Паноптикум

Уже десятую минуту Наоми перебинтовывает покрывшуюся бордовой коркой рану. Снова перевязывает, неосознанно стараясь оттянуть очередную череду убийств сегодня. Она поздно встала. Рей давно ушёл, а Рюк вернулся от соседей и уже успел съесть все оставшиеся яблоки. Свет вставшего солнца заливал пол комнаты и падал холодными лучами на измученное лицо. Наоми старалась как можно дольше не открывать глаза и не давать мозгу осознать, в каком положении она сейчас находится. Но минуты текли, пришлось покинуть пружинящий диван и начать череду привычных утренних дел, чтобы плавно подойти к вечеру и сесть за кухонный стол с подготовленным списком имён и тетрадью. Она переводит взгляд с экрана компьютера на листы в линейку и неуверенно мнётся. Возможно, сегодня она может позволить себе сохранить всех живыми. Наоми медленно закрывает тетрадь, сидит пару минут, а после резко раскрывает и рваными движениями записывает имена. Почва для подозрений всё ещё слишком свежа, а ей нужно оставлять разум, уже бьющийся на грани истерики, холодным. Ещё пару дней она будет прекращать биения сердец, а после сможет успокоить ритм своего и вздохнуть поглубже. Наоми сидит неподвижно, оглядывает новую исписаную страницу. Медленно встаёт и подходит к окну. Уже темнеет. Ощущение неправильности не покидает с самого пробуждения, кусок дня пропал во сне. Ещё пару часов томительного бездействия проходят в тишине, но наконец к ней приходит звонок с незнакомого, скорее всего, рекламного, номера. Она берёт трубку, но номер сбрасывают. Наоми в растерянности смотрит на цифры на экране. Единственное, что оставил ей звонивший. Значит, шифр в них. Слегка поразмыслив, Наоми находит место на картах Токио. На машине она добирается до широких каменных ступеней отеля. Наоми проходит внутрь, на входе говорит, что у неё приглашение в определённый номер. Снова тишина коридора. Она прислушивается, но за нужной дверью не слышно разговора. Сомнения начинают прорастать с новой силой, не ошиблась ли она в истолковании звонка. Проверяет телефон. Пусто, ни одного нового сообщения. Она решает постучать тихонько, если что, просто скажет, что ошиблась номером. Но на стук нет ответа. Глубоко вдохнув, Наоми наконец осторожно приоткрывает дверь и видит скудно обставленную светлую комнату. Сквозь панорамные окна можно наблюдать за мерцающими высотками Токио. За широким столом сидит знакомая скрюченая фигура. L усердно чертит что-то на столе. — Здравствуй, Рюдзаки, я, наверно, пришла раньше положенного? — Нет, проходи. Он отрывает взгляд от поверхности стола и смотрит на Наоми. Она проходит и аккуратно садится напротив. — Это семья Итиро Оямы. Его коллеги по работе и пара знакомых, о которых удалось узнать. Но это лишь ближайший круг человека. За жизнь его по имени узнали множество людей, так что вспомнить мог и давний одноклассник, и случайный пациент… Он, кстати, работал врачом. Нужно проверить сперва тех людей, о которых удалось узнать. — Да. Наоми берет чёрный маркер и зачёркивает трёхлетнюю дочь Итиро. У него есть ещё вторая, старшеклассница. И ещё множество людей, которых придётся каким-то образом проверять. Казавшаяся многообещающей зацепка постепенно начинает размываться. — Видимо, нам придётся проверять каждого. — Да, я дам эту задачу остальным членам группы. Также мы подключим к этому делу агентов ФБР. В том числе твоего жениха. Мы же тем временем займёмся первым Кирой. Наоми едва сдерживается, чтобы не нахмуриться. — Какие есть предположения? — Их нет. Взгляд L чуть не заставляет Наоми поёжиться. — Неужели совсем? Странное напряжение нагревает воздух вокруг, у Наоми вдруг возникает ужасное чувство, будто L обо всём уже давным-давно догадался… Но он не говорит ничего, лишь встаёт и включает чайник. Комнату заполняет шипение и бульканье. — Я надеялся на то, что ты предложишь, что нам делать с первым Кирой. — Я предложу..? Пальцы бездумно теребят рукав водолазки. Сейчас ей нужно придумать что-то, что даст ей отсрочку. Придумать быстро. Он точно проверяет её. Значит, правда подозревает. В голове внезапно становится пусто. — Выдать себя за второго Киру и связаться с ним? Он явно не слишком умен и, я думаю, может на это клюнуть. Рюк, расположившийся прямо на столе, ухмыляется и стучит себя по голове. — Прекрасно, Наоми. L поворачивается, держа чашку чая таким странным способом, что она, кажется, обязана сейчас свалится. За самые края он несёт чашку и сахарницу к столу, потом ставит туда