Корпоратка. Искушения Мередит Стаут

      Исходящий вызов: Джеймс Крепаковски       — Алло, кто это?       По голосу Мередит сразу определила, что детектив бухой в хламину. За годы службы в ОГ на пьяных мужиков она насмотрелась, и вдоволь наслушалась. А, судя по фамилии, он еще и потомок эмигрантов из восточной Европы, а там вообще кроме алкашей никого не водится.       — Мередит Стаут, Милитех.       — Слушай, если бы ты сказала Иисус Христос, я бы тебе сразу поверил, белая горячка у меня ожидается прямо вот-вот, будильник, так сказать, заведен. Но Стаут? Ха. С чего бы?       — Бухаешь, что ли?       — Культурно выпиваю.       — Ты где? Дома?       — А ты компанию мне составить хочешь? У меня еще кое-чего осталось.       — Не нажирайся там до обморока. Я сейчас приеду.       — Девушки никогда не могут устоять перед моим телефонным обаянием.       — Конец связи.       Полицейский всегда кончает в обнимку с бутылкой. Уж в этом погрязшем городе точно. Работа такая, неблагодарная.       Мередит проверила адрес: Уотсон, Десятка. Сука. Опять через весь город.       Мотор мустанга взревел, она направлялась по Бонита-стрит к въезду на шоссе Скайлайн. Оно проходило через три района, кружным путем, зато приведет ее прямо к Десятке, и можно покататься с ветерком.       Мередит гнала 150 миль в час, играла в бешеные шашки на дороге. Ничего не мешало ей заехать к нему завтра, спокойно, не спеша. Но она уже закусила удила, упрямства ей было не занимать. Ей хотелось разобраться во всем как можно скорее. А для этого требовалось поскорее добраться до Крепаковски, а то он нарежется и обмякнет, по делу так ничего и не сказав.       Полицейский департамент Найт-Сити — это вообще номер. В этом городе полезнее иметь было бы на улицах армию, а не полицию. Банды, киберпсихи, организованная преступность. У них вообще есть время заниматься обыкновенными преступлениями вроде краж, порчи имущества? Тут на улице война идет. Стреляют каждый день.       С волками жить — по-волчьи выть. Полиция — организация глубоко коррумпированная. Формально начальник НСПД подчиняется только горсовету и лично мэру. Вот только горсовет — он-то как раз в кармане у корпораций. Наверное, половина депутатов у Арасаки. У Милитеха есть своя колода купленных политиков. По мелочи у других организаций. По-настоящему независимых там совсем немного. Но один из таких — сам мэр. Он упрямый сукин сын, он ясно дает понять, что будет зачищать всех проституток. Депутатов это напрягает. Пока ситуация еще не так сильно накалилась. Но Мередит видела, что мэр не дурак и к чему все идет. Если бросить лягушек в кастрюлю с горячей водой, они оттуда выпрыгнут. Но если нагревать воду постепенно, они ничего не поймут и сварятся.       На этот случай в самой полиции были люди, которые не прочь услужить корпорациям. Поколебать систему можно как сверху, так и снизу. Но в полиции, в основном, сидели на нескольких стульях. Услуга одному, второму, третьему. Одно другому не мешает. Замять дело, прекратить расследование, отпустить подозреваемых — при наличии должного влияния все эти вопросы были решаемыми.       При всем этом нельзя сказать, что полиция — это кучка беззащитных людей со связанными руками. Менты во всю вымещали злость на бандах, порой и корпам досаждали, а из-за злости на руководство и власть сами были едва ли не опаснейшей бандой в городе.       Сбросив скорость на съезде с шоссе, Мередит развернулась через две сплошные, и заехала на стоянку Десятки.       Пойдем, погуляем, старушка. Посмотрим на сброд.       Она была одета не так, как ее привыкли видеть и как она была одета на ТВ. Скорее всего, никто просто не обратит внимания.       Если днем в мегабашнях еще ощущалось подобие порядка, то ночью вся эта маскировка шла нахуй. Нормальная Десятка уснула, проснулась настоящая.       Тут бухали, ширялись и сношались. Толпа громко гудела у телека, по которому показывали бой HMFC, Де Ла Вега против Грина. Гигантские мужики, состоящие из хрома, лупили друг друга кулаками по морде на ринге.       