Dancing in the Dark

      Утреннее солнце обволакивало своим светом всю кухню, проникая сквозь тонкие прозрачные шторы. Её лучи игрались на стенах и дверцах шкафов, словно маленькие дети, в чьих жилах течет нескончаемая энергия. Хотелось протянуть ладонь и ухватить солнечные пятнышки, но когда пальцы касались их, они не ощущали ничего, кроме гладкой белоснежной поверхности.       Антон сегодня был настроен на нужный лад, поэтому даже проигрыш в этой битве с солнечными лучами не мог испортить приподнятое настроение. Причина широкой улыбки на его румяном лице заключалась в том, что он проснулся по зову сердца, а не по воле будильника, причем впервые за весь бесконечно длинный год.       Этот день стоило отметить в календаре красным карандашом и уже от него начать строить прогноз следующего «высыпания», но сначала стоит выполнить утренний ритуал — любимый напиток.       Шастун поправил свисающую чуть ли не до колен футболку цвета бетона, направляясь к барной стойке, на которой возвышалась кофемашина старенькой модели. Несмотря на преклонный для техники возраст, работала она как новенькая, поэтому менять ее никто не собирался. Антону иногда даже казалось, что кофе-машина застала его детство, но это никак не относится к реальности: её купили лишь несколько лет назад в честь новоселья.       Когда Антон положил в отсек капсулу размером с мизинец и нажал на нужные кнопки, машина «ожила». Оставалось лишь ждать приготовления кофе, всё остальное на себя взяла техника.       — Ты уже проснулся? Ещё же рано, сынок, — раздался сзади хриплый женский голос, который Антон узнал с первых секунд.       — Я и сам поражен не меньше.       Майя Шастун была хрупкой женщиной: её тонкие запястья, похожие на сучки молодых деревьев, выглядывали из-под рукавов шелкового халата, скрывающего немного выпирающие кости, а на увядшем лице, что обрамляли аспидно-черные волосы, появилась благодушная улыбка, которая ясно отражала её усталость и напряженность.       Окидывая взглядом тело матери, сердце Антона сжималось так, что хотелось выть, но вместо этого он посмотрел на неё с нежностью и предложил сесть за стол.       С тех пор как умер её второй супруг (родной отец Антона ушел из семьи, когда мальчику было 3 года), Майя переживает очень непростой момент своей жизни. Она слишком любила этого мужчину, поэтому утрата особенно сильно сказалась не только на моральном, но и на физическом состоянии.       Майя Олеговна с каждым днем становилась всё тоньше-тоньше, перестав нормально питаться, хоть и Антон всячески пытался её накормить, но в итоге все эти попытки приводили к ссоре и очередному срыву матери.       Так как она категорически отказывалась лежать в больнице для полного восстановления психического состояния (кричала и начинала истошно плакать), врачи рекомендовали Антону обеспечить ей все необходимые условия в рамках квартиры и следить за приемом таблеток, но несколько раз в месяц ехать на прием всё же надо было.       Пользы от назначенного врачом лечения он практически не видел, словно внутри матери был бездонный колодец, в который падала еда вместе с лекарствами, однако, Антон решил, что просто стоит запастись терпением. Что-что, а оно ему сейчас необходимо в огромных дозах.       — Мам, тебе как обычно зеленый чай? — спросил Антон, доставая из верхнего шкафчика чашку с миниатюрными узорами в виде розовых бутонов пион.       Майя кивнула и повернулась к окну, которое находилось сбоку от кухонного стола и выходило на оживленную улицу. Несмотря на апрель-месяц, снежный покров уже давно исчез, дав земле возможность вдохнуть весенний чистый воздух. Одним словом, погода радовала и помогала забыть о проблемах.       