Ты. Часть 2.

Степнов в конце концов ломается и заводит отдельный телефон для Лениных фото. Не то чтобы второй смартик - это бы выглядело куда более подозрительно! Он просто заводит второй номер, объясняя это Лене тем, что ему так легче переключаться после работы на личные чаты. В общем и целом это, конечно, правда, но ему просто до дури неудобно было, что на его привычном номере, зарегистрированном на имя Степнова Виктора Михайловича, учителя физкультуры и ОБЖ старшей школы номер «345», в телеграмм-чатах мелькают фотографии голой ученицы 11 «Б» класса. Ну неудобно… Ему совсем не часто писали по работе в телеграмм, туда, прямо говоря, писал лишь Игорь, но это была единственная возможная отмазка для Кулеминой. И да, конечно, Степнов знал, что никто не следит за ним конкретно, что телеграмм не читают фсб-шники, что, более того, Ленка всегда кидает что-то интимное только в секретный чат, но страх быть пойманным все равно не давал ему покоя. Так что было принято простое решение завести отдельный номер. Который ему купил какой-то старый школьный друг, хорошо разбирающийся в вопросах кибербезопасности. Номер даже не был физическим - если Степнов правильно понял, он был взят в аренду без сим-карты. А на телеграмм-аккаунте стояла двойная защита, так что простого смс с симки для взлома не хватило бы. В общем, Виктор как мог обезопасил себя. Речи о том чтобы сохранять фото или видео от Лены и не шло. Договорились на простом, - что она их не удаляет. А он не сохраняет. Второе не было известно девушке, ни Виктор не видел смысла об этом говорить, ни она спрашивать. С чего бы ей не доверять Вите? Он не шестнадцатилетний Гуцул, который эти фото еще всем своим проституткам и браткам по скейту покажет. Витя - Ленин ангел-хранитель, если уж совсем честно. Так что сейчас этот ангел сидел в кресле своей старой квартиры и только отошедший от встречи с Кулеминой, такой родной и любимой школьницей, которой осталось до выпуска добрых три месяца, рассматривал фото, которое она прислала, уже выйдя из квартиры. Стоя в лифте. Или спускаясь по лестнице, она же спортсменка, черт бы ее побрал! Фото, сделанное в его туалете, еще недавно, она отходила в уборную может полчаса назад, и, кажется, решила там совершить убийство чести физрука. И психического здоровья. И его должности. Всех их перерезать одной левой, но не ударом ножа, а, блять!, фотографией! Простой фотографией! Но такого Степнов еще не получал. До этого была и грудь, и декольте, и задняя часть Кулеминой, и пошлые фото с языком, и чем она только не пыталась свести его с ума, но тут было что-то гораздо более соблазняющее. Что-то, что заставило кровь кипеть в жилах, стекая все ниже, к единственному месту, которым Степнов мог бы выбить дурь из Кулеминой, окажись она рядом. Ох, да, сейчас, он кажется не сдержался бы. Чертовка Кулемина либо не так в этом нуждается, либо не так глупа - потому что убежала раньше, чем сделала это. Ладно, его вина тут тоже есть… Последний час в квартире на улице Мурманской происходило что-то человеческому уму непонятное и ныне непостижимое. Лена просто лежала на кровати, лениво ковыряя кусок оторвавшейся от обивки ткани, пока Виктор Михалыч заваривал чай и резал бутерброды, иногда крича с кухни, чтобы «Кулемина не буянила». Ее же очень радовал тот факт, что они проводят время вот так - Витя готовит что-то вкусное, она валяется у него на постели… Хоть и застеленной, но есть в этом что-то еще сильнее сближающее. Степнов зашел в комнату и, поставив бутерброды на стол, сел рядом с Леной. За окном уже распускалась крона деревьев. Воздух из открытой форточки не такой холодный, как еще неделю назад. Лена лежала на животе, Виктор положил свою руку ей на шею и нежно провел пальцами с чуть отросшими ноготками по линии позвоночника. Вверх-вниз. Девушка молчаливо выгнулась в спине. Он продолжил, добавляя пальцы и зарываясь ими в волосы на затылке. Лена выгнулась сильнее. Ощущения очень приятные и возбуждающие - наверное, он не в курсе, что это ее эрогенная зона, (как и у почти половины планеты), наверное, он просто хочет ее погладить? Пускай так… Шумно выдохнув, Кулемина так и не нашла, что подумать об этой ситуации и сказать в ответ, так что Степнов, невстретивший сопротивления, продолжил. Сильные мужские руки нежно поглаживали спину, шею, затылок и аккуратно проходились по косточкам позвоночника. Лена поддавалась на каждое движение, пытаясь поймать больше ласки и игнорируя растущее в животе напряжение. Это. Просто. Массаж. Пока горячие руки Виктора не покидали ее тело, мягко надавливая на те или иные точки, ветер из форточки приятно обдувал кожу, охлаждая. Контраст, достойный Лениного «оха». Нежная шея, заключенная в объятия ладоней, пылала вместе с щеками Лены - то, что Степнов делает сейчас одновременно и совершенно цензурно - разве он ни разу не делал так во время индивидуальных занятий спортом, или дома после боев, когда разминал ее мышцы, - или просто ну вот сейчас… что мешает ее мужчине делать ей массаж? - и ужасно интимно, это деяние заставляет Кулемину учащенно дышать, представляя эти руки на совсем других местах ее тела. Виктор Михалыч садится на нее сверху, располагая свой вес так, что она даже не чувствует чего-то необычного: как будто на ней не сидит амбал под два метра ростом, который каждый день таскает гири и саму Кулемину на свой этаж. Лена не знает зачем он усаживается к ней на спину, но теперь он уже массирует ее плечи с обеих сторон, симметрично расслабляя ее мышцы. Жар охватывает все тело - Виктор совсем рядом, сидит над ней, трогает ее так приятно, сжимая в руках особо чувствительные места… — А-а-а-х… — вырывается из Лены совершенно неожиданно для них обоих. — Нравится? — Наверное, Степнов списывает это на физическое удовлетворение от массажа. Блондинка молчит. Нет сил говорить. — Лен, я продолжу? — задаёт вполне очевидный вопрос мужчина. — Ага. — выдает сухое, надрывистое. Виктор пробирается под легкую хлопковую футболку пальцами и нежно сминая кожу под руками, продолжает. Лена не выдерживает прикосновения горячих рук к своему девичьему телу и издает совершенно пошлый звук, похожий скорее на кошачьи, чем человеческие, стоны. И тут, наверное, правильный Степнов бы остановился, но в этом видимо заводской брак, потому что он продолжает, в край обезумев и поднимая футболку девушки высоко к плечам, открывая себе доступ к спине. Мнет, разминает, гладит и делает все то, что делать не должен, иногда задевая нежную грудь, чуть выпирающую в стороны, пока Лена не скрывая ощущений, дышит все тяжелее. Когда Виктор Михайлович проходится пальцами по позвоночнику к копчику, не забыв сжать тело по обеим сторонам талии, Кулемина стонет громко и членораздельно. По-человечески. И это должно его остановить - но он продолжает. Лена чувствует, как предательски стекает смазка под спортивными штанами, как набухают соски и клитор, и как хочется чтобы Степнов сидел чуть дальше на ней, и поддаться к нему, поддаться всем телом… Упереться той невинной частью своей тела, что сейчас так сильно истекает соками, в то, чем, очевидно, думает мужчина позади. Он лишь ухмыляется и сильнее сжимает Ленино тело под собой. Руками продолжает гладить ее, уже не стараясь избежать встречи с нежной девичьей грудью, и иногда явно специально чуть приподнимает Кулемину и гладит и впалый живот, и грудь, и шею с обратной стороны, отчего Лена ерзает под ним, пытаясь держать себя в руках. Тяжело… — Я сниму? — спрашивает Виктор очевидно о футболке. Но Кулемина не пальцем деланная: — Только вместе со штанами, — ерепенится она. Продолжения не будет, и это ее жутко бесит. Все срабатывает как надо. — Кулемина, отставить разговорчики! — переходит на злой тон мужчина. — Ишь чего удумала! — Лена недовольно фыркает, но понимает, что так лучше, уже зная, что будет дальше. — Марш умываться! — Ага, командир Степнов. — девушка зло поворачивается к нему, с задранной футболкой, взлохмаченными волосами и еще недавно