Туда, где бушуют грозы

      Разъярённой коброй ударяет молния. Воздух содрогается от оглушительного громового раската, заставляя Корнелию вздрогнуть.       До покоев Элион остаётся совсем немного: вверх по лестнице до конца, третий коридор после картины, поворот направо, последняя дверь.       Приблизившись к очередной развилке, стражница замечает на стене небрежный мазок пары длинных теней, танцующих в свете факелов. Девушка тут же поправляет чепец и смиренно склоняет голову.       Она не смотрит в сторону лурденов, слышит только грузные шаги, которые эхом разносятся по замковым коридорам. В какой-то момент Корнелии кажется, что стража отклонилась от привычного маршрута и следует за ней попятам, но вскоре понимает, что это набатом бьётся сердце.       Разминувшись с отрядом патруля, Корнелия бросает взгляд на побелевшие костяшки пальцев, которые остервенело сжимают позолоченный поднос с ужином для похищенной подруги, ставшей принцессой Меридиана.       Вверх по лестнице до конца, третий коридор после картины, поворот налево, последняя дверь, — продолжает повторять про себя девушка наставление от кухарки.       Корнелия обязана увидеть подругу детства, поговорить с ней. И плевать на запреты рыжей ведьмы, которая возомнила, что может отдавать ей приказы. Она смогла проникнуть на Меридиан и без помощи Вандом.       Хейл никому не позволит встать между ней и Элион. Будь то другие миры, полчища стражи в логове врага или даже собственные друзья. Князь тьмы воспользовался легковерностью её близкого человека и унынием из-за несложившейся земной жизни. Надавил на слабости и уязвимые точки. Она не оставит это просто так.       Стражница останавливается перед статными дверьми и невольно любуется полотном, украшенным коваными розами с чёрными бутонами и серебряными стеблями. Убранство говорит само за себя — это королевские покои.       Сердце в груди мечется подстреленной птицей. Вдох-выдох. Сейчас она увидит Элион. Корнелия тянет узорчатую ручку и, с усилием приоткрыв увесистую дверь, шагает внутрь.       Взгляд девушки скользит по роскошной гостиной, брови взлетают вверх, а губы формируются в букву «о». Стены, отделанные тёмным шёлком, ловят на себе причудливые лиловые блики, исходящие от светло-фиолетового пламени в мраморном камине. Лёгкая, словно лунная дымка, органза обрамляет высокие арочные окна и выход на просторную лоджию с распахнутыми створками. Так мрачно и завораживающе красиво. Здесь пахнет грозой, магией и ирисами.       Корнелия крепко зажмуривается, скидывая с себя восхищённый трепет. Она пришла не любоваться замком, а найти свою Элион.       Но её здесь нет.       Остаться и подождать?       Корнелия поджимает губы. Нет. Слишком рискованно: портал, найденный Бланком, захлопнется через несколько часов и отрежет ей путь на Землю. У неё нет времени.       От досады хочется швырнуть поднос в стену.       Чёрт возьми, неужели рисковала зря?       Нахмурив брови и раздражённо цокнув, Корнелия опускает остывающий ужин на изящный низкий столик, стоящий посреди двух отделанных бархатом кресел, и вновь окидывает помещение цепким взглядом.       Сердце пропускает удар от обжигающей надежды — смежная дверь! Ну конечно, здесь нет кровати, королевские покои не ограничиваются одной комнатой!       Стоит стражнице податься вперёд, как высокие двери синхронно распахиваются и в полумрак комнаты проходит высокий мужчина с длинными идеальными волосами цвета платины, ниспадающими до самого пояса. Благородное лицо с острыми скулами и угольно-чёрными рунами над высокими бровями искажается в пренебрежении.       Корнелия нервно сглатывает и делает шаг назад от этой холодной, чем-то пугающей красоты. Сердце так и норовит вырваться из грудины от осознания собственного провала: её угораздило забрести в чужие покои. Она выбрала не ту дверь.       Кто он? Лорд? Придворный маг?       