Мередит поднялась на лифте на нужный этаж. Сразу у лифта проходил собственный чемпионат по боевым искусствам. Три—четыре дюжины человек образовывали круг, в котором бились два жестко накаченных ниггера. Те, кто орали — это выигрывающая сторона. Те, кто молчали, нервно наблюдая — это те, у кого ставочка горит. Мередит была не чужда никаких пороков. Бои были одним из любимых ее удовольствий. Не таким любимым, как гонки, но недалеко от этого. А самые горячие бои, они не по ТВ, а здесь, на дне.       Она и раньше ходила в народ. Переодевшись, немного изменив макияж. Не узнавали. Теперь, конечно, с этим будет сложнее.       Я на ТВ засветилась. От хождений в народ придется отказываться. Я теперь элита. Разве что в рамках пиар акции.       Но некоторая работа требовала лично погрузиться в улицы. Как, например, эта. Я — директор. Но я не могу использовать тут свою власть. Всем, что связано с моим расследованием, мне придется заниматься лично.       Она добралась до нужного места. Квартира 911, на девятом этаже. Звонок в домофон.       — Входите, открыто. Открыл на тот случай, если мне это не привиделось.       Мередит нажала голограмму на двери, та открылась. Из квартиры била вонь гнезда прожженного алконавта. Густо тянуло перегаром. Бухал детектив Крепаковски явно не пару дней, и даже не неделю.       Она вошла, быстро осматривая беспорядок. Этот мусор устроил ей целое представление. Стол прямо перед окном, за ним он в кресле. И еще одно кресло перед столом: для нее. Завязка как в старом фильме. Вот только выглядел он немного не так, как в сказке.       Мередит, ступая медленно, подошла ближе.       Блондинка в беде среди ночи, и бухающий детектив. Есть ли на свете что-то более американское, чем это?       Она видела, что он понимает: да, это в самом деле Мередит Стаут к нему примотыжила. Это был замечательный момент, чтобы сблизиться с ним. И Мередит знала, как. Начнем с небольшой игры в иронию. Надо расположить его к себе. Пьяные мусора обожают такое.       — Детектив, — произнесла она томным голосом из фильмов. — Вы поможете мне?       Он усмехнулся и подхватил игру:       — В зависимости от того, что вас беспокоит, мисс. Прошу вас, присаживайтесь.       Должно быть, это тоже была фраза из какой-то книги, или фильма.       Он закурил, прибавляя ситуации американства. Если его побрить и помыть, думала Мередит, то получился бы вполне сносный красавчик. Он был худым, излишне скуластый, из этого генотипа между тевтонцем и славянином, скорее всего, поляк. С запалыми щеками и даже под синькой очень активными глазами. Пропитой небось. Его уже и крепкий алкоголь не берет, раз так борзо себя ведет посреди запоя.       — Не хотите выпить, мисс Стаут? Для храбрости. Так легче рассказывать истории.       — Наливай. — Мередит сказала это своим обычным голосом, подкрепила плотоядной ухмылкой и закурила тоже. Решила, что достаточно наигралась в нуар.       — Слушай, а ты чего в шляпу с плащом не оделся? Фактурнее бы выглядело.       — Я в нем смотрюсь скучно, — отозвался детектив. — Особенно на фоне другого плаща в этой комнате.       Он указал ей взглядом на нее саму.       — Плаща, под которым неизвестно что. Загадка.       Мередит удержала взгляд на нем. Не позволила себе осмотреть себя — не видно ли что-то в том положении, в котором она сидит? Она отдавала себе отчет в том, что под плащом она почти полностью голая. Пизда и сиськи, во всяком случае, точно. Может, ему увиделось там что-то случайно, вроде резинки чулок. Но не более, приятель. На понт я не берусь.       — А шляпа? — спросила она.       — Пропил.       — Уважаемо. Тру мент и по крови, и по духу. Слушай, детектив. Мне рассказали твою историю, и меня заинтересовало. Не хочешь поработать на меня как ЧД?       [ЧД — частный детектив (P. I. — private investigator). Американцы с русскими братья навек. И те, и другие, обожают на ровном месте бросаться тупыми аббревиатурами.]       — Не уверен, что могу помочь. Просто посмотри на меня. Я даже не уверен, что ты настоящая, а не глюк. Но рассказывай.       