же целый торт. — Прости, я должен был предложить и тебе. Хочешь чаю и десерт? — Нет, я, пожалуй, воздержусь. Мне нужно подумать, как нам действовать дальше. Она ощущает сплошное смятение. Кажется, как и в прошлом расследовании, он просто подводит её к тем выводам, до которых сам догадался намного раньше. Наоми, кажется, пыталась взять расследование под свой контроль, но возможно ли это с таким как L? Он начинает есть торт прямо из упаковки, не разрезая на части. — У тебя не бывает проблем со здоровьем от такого количества сладкого? — нервное напряжение вытягивает из неё неожиданные фразы. — Если много думать сладкое уходит на размышления. — Да, наверное. Можно мне тоже кусочек? Может быть, хорошие мысли избегают её сегодня из-за недостатка глюкозы? — Конечно. Он встаёт и приносит тарелку из сервиза, предоставленного отелем. Его бледные пальцы хватают нож за кончик и отрезают большой кусок, где-то треть от всего кондитерского изделия. L пододвигает тарелку к Наоми. Алая карамель стекает с бисквита на белый форфор. — Когда придут остальные? Наоми снимает засахаренную вишенку с крема и отправляет в рот. Невыносимая сладость. Она пробует маленький кусочек самого торта. Ещё хуже. Как будто бы L взял этот торт на заказ и обязательным условием поставил процент сахара не менее девяноста. — Должны сейчас прийти… Раздаётся стук в дверь и на пороге появляется Мацуда. — Добрый вечер, Рюдзаки! О, Наоми, ты уже здесь. При виде их двоих в его глазах мелькает весёлая искорка. Через двадцать минут вся группа сидит вокруг широкого стола. Некоторые чертыхаются, пытаясь усесться на изогнутых стульях сумасшедшего дизайнера. L начинает разговор с рассказа о большинстве подозреваемых, объясняет, что будет происходить дальше. Вскоре подходит время затронуть следующую новость. — Наоми пришла в голову прекрасная идея — мы можем изобразить второго Киру, пытающегося установить контакт с первым. Он поведётся на это. — Какие же действия наш мнимый Кира будет выполнять? — задал вопрос нахмурившийся Соитиро. — Первый шаг: — L слегка наклоняется ближе к столу, — объявить во всех школах района Канто о желании второго Киры связаться с первым. — Зачем..? — вопрос невольно вырывается у Наоми. — Первый Кира убивает с шести тридцати до семи, время фиксированно. Школьник приходит домой после уроков и садится писать имена. В выходной день первый Кира действовал с утра, значит, в другие дни он не свободен. Четыре дня назад поступила новость о скрывающемся в районе Канто преступнике. После его нашли мёртвым на дороге. Время смерти — сразу же после первых объявлений о нём в районе Канто. Думаю, теперь вам всё стало ясно. Присутствующие молчали, удивлённые очередным ходом L. — Гхаха, а он умный парень! Рюк подлетает и становится за спиной детектива. Наоми смотрит на бога с неодобрением, потом опускает взгляд и разглядывает узелки вязки на рукаве. Настроение вновь опускается до паршивого. Собрание окончено, каждый получил своё задание, зал постепенно начинает пустеть. Наоми сидит, сложив руки на столе, и уткнувшись носом в ладони. L подбирается ближе. Он уже вычислил район и, кажется, догадывался о чем-то ещё. Этот детектив всегда так: озвученные им слова — лишь те излежавшиеся факты, в которых он точно уверен. Его разум несётся вперёд и сейчас он уже раскрывает новые элементы загадки. L постепенно приоткрывает занавесы тайн, которыми себя оградила Наоми и кажется, будто она уже слышит его шаги, чувствует внимательный взгляд и лёгкое дыхание где-то за спиной… — Все уже ушли, ты хочешь остаться ночевать здесь? Она вскакивает, как подстреленное животное. L стоит прямо за ней, то ли наклонившись, то ли ссутулившись как обычно. — Если хочешь, я могу продлить бронь номера, — он продолжает как ни в чём не бывало. Наоми оказывается совсем близко к его бледному лицу и его дыхание доносит запах того самого сладкого торта. Она оглядывается на свою тарелку с недоеденым десертом и спешит отойти. — Нет, я уже иду домой. До завтра, эм, спокойной ночи. Она вновь выскакивает в спешке за дверь, совсем как вчера. В этот вечер Наоми планировала уйти пораньше, но капкан из мыслей о том, как увернуться от цепкого ума L держал её слишком долго. Она сбегает по лестнице на тротуар и оглядывается. Ещё позднее, чем вчера. Холодный воздух колет щёки. Наоми залезает внутрь машины и заводит её, включает обогрев. Поёжившись, она окидывает сумку взглядом. Видя перед собой развилку из путей ближайшего