Маскарад

Хуа Чэн проснулся резко, будто подбросило. Дыхание успокоилось почти тут же, как только мозг оценил обстановку. Он был у Се Ляня, все было тихо и спокойно. Хуа Чэн прикрыл глаза, пытаясь подавить стон. Глаз и щека горели от боли, но Се Лянь так нежно прижимался к нему, уткнувшись лицом в грудь и не желая отпускать… Хуа Чэн совсем невесомо провел по его щеке, боясь разбудить и желая ощутить нежность и мягкость кожи… И тут же отдернул руку, когда Се Лянь чуть повернулся. Теперь его можно было даже поцеловать… Хуа Чэн замер над ним, желая, но не решаясь. Он сомневался, что имеет на это право. Боль к тому же становилась нестерпимой, все лицо саднило. Бионический глаз тоже следовало вынуть, и не когда-нибудь, а немедленно! Привычную ему бионику старого поколения он мог носить вообще не снимая. Собственно, эта система так и была встроена в сетчатку, убирать он ее не собирался, постоянно экспериментируя и модернизируя. Но с настоящим глазом она не имела совершенно ничего общего! Представляя по факту набор микро-электроники внутри сетчатки и аккумулятор, встроенный в повязку. Аккумулятор, конечно, был нового типа, а не та бандура, которую десять лет назад приходилось крепить на пояс. Все это были разработки Призрачного города. Так как Хуа Чэну как таковое зрение в потерянном глазу было не принципиально, экспериментировал он с другими возможностями. Новая бионика пока была больше для красоты, хотя давала возможность видеть. В принципе, она давала в будущем возможность стерео-зрения, и Хуа Чэн был уверен, что скоро будет видеть, как раньше. Но пока и разрешение было другим, и отклик не был идеальным, так что пока глаз скорее мешал, чем помогал. Тем более, что за десять лет Хуа Чэн уже привык видеть мир иначе. Только из-за Се Ляня он думал, что было бы неплохо видеть, как прежде. Хуа Чэн провел пальцами по желанным губам, почти их не касаясь, и осторожно выпутался из объятий. - У Мин… - прошептал Се Лянь, даже, казалось, с легкой обидой, но не проснулся. - Прости, - беззвучно прошептал Хуа Чэн, чувствуя, что на пределе. Он мог вытерпеть, казалось, любую боль, даже если проткнуть ножом. Но не этот глаз! Казалось, ошалевшая бионика всаживает иглы в мозг, пробивая его насквозь. Хуа Чэн был зол. Определено эту ерунду надо тут же отправить на доработку! Он закрылся в ванной, включил воду, сдирая с щеки все лишнее, мимоходом отмечая, что он, вероятно, еще ночью начал царапать лицо когтями. Хуа Чэн выдохнул, чувствуя опустошение. Вид открывался ужасный. Своими собственными руками он поранил и кожу под латексной защитой, частички латекса, видимо, попали на края, и теперь все ранки были воспалены. Отсюда такая острая боль. Вытерев насухо руки, он запустил пальцы в глаз, с усилием выдирая его. Мозг не простил такого варварства, отключаясь. Хуа Чэн даже с усмешкой успел подумать о киборгах и их проблемах. Впрочем, он очнулся почти тут же, сердце напомнило ему, что он не имеет права тут валяться, если Се Лянь это увидит!.. Эта мысль заставила мозг прийти в себя. Хуа Чэн сжал руку, ломая протез в дребезги, а сам с трудом поднимаясь с пола. Он надеялся, что падая, не наделал грохота, поэтому, надев повязку, которая сейчас тоже доставляла боль просто касаясь кожи, он осторожно выглянул из ванны. Се Лянь спал. Снова перевернулся, видимо, из-за шума, но продолжал спать. Хуа Чэн слабо улыбнулся. Ему не хотелось уходить, но он был обязан. Он все еще оставался Хозяином Призрачного города и у него было немало дел. Машина уже была подана. Хуа Чэн сел на заднее сидение, мимолетом думая о мыслях своих подчиненных. Ведь выбор машины был для них наверняка чудовищной дилеммой. Прям хоть зарплату повышай. Хуа Чэн всегда уделял особое внимание мелочам, потому что именно они творили в итоге эффектную картину, поэтому и людей он подбирал себе таких же. И такая ерунда, как выбор машины, на самом деле было делом очень важным, и те, кто этого не понимал, не смогли бы на него работать. Поэтому человек, который заботился об его автопарке, тоже жил на своей волне. Хуа Чэна привлекали именно такие люди. Нестандартные, мыслящие своими категориями. Для которых не деньги были главным, а их дело. Именно такие зарабатывали больше всех, даже не замечая этого. Хуа Чэн считал, что гении не должны ни в чем нуждаться, пока делают свои шаги в этом