N’aen aedwiim, me tearth

ПРОЛОГ. Солнце палило ярко и безжалостно, но даже сегодня его лучи не смогли пробиться сквозь густую листву исполинских деревьев. В этой части леса было не только темно, но и настолько глухо, что если бы заблудившийся путник ища подмоги часами голосил, надрывая грудь, его бы услышали только в радиусе 20 шагов. Местность проглатывала посторонние звуки, давая позволение лишь тихим шелестам листьев и негромким трескам веток резонировать в их естественной среде. Затаились же в лесу довольно разные представители фауны. Здесь нашлось место как и сравнительно мирным существам — например, ежам, кроликам, и даже лисицам, так и менее безобидным особям. Среди хищных накеров, кровожадных эндриаг, прожорливых утопцев и других свирепых обитателей леса, которыми люди пугают своих непослушных отпрысков, довольно часто фигурировали ещё и белки. С тех пор, как печально известный отряд скоя’таэлей стал набирать обратную популярность среди жителей Континента, никто уже не ассоциировал этих грызунов с чем-то славным и очаровательным. Ведь репутацию отряд себе заработал не словами, а действиями. Одна кровопролитная война за другой, одна жестокая битва за другой, тысяча потерянных жизней, а затем и тысяча возмездий, и вот, спустя декады и столетия воспринимать иначе их уже невозможно. Единственный выход у людей - только гнать их подальше в глубь леса, убивать пособников и на всякий случай, люто презирать весь их род. Несмотря на комплексный, но очевидный сценарий взаимоотношений людей и скоя’таэлей, некоторым представителям всё же удаётся его неожиданно переписать. Вот и один скоя’таэль уже который час брёл в глубине леса в компании темноволосой барышни. Долгий путь держали они в привычной для этого лесного массива тишине. Но пройдя сквозь очередные обильные заросли, путники вдруг остановились перед большим поваленным деревом. Старый эльф уловил еле слышимый звон стали и звук натяжения тетивы. В тот момент к нему пришло осознание — они здесь уже не одни. — Кьеркегор! — закричал он. В самой чаще леса сухая отрывистая фраза отразилась особо гулким эхо. — Хайдеггер. Ответ последовал нескоро, но через пару мгновений к путникам уже приближалась группа вооружённых до зубов эльфийских головорезов. Первым подоспел рослый, с тёмными и задвинутыми за уши волосами. Подойдя поближе, он жестом указал остальным следовать за ним. Вальяжным и широким шагом он миновал расстояние между собой и гостями. Через высокий воротник его мундира выглянула аккуратная узорчатая татуировка с лилиями. — Элеас? И давно ты командуешь целой группой? — С тех пор, как ты ушёл, Седрик. Два скоя’таэля скрестили взгляды. Спокойный, но уверенный взор против дерзкого и своенравного. Раньше они были близки, ведь пользуясь правами старшего, Седрик успел многому обучить Элеаса. Они вместе охотились, вместе тренировались, вместе делили хлеб и кров. Но с момента, как Седрик покинул отряд прошло много времени и врознь каждый из них уже успел повидать разное. Так что теперь, друг на друга смотрели не два близких товарища, а незнакомцы. Элеас пристально рассматривал и его спутницу, как музейный экспонат, пока не решил, что пришло время «обрадовать» старого эльфа новостью. — En'ca digne. Iorveth a’te voerle, — Элеас зловеще ухмыльнулся себе под нос, предвкушая эту встречу. КОНЕЦ ПРОЛОГА. *** Откинув тяжёлый полог шатра, мы с Седриком переглянулись между собой и осторожно вошли внутрь. Убранство помещения сразу же закричало мне о том, что здесь обитает кто-то весьма опасный. На столе, который стоял прямо посередине палатки, кроме карты, помеченной в некоторых местах крестиками, были аккуратно сложены несколько видов ножей с кожаной рукоятью, массивный арбалет, пара изящных стальных мечей, вычищенных до блеска и двуручные топоры. Над