It’s the Small Things (That Change the World)

— … с кланом Узумаки. Хотя я понимаю, почему он считает это хорошей идеей, я действительно не знаю, что мне делать. Что ты думаешь об этом? Темные, проникновенные глаза смотрели на Мадару с плохо скрываемой надеждой. С надеждой на что, Мадара не мог сказать. Ожидал ли Хаширама, что он кивнет и скажет, что это то, что он должен был сделать? Или, наоборот, умолять его не жениться на незнакомке? Он злился на него за его ожидания — какими бы они ни были, — но и на самого себя за заботу, за желание узнать, что другой надеется услышать от него. Он скрестил руки на груди и слегка отвернулся, позволяя волосам скрыть его от тревожного взгляда. — И как это касается меня? — Но Мадара! Мы любовники уже больше года… — И… — …и ты знаешь, как ты важен для меня, — настаивал Сенджу, не позволяя ему отрицать очевидное. — Я не хочу потерять тебя из-за чего-то подобного! — Потерять меня? Что заставляет думать, что ты мной обладаешь? Высокий мужчина подошел ближе, поэтому Мадара протянул руку, останавливая его, прежде чем тот смог его обнять. Он знал по опыту, что если Сенджу окажется слишком близко, его решимость только поколеблется. Хаширама пытался поймать его взгляд, но Учиха неотрывно смотрел в точку за его плечом. — Мадара, — прошептал Хаширама, от его низкого голоса по его спине побежали приятные мурашки. Его бесила такая реакция своего тела. Он был его единственной слабостью. — Чего ты хочешь от меня? — огрызнулся он. — Твой брат считает, что ты должен жениться. Ты думаешь, что должен это сделать. Зачем тебе мое мнение? — Я хочу знать, думаешь ли ты, что мне следует это сделать. — Но какое это имеет значение?! Думаю, это неизбежно. Так что, если это женщина Узумаки или кто-то еще, это не имеет значения. — Значит, ты не против? Будем ли мы продолжать…? — Что продолжать?! — он повернулся к нему полностью в изумлении. Он, конечно, не предлагал… — Продолжать, как сейчас, — пробормотал проклятый дурак. Он притягивал его к себе и пытался поцеловать, поэтому Мадара оттолкнул его так сильно, как только мог. — Ты должно быть шутишь! Достаточно того, что я стал твоим грязным секретом! Я не буду вторым после какой-то чертовой суки Узумаки! — он хотел, чтобы его ответ был пренебрежительным, но получилось как-то не так. Он делал ему больно вместо того, чтобы продемонстрировать безразличие. Маленькая, полная надежды улыбка появилась в уголках рта Хаширамы, и это раздражало его так же сильно, как и весь этот абсурдный разговор. Нет, так не пойдет. Это была его возможность положить конец их роману. Роман, на который он вообще не должен был соглашаться. Это должно было быть грязным и неправильным, постыдной тайной, которую он никому не должен раскрывать. И все же он не мог сопротивляться Хашираме, позволяя снова и снова втягивать себя во что-то греховное, хоть и приятное. Но если этот дурак женится, он останется один и сможет сосредоточиться на чем-то гораздо более важном. — Значит, тебе не все равно, — шептал Хаширама, выглядя смехотворно счастливым. У него была такая глупая, наивная улыбка, и Мадара презирал себя за то, что находил ее привлекательной. Это должно было прекратиться; это не должно было начинаться никогда. — Просто скажи, что не хочешь, чтобы я… — Ты все понимаешь неправильно, — оборвал он его, и на этот раз ему удалось звучать так холодно, как он и собирался. — Я думаю, тебе следует жениться. В конце концов, это твой долг перед твоим кланом, твоей деревней. Я ничего не имею против. Наоборот, это хорошая идея, может быть, единственная хорошая идея, которая когда-либо была у твоего брата. У тебя явно слишком много свободной энергии, ты приходишь ко мне все время, когда хочешь почесаться. Будет облегчением, если ты перестанешь все время пыхтеть мне в шею. Как и ожидалось, Хаширама отстранился, выглядя обиженным. Мадара взял себя в руки. Это была его возможность покончить с этим навсегда. Быстрый удар, чтобы разорвать их связь. Было бы менее болезненно, чем позволить ей медленно разрываться, наблюдая, как Хаширама уплывает от него, становясь навсегда вне досягаемости. — Но Мадара… ты же знаешь, что ты дорог мне! Ты мой друг и… даже больше, чем просто друг. Ты важен для меня, и я… я люблю тебя! Мадара только долго и пристально смотрел на него, пока его противоречивые эмоции бурлили и закипали внутри. Ярость выиграла. Он откинул все остальное: предательскую надежду, опасную нежность, неуместную