Антон, минуты две порхавший над чаем, положил одну чашку рядом с матерью, а другую, наполненную кофе, оставил при себе. Он сел напротив Майи, что продолжала разглядывать пейзаж за окном, и сделал глоток. Божественно.       — Тоша, может быть нам… — начала мать, но договорить ей не дали.       — Нет, мам, мы это уже обсуждали.       Антон знал её мысли наперед, потому что этот разговор, повторяющийся изо дня на день, ему порядком надоел.       — Мы не пойдем к детективам. Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.       — Но, Тоша, мы же должны узнать, кто убил твоего отчима. Раз полиция здесь бессильна, надо прибегнуть к другим способам раскрытия правды.       Правда не всегда может прийти тебе по душе, мам.       Тело отчима нашли в спальне старого дома (после убийства сын и мать оттуда сразу съехали). Оно бездыханно лежало на кровати и со стороны могло показаться, что он просто видит сны. Впрочем, так думали все, пока на утро служанка не зашла оповестить хозяина дома о прибытии гостя. Он не открывал глаза, грудь не вздымалась при дыхании, поэтому она испугалась и позвонила в больницу.       Майя тогда поссорилась с мужем — Андреем, потому они спали в разных комнатах. Причину ссоры Антон не знал, так как в тот вечер был с друзьями и вернулся поздно, когда мать уже сидела в гостиной, но она не стала раскрывать карты. Он кинул ей короткое «привет» и пошел в спальню к отцу, чтобы сообщить о возвращении, но после открытия двери он услышал лишь отцовский суровый голос, твердящий:       «Уходи. Я. Сегодня. Не хочу. Разговаривать. Уходи»       Антон до сих пор не мог взять в толк то, что на утро его не стало. Как же легко может оборваться человеческая жизнь, словно тонкая паутинка, которой ты нечаянно коснулся.       — Мам, детективы нам не помогут, раз уж полиция развела руками. Да и к тому же, прошло уже несколько месяц, чем они нам помогут? Полиция не нашла ничего подозрительного на месте преступления. Ни мотивов, ни оружия. Дело закрыли, успокойся.       Антон сделал глоток, наблюдая за реакцией матери. Она, наконец, повернулась к нему.       — Нет, сынок, сердце моё не спокойно. Не могу я смириться с такой смертью твоего отца, не могу. Давай попробуем еще раз. Последний. Прошу, — в голосе Майи чувствовалась нескрываемая мольба.       Её глаза, похожие на маленькие желтые светлячки, внезапно засветились и уставились на Антона в ожидании ответа.       Он не хочет, чтобы её глаза вновь погасли.       — Ладно… Давай попробуем еще раз, — произнес Шастун после длительной паузы, понимая, что отказом лишь усугубит состояние матери. — Что за детектив?       — Старая знакомая посоветовала мне одно детективное агентство. Оно работает уже не первый год и купается в хороших отзывах от прошлых клиентов. Он на другом конце города, конечно, но если на автобусе, то мы быстро доедем, — с детским задором сказала Майя, уже в хорошем настроении попивая зеленый чай.       Как молниеносно слова меняют людей.       — Тогда уточни время, когда можно будет к ним прийти. А пока ты должна поесть, чтобы набрать жировую массу, — с этими словами Антон пошел и открыл дверцу холодильника в поисках котлет и бульона. — Иначе всё отменяется.       — Хорошо, если только немного. Ты же знаешь, я всё равно не доем.       Антон пожалеет об этом, но чуть позже. А пока надо разогреть еду, ведь настроение у него всё равно удивительно хорошее.

