It’s the Small Things (That Change the World)

Хаширама вздохнул, просматривая очередной отчет. Он не жаловался — он был доволен своей жизнью. Но бывали дни — скучные, долгие дни чтения отчетов — когда он чувствовал, что вытащил самую короткую соломинку из-за своего положения Хокаге. Откуда взялись все эти свитки и бумаги? У него была мысль бросить все это и ускользнуть, чтобы выпить и, возможно, сыграть в кости и карты, но он знал, что Тобирама будет следить за ним. В такие дни он чувствовал, что он его сторож, а не брат. — Хокаге всегда остается в деревне? – однажды спросил его Мадара. Он понятия не имел, насколько был прав тогда. — Хокаге — это тот, кто всегда остается за своим чертовым столом, — пробормотал он, нацарапав свое имя на указе, который требовал его одобрения. — Пока его возлюбленный где-то в мире развлекается без него. Справедливости ради, Мадара был на миссии — ранга S, как их классифицировал Тобирама, — оставив Хашираму в покое и беспокоясь за него. Сначала он старался посылать его только на более безопасные, вернее, вообще не посылать. У них была огромная ссора из-за этого, самая большая с тех пор, как Хаширама получил травму. Хашираму обвиняли в чрезмерной защите, отцовстве и эгоизме, в том, что он просто притворялся, что заботится о другом, но на самом деле не думал о том, что он чувствовал. Хаширама долго и упорно думал об этом и признал свои ошибки. Тот факт, что Мадара отказался заняться с ним сексом, определенно побудил его сделать это быстро. Но это было почти год назад. С тех пор Мадаре поручали миссии, оправдываемые его способностями, и Хаширама никогда не пытался сдерживать его, хотя и испытывал огромное облегчение каждый раз, когда возвращался целым и невредимым. — Я знаю, как позаботиться о себе, — много раз говорил ему Мадара, тыкая его в грудь, прямо там, где был этот шрам. — В отличие от тебя. Хаширама никогда не говорил ему об этом, но не только страх перед его серьезной травмой заставлял Сенджу чувствовать облегчение каждый раз, когда он возвращался. Видеть, как он входит в дверь их дома, всегда было подтверждением того, что Мадара не передумал и по-прежнему хочет остаться в Конохе — с ним. Хаширама мягко улыбнулся про себя и с большим энтузиазмом вернулся к своим бумагам. У него была отличная идея, которая, вероятно, навсегда избавит его от этого страха, и он не мог дождаться, чтобы поделиться ею со своей возлюбленной. Мадара не вернется до наступления темноты, так что у него было достаточно времени, чтобы пройтись по каждому окровавленному кусочку. К тому времени, когда Тобирама проверил его — под предлогом того, что хочет что-то спросить у него — он уже закончил и уставился в пространство, счастливо мечтая. Хаширама, готовый со своими документами, настолько удивил брата, что тот согласился пойти с ним выпить — но только на чай, как он поспешно уточнил, так как Хокаге не мог позволить себе показаться пьяным. — Я не напьюсь от чашки сакэ, — запротестовал он. — Честно говоря, ты ужасно обо мне думаешь, брат! — Я просто знаю тебя, — последовал предсказуемый ответ. Тем не менее, они довольно хорошо провели время, хотя в итоге выпили только чаю. — Ты должен снова прийти на ужин, — сказал он Тобираме, когда они уходили. — Потому что в прошлый раз был такой успех? — Э-э-э… — в прошлый раз это было просто катастрофой, но Хаширама не сдавался. — Тебе следует просто принять тот факт, что мы с Мадарой никогда не поладим. — Но... — Я готов терпеть его, пока он не причинит тебе вреда, вот и все. На этом он остановился — пока. Тобирама был прагматиком — он принимал решения Хаширамы, но никогда не притворялся, что согласен или понимает их. Каждый раз, когда Хаширама пытался заставить своего брата и напарника поладить, это заканчивалось плохо. Но он мог с этим справиться. В основном все были довольны сложившейся ситуацией. Кто бы мог подумать, что все повернется в столь приятном направлении? Он улыбался по дороге домой — к их дому, недалеко от резиденции Учиха и офиса Хокаге, но все еще вдали от бдительных глаз как своего брата, так и домашних Мадары. Он мог видеть огни в окнах издалека, сигнализируя о том, что его возлюбленный уже прибыл, поэтому он ускорил шаги. Мадара как раз снимал свои доспехи, когда вошел Хаширама, выглядевший уставшим, но невредимым. Взгляд Сенджу скользнул по его