будущего, взвешивает: вернуться домой сейчас, застать ещё не спящего Рея и окунуться в напряженную атмосферу, либо же прокатиться по ночному городу и немного помочь делу? Уже через секунду палец жмёт на кнопку включения ноутбука. Наоми пролистывает информацию о Итиро Ояме, находит точный адрес. Машина выруливает с парковки, набирает скорость на пустынной ночной дороге. Лёгкая улыбка расплывается на лице Наоми, разум расслабляется, окуная её в воспоминания о ночных поездках на мотоцикле по Лос-Анджелесу и рюмках ярких коктейлей в знаменитых барах. Она бы вернулась в эти юношеские развлечения, но вроде не пристало почти замужней женщине окунаться в ночную жизнь города. Она сворачивает на узкую неосвещенную улицу и паркует машину. Следующие пару улиц осторожность просит её пройти пешком. Наоми быстро движется, попутно разглядывая дома здешних жителей. Район нельзя назвать бедным, хоть тёмная ночь не даёт рассмотреть большие строения, а света тусклых фонарей хватает лишь на безлюдную дорогу с одной одинокой девушкой. Не совсем одинокой, но кто разглядит рядом с ней бога смерти. Наконец Наоми сверяется с адресом и подходит к цели своей ночной прогулки. Внутри здания всё ещё не отошли ко сну горюющие родственники, в светящихся окнах Наоми видит их силуэты. Звук открывающейся двери возрождает в Наоми рефлекс спрятаться за кипарисом и сквозь мохнатые ветви наблюдать за двумя выходящими из дома девушками. Они хихикают и обсуждают что-то с теми лёгкими улыбками, что присущи юным людям. В одной из них Наоми угадывает старшую дочь почившего, а другая, должно быть, её подруга? Почему же они обе смеются, почему родной дочери будто нет дела до смерти отца..? Следуя за разрастающимися подозрениями, Наоми уже строит теории насчёт убийцы. Весёлые голоса затихают в ночной тишине, Наоми наблюдает за вышедшей на крыльцо женщиной. Она смотрит вслед уходящим, её пробивает сухой и горестный кашель. Через приоткрытую дверь к её ногам проскальзывает маленькая девочка, она жмётся к ней и начинает хныкать. Мать поднимает ребенка на руки, усталым движением крепко прижимает к себе. Вместе с тоненькими поскуливаниями дочери до Наоми долетают всхлипывания матери. Девушке не кажется, что эта убиваемая страданиями женщина может быть хладнокровной серийной убийцей. Наоми мысленно убирает с матери семейства часть подозрений. Она обходит дом с другой стороны так, чтобы её не заметили не спящие жители. Её разум занимают ушедшие девушки — куда они могли держать путь поздно ночью? Наоми проходит немного по параллельной улице, а после поворачивает налево и наконец видит школьниц. Ярко одетые девушки движутся по прямой, около получаса они идут, не сворачивая. Наоми уже начинает подозревать, что они, возможно, просто гуляют в ночи. На холодном туманном воздухе ноги немеют, она уже жалеет, что решила преследовать их, возможно, лучше было сесть в машину и ехать домой. Девушка, что предположительно является подругой, вдруг остановливается и что-то говорит с ухмылкой. Дочь Итиро Оямы замирает и оглядывается назад. Наоми едва успевает одёрнуть голову за забор, служивший ей недолгим прикрытием. Шум шагов приближается, звонкое постукивание каблуков становится всё ближе. — Ну же, выходи, не прячься. Мы знаем, что ты здесь! — яркий голос. Звонкий. Властный. Секунды утекают слишком быстро, ощущение такое, будто холод окончательно сковал тело вместе с разумом. Наоми предпринимает последнюю попытку. Она переходит на середину асфальтированной дорожки и идёт спокойно, как случайная прохожая. Она изо всех сил старается держать спину прямо и не оглядываться. Шаги за спиной замирают. — Добрый вечер, как вам ночная прогулка? Голос заставляет обернуться. — Неплохо, только слегка прохладно. Наоми ёжится от течения ветра и от этого спокойного и уверенного взгляда, которым её окидывает подошедшая девушка. — В таком случае, я полагаю, вам пора идти домой. Её улыбка и выражение лица не могут скрыть немного приказной тон. — Да, разумеется. — Хорошо вам добраться до дома… Не подскажете, как вас зовут? — Меня? Маки Сёко. — Очень приятно, я Такада Киёми, а это моя подруга Мидори Ояма. Девушка за спиной говорящей держится поодаль. — О, ясно. Знаете, я пожалуй пойду, хорошо? Наоми, не дожидаясь ответа, разворачивается и быстро движется к фонарям как к безопасному островку среди пустынных улиц. Смятение и тревога наполняют ноги колющей энергией и подгоняют вперёд. Наоми вновь прокручивает этот неожиданный разговор