Dear

      В детстве я даже не представляла, что бывают книжные магазины, в которых можно потеряться. В моем родном городе и книжных-то как таковых не было. Так, закутки с ручками-тетрадками и рядами Донцовой. Наверное, прямо перед самым нашим переездом открыли один такой вполне себе «магазин» где я скупала все подростковые романы. Помню, как засиживалась с ними до ночи, а потом еще парочку раз перечитывала. Так мне нравился этот идеальный мир, где самой большой проблемой для героини было отсутствие красивого платья для первого свидания.       В очередной раз потеряв связь с реальностью, оглядываю огромный зал с полками, который на самом деле всего лишь один этаж огромного здания настоящего Книжного в центре Лондона. В руках держу ту самую, которую так давно хотела. Хотя, на самом деле, не так уж и давно, просто за это время перевернулся мир. Мой уж точно.       Взгляд цепляется за знакомое фиолетовое пятно, которое оказывается той самой моей шапкой, засунутой в карман куртки. Он стоит у полок с литерой F и держит в руках именно то, про что я ему как-то рассказывала. Это были «Перекрестки» Франзена, которые я проглотила за рекордные сроки даже несмотря на всю мою заторможенность. Каждый раз он меня поражал своей способностью не просто слушать, но прислушиваться. По-моему, тогда он практически ничего не сказал, задавал только какие-то наводящие вопросы, чтобы хоть немного понять, что же меня так зацепило в романе. И было это чуть ли не месяц назад. Хотя, наверное, для него дни летят гораздо быстрее, с его-то режимом. Вижу его сосредоточенное лицо и глаза, которые бегают по раскрытым станицам. Никогда мне не везло на читающих мужчин, не думала, что это может быть так притягательно. Огромная книга в его руках уже не кажется такой уж увесистой и сразу появляется желание почувствовать его пальцы где-нибудь на себе. Замечаю, что он легонько ухмыляется, пытаюсь понять, в каком моменте книги он сейчас, что заставило его улыбнуться. Он убирает одну руку в карман, достает телефон, я не отрываю взгляда. Мне всегда нравилось смотреть на него. Чувствую, как в руке завибрировал уже мой телефон, как будто вырывая меня из лап ненормальной одержимости им. Смотрю на экран, затем на него.       «Да?»       «Я, конечно, дико извиняюсь, но ты пялишься на меня как сумасшедший гик» говорит он со своей этой неповторимой интонацией, чуть растягивая слова. Наконец, поворачивает голову в мою сторону и я вижу, как смеются его глаза. Я, сдерживая улыбку, закатываю глаза и пытаюсь сделать максимально недовольное лицо.       «О, Боже, какая шутка»       «Я не пытался даже! Мне показалось, что меня лазером прожигают, кто еще так может. Если тут только мы и еще полтора человека, которые очевидно заняты чем-то гораздо более интересным, чем протирать во мне дыру взглядом»       Демонстративно отключаю телефон, задираю подбородок и ухожу в другую сторону. Пытаюсь отвлечься на что-то, что стоит на той полке, за которую мне удалось спрятаться.       Внутри довольно тихо и тепло, в отличие от того, что творится снаружи. Несмотря на октябрь, здесь уже довольно морозно по вечерам. А мы слишком долго гуляли по музею. Вообще-то, я их не люблю, но это был новый опыт для меня бродить там не одной, а в компании. Он как всегда был довольно сдержан, иногда высказываясь по поводу той или иной работы. А я же снова зависла перед Ван Гогом. Надеюсь, он привык уже к этой моей дурацкой особенности отключаться от мира, когда я вижу то, что так люблю. Например, его. Иногда мне кажется, что я могла бы вечно смотреть на то, как он варит себе кофе, или выбирает носки, или читает свои сообщения в телефоне. Он не сразу замечает мой взгляд, но чаще всего это заканчивается чем-нибудь тактильным: погладить меня по той части тела, которая окажется ближе и если получится, то даже поцеловать. Иногда он спрашивает: «Что?» и я улыбаюсь кажется не только губами, а всей душой, и качаю головой.       В этот раз он тоже не стал ничего говорить, только взял меня за руку. А я, погруженная в свои мысли, почему-то расплакалась. Когда я видела картины Ван Гога это было мое нормальное желание, я была пропитана его историей насквозь и каждый раз как будто чувствовала его боль и счастье, когда видела этот плотный слой краски, сочные мазки и цвет. Цвет, который никто никогда уже не повторит. Мое сердце пело и страдало одновременно. Но я никогда не плакала. А тут. Как будто его присутствие меня переполнило и из меня вылилось все, что так долго хранилось и копилось. Вся боль одиночества, потери дома и близких. И все то счастье, которым он замазывал мои внутренние болезненные разрывы. Он почувствовал, что мое дыхание сбилось, отвел меня немного назад, отпустил мою руку, но только чтобы укрыть уже всю меня собой. Я уткнулась в прохладную ткань его куртки и тут же почувствовала, как через нее он отдает мне свое тепло. Его запах наконец заглушил все остальные, а это значило, что меня скоро накроет мягкой волной его нежности. Он немного гладил ладонью по спине и как будто качал. Потом опустился щекой к моему лбу, чуть покалывая мою кожу.       «С тобой все в порядке?»       Я покивала. Мне самой было странно все это, ведь никогда не была плаксой. Конечно, я не жила совсем без слез, но чтобы так вот, внезапно, никогда.       «Прости, я привлекаю внимание»       Я все время просила прощения, за все. Скорее всего боялась быть неудобной для него. Какие только дурацкие мысли не приходили ко мне в дни, когда мы расставались надолго. Я считала все это нереальным, считала, что так не бывает и это все закончится тогда, когда он устанет жить на два города, когда он устанет скрываться, когда он просто устанет разрываться между нами и работой. Ему я ничего не говорила. Только многозначительно молчала, отчего чувствовала себя еще большей дурой, понимая, что отношения это точно не про молчанку. А он был терпелив. Даже слишком, наверное. И тогда я думала, неужели любит? Или наоборот, совсем наоборот и ему просто не интересно?       «Если кто и привлечет сейчас ненужное внимание, так это я» выдохнул он. Я усмехнулась. Он снял с меня рюкзак, покопался в нем, достал салфетки и протянул их мне. Затем достал Полароид.       «Улыбнешься?»       Я удивленно посмотрела на него.       «Уверен, что это хороший кадр?»       «Без понятия, я ж не фотограф. Просто хочу запомнить этот момент»       Он сделал фото, убрал все обратно. И мы пошли дальше. Мне казалось, я никогда в жизни не испытывала большей любви.       И вот я опять зависаю, воспроизводя этот эпизод снова и снова в голове. Не замечаю, как он становится совсем рядом. Протягивает мне Франзена.       «Ты про этот роман говорила?»       Киваю. Поднимаю на него глаза.       «Я люблю тебя» вырываются из меня непонятно откуда взявшиеся слова.       Он удивленно ведет бровями вверх. Затем сводит их к переносице, от чего его морщинка между бровей становится еще глубже. Немного опускает голову, смотря как бы исподлобья, но в этом взгляде совсем не чувствуется ни осуждения, ни критики, ничего, чего я так боялась. Едва заметно кивает.       «Я знаю»