мелькавшей в глазах похотью, и намекая, смотрит на мужчину. Намек понят, так что Виктор поднимается первым, освобождая дорогу Кулеминой. Она встает, совершенно не пытаясь скорее опустить поднятую футболку, и гневно смотря в глаза Степнова, идет в ванну. «Умываться.» со смехом думает баскетболистка. Она ему сейчас лицо умоет. Ноги подкашиваются от такой сильной, но непродолжительной стимуляции эрогенных зон, Лене тяжело сосредоточиться на здравых мыслях, а низ живота чертовски тянет, в надежде получить желаемое. Не сегодня, не сейчас, не в этой, блять, жизни! Лена зло пинает тумбочку на пути к ванной и, совершенно не обращая внимания на боль в ноге, залезает в карман куртки. Достает айфончик и заходит в ванную. Запирает дверь и садится на унитаз. Сначала думает, злится, чертыхается. Снимает и штаны и футболку и ставит телефон на раковину. Включает таймер. Отворачивается от камеры, наклоняя тело вперед, и приоткрывает руками ягодицы. Чтобы лучше было видно ее мокрую, хлюпающую киску, которой сейчас так сильно хочется Степнова. На которого она так ужасно зла. Когда камера еле слышно щелкает, Лена нажимает на таймер снова и фотографирует тоже самое, но добавляя ко входу пальцы. Не то чтобы ей было интересно себя ласкать - да вообще к черту это - но пусть он смотрит и завидует. Кулемина раздвигает ноги пошире, насаживаясь на собственные пальцы и почти не сгорает от стыда. Желание отомстить сильнее неловкости. Сделав еще пару кадров, чтобы было из чего выбирать, Лена поворачивается к камере и снимает себя спереди. Она хочет чтобы он видел все - видел, какая она намокшая, как она водит пальцами по своей киске, как он ее раззадорил. А ведь обещал не соблазнять девчонку. Что ж, она сделает это сама. Лена успокаивается только тогда, когда дальнейшая обработка фото становится лишней. Когда фотографии идеальны для ее сладкой мести. Когда она уже не может смотреть на фото своей вульвы - до того приедается разглядывать это. Спасибо маме с папой за то что отдали ей теперь уже не восьмой, а двенадцатый айфон, и фото получились такими четкими, что Степнов сможет рассмотреть каждую пору на ее теле. Пусть наслаждается. Приведя себя в порядок и умывшись, как и просил мужчина, Кулемина выходит из ванной. Коротко целует Виктора и говорит сухое «мне пора». Он обращает внимание и крепко обнимает ее, объясняя: — Ну извини меня, деда старого. Хотелось тебе приятно сделать, я же не знал, что ты так захочешь продолжения. — Все хорошо, Вить, — чуть привстает на носочках и тянется чтобы поцеловать его уже нежнее, а внутри зло ухмыляется, — но мне правда пора, — отрываясь от таких желанных губ. Степнов обнимает ее на прощание добрых минут десять, отказываясь куда либо отпускать. Лена даже перестает злиться, но идею все равно не бросает - он заслужил. Это воздержание ее калечит. Она устала от вечного чувства нереализованного возбуждения. Так что сейчас Виктор смотрит на фото, сделанные в его ванной добрые полчаса назад - Кулемина длинными пальцами, какие бывают у гитаристок, раздвигает вход в свою киску. Идеально выбритую, мокрую, влажную киску. Он видит как стекает капля смазки по внутренней стороне бедра, о, боги, - как бы он хотел слизать эту смазку, - и чертыхается громко и зло. Тело Лены совершено - она вся голая, так что он видит каждый сантиметр кожи, мышц, стройную, точеную талию, круглый, но подтянутый зад, мощные ляжки, между которых он так хочет оказаться лицом. И гладкий цветок на теле Кулеминой он тоже видит. В нем прекрасно все: нежно розового цвета половые губы, аккуратные складочки этих губ, белая кожа без царапин и порезов от бритвы, (хотя откуда у Лены опыт?), смазка, выступающая вокруг… Несколько таких фотографий: вот она стоит раком к камере, так что он не может не представить, как окажется сзади и войдет в нее; вот она фотографируется себя спереди, показывая не сам вход, а скорее все вокруг него; вот фото, где она засовывает в себя сразу два пальчика… Степнов кажется