Глаза цвета светлой стали темнеют до оттенка состаренного серебра, вонзаясь ледяными иглами в нарушительницу покоя.       Корнелия привыкла к заискивающим взглядам перед первой красавицей и одной из лучших студенток Шеффилда, но ещё никто и никогда не смел смотреть на неё так: свысока, как на назойливую мошкару. Ещё никто и никогда не оскорблял её одним лишь взглядом.       Хочется отвесить звонкую пощёчину, стереть надменность с этого аристократичного, до тошноты безупречного лица.       Сдерживать порывы возмущённой гордости — сложнее, чем ломать себе кости. Она ещё не скомпрометирована. Она — просто прислуга, которая ошиблась комнатой.       — Ты поплатишься за свою дерзость, — властным и надменным баритоном вспарывает тишину мужчина, — забыла, чьи это покои?       — Простите, — ровным голосом отвечает девушка, скрывая нарастающую тревогу, — я тут недавно, ошиблась дверью. Уже ухожу, её высочество ждёт ужин.       Корнелия разворачивается. На затылке — разгневанный взгляд хищника. Лишь бы не сорваться на бег. Хейл направляется к столику, намереваясь забрать поднос со злосчастным ужином и поскорее убраться из обители незнакомца.       Ноги наливаются свинцом, заставляя замереть на месте. Тёмная магия обращает тело в недвижимую статую. Кожу покалывает от потоков маны, жаждущих вырваться наружу и дать отпор чужому волшебству.       Корнелия стискивает челюсть, пытаясь утихомирить откликнувшуюся силу. Без сердца Кондракара она не способна в должной мере повелевать природой и уступит даже посредственному колдуну. А вот если он почувствует её магию, то сразу поймёт, что непутёвая служанка — совсем не та, за кого себя выдаёт.       Позади слышится шелест тёмной мантии, обоняние ловит лёгкий флёр ирисов.       — Кто. Ты. Такая, — рычит стальной голос, кажется, над самым ухом.       Сохранять спокойствие. Смотреть на языки пламени в камине. Играть роль до конца.       — Служанка, — выдыхает стражница слишком резко.       С неё порывисто срывают чепец. Волосы разливаются по хрупкой спине жидким золотом. Длинные бледные пальцы, обрамлённые тяжёлыми перстнями, вонзаются в острые плечи и рывком разворачивают к себе. Глаза девушки оказываются на уровне ключиц, скрывающихся за плотной тканью благородной мантии, застёгнутой на серебряную фибулу. Скованные заклятием ноги сплетаются, но железная хватка не позволяет рухнуть на мраморный пол. Меж позвонков Корнелии проползает холодная змея.       — Ложь, — потемневший взгляд жадно изучает девичье лицо, — я не держу в своём замке всякий сброд, который не способен проявить элементарные манеры.       В своём замке, — оглушительно громко отдаётся в голове, перебивая громовой рокот.       Виски гудят от взрыва адреналина и прихлынувшей крови. Она попала в покои не к придворному колдуну, а к властелину. К Тёмному князю, к их главному врагу, из-за которого её жизнь изменилась раз и навсегда. Ему ничего не стоит оставить после неё горсть праха и ослабить стражниц завесы, пока силы природы не проснутся в другой избранной.       Храбрость и упрямство уступают место страху, попытки сдержать собственную магию становятся хаотичными и рваными. Контроль выскальзывает сквозь пальцы, словно песок, позволяя бушующей мане завладеть ей.       Сковывающее заклятье резко ослабевает, уступая потенциалу магической ауры стражницы завесы. Резкий прилив долго сдерживаемой силы пьянит, будто перенасыщение чистым кислородом. Помещение в глазах плывёт, сливаясь в калейдоскоп красок; чужие пальцы на плечах разжимаются, и Корнелия падает на прохладный пол. В воздухе рябит магия.       — Чародейка… — с изумлением смотрит на неё Фобос и, опустившись вниз, жёстко обхватывает подбородок Корнелии.       Князь приподнимает голову девушки вверх, принуждая тронутые лазурью глаза встретиться со стальными.       — Как занимательно, ты из мятежников, не так ли? — с торжествующей ухмылкой произносит меридианский правитель. — Я был уверен, что Седрик уничтожил всех колдунов и ведьм из оппозиции.       