мире, шаги, которые могут войти в историю. Линвэнь тоже была такой же. Она не понимала то, что понимал старый проводник в поезде, или курьер, что приносил робот-пылесос, но она была хороша в другом. Ее дисциплинированный и эффективный мозг высвобождал ему кучу времени. Он мог только проверять, не погружаясь детально в тридцать процентов жизни Призрачного города. Это было по меркам Хуа Чэна прилично. Сейчас лаобан неосознанно полез руками под повязку. На самом деле он хотел снять боль, но прикосновения приносили только больше боли, отчего хотелось разодрать все лицо к чертям собачьим. - Лаобан! – Хуа Чэн отдернул руку. Он сам дал такие распоряжения Инь Юю, когда понял, что собственный внешний вид снова стал его волновать. Конечно, он не вдавался в подробности, а наоборот говорил про ряд исследований, и как это все вообще связано, но опять-таки привычно максимально сухо. Подробности здесь были неважны, и Инь Юй это понимал, сам прекрасно связывая и другие факты. Водитель уже звонил, Хуа Чэн знал кому. Инь Юй все прекрасно понимал с первого взгляда. Проницательность не свойственная многим. На нее накладывалось и долгое знакомство. Они познакомились, когда Инь Юй был предан, а разум его был растревожен. Ему просто некуда было идти. Он цеплялся за его руки, как безумный, рассказывая не менее безумную историю. Ему никто не верил, он думал, что не поверят снова. Он рассказывал ее десятки раз, его шпыняли и смеялись, предлагая лечь в “дурку”. Инь Юй говорил правду, но действительно немного обезумел от всего произошедшего, поэтому не мог понять, что цепляется за кровавые одежды самого Собирателя цветов под кровавым дождем. Понимание пришло только утром, когда он очнулся в его особняке. Когда Инь Юй убедился, что ему ничего не угрожает, и Хуа Чэнджу не ест людей на обед и завтрак, он поведал свою историю еще раз, уже более спокойно. Так он и остался в Призрачном городе, как оставались многие, кто что-то не поделил с Небесным царством. Хотя, само собой, здесь были не только они! - Конечно нужны новые исследования! Хуа Чэнджу даст рекомендации! Хуа Чэн уставился в окно, глядя, как меняется местность. Он хотел обратно к гэ-гэ, лечь к нему под бочок и попросить подуть на ранки, как когда-то гэ-гэ дул на его ободранные коленки. Хуа Чэн больше никогда и ни за что на свете не хотел быть ребенком, не способным спасти гэ-гэ! Но и эти мысли никуда не деть. Рядом с гэ-гэ он мог быть самим собой. Только рядом с ним. ** Се Лянь общупал весь диван. Поэтому проснулся не питающим иллюзий и слегка расстроенным. Он все прекрасно понимал. У всех были свои дела, у него, к слову, тоже. Се Лянь ни о чем не забывал. Сейчас он подошел к широкому окну, заставленному цветочными горшками, чтобы проверить, как там маленький красненький цветочек, что он успел занести домой, перед тем, как отправиться в тот бар, в котором случилось происшествие. Цветочек был в порядке, был до безобразия нежен и прекрасен. Се Лянь тепло ему улыбнулся, легонько коснувшись воздушных лепестков. Потом он отправился в ванну, и случайно, когда брился, его взгляд упал на мусорный бак. Без особого труда в разбитых осколках и электронике он опознал правый глаз Сань Лана. Такой же прекрасно синий, как и левый. Се Лянь сглотнул, испытывая странную смесь эмоций. Ему было с одной стороны жалко этот глаз, будто он был Сань Лану родным, а с другой стороны, он интуитивно понимал, что протез доставил тому жуткую боль, поэтому и был вырван и безжалостно сломан. Се Лянь вздрогнул от своей же мысли: - Безжалостно… вырван тоже безжалостно? Он видел среди мусора куски латекса и капли крови. Се Лянь едва не бросился бежать, даже не закончив бриться, на улицу, но остановил порыв. Он может написать. Он может позвонить. Ему не придется ждать несколько дней, чтобы увидеть его, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. И все же он быстро закончил умываться и вернулся в гостиную. На самом деле, хоть его квартира выглядела, как квартира-студия, тут была еще одна комната. Та самая “спальня”, про которую говорил У Мин в своей записке, которую оставил среди цветов, вероятно даже не имея ее ввиду. Комната была слишком маленькая, чтобы носить такое гордое имя, но какое-то время у него действительно там стояла кровать. Сейчас там так же стояли на подоконнике и полу ряды цветов, а так же