взорвется, если продолжит смотреть на этот диалог в телеграмме, но он и сам не может больше держаться. Он дал себе слово, что на учениц 11 «Б» не будет мастурбировать, даже если он встречается с такой, но сейчас выдержка дает сбой. Не то чтобы он вообще думал об отношениях с ученицей, нет!, конечно нет! просто оно само так вышло, что он влюбился в Кулемину. И сейчас она не дает ему покоя. Он срывается и запускает руку под резинку спортивных штанов. Крепко сжимает в ладони член, разрываясь между желанием сделать себе больно, отвлечь, подумать, как умирала бабушка - лишь бы член упал - и желанием кончить прямо в спортивки, представляя Ленку рядом… а лучше сверху: чтобы сидела на нем совсем голая… Даже спортсмены иногда сдаются, поэтому Степнов чуть ослабляет хватку и аккуратно водит пальцами по стволу, пытаясь размазать капли смазки, выступившие на головке. Шумно выдыхает, представляя, что рука не его, а ее - боже, он бы сейчас не удержался, если бы это оказалось правдой. В голове всплывают картинки: Кулемина сидит перед ним на коленях, проводя руками по его стояку, смотрит ему прямо в глаза, смотрит также похабно, как на тех фотографиях… Дверь в квартиру открывается бесшумно: Лена совершенно точно не собиралась скидывать такие фотографии, а потом возвращаться, но уже по пути к дому она поняла, что забыла свой лайтнинг у Степнова. Она лишь тихонечко заберёт его из спальни, может быть поздоровавшись с Витей, и пойдет обратно. Дома ждут уроки-дед-гитара, и совершенно нет смысла здесь задерживаться, думает девушка, проходя вглубь квартиры. Спальня не закрыта, так что Кулемина заходит внутрь. Все также тихо и незамеченно она оказывается посреди комнаты и видит голого мужчину, сидящего в кресле напротив нее. Его глаза закрыты, так что он не замечает ее, и она замирает, рассматривая. В праве руке он держит член - двигает ладонью вверх-вниз, не слишком интенсивно, а скорее нарочито медленно, проходясь по головке и стволу открытой ладонью, не сжимая орган в кулаке, как это обычно делают в порно, которое видела Лена… Из левой очевидно еще пару минут назад выпал телефон: сейчас валяющийся на полу, и Кулемина краем глаза замечает открытый диалог с самой собой. По груди мужчины стекает пот, дыхание учащенное, красивый торс, не ушедший от Лениного внимания, с шестью идеальными кубиками пресса, вздымается вверх и вниз, когда с губ Степнова слетает «Ленка…». Теперь уже изо всех стараясь не привлечь внимания, блондинка подходит ближе, оказываясь совсем близко к Виктору, и усаживается на колени перед ним, чем выводит его из транса: те предательски хрустят. Мужчина резко дергается, инстинктивно пытаясь закрыть все самые ценные места, но Лена одергивает его, пытаясь успокоить - кладет свои руки на его ляжки, нежно гладя мужскую кожу. — Лена! — грозно кричит Степнов, держа руки на члене, закрывая его от девушки напротив. — Мм? — Кулемина укладывает голову на колено Виктора, поднимаясь руками чуть выше и гладя уже живот и грудь. — Так, Кулемина, вставай, пожалуйста, — Лена выбрала верную позицию, потому что Степнов не может встать так, чтобы не ударить ее коленом, а руки у него заняты - он продолжает прятать «хозяйство» за ними. — А то что? — Лена чуть поднимает голову, улыбаясь кокетливо. — А то увидишь что-то не то! — не находя нормальной причины, отвечает Виктор. — Вить, я уже все видела, не волнуйся. — Кулемина целует его в колено, а правой рукой аккуратно сжимает мужскую грудь в руке, большим пальцем играя с соском. Степнов начинает плыть - член под ладонями встает обратно, голова кружится от такой близости Лены к нему голому, и он усилием воли говорит: — Леночка, пожалуйста… — Мм? — спортсменка меняет руку и гладит уже левую грудь, перед этим облизнув пальцы, которыми играет с соском, — что пожалуйста? — Пожалуйста, отпусти меня. — хрипит Степнов, не в силах сопротивляться. — Зачем? — спрашивает Лена, все еще сидя у него в коленях. Она аккуратно пододвигает его ближе, обняв