заботу — они были слабостями, от которых нужно было избавиться. — Как ты смеешь, — прошипел он дрожащим голосом. — Как ты смеешь говорить что-то подобное? Я не какая-то доверчивая девчонка, которую можно одурачить такими словами, — он сократил пространство между ними, его чакра сгустилась вокруг него, как грозное облако. Любой другой отшатнулся бы, но Хаширама стоял как вкопанный. — Я позволяю тебе развлекаться с моим телом, но это все. Мне плевать на твои неестественные чувства… — Почему ты такой? — Мадара видел, что Хаширама тоже был зол. Он с силой схватил его за плечи, и Учихе пришлось погасить невольную искру возбуждения, которую он почувствовал от его прикосновения. — Я знаю, что ты тоже важен для тебя. Просто признай это! — Ты идиот, — он отмахнулся от руки и был разочарован, когда Хаширама позволил ему это сделать. Но испытывать что-либо, кроме праведного гнева, в этой ситуации просто не годится. — Нам пора вернуться к нормальной жизни. Удивительно, что люди еще не начали о нас сплетничать. Мы не можем этого допустить, не так ли? Подумай о своей репутации. Иди и женись. У меня есть дела поважнее, чем постоянно тратить на тебя время. — Я знаю, ты на самом деле так не думаешь… — О, хватит обманывать себя! Я думал, позволив тебе трахнуть меня, получу некоторые преимущества, но, честно говоря, это больше беспокоило меня, чем что-либо еще. Так что не смей больше прикасаться ко мне.Ты мне противен, — он мог видеть, что ему удалось ранить его, и почувствовал свое превосходство. Хаширама всегда был сильнее, и нанесение глубоко ранящего удара, пусть даже в такой мелочи, как расставание с ним, приводило его в трепет. Прогнать его значило бы заявить о своей победе над ним. Чтобы доказать самому себе, что хотя бы в чем-то подобном он сильнее. — Я тебе не верю, — прошептал Сенджу, но его сомнения проявились. Губы Мадары скривились в злой ухмылке. Он хотел, чтобы Хаширама упал на колени и умолял о последнем поцелуе. Он хотел, чтобы тот напал, чтобы заставить его принять его прикосновение. Но нет, о чем он думал? Лучшее, чего он мог желать, это чтобы Хаширама исчез из его жизни. — Мне плевать, во что ты веришь. Убирайся из моего дома, живи своей жизнью и оставь меня наконец в покое. И Хаширама ушел. Эйфория Мадары по поводу его неожиданной победы длилась несколько минут, прежде чем внезапно сменилась гневом.То есть, это все? Вот вам и решимость Хаширамы, вот вам и его грандиозное заявление. Несколько метких слов Мадары, и он убежал, как бродячая собака, когда ее пинают. — Я вижу, как сильно ты меня любишь, — прорычал он, расхаживая взад и вперед по пустой комнате, пытаясь успокоиться. Что-то болезненно сжалось в его груди, но это только усилило его ярость. Он не позволил бы себе ничего чувствовать к этому дураку. Особенно любовь. Как нелепо и смешно. Тем не менее, он не мог не вспомнить все то время, что они провели вместе. Нет, быть с Хаширамой было нелегко или беззаботно, но он был единственным человеком, в чьем присутствии Мадара мог позволить себе ослабить бдительность. Он сам себе был омерзителен, но ему нравились его прикосновения, нравилось просто быть рядом с ним. Если у него когда-либо и был друг, это был Хаширама. Но из-за Сенджу они все это потеряли. Если бы он не принудил его к тому, чтобы быть больше, чем союзниками или даже друзьями, этого всего не происходило бы. Он знал, что он не должен был этого позволить. Но, в конце концов, тогда он не смог этому противостоять, и вот к чему это их привело…

***

Сталь ударилась о сталь, когда Хаширама отразил его удар. Мадара быстро уклонился и отпрыгнул назад, чтобы выиграть время. Он не мог сказать, как долго они сражались, но точно прошло уже больше часа. Их одежда прилипала к ним от пота, и они оба задыхались. Они согласились только на тайдзюцу, и это гарантировало долгое и утомительное время на поляне, которую они объявили тренировочной площадкой. Его друг был сильнее, но Мадара был более проворным, так что шансы были примерно равными. Солнце уже начало садиться, но они еще далеко не закончили. Он смело бросился вперед, нарочно оставляя себя уязвимым к ударам, но Хаширама слишком хорошо знал его, чтобы попасться на эту уловку. Его волосы прилипли к лицу от пота, щеки раскраснелись от часов интенсивных упражнений и концентрации, но он улыбался. Мадара не мог не улыбнуться в ответ. После такой изнурительной физической нагрузки все его дурные мысли, тревоги