хранились десятки книг, в том числе нот. Редкие записи на устаревших кассетах, устаревающих дисках… Это был склад, но склад его души. Там же стояла гитара. Если бы мог, он запихнул бы сюда пианино, но места тут для него точно не было. - У тебя все хорошо? – Се Лянь написал сообщение, прислонившись к косяку двери своей потайной комнаты. - Привет! Гэ-гэ! Ты проснулся? Куча смайликов. Се Лянь невольно начал улыбаться, потом посерьезнел. - Пришли фотку! – потребовал он. - Как прикажет, гэ-гэ, - вместе с лукавыми смайликами. Се Лянь чувствовал, что снова забыл, как дышать. Как он даже селфи умудряется делать, что кровь начинает бурлить! С ним точно все в порядке, только вот фоткается он так, чтобы глаз было не видно! Да, на глазу сейчас у него, очевидно, черная повязка, но отворачивается он специально, чтобы ну ничего лишнего точно не разглядеть! И все же фотка такая, что… Се Лянь с трудом добрался до дивана, чувствуя, что ноги стали слегка ватными. Еще немного, и он начал бы целовать телефон. Се Лянь закрыл лицом руками, офигевая с себя и прося быть нормальным. Хоть немного нормальным! Но потом руки пожили немного отдельно от мозга, поставив очаровательное лицо вместо стандартного фона. - Какая у тебя улыбка Сань Лан… Это просто преступление… - прошептал Се Лянь, все еще любуясь. Сегодня у него должны были быть встречи по поводу рекламы, Фэн Синь уже успел настрочить ему целое полотно о его беспардонном поведении. Бросил их, и даже не сказал, что уехал! Писал тот ближе к ночи, так что съемки последней сцены, вероятно, рекордно затянулись. Се Лянь даже испытывал угрызения совести и хотел ему позвонить, но, дочитав полотно до конца, передумал. - У тебя же все хорошо? У Мин мне написал, что ты будешь в безопасности. Прости, мне пришлось поверить ему. Напиши мне хотя бы утром, что все хорошо. Поэтому Се Лянь не стал звонить и извиняться. - Все хорошо. Он проводил меня до дома. - Хорошо, я заеду за тобой, - ответ пришел почти тут же. Скорее всего, он уже собирался выходить. Се Лянь мог только представлять нервы Фэн Синя. Он шел на чудовищный по его меркам компромисс, на сделку с совестью. - Се Лянь. - Что? Се Лянь собирался написать, что он не обижается на этот компромисс, на внезапное доверие. Наоборот… Но пальцы замерли, на самом деле он не знал, что писать. Вернее, зачем писать? Ему вообще не хотелось, чтобы никто, тем более бывшие друзья, хоть краем касались его отношений. Се Лянь вздохнул. Бывшие друзья? Они уже так долго снова вместе. Фэн Синь вообще не предавал его. Но, видимо, в душе остался какой-то осколок боли. Он относится к ним как к друзьям. Он готов прийти им на помощь в любой момент, но подсознание сказало за него. Ему было почему-то даже обидно. Особенно за Фэн Синя. Почему? Он мог найти ответ, даже больше, он знал его, но это было такой детской глупостью, что ему было стыдно. В глубине души он считал, что Фэн Синь не должен был соглашаться с его решением и продолжать приходить! Ну разве не идиотизм? Сам сказал до свидание, сам обиделся? Разве так можно поступать? - Прости, Фэн Синь, дай мне еще немного времени справится с этим. Конечно, ты никакой не бывший, а самый настоящий друг, - прошептал он. Тем временем ему пришло сообщение. - Ты знаешь, я опасаюсь этого сталкера… Но он оставил мне свой телефон… Как раз, чтобы я не волновался. Прости, ты, наверное, считаешь меня слабаком и идиотом? Что я поверил из-за такой мелочи? Что на это было отвечать тоже было непонятно. - Все нормально, Фэн Синь. Се Лянь не стал продолжать. Все, что он сделает, это нормально. Се Лянь закрыл лицо руками, ему резко стало плохо от навалившейся мысли. Мессенджер закрылся от случайного движения руки, открылся новый фон. Глядя на Сань Лана, Се Лянь выдохнул. Он никого не предает, верно? Верно же? С улыбкой проведя пальцем по его лицу, он вдруг подпрыгнул. Он обещал друзьям, что у Сань Лана два глаза, и он никакой не Хуа Чэн, но теперь стоило и самому почитать про таинственного лаобана Призрачного города. Се Лянь сел за компьютер. Великим айтишником ему, конечно, было не стать, но ему казалось, что от времени он точно не отстал! Актер не имеет права отставать от времени, иначе ему даже о минимальной популярности можно не мечтать. Про Хуа Чэна информация была, было ее не так уж мало, правда, была ли она достоверной? И