***

      — Скукота да и только.       Арсений был не из тех, кому по душе сидеть сложа руки в ожидании чего-то сверхъестественного. Он привык занимать себя хоть чем-то: будь то заполнение отчётов за прошедший квартал, сбор необходимой информации для дела или точение карандашей. Про таких людей, как Арсений, обычно говорят «шило в одном месте», из-за чего постоянно приходится быть в движении.       Сегодняшний день был как раз из таких, когда занятии не было от словам совсем (всё карандаши были заточены, картотека рассортирована по меньшей мере десять раз, пыль убрана даже с самых верхних полок), потому что последнее дело агентство закрыло ровно неделю назад.       С тех пор им не поступало заказов, что, впрочем, их не сильно удивляло, ведь практически в любом бизнесе решающую роль играет сезонность. Судя по их внутренней статистике, в это время число посетителей значительно проседает, в отличие от других месяц, и единственным выходом остаётся лишь одно — ожидание.       Теперь атмосферу, царившую в их агентстве, можно было охарактеризовать именно словом «ожидание». В их небольшом коллективе каждый сидел, погрузившись в собственные мысли и наверняка ведя внутренний монолог, чтобы хоть как-то развлечься.       Агентство, в котором они все находились, представляло из себя двухэтажное здание, спроектированное в духе настоящей Викторианской Англии. Так невольно взглянешь на башенки, изобилие декора, островерхие крыши с мансардой, высокий многоступенчатый вход и вспомнишь старинные особняки, что хранят многовековую историю.       Есть в этом что-то манящее, завораживающе, не позволяющее отвести взгляд. Может быть, поэтому «Детективное Агентство Разбитых Сердец» или кратко «ДАРС» так пользуется спросом среди жителей городка.       Внутреннее же убранство здания имело лишь отголоски викторианского стиля. На втором этаже, в кабинете, где и проходят встречи с детективов с клиентами, есть камин, украшенный по бокам плитками белого камня, а по середине комнаты расположился овальный деревянный стол с приставленными к нему креслами.       Из других предметов декора стоит отметить наличие мягкого коврика круглой формы и обилие самых разных цветов. Что касается цветовой гаммы, то в комнате предпочтение отдавалось темным насыщенным тонам — коричневому, бордовому, темно-зеленому, синему и реже красному.       — А кресло мягкое, — невзначай отметил Арсений, откидываясь на её спинку.       Друг, что сидел напротив, сделал глубокий вздох. Он вновь потянулся к собранным на макушке в хвост волосам и потрогал их, как бы убеждаясь, что те на месте.       — Ага, а ещё за окном светит солнце и цветут ромашки, — с иронией отметил Сергей — напарник Арсения, которого в узком кругу называли «Серым» или «Сережей».       — Даже ромашки цветут, а наше настроение нет. Эх, сейчас бы дельце какое-нибудь интересное, чтобы дни как-то быстрее тянулись.       Единственный, кто слушал этот разговор и никак его не комментировал — это Дмитрий, что в народе просто «Дима». На голове у него часто красовалась белоснежная шапочка, прикрывающая гладковыбритую голову, чтобы люди не думали, что у него рак или ещё что похуже (почему Дмитрий Позов лысый и без бровей?), а на переносице изредка появлялись очки. Обычно он предпочитал носить линзы.       — Недавно же помогли одной женщине застать мужа с любовницей. Надо ещё после этого оклематься, — Арсений подпер подбородок одной рукой и обвел комнату скучающим взглядом.       Наступившую кратковременную тишину нарушила мелодия телефона, на котором высветилось имя «Окс». Арсений взял его со стола одной рукой и провел по дисплею пальцем в сторону.       — Арсений на связи.       — Арс, — послышался по ту сторону телефона тонкий женский голос, — ты занят?       — Ну, — Попов намеренно растянул слово, глядя на друзей. Те в свою очередь активно кивали головой, словно заведенные детские игрушки. — Да, а что?       Из Сережи вырвался короткий смешок. Он вслух озвучил нецензурную рифму к слову «да», из-за чего заработал грозный взгляд Арсения.       — У меня есть знакомая, которая хотела бы воспользоваться вашими услугами. Умер муж, странные обстоятельства, полиция разводит руками, вообщем, как вы любите. Они скоро подъедут, сможете принять?       — Звучит интересно, можно попробовать. Пускай приходят, коль едут. Не прогонять же их… Ладно, Окс, спасибо. Отбой.       Окс или Оксана Суркова была их общей знакомой. Впервые они познакомились с Арсением и Серёжей, когда учились в университете на одном факультете, а после продолжили общение и вне стен учебного заведения.       Сейчас она ищет им клиентов за определенный процент (в перерывах между основной работой — администратор шоу на телевизионном канале) и просто поддерживает в трудные минуты.       — Радуйтесь, у нас будет новое дело.       — Юху, за это надо выпить! — с радостью воскликнул Сережа, доставая из шкафа кружки. Арсений насторожился.       — Да к нам люди едут, какой бухать, — не смог удержаться Дима, хоть и в глубине души был не прочь составить компанию.       — Причем тут бухать? Я чайник поставлю. Буду пить чай с овсяными печеньками.       Сережа захлопал в ладоши, когда на электрическом чайнике загорелась подсветка. И казалось, он совершенно не замечал возмущения на глазах друзей, предпочитая представлять, как на языке тает кусочек печенья. Сладко жить — не запретишь!