всем этим богатством стоял, склонившись, высокий, широкоплечий эльф: одной рукой держась за мундштук, другой он расчерчивал новые крестики на карте. Седрику этот облик был отлично знаком. Я, в свою очередь, с изумлением начала разглядывать незнакомца с ног до головы. Первым делом я обратила внимание на его мундир: штопанная в одном месте кольчуга доходила только до середины бедра, а воротник рубашки и вовсе расходился под ней, открывая для обозрения сильную шею. Мне показалось, что для преступника, за которым охотится пол-Континента, немного опрометчиво, и может, даже слишком самоуверенно носить такой минимум доспехов. Далее, я перевела внимание на оружие, которое эльф с собой носит и сразу поняла — врасплох его вряд ли застанут. Вертикально к груди были застёгнуты два коротких ножа, пара изогнутых мечей болталась на поясе с обеих сторон, а за спиной висел особый лук с двойными плечами. Взглянув наверх, я впервые столкнулась глазами с эльфом. Правую сторону его лица прикрывал карминовый платок, перевязанный кожаным ремнём. Под ним спускался фиолетово-бордовый шрам: он шёл от его носа, разворачивался на скуле и доходил до верхней губы. Несмотря на неисправимо изуродованную внешность, красивые эльфийские черты давали о себе знать: заострённые уши, светлая кожа, очерченные скулы, миндалевидный изумрудный глаз. Признаться, я бы и дальше изучала внешность эльфа, пока мои мысли не перебили. — Беглый дезертир и жалкая dh’oine. Кого только не приходится принимать, заключая договор с ведьмаком, — усмехнулся эльф, блеснув белоснежными зубами. — Я не останусь здесь, Иорвет. Я пришёл лишь для того, чтобы привести сюда девушку в целости и сохранности. Командир сопроводил меня надменным взглядом. — Ты так славно позаботился о девчонке dh’oine, в то время как твои сородичи гибнут сотнями от рук людей. Как ты себя оправдываешь? — стальной голос эхом раздался по шатру. Тот, кто смеет задавать такие острые вопросы должен был иметь большой опыт в этом деле. — Я давно решил, что не буду лезть в эту резню. — Защиту жизни и чести своих братьев ты называешь резней? — эльф выдержал драматическую паузу. — А что ты сделаешь, если я пущу в неё стрелу, — он указал на меня кивком. — Тоже решишь, что ты не при делах? — Не трогай её. Хочешь наказать меня, я не буду сопротивляться. Но девушка тут не причем. — Одним dh'oine больше, одним меньше. Какая мне разница? «Мне срочно нужно было вмешаться в разговор». — Может быть разница в том, что меня убить ты не посмеешь? — я ощутила прилив злости от того, что при первой же встрече он собрался играть моей жизнью. Геральт предупреждал, что он себе на уме, но таких особ я уже встречала. Если с самого начала не показать свои коготки, они будут вечно тешить своё эго твоей кротостью. Своим выпадом я переключила внимание эльфа на себя. — Значит все-таки говорить умеешь? Я уж было подумал, что можешь только таращиться. — Было бы на что смотреть. Очередной задира с раздутым самомнением. Эльф сузил единственный изумрудный глаз и подошёл на пару шагов ближе. — Я могу прямо сейчас вытащить нож и прирезать тебя, как скотину. — Только тронь меня и Геральт превратит тебя в коровью лепёшку, — гордость за то, что за меня есть кому заступиться буквально разрывала меня. — Думаешь, я не смогу представить это так, будто ты сама, по глупости напоролась на капкан? — он ехидно сверкнул звериным оскалом. Его глаз загорелся огоньком, точно он получал удовольствие от гипотетически возможной ситуации. — Геральт — не дурак. Он сумеет отличить подлое убийство от нелепой случайности. — Vatt'gern может и не идиот. Но ты точно не соображаешь, раз решила взять меня на слабо, bloede dh'oine. Наши глаза полыхнули в одночасье. Я, то ли от внезапной трусости (должна признаться, особо толстой кишкой я не отличаюсь, да