Он подал ей стакан зеленого абсента.       Непогано ты прошел по синему пути, раз абсент как пивко глотаешь. Но форы я тебе не дам, я из ОГ, тоже пьянствовать умею.       Мередит отпила 70-процентного напитка и лишь мило хлопнула глазами.       — Твое последнее дело в полиции. Расскажи, что там было?       — Зачем мне это делать? Зачем рассказывать об этом корпоратке?       — Ты честный, что ли? Все еще верен своей конторе пидорасов, которая тебя на улицу выставила? Я не пытаюсь тебя купить, ковбой. Я прошу об одолжении. Взамен на услугу.       — Такое я рассказываю только своим пьяным корешам. А ты бухой не выглядишь.       — Поправимо.       Мередит в два глотка допила свой стакан и улыбнулась детективу, сощурив глаза. Порядочная доза абсента прожгла горло. Она в скриптах убавила силу фильтров ядов. Ей и самой давно хотелось напиться.       — У вас, в Милитехе, все так бухают?       — Нет, это я такая уникальная. Давай, рассказывай.       — Я поднял дело со дна. Мне оно показалось подозрительным, его слишком быстро закрыли. Мужик умер от импланта — это дело нередкое. Но как умер! От биологического оружия. От модифицированного штамма вируса углеродной чумы, Черной Смерти. Я достал это дело из архива и переквалифицировал в умышленное убийство. Это никому не понравилось, сама понимаешь. В полиции любят, когда дела из открытых становятся закрытыми, а не наоборот.       — Копии файлов ты сделал?       — Передаю.       — Хм… Ну я тебе тоже взамен кое-что покажу. Ну как? Выглядит знакомо?       — Очень знакомо. Вот из-за этой маленькой штуковины меня и скинули за борт. Слишком дохуя думал.       — Ты, значит, у нас активный мент. Который везде свой нос сует.       — В другом случае я бы, наверное, не привлек твоего внимания.       — Пожалуй. Что было дальше?       — Сначала меня просто прессовали. Потом, когда я начал продвигаться, уже дали отмашку конкретно выставить. Отстранение от работы за утерю личного оружия.       — Ты че, ствол потерял? Или за тебя его потеряли?       И то, и другое, виделось Мередит совершенно недостаточным поводом для отстранения детектива от работы. Уж в Найт-Сити-то, — здесь всякое происходит. Пожурить, выпороть, можно даже опозорить. Но выставлять на улицу в городе, где народ отнюдь не выстраивается в очередь записаться работать в ментовку? Крепаковски давал понять, что в деле замешана коррупция, и воздух его расследованию перекрыли сверху.       — Чтобы ты понимала, я уже был не на самом хорошем счету. Слишком дохуя лезу не в свое дело. Докопаться до меня было несложно.       — Ага, плохой мент.       — Как сказать. Если хорошие – это те, которых взятками затыкают, а не пиздюлями, то да, я плохой. Неудобный.       — А что такого-то? Брал бы взятки, я в этом ничего плохого не вижу.       — Сказала корпоратка.       — Ха.       — Хе-хе-хе.       — Об этой штуковине ты что выяснил? Назначение ее мне известно. Интересует, откуда они берутся. Кто продает их?       — Я это так и не успел узнать. Зато нашел следы, ведущие к риперу, который ставил такую штуковину человеку.       — Кто такой?       — Известен как Фингерс. Из Джапан-Тауна.       — Где обитает?       — Передаю координаты.       — Благодарю.       Мередит встала.       — Ваши сведения очень помогли мне, детектив.       Однако детектив Крепаковски встал следом за ней, и демонстративно сунул револьвер в кобуру под левой грудью. накинул на плечи плащ, который висел на спинке его стула.       — Ну что, наведаемся к нему?       — Не пойму, нахрена ты мне там? Ты пьяный в хлам, куда тебе ехать-то? Да и вообще, это мое дело.       — Ошибаетесь, мисс Стаут. Это — мое дело.       — А почему ты тогда раньше к нему не съездил?       — Не чувствовал вдохновения.       — Собирайся, только быстрее. Выезжаем прямо сейчас.       Спустившись на лифте, они сели в мустанг. Мередит за руль, Крепаковски — на место стрелка. Она отметила, что детектив ведет себя довольно бодро, и с координацией у него все в порядке, несмотря на то, что он пьяный в дрызг. А что еще более неожиданно, он вполне неплохо соображал.       