ни одной фотки. Даже описания разнились так критично, что Се Лянь невольно усмехнулся. - Красива, как фотомодель? – ну уж Фэн Синь с Му Цином вряд ли ошибались настолько критично, у них наверняка были основания полагать, кто перед ним. Но все сходились в том, что у него красные одежды, длинные волосы, и один глаз закрыт повязкой, что он не расстается со своим зонтом даже в солнечную погоду… Се Лянь читал дальше и невольно прикусил губу. Он догадывался, как мог Собиратель цветов под кровавым дождем получить свое прозвище, но… Это просто так висит в интернете, но полиция так ничего и не сделала? Не смогла проверить? Ей запретили проверять? - Как же это было опасно… Зачем ты в это полез… Се Лянь какое-то время не читал, погруженный в мысли. Те, кто были убиты, действительно заслуживали смерти. Но эти люди были безумно опасны! В статье говорилось, что он сделал это в одиночку. И только потом стал собирать своих людей. Все убитые были криминальные авторитеты, торговцы наркотиками, оружием и людьми. Хуа Чэну приглянулась эта территория, и он занял ее, уничтожив всех, кто существовал на ней против правил общества и против правил, которые установил Хуа Чэн. Се Лянь потер точку между бровями. Перед глазами возник момент, когда Сань Лан сделал шаг в пропасть, чтобы одному разобраться с проблемами. И те наводящие вопросы, которые он истолковал по-своему, думая про У Мина. Се Лянь со вздохом начал смотреть и на другие имена. Они не имели отношения к обычным преступникам в понятии простых людей. Это были разного рода депутаты, которые вряд ли заслуживали именно смерти с точки зрения того же законодательства. Эти имена показались Се Ляню смутно знакомыми, но в этот момент Фэн Синь набрал код от его квартиры и вошел, пришлось резко сворачиваться. - Ты еще не собрался? - Да нет, я почти все. Фэн Синь с легкой завистью уставился на Се Ляня, действительно надел пиджак, даже поверх майки, и прекрасен. Хотя сам Се Лянь вообще никогда так не считал. Конечно, для рекламы и дорам визажисты создавали образ, но вообще эти люди – отдельная головная боль Фэн Синя. С тех пор, как появился этот сталкер У Мин, ему ни разу не удалось выбрать их для Се Ляня. У Мин всегда ставил своих людей. В основном с Се Лянем работала Лань Чан. Сама она была раскрашена так, что страшно было смотреть, но вот визажистом была отличным. Фэн Синь догадывался, что имидж ей нашептывает на ухо сам У Мин, было неприятно признавать, но вкусом тот обладал отменным. Это сквозило во всех мелочах, во всем к чему он прикасался и изменял. Фэн Синю безумно не нравилась эта ситуация, в любой момент она могла выйти из-под контроля. Пока они шли к машине, Фэн Синь вздрогнул, вспоминая. У Мин разбил все бутылки, все флаконы. Он был в безумной ярости, но никто из охраны даже не дернулся! Даже не попытался ничего сделать. - Вычистить тут все до прихода гэ-гэ, - приказал он какому-то шустрому мальцу и тот бросился исполнять. На него же уставились таким взглядом, что Фэн Синь полностью растерялся. Гримерка была приведена в порядок, Се Лянь ничего не заметил. Пока Фэн Синь подслушивал и подглядывал под дверью, он увидел, как Се Лянь радостно здоровается с У Мином, а тот представляет ему Лань Чан, а потом начинает рассказывать все о средствах, которые будут использоваться и какие ни в коем случае нельзя. Он рассказывал все, в том числе, как надо проверять бутылки даже с фирменными и проверенными средствами. На памяти Фэн Синя это была единственная лекция по безопасности, которую Се Лянь слушал внимательно и до конца. Се Лянь благодарил У Мина, а Фэн Синь скрипел зубами, глядя, как У Мин гладит пальцами в черных перчатках руку Се Ляня, гладит совсем невесомо, отчего почему-то менеджер бесился только больше. Это было как вдыхать аромат блюда, перед тем как наброситься и съесть. - Не косяч. Будь уже внимательнее, - строго сказали Фэн Синю, когда У Мин вышел, а того еще трясло. С того момента прошло уже немало времени, больше полгода, наверное, месяцев восемь или девять, проблем с косметическими средствами не было никаких. Лань Чан тоже работала умело. Фэн Синь, может, и любил накручивать, но интуиция у него работала тоже неплохо. Ему казалось, что все происходящее сейчас не спроста. Не будет какой-то сталкер ждать так долго. Не спроста объявился этот Сань Лан, так легко и