проигнорировать негодование в голосе брата и замолчал, но все еще с вызовом смотрел на старшего. — Ты не должен был! Я не собираюсь брать эту незнакомую мне женщину в жены. Твое вмешательство доставит нам неприятности... — Ты не откажешься, брат, потому что это ради Конохи. Это то, что ты должен сделать... — У меня уже есть кое-кто! — Что ж, – глаз младшего Сенджу задергался. — она явно не подходит для того, чтобы стать твоей женой. — На самом деле... — Я не хочу знать! – Тобирама прервал его громче, чем нужно. — У всех нас есть свои желания, и мне действительно все равно, как ты удовлетворяешь свои, э-э… побуждения, но брак — это нечто совершенно другое. — Мои побуждения? Ты не должен вмешиваться в некоторые вещи, брат. Я надеялся, что ты перерос эту привычку. — Не будь идиотом! Это не вмешательство — я просто не слепой! К счастью, вся деревня как раз такая, особенно когда дело касается тебя. — Ты думаешь, что можешь диктовать мне… — Подумай о своем долге, своих обязанностях! Используй свой мозг — это сделает тебя лучшим Хокаге! Тебе уже не восемнадцать, чтобы твой член принимал за тебя решения. — Тобирама! – воскликнул темноволосый Сенджу, искренне возмущенный словами брата. — Как ты вообще можешь такое говорить? — О, не притворяйся со мной невинным! Я даже не хочу представлять, чем ты и этот... он... занимаетесь за закрытыми дверями! — На этом разговор окончен, – Хаширама выпрямился, пытаясь выглядеть более авторитетно, хотя с его назойливым братом это никогда не срабатывало. Они были почти одного роста, поэтому он даже не мог использовать свой рост как преимущество, которое непроизвольно действовало на большинство людей. — Я не буду обсуждать с тобой свои отношения с Мадарой и уж точно не женюсь на какой-то неизвестной девушке. — Твои отношения? Отношения! Не называй это отношениями! У тебя не может быть отношений с... — Не мог бы ты перестать повторять...?! — Нет, не мог бы! – несмотря на сказанное, он замолчал и посмотрел на брата, явно злясь. Он унаследовал отцовский нрав, а от матери ничего не взял. Она была строгой, но доброй женщиной. Хаширама теперь и сам злился. Совсем не так он хотел рассказать брату о нем и Мадаре. Нет, если честно, он вообще не планировал обсуждать это, но Тобирама всегда был слишком умен и наблюдателен. Но теперь, когда все открылось, он почувствовал облегчение. Он не любил хранить секреты от тех, кто был для него важен. Он просто хотел, чтобы младший брат не выглядел таким разъяренным и возмущенным этим. — Тобирама, послушай, – начал он ровным голосом, — я понимаю, что для тебя это шок, и я знаю, что ты не… одобряешь. Но ты должен уважать мое решение. — Знаешь что, брат? Я уважал твои решения всю свою жизнь, даже если они были выше моего понимания. Ты хотел сохранить ему жизнь, ты был готов покончить с собой по его желанию, ты заявил, что эта деревня была вашей мечтой, хотя я никогда не слышал об этом раньше — я не думал, что эти решения имели какой-то смысл, но что я мог сделать? Но это, как и желание сделать его Хокаге, уже перебор. Отказаться от такого выгодного брака только из-за... Учихи? Слишком многое поставлено на карту! Слишком много жизней будет затронуто, и ты не можешь этого позволить! — Но... — Ты, может, просто откроешь глаза?! – прорычал Тобирама. — Почему ты не видишь, какой он? Даже его собственный клан предпочел тебя ему — ты должен знать причину этого! Он нестабилен, он опасен, непредсказуем и определенно пользуется твоей добротой! — Достаточно, – голос Хаширамы был спокоен и бесстрастен. Его брат хорошо понял предупреждение за тоном и замолчал. — Ты не будешь говорить о нем так. Я знаю свои обязанности, но я не собираюсь жертвовать своими личными чувствами ради долга. Мы уже достаточно сильны, и мы можем найти союзников другими способами. Тобирама некоторое время не отвечал. Он уставился куда-то через левое плечо, нахмурив брови, словно пытаясь подобрать слова в ответ. Бросив это, он провел пальцами по волосам и покачал головой. — Ты хоть слышишь себя? Ты и так много делаешь для нашего народа, это никто не оспаривает, но когда дело касается Учихи, ты готов бросить все ради его прихотей. Как вы двое можете быть важнее блага всей деревни? — Я никогда не думал, что должен выбирать. — Это только потому, что ты не можешь четко все это увидеть! Почему он, брат? Ты мог бы заполучить кого угодно — почему именно его, который так явно не отвечает на твои чувства? Кто точно этого не заслуживает? — Не говори так! – его голос был твердым, не выдавая ни капли сомнения, закравшегося в его сердце. Обвинение его брата резонировало с его собственными страхами глубоко внутри. Он хотел верить, что важен для Мадары, однако у него не было особых доказательств этого. Но он не хотел показывать свою внезапную неуверенность. — Ты ничего о нем не знаешь. Это ты плохо видишь из-за всех своих предубеждений! — Это хуже, чем я думал! – Тобирама предостерегающе погрозил пальцем перед его лицом. — Скажи мне, что он знает такого, что так сильно околдовало тебя? – они не дрались друг с другом с тех пор, как были детьми, он и его младший брат, но теперь у Хаширамы возникло желание схватить Тобираму за ухо и показать ему свое место. Но ему было уже не десять лет, и даже тогда этот метод никак не проникал в тупую голову его брата. — Я не буду обсуждать с тобой свою сексуальную жизнь! – он покраснел, слишком поздно осознав, что Тобирама, возможно, вовсе не это имел в виду — Пф! Как будто я этого хочу! – выражение лица, которое он сделал, было совсем как в детстве, и это всегда заставляло Хашираму прощать ему многое. — Слушай, почему ты не можешь просто забыть об этом? – спросил он, пытаясь успокоить брата. — Я пока остановлюсь, потому что не хочу, чтобы всякие картинки лезли мне в голову, – проворчал альбинос. — но мы еще не закончили! Когда он, наконец, остался один, Хаширама долго сидел за своим столом, глядя вперед, но ничего не видя. Политические интриги, семейные ссоры, тактические договоренности — для этого он не годился. Он был создан для того, чтобы сражаться на войне — почему он вообще думал, что сможет возглавить деревню? Это было в сто раз тяжелее всего, что он делал раньше.