Он рассказал о своем деле подробнее. Он служил в убойном, в группе по особо тяжким, расследовал деятельность банд. Его внимание привлекло дело о самоубийстве. Покойный — офицер средней руки из банды Красных Хромеров. Полицейский патруль обнаружил тело при осмотре заводской территории в Нордсайде. Парень прострелил себе голову и лежал там уже несколько дней, самоубийство налицо. Но полицейских заинтересовали странные нарывы на его теле. Эпидемслужба обнаружила, что тело инфицировано глубоко модифицированной чумной палочкой Y.pestis C20, не передающейся воздушно-капельным путем, зато стойкой к тетрациклинам и другим известным способам терапии.       Эпидемия этой болезни уже накрывала Найт-Сити в 2020-м, никто не хотел пугать народ, тем более пока во всю шла политическая борьба за кресло мэра. В полиции решили, что думать тут не о чем, эпидемии в Нортсайде вроде как не наблюдалось, а само дело явно было самоубийством. Отчет о вскрытии, показавший, что в теле трупа был установлен модуль, который, возможно, имел связь с заболеванием, решили тихонько проигнорировать. Но эти махинации не укрылись от взора бравого детектива Джеймса Крепаковски.       — У нас там в отделе есть большая доска, поделенная на колонки с фамилиями детективов. Каждая запись — труп. Ну ты поняла, либо фамилия, либо «Дж. Доу 1», «Дж. Доу 2», и так далее. Нераскрытые пишут красным. Когда раскрывают, стирают и записывают черным. Этим занимается Рэйчел, толстожопая такая бабуля, чернокожая, из отдела статистики. Такая своего рода доска славы, ну ты поняла. Представь, как весь отдел молча стоял и смотрел, как Рэйчел стирает черную фамилию этого типа и записывает красным. О да, я там всех взбесил.       [Дж. Доу — Джон/Джейн Доу, обозначает «неопознанный труп», мужчины или женщины соответственно. Американский полицейский фольклор.]       Ему удалось переквалифицировать дело в неумышленное убийство — вроде как рипер поставил тому типу хром грязными руками и занес палочку, типа того, годная сказочка. Но сам Крепаковски чувствовал, что в деле кроется демон. Он изучил устройство этого модуля, проконсультировался с врачами из Эпидемслужбы — неофициально, разумеется. И ему не под запись подтвердили: эта штуковина — оружие, предназначенное для шантажа.       О том, что дело всплыло, быстро стало известно тем, кто его заминал. Сначала детектива пытались уломать. В баре, за пивом и рюмочкой водки напарники говорили ему: вот дался тебе этот пиздюк-хромер? Брось ты его, займись нормальным делом. Он застрелился, сделал город чище.       Потом начали прессовать серьезнее. Задрачивать отчетами. Требовать результатов, которые Крепаковски предоставить не мог.       Ну а в конце просто подставили. Спиздили у него ствол и публично казнили на заседании комитета статистики. Отстранили от дел. Вот и все. Так делаются дела в полиции.       — Слушай, напарница…       — Какая я тебе напарница? Ты хоть понимаешь, кто я?       — Понимаю. Дева в беде. Допустим, большая дева, но в большо-о-ой беде. Я не был бы ментом, если бы не умел сложить два плюс два. Припоминаю, был недавно случай, Травма лоханулась, и скорая помощь прилетела не к тому клиенту, к корпоратке какой-то. Я так полагаю, они над тобой какие-то операции проводили. И лоханулась Травма не просто так, а потому что ее руками…       — Джимми, — Мередит проговорила это очень спокойным, ровным голосом. — Знаешь, как у меня в корпе называются в делообороте приказы на устранение? Утилизация биологического материала. Ты сейчас очень близок к тому, чтобы попасть в делооборот.       — Я чую опасность, да. Но сомневаюсь, что ты на это пойдешь. Ты не можешь никому сказать о своей проблеме. И мое убийство объяснить не сможешь. Но расслабься, напарница. Я своих не сдаю.       — Что, не бросаешь дев в беде? Ну ты мент-герой, я смотрю.       — Я должен сказать тебе спасибо. Если бы ты не приехала, я бы ни за что с дивана не встал. Только если за бутылкой сбегать.       — Откровения прожженного жизнью мента. Только этого мне не хватало.       Но Крепаковски выглядел почему-то довольным.       — Пожалуй, мы сработаемся.       Каждая подворотня в Найт-Сити обоссана по-своему и со вкусом. Та, в которую показывал заехать Крепаковски, тоже была на свой манер уникальной. Мусор, граффити, дурной неон — уличный шик Джапан-Тауна, но ничего выдающегося. Это Чпок-стрит.       Мередит затормозила посреди переулка. Они с детективом вышли из мустанга, пистолет-пулемет лежал у нее в кармане.       На ступенях «клиники» Фингерса сидели какие-то пацаны азиатской внешности.       — Съебали с дороги! — заорала Мередит, вынимая ствол. — Быстро съебали, пока я вас напалмом не захуярила, ебаные гуки!       Шпана мигом рассосалась, разбежалась по подворотням. Детектив подошел к ней, многозначительно глядя на освободившуюся дорогу внутрь.       — Чувствую хватку Милитеха. У вас, корпоратов, всегда дела делаются так шумно?       — А что тут шумного? Я даже ни одного патрона не истратила. Пойдем, ствол достань. Ночь коротка, надо все успеть.       Крепаковски последовал ее совету и достал револьвер.       Они поднялись по лестнице. Там на диванах расположились несколько чернокожих проституток. Они ждали, когда Фингерс позовет их в свою операционную.       — Прошу прощения, леди, — Мередит показала им свой пистолет-пулемет. — У нас без очереди.       Крепаковски вытянул из импланта в ладони патч-корд и начал взламывать дверь. Мередит тем временем следила за обстановкой. Перед ней сидели шлюхи, но у каждой из них мог быть пистолет. А учитывая то, что они черножопые, характер угрозы своей жизни они могут понимать неправильно. Негры не оценивают силы противника, могут забыковать. Это одна из причин, почему смертность среди них очень высокая.       — Готово.       Дверь открылась. Мередит, профессионально держа пистолет-пулемет, шагнула внутрь, Крепаковски, так же профессионально ее прикрывал.       Но угрозы внутри не было.       Зато была негритянка, разрезанная до пупа, в операционном кресле. А над ней — доктор Фингерс. Он был одет в ошейник, сетчатую маечку и короткие шорты. Левую руку покрывала татуировка из розовых отпечатков помады. Мередит хмыкнула.       — Нихуя себе. По тебе сразу видно, какой ты ориентации. Смело. Уважаю.       — Вы кто такие и что вы здесь делаете?       — Тайм аут, док. Вывози свою пациентку и давай потолкуем.       — Но она под наркозом! И операцию нужно проделать прямо сейчас! Я устанавливаю ей углеродную вагинальную мускулатуру!       У меня типа такого имплант стоит, подумала Мередит. Да, это требует времени. Мне три часа ставили. Дело это небыстрое — обклеить все стенки влагалища изнутри, со стороны мяса, искусственной мускулатурой. Но у меня и модель, конечно, побогаче. Зато эффект — пушка. Если мужик в тебя засунет, то уже не вытащит, пока не выебет насквозь. Наука, сука! С такими штуками женщины через 50 лет будут у власти по всему миру. Это, конечно, фантазия. Но, если по сути, то потенциал у этой штуковины огромный.       — Мы у тебя много времени не отнимем. Напарник. Давай ее нахуй отсюда.       Джеймс, надо отдать должное, работал профессионально, без разговоров. Поднял разрезанную негритянку на руки и отнес в коридор, всех там напугав. Сразу вернулся.       — Меня интересует все, что ты знаешь об этом устройстве. Тебя бить надо или нет?       — Я ничего…       — Получается, надо. Напарник, ебани-ка ему.       Джеймс схватил его за сетчатую маечку и прописал по рылу. Когда мужик дает другому мужику по рылу, это всегда чисто психологически убедительнее, чем если бы по рылу давала баба. Слабый пол, вся хуйня. Это никогда не пройдет, какие бы законы не принимали. В человеке записано, прямо в ДНК: если мужик дает тебе по морде, это бой насмерть. Если баба — ничего серьезного, она устанет быстрее, чем причинит реальный вред.       