непринужденно оставшийся с ночевкой… Фэн Синю было страшно за Се Ляня, он не представлял, как защитить его от этого человека. Мысль, что Сань Лан на самом деле Хуа Чэн не желала уходить. Раз так, то почти каждый день окучивает Се Ляня Собиратель цветов под кровавым дождем? Ситуация более чем патовая. И безумный ловкий сталкер это плохо, но человек с огромной властью и силой, который решил поиграться с красивым актером? Такой человек, который мановением пальца сможет лишить Се Ляня всего, стоит тому сделать что-то не так, как тому хочется? - Что с тобой? - Скажи мне честно… У Мин же остался у тебя на ночь? Се Лянь не ответил, но то, что на щеках появился румянец, было ответом вместо слов. - Се Лянь! Се Лянь… Его друг смотрел в сторону машины. - Ты что, спишь со всеми подряд? – тот вздрогнул, совсем не ожидая такого вопроса, поэтому с удивлением и обидой повернулся обратно к Фэн Синю. - Какими еще всеми подряд? У меня никто кроме У Мина никогда не ночевал, и никогда мы ничего та…кого… - Се Лянь резко замолк, поняв, что его провели, как ребенка, и уселся в машину, хлопнув дверью. - Прости, - пробормотал Фэн Синь, садясь на водительское сиденье. Се Лянь никому не позволит даже за руку взять просто так, его всегда напрягает, когда кто-то даже стоит ближе, чем надо. И только этому У Мину он позволяет быть так близко. И с его ответом одной загадкой меньше. У Мин это и есть Сань Лан. Фэн Синю было плохо. Он был уверен, что прав. У Мин и есть Хуа Чэн. Менеджер прекрасно помнил, как в больнице перед У Мином “пытались не стелиться”, когда он надевал маску. Но обычным врачам было тяжело войти в образ и поддержать чужую непонятную игру. И, конечно, не какому-то владельцу бара на окраине Призрачного города так себя вести. Се Лянь обеспокоенно смотрел на Фэн Синя. - Мы правда… мы ничего, Фэн Синь… Разве это проблема? – Се Лянь так тяжело выдохнул, отвернувшись от него. Что он мог сказать? Он хотел утешить Фэн Синя, но не мог. И врать себе он тоже не мог. Да, они ничего не сделали, но от вида Сань Лана у него буквально подгибаются коленки! В этом признаться даже самому себе трудно! - Нет, прости за эту ловушку. Я знаю, ты никогда бы не предал другого человека. Фэн Синь говорил искреннее, и очень удивился, когда Се Лянь вдруг сжал руки вместе, поджав губу, а сам уставился вниз с таким видом, будто слова пришлись точно в цель. Но они уже опаздывали, пришлось ехать. Се Лянь молчал всю дорогу. Совершенно неподходящее настроение для переговоров по рекламе. Фэн Синь чувствовал себя неловко. Ему казалось, что он обидел друга куда сильнее, чем сам ожидал. Но не очень понимал, как так вышло. Казалось, что больше задели его последние слова, самые, как раз, нормальные. Се Лянь улыбнулся ему, выходя из машины. Но Фэн Синь, знавший его с детства, знавший его как непревзойденного актера, прекрасно понимал, что тот просто играет роль, полностью закрывшись от него и всей этой ситуации. Переговоры, скорее всего, пройдут прекрасно, но… Ситуацию надо как-то прояснить, иначе будет только хуже. Все три рекламы они собирались обсуждать в один день, так что расписание было довольно жестким. Итак, обсуждение началось. Фэн Синь опытным взглядом заметил, что директор агентства настроен очень решительно. Сама реклама очень подходила Се Ляню, но, когда Фэн Синь начал проглядывать сценарий, он понял, что тот изменен! Его руки вздрогнули. - Мы так не договаривались, - строго сказал Фэн Синь. - Да будет вам. Это такие мелочи. Ведь это же реклама шампуня… - попытались его убедить. Фэн Синь же тем временем показал Се Ляню изменения в сценарии. Се Лянь неловко улыбнулся. И директор продолжил давить. - Это же просто сцена в душе, вот по пояс же… Фэн Синь видел, как дернулся один из четырех шкафов, что стояли в комнате. Вроде просто коснулся наушника в ухе, но было что-то в этом простом движении не так. Се Лянь отложил сценарий в сторону. - Нет. Вы сами знаете, что с моей длиной волос не получится, как вы говорите. А значит, вы сделаете иначе. И это не вариант. - Но… - Я не хочу, - а потом Се Лянь провел пальцами по черному экрану телефона, на губах его появилась нежная улыбка. – Он будет против. Фэн Синь был абсолютно точно уверен, что вторая часть фразы не про него, но директор, конечно, смотрел только на менеджера, быстро переключившись. Конечно, У Мин будет