и странную просьбу незнакомки представиться, они ведь просто остановились перекинуться парой фраз… Язык Наоми среагировал быстрее, чем мозг, она выдала ненастоящее имя. Было что-то странное и до жути пугающее в Такаде — лукавой незнакомке с ночной улицы. Наоми доходит до света и переводит дух. С тоской смотрит на одинаковые улицы. Машина осталась где-то там, далеко, идти ещё не менее получаса. Наоми отрешенно шагает по тёмному асфальту и смотрит как две чёрные тени то увеличиваются, то вновь укорачиваются, стоит им только подойти к следующему фонарю. Она останавливается и поднимает голову к темно-фиолетовым тучам, заполнившим всё небо. Луна сегодня не освещает путь. Она продолжает шагать и думает о… Обо всём, произошедшем с ней сегодня, вчера, за последние дни. И особенно много размышляет о втором Кире. Почему все чувства кричат Наоми о том, что Такада Киёми имеет связь с этим делом? Она, скорее всего, обычная старшеклассница. Но вот проверить её можно. Просто узнать по-больше о подозрительной девушке. Когда холод уже прожигает все внутренности и время движется к двум часам ночи, Наоми видит нужную ей улицу. Сворачивает, чувствуя как тело заполняет теплом от одной мысли о скором возвращении в обогреваемый дом, и замирает. На капоте машины сидят трое мужчин совсем недоброго вида. Наоми выпрямляется и придаёт походке уверенность. — Прошу прощения, но это моя машина. Наоми замечает стеклянные бутылки в руках группы и одну разбитую на земле. Наблюдая за разводами жидкости и поблёскивающими осколками на асфальте, она начинает жалеть о том, что полезла к ним. — Твоя машина?! А где это ты разгуливаешь так поздно со своей машиной? Не хочешь с нами погулять? - Пьяные глаза с полопавшимися каппилярами. Наглая ухмылка, неряшливая одежда. Два других как будто скопированы с него, настолько алкоголь и бедность стёрли их личности. — Отойдите от моей машины. Сейчас же. Наоми начинает злиться. От своего бессилия, от ситуации, в которой внезапно оказалась. Ещё проблема. Очередная. Ярость и обида на каждый предмет в этом мире накапливаются и заполняют её всю, без остатка. Когда тёмный силуэт спрыгивает и движется к ней, Наоми срывается с места, переносит тяжесть тела на руки, а ногой со всей силы заезжает незнакомцу по лицу. В ступне гудит от удара. Наоми проклинает незастегивающийся карман, в который она положила ключи. Они выскальзывают и оказываются на дороге. Снова очутившись в вертикальном положении головой к верху, Наоми оглядывает упавшего пьяницу и опешившие лица его собутыльников. А после ощущает яркую резь в боку. Скатавшаяся повязка болтается где-то на животе, а тёплая кровь струйкой течёт по боку, Наоми ощущает её. Она хватает ключи от машины и успевает разблокировать двери, когда кто-то хватает её сзади и кидает на обочину, в грязь и влажную траву. Наоми вскакивает, несмотря на прошивающую тело гудящую боль, зажимает в ладони ключи и прыгает в машину. Заводит, сигналит, что есть мочи и движется вперёд. Выдыхает облегчённо от того, что группа успевает разбежаться в стороны. Несколько проснувшихся от шума жителей подходят к окнам проверить, что происходит. Наоми на скорости, резонирующей с болью, вылетает на большую дорогу и несётся к своему дому, чудом умудряясь ехать ровно, не нарушая правил дорожного движения. С щеки, волос и всей правой части тела стекает мокрая грязь. Наверно, кто-то днем поливал газон, а ночью во влажную землю полетела она. Наоми наконец добирается до подъезда, хватает сумку и вбегает домой. Врывается в лифт и как-то фоново наконец отмечает, что стоит в дверях. В квартире темно. Она возвращает самообладание и старается не шуметь. Разувается, тихо проходит в ванну и включает свет. Вся одежда испачкана, она раздевается и засовывает её в стиральную машину. Сдирает повязку и смотрит на рану. Выглядит плохо — грязь попала на задравшуюся водолазку и смешалась с кровью. У Наоми возникают самые плохие предчувствия. Она старается всё промыть и обеззаразить, боль такая, что приходится зажать рот, лишь бы не закричать. Наоми включает душ и холодными струями пытается смыть с себя всё, попутно проклиная из раза в раз свою глупость. Она буквально напала первой на человека, пускай дело и так к тому шло… Она включает напор сильнее, струи превращаются в ледяные и бьют, причиняя боль. Лицо кривится в гримасе злобы, рука дёргает кран на максимум. Наконец, на пару мгновений, она не чувствует ничего, кроме стягивающей и ледянящей тело муки.