Прошло уже много лет с эпохи возрождения, когда огнестрел на дымном порохе изменил мир, а физическая сила отошла на второй план, ведь какая разница, насколько ты силен, если пуля из пистолета убьет тебя так же, как любого другого? Но мышление изменилось только, может, самую малость.       — Припоминаю, — сразу же сказал Фингерс. — Да, точно, вспомнил. Я получил его от мусорщиков!       — Что значит «получил»?       — Мне велели получить это устройство у них!       — Кто?       — Моя… Моя крыша. Тигриные когти. Приказ исходил от них!       — От кого конкретно, блядь?!       — Вы думаете, мне есть дело?! Я плачу за то, чтобы работать здесь. Помогать этим несчастным девушкам с улиц!       — Ага, помощник хуев, небось, втридорога собираешь с этих телок за установку вторички, снятой с таких же дохлых шлюх. С мусорщиками, значит, якшаешься? Колись, блядь, у меня терпение не бесконечное!       — Это все, что я знаю, клянусь! Я сделал только одно — установил этот имплант человеку, которого привезли ребята из Когтей.       — Кому?       — Я не знаю, он был без сознания, под сильными транквилизаторами!       — Как он выглядел?       — Не знаю, блин, с красным хромом, бритоголовый.       Мередит бросила косой взгляд на Джеймса, тот кивнул: его клиент.       — Ладно, живи.       Мередит показала Джеймсу отпустить Фингерса, и сама опустила пистолет-пулемет.       — Тебе приказали сначала получить устройство, а потом привезли пациента, которому надо его установить, или как? Давай, расскажи подробнее, как все было.       История, которую поведал Фингерс, была любопытна, но коротка. Как и все частные предприниматели, работающие в Джапан-Тауне, он отстегивал мзду Тигриным когтям, которые крышевали здесь весь уличный бизнес. А порой они и сами заказывали у него услуги. В тот раз все было точно так же, связной от Когтей позвонил ему, сообщил, что Фингерсу нужно съездить в притон мусорщиков в южной Пасифике и прикупить там кое-какое оборудование. А на следующий день ребята с татуировками драконов кинули к нему на стол обездвиженного чувака из Красных Хромеров.       — Мусорщики? Мне кажется, ты где-то пиздишь. Эта штука, которую ты ставил, состоит из двух компонентов. Контроллер и биологическое оружие. В шприце или, может, в ампуле. Без биооружия контроллер нахуй не нужен. Нет смысла вырезать его из тела. Тебе должны были продать его в коробочке, комплектом.       — Да! Так и было, я сам удивился, обычно мусорщики толкают вторичку. А тут — из коробки. Набор шел в небольшом защищенном кейсе вот такого размера, контроллер и ампула, все, как вы и сказали. Как понимаете, я не стал спрашивать, где они это взяли.       Фингерс порылся в шкафчике и достал оттуда пустой красный контейнер с эмблемой Арасаки. Он был размером со шкатулку. Мередит взяла его, повертела в руках, кинула Джеймсу — пригодится.       — Где обитают эти мусорщики?       — Я дам вам адрес.       — Ладно, вопросов к тебе, в общем-то, больше нет. Как ты понимаешь, эта беседа должна стать твоей самой страшной тайной. Если я узнаю, что ты кому-то распиздел — я знаю, где ты живешь, я тебя найду. Пошли, напарник. А ты, приятель, давай, займись той пациенткой.       На улице Мередит сразу же закурила. Джеймс, настоящий джентльмен, поднес ей зажигалку и сам закурил тоже.       Они кратко обсудили свежую информацию. Теперь у них было два хвоста: Когти и Мусорщики.       — Идти вдвоем против Тигриных когтей — глупо, — сказал Джеймс. — А вот мусорщиков можно пощупать. Ты как, напарница?       — Ты меня на «слабо», что ли, взять хочешь? Едем, нехрен тут думать, прыгай на ружье.       [Ехать «на ружье» (on the shotgun) — то же самое, что «место стрелка», американское устоявшееся выражение. На диком западе почтовые дилижансы нередко подвергались нападениям разбойников, поэтому с ними отправляли вооруженную охрану — человека с дробовиком, он сидел на козлах рядом с кучером. Троп настолько устоялся, что и по сей день место рядом с водителем называется «дробовик» или «ружье».]       Ехать нужно было в Пасифику, на самый юг. Опять практически через весь город. Мередит гнала через городской центр по широкому шоссе, заполненному тысячами огней.       — Ты неплохо допрашиваешь, мне понравился твой стиль, — бросил Джеймс.       — Да ты тоже работать, смотрю, умеешь. Небось всегда мечтал морды вот так ломать, как сегодня? У меня просто опыта до ебени матери, а играть в игры с отребьем мне давно надоело. Вы, мусора, себе такого позволить не можете, вы перед каждым отплясывать вынуждены, так ведь? У вас там закон, конституция. Ненавижу эту хуету, лишняя волокита.       — Все так, все так. Прямой подход в нашей работе — не вариант. Постоянно приходится удивлять всякими фокусами. Закон, мать его. Служить и защищать. Мы не можем просто вышибать из людей признания. Но иногда парни все равно выпускают пар. Я ведь тоже не святой.       — Я вижу, мы друг друга понимаем. Джимми, нахуй тебе эта мусарня? Идем ко мне в Милитех. Я тебя пристрою, от алкашки закодирую, будешь у меня прямо вот тут, между сисек, в самом теплом месте. Лучше, чем у Христа за пазухой.       — Хе-хе. Заманчиво. Но старую собаку новым трюкам не научишь.       — Да я уж вижу, ты этот самый, благородный мент, моя жопа.       — Не такой красивый, как твоя жопа, но в целом ты все верно поняла.       Уже почти проехав городской центр и заезжая на мост, Мередит увидела полицейский пикет. Мент в форме махал ей жезлом. Она затормозила и встала у обочины. Двое полицейских подошли к двери мустанга.       — Вы направляетесь в опасный район, мэм. Я вынужден проверить вашу личность. Права и техпаспорт, пожалуйста.       Вот надо было ментам устроить рейд именно сегодня?!       Видимо, кому-то палок не хватило для отчетности, вот и цепляют на дороге всех подряд.       Мередит повернулась к полицейскому, приподняла солнцезащитные очки и пристально посмотрела ему в лицо.       — Нихрена себе, это вы — директор Мередит Стаут из Милитеха?       — Расслабьтесь, мальчики, выпивать и курить травку после школы не собираюсь. Просто катаюсь по городу со своим парнем.       — Ну удачно вам покататься, мисс Стаут. Кстати, ваше выступление у Зигги было просто атас! Вы там нормально подпалили задницы либерахам.       — Спасибо, ковбой.       Полицейские показали жезлами, что можно ехать. Мередит улыбнулась: будут теперь судачить всем отделом.       — Ты прямо рок-звезда, напарница. — Джеймс усмехнулся. — На сиськах расписаться еще не просят?       — Работа такая. От этого, знаешь, больше проблем, чем пользы. Но я знаю, как понравиться мужику, чтобы он ствол у меня купил.       — Я так и знал, что грохнут меня из-за роковой женщины.       — Полегче, тигр. Я не твоя подружка.       На улицах Пасифики ночью жгли покрышки, бродили толпы полуголого отребья, танцевали прямо на улице под тупую ниггерскую долбежку. За поворотом бухой гаитянский сброд качал подожженную машину. Над площадью пролетел авик — несколько обезьян вытащили стволы и принялись палить в него. Едва ли кто-то попал, зато остались все дико горды собой.       Они проехали мимо отеля Гранд империал молл, громадной недостроенной развалюхи, в которой время от времени селились банды, предварительно с грохотом, пальбой и пиздюлями выкинув оттуда предыдущих жильцов.       Адрес, который указал Фингерс — заброшенный ЖК Уэст Винд. Тут обычно никто не живет, — так, наркоманы и алкаши время от времени устраивают здесь притоны. Выйдя из машины, Мередит и Джеймс сразу достали оружие. Это дикая территория, здесь может произойти вообще что угодно.       Под ногами хрустело битое стекло, упаковки из-под жратвы. Все здание было отключено от электросети, Джеймс светил фонариком, держа револьвер наготове. В пистолете-пулемете Мередит фонарик был встроен. Во многих квартирах двери были выломаны, в других — стояли открытыми нараспашку. Пару квартир облюбовали кучки нарков и бухих алкашей. Эти людские кучи дико смердели, не исключено, что кто-то обоссался, или совсем откинулся.       