против! Он никогда не позволял Се Ляню хоть сколько-то оголяться. - Пройдемте, - склонился к Се Ляню охранник, предлагая выйти. Директор был крайне недоволен подобным самоуправством. Едва не начал заикаться. Но охранник со всем почтением, склоняясь в поклоне и придерживая дверь, отпустил их восвояси. Фэн Синь слышал какое-то время, как пылит директор. А потом все резко стихло. - Я понял. Все понял! – этот выкрик Фэн Синь услышал, когда они были в конце коридора, и уже подошли к лифтам. Се Лянь не слышал, он все еще был в тех же мыслях, что и до переговоров. А Фэн Синь чего-то подобного ожидал, поэтому прислушивался. Фэн Синь невольно вздохнул. Этот контроль уже не уровень сталкер. Это куда выше. Директор вытирал пот со лба платочком, а когда охранник убрал телефон и вышел, невольно разразился ругательствами. - Се Лянь мог бы и сразу сказать, кто именно ему не разрешит такую рекламу! Я же не самоубийца предлагать так сниматься… Директор замолк, говорить вслух это, пожалуй, не стоило. У лаобана Призрачного города уши есть везде. Не только в Призрачном городе. Ходили слухи, что если что-то не так сказать про таинственного “старшего дядюшку”, то можно и головы лишиться*, причем, в прямом смысле. Они подошли к машине, и Се Лянь повернулся к Фэн Синю. - Ты действительно думаешь, что я не имею право на любовь? – вопрос был настолько неожиданным, что Фэн Синь замер с приоткрытым ртом. - Почему? Се Лянь мучил пальцы, но не мог сказать. Кажется, ему было очень стыдно. - Если я… Если я любил кого-то… Я больше не могу любить другого? Фэн Синь медленно постиг логику всего произошедшего. Он-то говорил совсем о другом, а внезапно задел больную точку. Он не помнил, чтобы Се Лянь кого-то любил, с кем-то встречался все это время. Им, откровенно говоря, все время было не до того. Но раз он сам так говорит… - Люби. Никакая любовь не вечна. Ответ был не верным. Фэн Синь чувствовал, что все его попытки сегодня утешить Се Ляня делают только хуже. Се Лянь отвернулся. Эти новые чувства были невыносимо сильными, настолько, что весь мир вокруг не имел значения. Но мысли о первой любви тоже вернулись. Они, оказывается, еще жили. Они стали нежными, далекими, воздушными, от того может особенно дорогими. - Прости. Я имел ввиду, что ты имеешь право быть счастлив. И тот человек, если действительно тебя любил, поймет. Те, кто любят, способны понять абсолютно все. Фэн Синь увидел, как напряженные плечи Се Ляня расслабились. Кажется, в этот раз он высказался удачно! - У нас мало времени, поехали дальше. Следующее обсуждение оказалось очень утомительным. Они столько всего обсудили, но ни к чему не пришли. В целом реклама могла выйти неплохой, но… Фэн Синь испытывал смутное беспокойство, сжимая каталог в руках. Взгляд директора агентства Фэн Синю откровенно не нравился. Тот едва ли не потирал руки. Да, одежда, что была выбрана в каталоге и отмечена галочкой, была стильной и подходящей Се Ляню. Это был не какой-то абстрактный футуристический показ мод, это была съемка одежды с целью продажи реальным людям в дорогих бутиках. Так что никакого вычурного вкуса, каких-нибудь перьев и прочих деталей, но что-то напрягало Фэн Синя. - Что ты думаешь? Се Лянь слабо улыбнулся. - Я соглашусь, но… - Но? - Какого числа съемка? Директор ответил ему. Глазенки у него радостно загорелись, очевидно, он уже считал прибыль. Се Лянь же разблокировал телефон. И настрочил какое-то сообщение. Фэн Синь выдохнул, а потом пожурил себя. Надо же, он и сам думал, не спросить ли совета у У Мина, соглашаться или нет… Фэн Синь замер, ему казалось, что-то такое было в прошлом, только наоборот? Кто-то советовался с ним? По поводу Се Ляня? Се Лянь тем временем улыбался, совершенно забыв о них, и с увлечением переписываясь. Фэн Синь хотел подглядеть, но тот, конечно, тут же среагировал. Потрясающее боковое зрение. - Мы подпишем контракт. Директор хлопнул в ладоши, тут же протягивая ручки. Когда они вышли, Фэн Синь не удержался, чтобы не спросить, что ответил У Мин. Се Лянь вздохнул. - Что он не стал бы соглашаться. Но в самой рекламе проблем нет. Он будет со мной весь день. - Странный ответ, - но Фэн Синь понимал, что чувствует похожее. Что-то все равно не то. Обсуждение последней рекламы их окончательно утомило, но съемка там была короткая. - Я могу рекламировать это, но не