и сожаления исчезли. Его разум был блаженно пуст, поскольку он сосредоточился только на своих движениях и движениях Хаширамы. Он чувствовал себя счастливым. Вскоре они сражались в темноте, скорее чувствуя друг друга, чем видя в тусклом свете звезд. Полумесяц тоже мало освещал поляну, но это не имело значения. Он был достаточно хорошо знаком со стилем Хаширамы, чтобы знать, где он находится, и каким будет его следующий шаг. Мадаре удалось снова ранить его, клинок рассек и ткань и кожу. Кровь проступила вдоль всего надреза от его плеча до середины груди. Рана была неглубокой, но это был первый признак усталости противника. — Попался! — воскликнул он торжествующе, только чтобы осознать момент слишком поздно; он был ближе к своему противнику, чем собирался. Прежде чем он смог установить безопасное расстояние между ними, сильная рука схватила его за руку, выкручивая ее вверх и назад. Он мог бы освободиться от этой хватки, но не сделал этого, даже не зная почему. — Неплохо, — горячее и влажное дыхание Хаширамы над ухом заставило его дрогнуть. Не было никаких причин, чтобы их столкновение заканчивалось на этом, но он не собирался отстраняться. С момента их первого поцелуя он не мог перестать думать о прикосновениях Хаширамы, не мог больше отрицать, что жаждал их. Он знал, что не должен — это было неправильным и опасным во многих смыслах. Унижение — если бы его клан знал, как он хочет сдаться под руку своего вечного соперника? Он потеряет то немногое их уважение, которое у него еще было. Но прямо сейчас, когда их пульс учащался, когда мышцы дрожали от многочасовых усилий, когда он чувствовал блаженную свободу от мыслей и беспричинный восторг, все другие мысли и умозаключения неизбежно отходили на задний план. Он откинул голову назад, а другой наклонился вперед, крепко прижимая его к своей груди. Поза была неудобной, но поцелуй все равно возбудил его. Они вернулись к нему домой, и как они вообще туда попали, он потом не мог вспомнить. К счастью, время было позднее, а ночь темная, так что никто не видел, как они крадутся по пустынным улицам, между недостроенными домами. Хаширама навис над ним сразу, когда за ними закрылась дверь, они припали друг к другу. Хоть раз он позволит этому случиться. Позже он обязательно снова установит между ними соответствующее расстояние. Ведь они были основателями быстрорастущей деревни и лидерами собственного клана, двумя сильнейшими шиноби, живущими в Стране Огня, а может быть, и во всем мире. Но сегодня он забудет об этом. На этот раз Мадара был не против проявить слабость, позволив другому мужчине приблизиться. — Я так давно хотел тебя, — выдохнул Хаширама, когда их губы разошлись, и, хотя в этом не было ничего нового, по его спине все равно пробежала волна удовольствия. Хаширама погладил его по щеке, затем вплел пальцы в волосы, подался навстречу прикосновению, желая большего. — С тех пор, как мы были детьми, я хотел держать тебя вот так. — Тебе необязательно говорить мне эти глупости, — фыркнул Мадара. — Но это правда! Всегда, все эти годы… Он прервал его поцелуем, не желая слышать ложь. Поскольку они должны были быть ложью, Мадара не думал, что сможет смириться с тем, что это правда. Было достаточно быть рядом с Хаширамой, так что толку в таких разговорах? Хашираму было легко прервать, он, казалось, мгновенно забыл, о чем говорил, когда задрал рубашку и провел ладонями по бокам. Он также схватил подол топа Мадары и прямо-таки сорвал его. Учиха вернул услугу, желая увидеть и прикоснуться к своему другу с лихорадочной настойчивостью. Его тело отличалось от его собственного, более загорелое, с хорошо развитыми мускулами, соблазняющее, возбуждающее. Его кожа была соленой от пота и крови и приятно теплой, живой. Мадара провел языком по свежей ране на груди, и Хаширама зашипел, грубо схватив пальцами его волосы и приподняв голову для еще одного поцелуя. Каким-то образом они добрались до футона, и Мадара почувствовал первый приступ волнения. У него не было опыта в этом деле, а прикосновения Хаширамы были уверенными. Тем не менее, он пытался скрывать свое смущение. Это не сильно отличалось от боя — он просто старался выкладываться так хорошо, как мог. Каким-то образом, как это часто случалось в их столкновениях, Хаширама одержал верх. Мадара обнаружил, что лежит на спине, не совсем понимая, как он там оказался. Его друг встал на колени между его безрассудно раздвинутыми бедрами и осыпал