и этот остроухий, кажется, говорит вполне серьезно), то ли от обиды, за оскорбление моей умственной деятельности, не нашла ничего лучше, как попытаться поднять свою ценность в глазах сего эльфа. — Я — самоотверженно помогаю Геральту, тебе и всему твоему отряду выйти на след Лето и поквитаться с ним за предательство. Именно я нашла на тюремной барке Киарана, подлечила его и узнала от него важную деталь об убийце королей. Именно благодаря мне ведьмак смог передать тебе сведения первостепенной важности. И именно благодаря мне ты стоишь сейчас здесь, а не валяешься где-то в лесу, падалью для накеров. Так что прежде чем угрожать, вспомни, что ты задолжал мне жизнь, Иорвет. Эльф не моргая, уставился на меня малахитовым глазом. Моя речь должна была прозвучать больше как оправдание и заставить эльфа проявить ко мне снисхождение за мои былые благие дела по отношению к нему. Но эффект был немного испорчен тем, что мой тон оказался выше ожидаемого, а чересчур высокомерный слог и вовсе ударил эльфа под дых. Я трижды успела пожалеть о том, что не уследила за своей хлеборезкой, когда заметила, что единственное око эльфа странно задёргалось. За время, равное лишь одному морганию века, эльфийская рука успела схватится за моё горло со страшной силой и приподнять меня на один уровень с его, искажённым яростью, лицом. Мне только и оставалось, что ответом вцепиться ему обеими руками в перчатку и попытаться ослабить хватку. Но попытки мои были тщетны — рука эльфа намертво застыла на моей шее. — Если ещё хоть раз я услышу от тебя подобный упрёк, то не посмотрю ни на договор с ведьмаком, ни на историю о деве-спасительнице. Знаешь, что я сделаю? Я намажу тебе лицо мёдом и положу в муравейник, и ты будешь выть так громко, что услышат даже всадники бурь, — полушёпотом, но вполне толково доложил он мне о положении вещей и иерархии в нашей компании. «А про муравейник, я где-то уже слышала». Он выпустил меня, наконец разжав пальцы и я повалилась на пол, как грузное пальто с вешалки. Жадно глотая воздух, я пыталась отдышаться, пока кислород сжигал мои лёгкие. За то время, когда я приходила в себя после славного урока «Кто кем командует и кто тут главный», командир эльфов успел отдать приказ другим членам отряда. Он велел выпроводить Седрика за пределы лагеря и проверить, не было ли за нами слежки. Я выдохнула, услышав, что Иорвет не собирается вершить правосудие над бывшим скоя'таэлем. И хотя причины столь благосклонного решения в пользу старого эльфа от любителя поскандалить и поугрожать другим я не понимала, но была рада, что Седрик снова будет в относительной безопасности вдали от этого осиного улья. Жаль только то, что мне придётся в нём крутиться и судя по всему, даже выживать. Но Геральт велел побыть тут, пока он вместе с этим остроухим садистом не придумают план, по которому можно будет отследить Лето, вытащить Трисс и отправиться в Верген за лучшей жизнью. Благо, есть договор, по которому Иорвету предписано не наезжать на меня и сохранить в целости до возвращения ведьмака. Видимо в договоре не указано, что душить и запугивать гостя тоже не позволительно, но я не сильно удивилась нападкам эльфа. Геральт как-то предупредил, что он не самый тактичный представитель Aen Seidhe и бывает немного горяч на голову. Поэтому, взяв себя в руки, я встала, смахнула пылинки с одежды и, как ни в чем не бывало, вновь приняла невозмутимое выражение лица. Эльф сидел на стуле, поставив локти на широко расставленные колени и согнувшись, занимался каким-то кропотливым делом. Он поднял взгляд на меня и указал в сторону двери. Увидев, что под кропотливым делом имелось ввиду натирание до зеркального блеска обоюдоострых ножей, я поспешила ретироваться. «Не хватало еще получить кинжалом в печень! Не сегодня, о безжалостный командир!»