Фингерс рассказал, что встречался с мусорщиками в квартире на третьем этаже. Он не запомнил номера — его не было, как и входной двери, но объяснил, как туда добраться. Войдя, Мередит сразу поняла: пришли по адресу. Помещение было уставлено техникой, смахивало на лабораторию или кустарную операционную. Посреди комнаты стояла ванна, в которой валялся труп, присыпанный льдом. Мусорщики вытаскивают из своих жертв весь хром, нередко и обычные человеческие органы. Производство у них практически безотходное.       Мередит и Джеймс обшаривали светом фонариков темное помещение. Тут было пыльно, так же загажено, как в остальном комплексе, между комнатами висели шторы из пленки. Джеймс тихо отвел пленку, пропуская Мередит. Та, осторожно ступая и целясь из пистолета-пулемета, прошла в комнату. Джеймс — следом за ней. Лучи их фонариков сошлись на большой кровати, где лежали в обнимку два голых тела — мужчина и женщина.       Кивнув друг другу, Мередит и Джеймс обошли кровать с обеих сторон. Мередит схватила девушку за шею и вжала в кровать, приставляя дуло к ее затылку.       — Не вздумай, блядь, пошевелиться, а то прострелю тебе чайник, — прошипела она.       Девушка проснулась, вскрикнула, но тут же замерла неподвижно.       — Сели оба, спиной друг к другу. Руки в гору, и держать так, чтобы я их видела.       Девушка была коротко, почти по-мужски стриженной блондинкой с несколькими татуировками на лице. Если бы не они, на вкус Мередит она могла бы выглядеть весьма сексуально с этими пухлыми губами и голубыми глазами.       Сегодня какой-то день России, блядь. Сначала детектив, а теперь эти, тоже сразу видно — славяне.       Джеймс кинул на кровать красный защищенный кейс:       — Вы продали эту штуку риперу, которого зовут Фингерс. Откуда у вас она? Где взяли?       — Suka, blyad. — Мужик щурился от света в лицо, что-то промычал по-русски. — Yulya, che im nado?       Юля посмотрела в лицо Мередит, та кивнула ей:       — Ты правильно все понимаешь, крошка. Шансов у вас нет. Только дернись. Но если хочешь жить, то называй имена.       — Бестия.       Мередит переглянулась с Джеймсом. Никто не ожидал такого ответа.       В этот миг девчонка резко ударила по рукам Мередит, короткая очередь пробила кровать. Они схватились, покатились.       Бойфренд этой девчонки тоже напал на Джеймса, помощи было ждать неоткуда. Девка била ее по лицу и по руке, силясь выбить оружие. Та в ответ схватила ее за шею.       Мередит давно запомнила простую истину: никогда не сдавайся. В каком бы положении ты ни находилась, как бы тяжело не было и как бы не превосходил тебя твой противник — пока ты дерешься, сопротивляешься — ты жива. Прекратишь драться, значит, отдашься на милость противника. А милости в наше время ждать глупо.       Русская девчонка все-таки выбила пистолет-пулемет из ее руки. Они валялись на грязном полу, Мередит давила ей на глаза. Та кричала, ей пришлось отпрянуть, в это время Мередит скинула ее с себя. Они одновременно поднялись на колени, Мередит кинулась на нее, но та в этот миг вонзила нож ей в живот.       Мередит вскрикнула, терпя боль, изо всех сил оттолкнула от себя русскую девчонку — та полетела на пол, но тут же вскочила. В этот миг через кровать перескочил ее бойфренд, схватил за локоть, врезал Мередит ногой в грудь, повалив ее на пол, и парочка унеслась прочь сквозь завешанный полиэтиленом дверной проем. Мередит дотянулась до пистолета-пулемета, перевернулась на полу, но стрелять было уже не в кого.       К ней подскочил Джеймс. Морда у него была немного разбита, из острого носа текла кровь.       — Ты как, напарница?       — Ножом меня пырнула… Сучара.       Потрогав место ранения, Мередит ощутила испуг. Было много крови, плащ уже густо пропитался липкой влагой.       Джеймс поднял ее с пола, закинул руку себе на шею, другой рукой подхватил под коленки, взяв на руки. Так и понес по темным коридорам.       В ВР Мередит видела отчеты имплантов — нож был покрыт боевым отравляющим веществом, фильтры ядов изо всех сил боролись с инфекцией. Но она быстро теряла силы, глаза закрывались. Последнее, что она запомнила — как Джеймс сажает ее на место стрелка, а сам садится за руль мустанга и рвет с места, свистя шинами.