язвительными поцелуями его живот, а губы скользили все ниже и ниже, о-о-очень медленно. Пришло время поменяться ролями, взять все под контроль — но вместо этого он просто застонал, выгибаясь, когда эти теплые ладони скользнули именно туда, куда он хотел, одна обхватила его задницу, другая осторожно потянула его уже поглаживала член. Как будто это происходило с кем-то другим, он позволял другому мужчине играть своим телом, его губы и пальцы создавали чудесные ощущения там, где они касались его. Когда его просили повернуться, он делал это без жалоб, упираясь лбом в скрещенные руки и высоко вздымая зад, как сука в течке. Он с ужасом осознал, что тихое жалкое хныканье, наполнявшее комнату, исходило из его собственного горла. Он прикусил губы, чтобы сдержать их, когда Хаширама вонзил палец в его тело. Он воспользовался какой-то мазью, что сделало нарушение до неприличия легким. Как только Мадара подумал, что это возможно, у него уже было два, а потом и три пальца в заднице. — Будь ты проклят, — выдохнул Мадара, чувствуя себя более незащищенным и уязвимым, чем когда-либо прежде. Однако он был очень возбужден. — Чего же ты ждешь? Хаширама издал сдавленный звук, нечто среднее между смехом и протестом, но убрал пальцы. Мадара почувствовал, как он двигается позади него, скользя членом и прижимая его к отверстию. Он медленно протолкнулся внутрь, осторожно, но безжалостно. Его руки на бедрах были горячими, сильными и успокаивающими, поэтому Мадара сосредоточился на этом, а не на жгучей боли от проникновения. Его друг остался неподвижным, как только он вошел полностью. Казалось, он слегка дрожит, возможно, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не начать двигаться. Мадара чувствовал себя странно заполненным, что не было приятным чувством, и острая боль пронзила его нижнюю часть спины, когда его любовник вытащил его и мягко толкнул назад, но все же… быть связанным с этим человеком, который теперь, когда все его братья умерли, был самым близким ему из всех людей. Кто значил для него больше, чем кто-либо в его клане. Весь акт должен был быть пренебрежительным, но, несмотря на болезненность, он не хотел, чтобы это когда-либо заканчивалось. Он хотел быть еще ближе к нему, и Хаширама, словно читая его мысли, потянул его на себя, как будто сажая его к себе на колени. Мадара прислонился спиной к его груди. Она была похожа на твердую каменную стену, на которую он мог опереться. Хаширама шептал нежные глупости, столь типичные для него, говоря, что Мадара прекрасен, дорог и что он никогда не хотел бы его отпускать. При нормальных обстоятельствах Мадара сказал бы ему заткнуться, что его не интересует такая чепуха, но его разум, как и тело, не находится под его контролем. Высокий мужчина двигался внутри него, медленно, но глубоко. Он поглаживал его эрекцию, постепенно ускоряясь. Разум Мадары был блаженно пуст, но тело знало, что ему нужно. Он толкался назад, как можно глубже насаживаясь на член Сенджу, снова и снова, пока накопление удовольствия не стало слишком сильным. Затем он кончил.Разрядка пронеслась по его телу внезапно и с такой интенсивностью, которую он никогда раньше не испытывал. Он упал на четвереньки, после оргазма в его голове не было ни единой мысли, а его тело было таким расслабленным, что он бы рухнул лицом на матрас, если бы его не поддержали могучие руки. Хаширама что-то прошептал ему, но он не мог разобрать слов из-за гула крови в ушах. Он погладил его спину, прежде чем схватить его за бедра и снова начать входить в него. Пара быстрых, сильных толчков, и он тоже достиг своего пика, простонав имя Мадары, до боли сжимая его бедра. Он упал на спину Учихи и они вместе рухнули на кровать.

***

Мадара вернулся в реальность, стряхнув с себя воспоминания. Он стоял посреди своей комнаты, остановившись и смотря в темноту. Его гнев ушел, сменившись тоской и печалью. Нечего было вспоминать их первый раз, и он сам не понимал, зачем тогда все-таки решился на это. Это случилось еще не один раз, как он обещал себе, — наоборот, они регулярно повторяли это снова и снова в течение года. Но после каждого раза он пытался укрепить свою решимость, он знал, что не должен допустить, чтобы это продолжалось. Теперь он получил то, что хотел. Ему, наконец, удалось положить конец их незаконным отношениям. Это было к лучшему. Было ошибкой позволить ему вообще дойти до этого момента. На самом деле, им обоим нужно было двигаться дальше.