могу наносить их на лицо. - Почему? - Я пользуюсь другими марками. - Это так принципиально? - Да. Я держу обещания. - Хорошо. Этот контракт они тоже подписали. Хоть это был тяжелый разговор, Се Ляню он понравился больше всего. Человек перед ним был совершенно адекватен, в комнате был всего один охранник, который залипал в телефоне. Было спокойно. Когда они вышли из здания было уже темно. - Прошу Вас! – человек склонился в поклоне, но машина была не Фэн Синя. - Вы же не думаете, что он поедет один? - Конечно нет. Я отвезу господина Се Ляня, потом Вас. - А моя машина… - Мы уже отогнали ее к вашему дому. Бровь Фэн Синя дернулась. Вот это уровень! Чужую машину просто взяли и отогнали. Или они ее на эвакуаторе тупо увезли? Се Лянь же ковырялся в телефоне. - Можно ехать, это человек У Мина. Инь Юй слегка удивился, но не показал вида. Он давно не слышал, чтобы кто-то из творческих людей называл лаобана именно так. - Садитесь, господин Фэн Синь слишком устал, чтобы вести машину. Спорить особо смысла не было. Усевшись в машину, он спустя буквально минут пять едва не задремал. Решение не садится за руль было очень правильным! - Фэн Синь не спи, - попросил Се Лянь. - Хорошо, прости. Лег тебе на плечо? - Да… - Извини. ** На улице было темно, но вечер был не такой уж поздний. Оставшись один в квартире, Се Лянь перекусил на скорую руку, а потом, подумав, полез на антресоль. Там тоже складировались не просто нечто не нужное, а прошлое. На самом деле там было совсем мало всего, то, что осталось от прошлой жизни. Достав пыльную коробку и чуть не упав при этом со стула, потому что резко начал чихать, Се Лянь уселся на пол, поставив коробку перед собой. Все эти вещи были ему безумно дороги, и кроме как для него и У Мина ни для кого больше не имели никакого значения. Он разглядывал сертификаты, которые получал У Мин, десятки рекомендаций в университеты… Небольшие поделки из дерева, что делал У Мин. Были среди них очень тонко вырезанные мечи, мельчайшая прорисовка деталек которых поражала воображение. Был среди поделок маленький храм, что помещался на ладони, но был как настоящий. У Мин собирался украсить его золотой фольгой, но так и не успел… Он нежно прикасался к каждой вещи, с которой его связывали воспоминания, чувствуя и грусть, и боль, но все равно улыбался, не замечая, что едва сдерживает слезы. Наконец, он нашел, что искал. Единственную фотографию. У Мин никогда не разрешал его фотографировать, даже вместе, упрямо отказывался, говоря, что он слишком страшный для фото. Но тогда ему было семь, сфоткаться заставила медсестра. Удивительно, но именно эта фотография пережила все события, что случились потом. Так получилось случайно. Се Лянь не смог ее забрать, и она так и лежала в столе у медсестры несколько месяцев. Когда Се Лянь устроился в новом жилье, в цоколе, он резко вспомнил про нее. У Мину он ее никогда не показывал, боясь, что тот порвет ее. На него смотрел счастливый, несмотря ни на что, мальчишка. Его два глаза действительно отличались. У него была частичная гетерохромия. Чаще всего в этом случае один сектор глаза имеет другой цвет, но у него три сектора имели другой цвет, в сочетании с синим, глаз казался магическим! Будто им можно заколдовать кого угодно. В нем можно было увидеть рассвет, можно закат, можно целую иную галактику! Смотря под каким углом смотреть. Это Се Лянь видел не по фото, а реальности. Он любил смотреть на этот глаз, но ничего не говорил, только повторял, что У Мин самый красивый, когда тот приходил весь в синяках после школы, рассказывая, как его там называют. Он действительно считал себя страшным. У Се Ляня это просто не укладывалось в голове. Он был так прекрасен! Се Лянь вздохнул. Он очень напоминал Сань Лана. Прошло больше десяти лет, как он видел настоящего У Мина в последний раз, если бы он видел его взрослым, они были бы похожи с Сань Ланом, или он просто принимает желаемое за действительное? Может Сань Лан и понравился из-за похожей внешности? Но Се Лянь ударил себя по щекам, краснея. Зачем издеваться над собой? Ему понравился У Мин, лица которого он не видел, за свои действия, свой характер. Кто же знал, что он еще окажется настолько красив? В этот момент зазвонил телефон. - Что ты делаешь завтра? – это был видео звонок. Сань Лан был внутри какой-то оранжереи. Там порхали десятки