руками за поясницу, и теперь ее лицо уже лежит у него на внутренней стороне бедра, в опасной близости от паха. Блондинка выдыхает намеренно тяжело, обдавая горячим дыханием нежную кожу мужчины. — Леночка… — сипит Степнов, совсем теряя рассудок, — пожалуйста, остановись… Неожиданно для брюнета, который уже чувствует, как член пачкает ладони смазкой, Ленина рука перемещается с его груди и начинает щекотать его ребра, заставляя Степнова отреагировать перехватом ее рук. И оголяя член… Так что Лена сидит довольная напротив — ее лицо прямо у стояка, ухмылка не слезает с губ, а обе ладони пойманы руками Степнова, что совершенно ей не мешает. Кулемина смеется и нежно, почти невесомо целует член мужчины. Лица на Степнове уже нет — он вообще не понимает, как докатился до жизни такой и что сейчас делать. — Может уже перестанешь ломаться, или это будет изнасилование? — блондинка спрашивает это, смотря на мужчину снизу-вверх, пока ее губы находятся в непосредственной близости от его вздрагивающего члена. Степнов молча отпускает Ленины руки, а свои кладет на подлокотники кресла. Кулемина вопросительно глядит на него. — С руками тебе будет удобнее, — чуть раздраженно фыркает Виктор Михалыч. Лена воспринимает это прямо - как зеленый свет. Аккуратно берет головку в рот, проходясь по ней языком, совершенно не понимая, что вообще делают с членом. Где-то сверху слышится громкий стон: пускай у Кулеминой нет опыта, но это единственный рот, в котором Степнов готов кончить от одного прикосновения, так что девушке даже не придется стараться. Это возбуждает Лену еще сильнее - она и так вся взведена последние пару минут, в попытках заполучить доступ к телу Вити, но его стоны - это что-то до конца сносящее крышу. Девушка пытается взять член в рот максимально глубоко, но быстро бросает эту идею - он слишком большой и толстый, наверное, не с этого стоит начинать. Она сосет медленно и неглубоко, акцентируя внимание на уздечке, проходится по ней языком так, что у Степнова фейерверки перед глазами и он не может понять, откуда она знает, что нужно делать так. Он бы мог продержаться в сотню раз дольше, но совершенно не понимает зачем: пусть Ленин первый минет не заставит ее устать или заскучать, потому что он в любом случае на пределе от одного ее дыхания, не говоря уже о том, что происходит сейчас. Он стонет в голос еще какое-то время, пока рот девушки занят его половым органом, возбуждая в ней еще больший интерес, но в конце концов находит силы, чтобы предупредить: — Ленок… Я скоро того… — не слишком конкретно выражается мужчина, из-за чего Лена поднимает на него взгляд. Смотрит глаза-в-глаза, с членом во рту, и это зрелище добивает Степнова, до этого момента готового продержаться еще пару минут, и его член сокращается во рту блондинки, выстреливая спермой. Несколько фрикций - у него в голове взрывы, и он просто надеется, что Лена сползет с члена сама, вместо того чтобы давиться семенем, но та проглатывает вообще все, не запинаясь и не выпуская члена из рта. Когда к брюнету возвращается сознание, Лена только вынимает изо рта опадающий член и ехидно улыбается. Ни капли не проронила, чертовка… — Вы как, Виктор Михалыч? — она снова целует его в район бедра, щекотя дыханием. — Лучше всех, Кулемина! Откуда такой опыт? Я надеялся, что ты просто не будешь глотать. — Степнов звучит слегка неприятно, но Лена понимает, чем вызван такой интерес. — Очень много обучающих видео-материалов посмотрела, — Лена улыбается во все 32, так красиво и нежно, что Виктор не удерживается от того чтобы притянуть ее и поцеловать. Кулемина сначала пытается вырваться, не понимая, как ему может быть комфортно, но потом сдается. Он целует ее глубоко, проходясь языком по зубкам, чувствуя вкус собственной спермы, пока усаживает Лену поудобнее у себя на коленях. — Вкусно, — шепчет мужчина куда-то в ключицу басистке, сидящей уже на нем, а не на полу. Лена чувствует под ногой шевеление - кажется член Степнова снова встает.