стройной фигуре, убедившись, что он действительно не ранен, но также восхитился видом. Мадара сделал раздраженное лицо, но он знал его достаточно хорошо, чтобы понять; он был тайно доволен. Дверь едва закрылась за ним, и Хаширама был там, перед ним, притягивая его ближе для глубокого поцелуя и помогая ему раздеться дальше. Они даже не дошли до кровати, но что может быть лучше, чем заняться страстным сексом у стены, чтобы убедить себя в том, что его возлюбленный снова с ним и не раненый? — Ты мог бы просто спросить меня, все ли в порядке на миссии, как у нормального человека, — сказал ему Мадара впоследствии, когда они уже прижались друг к другу в постели. — Все ли было в порядке на миссии? — послушно повторил он, целуя острую ключицу Мадары. — Конечно, было! — рявкнул его возлюбленный: — Сколько раз я должен тебе говорить — я знаю, как позаботиться о себе! Хаширама только улыбнулся и снова поцеловал его. — У меня есть идея. На самом деле две идеи, — медленно начал он. Мадара с подозрением моргнул, поэтому он пристально оглянулся, пытаясь излучать, что знает, что делает, и что ему следует доверять. — Мне они не понравятся, да? — Почему ты это сказал? — Из-за твоего лица! — Какое лицо? — Это лицо! То, которое означает, что у тебя есть какая-то дебильная, опасная, неприемлемая идея, и ты как-нибудь заставишь меня с ней согласиться! Но не в этот раз — я не знаю, что ты задумал, но я категорически отказываюсь... — Ты не мог бы меня просто выслушать? — когда Мадара замолчал, он продолжил. — Я думал, что у нас может быть семья. Дети, — пояснил он пустому взгляду другого. — Ты, наверное, уже заметил, что я не женщина... — он вдруг сел, указывая на него обвиняющим пальцем. — Если ты обрюхатил какую-нибудь суку, пока меня не было, и теперь ожидаешь, что я воспитаю твоего незаконнорожденного отпрыска... Хаширама нежно прикрыл рот рукой и поцеловал в лоб, когда его ладонь была укушена. — Ты прекрасно знаешь, что я никого не обрюхатил. Я имею в виду, что мы могли бы приютить их. Драки всегда оставляют много детей сиротами. Они есть и в наших собственных кланах, я уверен, ты знаешь. — Пожалуйста, скажи, сколько ты хочешь приютить, раз уж ты явно планировал это какое-то время? — Хм… пять или шесть? — после этого Мадаре захотелось встать с кровати, поэтому он схватил его за руку, чтобы удержать. — Просто шучу, — быстро соврал он. — Скажем, три?.. — Максимум два! И хотя бы один из них должен быть Учихой! — Так тебя это устраивает? — ухмыльнулся он, снова целуя его. Мадара проворчал, что он не имел в виду все это, и Хаширама знал, что пару раз заставит его драться за это просто из принципа. Но он подозревал, что Учиха действительно не будет возражать — его братья умерли так рано, а у Мадары не было никого в семье, кроме Хаширамы. Иметь детей рядом, кого-то, о ком он мог бы заботиться, кого-то, кто нуждался в его защите и привязанности — это должно заставить его остаться в Конохе навсегда. Мадара сможет пустить корни, а Хаширама избавится от страха, что однажды он просто исчезнет. И с детьми рядом было весело. Хаширама ничего не знал об их воспитании, но он помнил, что в молодости у него были собственные братья. Конечно, ответственности будет больше, но насколько это может быть сложно? Позже, когда он сказал об этом Мадаре, Учиха рассмеялся над его наивностью. — Ты не рассказал мне о другом, — сказал его возлюбленный позже, когда он был в полусне, в полудреме, планируя их будущее. — Хм? — Ты сказал, что у тебя есть две идеи… — О, да! — он сел, охваченный энтузиазмом. — Я планирую заказать двойные статуи нас двоих, так как мы оба основатели деревни, хотел спросить тебя, где, по твоему мнению, будет лучшее место для них! — Почему я вообще спросил…? — Тебе не кажется, что это хорошая идея? — Это ужасная идея, и я запрещаю тебе это делать. Разве недостаточно того, что всем нам нужно смотреть на это чудовище на склоне горы? Спасибо, но я не хочу, чтобы грядущие века запомнили меня таким. — О... ты только подумай об этом, а я завтра еще раз спрошу... — Нет! — …тогда у нас может быть трое детей? — Скажи мне еще раз — зачем я вообще здесь с тобой? — Потому что ты любишь меня? — с надеждой предложил Хаширама. Мадара раздраженно сузил глаза, но, по крайней мере, не отрицал этого. — Просто иди спать уже. Хаширама поцеловал его и повиновался.