бабочек, даже на нем сидело пару десятков! Сейчас он походил на какого-то темного эльфа из художественной литературы! Что и говорить, Сань Лан был фантастически прекрасен. - Гэ-гэ… Ты что, плакал? - Вроде нет! – Се Лянь принялся вытирать лицо, но то было сухим. Отблеск слез можно было заметить только в глазах. У Мин уже привычно внимателен. – Нет! Се Лянь улыбнулся Сань Лану. - Это место так красиво… Ты покажешь мне его? Ты здесь выращиваешь бабочек? Сань Лан кивнул, было видно, что он слегка задумался, улыбается, но смотрит вниз. - Я покажу тебе его в самом скором времени, - решился Сань Лан. Се Лянь с трудом подавил желание поцеловать телефон. Конечно, хотелось все бросить и бежать обнимать, уж очень выразительное было лицо у Сань Лана, и нежность, и надежда, и тревога, и сомнения… - Больше не плачь. Пойдем завтра выбирать пианино? Се Лянь захлопал бы в ладоши, если бы не держал в руках телефон. Они говорили еще долго, потому что с ним можно было говорить бесконечно. Се Лянь не помнил момента, когда он заснул, скорее всего, так и не отключив телефон. В тот момент ему снился прекрасный сон. Он весь промок, заблудился в лесу, а дождь становился только сильнее. О съемках можно уже было забыть, тут бы выбраться для начала к людям. В этот момент он оказался под зонтом. Ему протянули руку. - Не смотри, - попросили его, когда он хотел глянуть вверх. – Идем… Се Лянь коснулся рукой его руки, и его повели. Под звук капель дождя, преображался мир. Вокруг них летали прекрасные полупрозрачные, но будто светящиеся белым бабочки. - Они единственные не боятся дождя. Не пугает? - Восхищен, - искренне ответил Се Лянь. - Как придешь, обязательно переоденься, чтобы не простудиться. Се Лянь с восторгом смотрел вокруг. Ему так хотелось посмотреть на того, кто вел его, кто накинул на плечи теплый плащ, вокруг кого порхают эти прекрасные создания… Именно так он впервые встретил У Мина. И когда споткнулся на площадке, хватаясь за его руки, был безумно рад новой встрече. - Гэ-гэ… спокойной ночи. - Спокойной, А-Мин… - прошептал Се Лянь, сквозь сон, даже не зная, какую бурю эмоций вызвал в сердце Хозяина Призрачного города. Хуа Чэн ничего не мог сказать, просто отключив телефон. Он был рад и несчастен одновременно. - Ты еще любишь этого слабака и предателя, гэ-гэ? Хуа Чэн мог ненавидеть себя сколько угодно, все равно в глубине души он был счастлив. Бабочка села на его палец, а он внимательно смотрел на нее. - Что делать? - Выбирать пианино? – предложил голос позади него. - Пришел пожрать, сиди ешь, не выдвигай умных сентенций. - Уже съел все что можно. - Еще закажи. У тебя уже такой долг, что ты мой должник на две вечности вперед. Они невольно улыбнулись друг другу, синхронно приподнимая бровь. - Я все отдам, как обычно, ты же знаешь. - Я все прекрасно знаю. Но вслух они не сказали ничего. Судьба, построенная на крови, связала не хуже родства души. У них были близкие цели, у них была такая похожая месть… И оба они были далеко не слабы. - А-Сюань? - М? - Какое брать? - Погоди, еще сравниваю. - Есть и смотреть в ноут вредно. - У меня два глаза. - Заткнись уже, ненасытная утроба. Хуа Чэн уселся рядом, но в процесс не вмешивался, наблюдая за бабочками. Их обоих за глаза называли непревзойденными. Считалось, что Собиратель цветов под кровавым дождем и Черная вода – Хэ Сюань не друзья, и не враги, ловко разделили свои владения, чтобы не мешать друг другу. Никто не знал, как было на самом деле. Хуа Чэн считал, что они просто союзники, но оба понимали, что будь это так, Хэ Сюань не выбирал бы среди ночи пианино, хотя и не за бесплатно. Сань Лан не считал, что нарушает свое обещание. Он выберет для гэ-гэ лучшее из того лучшего, что отберет Хэ Сюань. Но настоящим обещанием для него был классический рояль. Когда он ребенком обещал гэ-гэ пианино, он на самом деле думал о роскошном рояле. Все остальное его волновало лишь потому что тоже казалось гэ-гэ. Вот рояль он выберет сам от начала и до конца. Даже если придется покупать этот рояль десяток раз, пока он не найдет идеал. - Как глаз? - Еще болит. - … - Да постригу я ногти, отвали! Хуа Чэн отвернулся, глядя вдаль. За эти десять лет один друг – тоже редкость. Обычно жизнь не оставляет от дружбы и следа. Интересно, когда они оба отомстят, они останутся друзьями? - Все, я закончил. Выбирай!