Пальцы на подбородке сжимаются сильнее, до ноющей боли. Трясущаяся рука Корнелии перебирает складки на платье, пытаясь выудить из потайного кармана мешочек с семенами.       — И что же ты тут делаешь? Вздумала совершить диверсию против власти? — шипит Фобос. — Придётся показать тебе, что происходит с собакой, которая кусает хозяйскую руку. Хотя, вынужден признать, жаль терять такой потенциал впустую. Твоя магия такая…       Робкий стук в дверь. Створки раскрываются, пропуская маленькую фигурку с длинными косами цвета спелой пшеницы в томный полумрак.       Элион.       — Фобос, прости, я поздно. Я нашла ошибку в одной из реформ, а она вступает в закон уже за… — тонкий девичий голос падает в колодец.       Элион ошеломлённо замирает и смотрит на тёмные силуэты, освещаемые всполохами фиолетового пламени из камина. Принцесса делает несколько неуверенных шагов вперёд и в изумлении прикрывает рот ладонью.       — Ко… Корнелия? Что ты тут… — с трепещущим придыханием спрашивает она, в неверии исследуя глазами девушку, прибывшую из другого мира.       — Ты знаешь её? — бесцеремонно перебивает сестру Фобос; строгий голос наполнен негодованием, требующим незамедлительного ответа.       Сердце Корнелии разбивается на мириады крошечных осколков, они вспарывают кожу и тянутся к любимой подруге. Её было трудно узнать за всей этой россыпью самоцветов и благородных шелков, изящно задрапированных на благородном платье, но всё же это её Элион. Корнелия так скучала. Схватить, обнять и увести как можно дальше от этого проклятого замка.        В холодную ладонь наконец-то удаётся зачерпнуть горсть заветных семян терновника.       — Конечно знаю, — хмурится Элион от резкого тона, — она…       — Грёбаная стражница завесы, напыщенный ты индюк! — вскакивает Корнелия и кидает в Фобоса горсть маленьких чёрных семечек.       Фобос, разорвав зрительный контакт с перепуганной сестрой, плавно разворачивается. Руны над нахмуренными бровями превращаются из чёрных в багряно-красные. В глазах цвета грозового неба отражается Корнелия, охваченная ярким зелёным светом, разгоняющим мрак по углам комнаты. Верхняя губа Тёмного князя слегка дрожит, порываясь обнажить хищнический оскал, и, прежде чем он успевает взмахнуть рукой, чтобы начертить смертоносные руны в воздухе, на полу прорастают семена терновника.       Подпитываемые силой стражницы земли, крошечные зелёные побеги крепнут и преображаются в смертоносные путы, рьяно оплетающие Фобоса. Острые шипы рвут королевскую мантию, вонзаются в плоть и сжимают рёбра. На фарфоровом лице князя проявляются багряные трещины глубоких порезов, из которых проступают алые бусины и срываются вниз.       Любой другой корчился бы на полу от боли, моля избавить от адовой пытки, любой другой, но не он. Грозовое небо в глазах светлеет, а губы изгибаются в окровавленной ухмылке, обнажая заострённые клыки.       И это пугает Корнелию больше всего.       Девушка срывается с места, кидается к хрупкому силуэту, застывшему у двери, и заключает его в тёплые объятия.       — Элион, я пришла за тобой… как всегда, пришла, — шепчет Корнелия, сглатывая слёзы. — Пойдём скорее, нам надо выбираться!       Стражница чувствует её дрожь, чувствует, как неуверенно приподнимаются руки принцессы, чтобы прижать Корнелию к себе, прямо как в детстве… Но вместо объятий Элион резко отталкивает её, высвобождая из ладоней ударную волну магии.       Корнелия падает, сильно ударяясь головой о пол. Девушке кажется, что её хрупкое тело ломает мрамор и продолжает лететь вниз, в спасительную темноту.       Последнее, что ощущает Корнелия, прежде чем отдаться сладостному небытию, как её подхватывают сильные руки и прижимают к атлетичной груди.       — Отчаянная бестия… — в бархатном усыпляющем голосе слышится усмешка, и Корнелия снова падает… падает… падает… в темноту.