Туда, где бушуют грозы

      Терновые шипы продолжают впиваться в плоть острыми иглами, однако Фобос не чувствует боли. Всё его внимание обращено на эту девушку, нет, женщину, которая мгновение назад горела изумрудным пламенем праведного гнева, а теперь безвольно опала на пол срезанным цветком.       У стражницы нет и шанса против его магии. И ведь понимала, но, несмотря ни на что, продолжала бороться. Бесстрашна настолько, что игнорирует зависшую над тонкой шеей гильотину.       Это чарует. Завораживает. Вызывает уважение.       Уникальный экземпляр, достойный отдельной оранжереи в его мрачном розарии. Он не опорочит её, разместив рядом с предателями и бывшими слугами, которые оказались в его немилости.       Брезгливо стряхнув с себя иссохшие от тёмной ауры лозы терновника, Фобос подходит к своей хрупкой розе, распластавшейся на мраморном полу. Бережно поднимает стражницу и лёгким движением музыкальных пальцев чертит на лбу исцеляющие руны.       Пока пребывает в беспамятстве — её воля в недосягаемости. Наивная сестрица наверняка примет этот жест за проявление заботы. Какая ирония.       На что рассчитывала эта спесивая девица, так нагло заявившись в его обитель?       Забрать Элион? Смехотворная самонадеянность.       Сентиментальная сестрица даже под пытками не покинет замок. Девчонка не осмелится разбить сердце любящему и заботливому брату, который так отчаянно искал её все эти годы. Оттолкнув Корнелию мощным потоком магии, Элион превзошла все самые смелые ожидания.       Приглушённые всхлипы так и застывшей у входа в покои недалёкой принцессы — сродни поскуливанию прибившейся блохастой псицы. Фобос тяжело вздыхает, унимая клокочущее раздражение в груди. Если продолжит испытывать его терпение своими глупыми трагикомедиями, он непременно приблизит дату назначенной коронации.       — Элион, не кори себя, — князь неторопливо приближается к сестре, не выпуская из рук своей добычи, — ты проявила мужество, достойное истинной правительницы Меридиана. Ты даже не представляешь, как я горжусь тобой.       — Я… я сделала ей больно… — ладонь Элион тянется к лицу Корнелии, чтобы заправить за ухо выбившуюся золотую прядь.       Фобос подавляет в себе порыв уколоть её руку магией. Никому не позволено дотрагиваться до собственности князя.       — Элион, она хотела похитить тебя, сорвать твою коронацию. У тебя не было выбора, — твёрдо произносит колдун, но затем смягчается. — Я исцелил раны. Её благополучию больше ничего не угрожает.       — Ты отправишь её в темницу? — глотая прогорклые слёзы, лопочет девушка.       — Я бы не посмел так расстраивать тебя в преддверии твоего праздника, — сдержанно улыбается князь. — Я распоряжусь, чтобы её заперли в гостевой башне, а после коронации ты сможешь лично сослать её на Землю.       Шмыгнув носом, Элион заключает брата и покоящуюся на его руках Корнелию в трепетные объятия.       — Спасибо тебе, Фобос… Ты даже не представляешь, насколько мне с тобой повезло, — Элион осторожно отстраняется, одаривая брата тёплой улыбкой. — Корнелия правда очень важна для меня, пусть я и никогда не прощу её.       — Твоей подруге нужен отдых, надежда Меридиана, — начинает терять терпение князь. — Позволишь мне доставить её в покои?       — Д-да, конечно… — отходит от брата Элион, уступая ему дорогу к выходу.       — Из соображений твоей собственной безопасности я возбраняю посещать Корнелию вплоть до дня коронации, — не терпящим возражений тоном произносит Фобос. — Кто знает, какие тёмные замыслы преследуют мятежники.       Не намереваясь дожидаться ответа, князь Меридиана трансгрессирует в самую отдалённую часть замка — воющие утёсы. Здесь располагаются темницы для будущих шепчущих.       Сломленная воля — обязательное условие для превращения человека в кроху-шептуна, рождающегося из бутона новоявленной чёрной розы. При своём правлении Фобос разбил сады по всей территории замка и стал искусным мастером по укрощению людских душ. Тёмный князь как никто другой знает, что отчаяние и одиночество гораздо эффективнее, чем угнетение физическим или магическим превосходством.       Несколько суток в камере, выщербленной прямо в скале над пропастью, сломают любого благородного рыцаря, неумолимо следующего своим принципам.       По его подсчётам, Корнелии понадобится примерно неделя. Если не сорвётся вниз, забывшись в беспокойном сне.       Отчего-то Фобос знает точно: этого не произойдёт. Такая постыдная смерть — не для неё. Он никогда не ошибается.

──────── ※ ────────

      Князь делает глоток терпкого пино-нуар и ставит опустевший кубок на балюстраду. Ночное небо Меридиана завораживает своей красотой, но Фобос предпочитает любоваться городом. Всё, что охватывает взор, является его кровью, его трудом, его наследием.       Матриархат привёл королевство в упадок ещё несколько столетий назад. Принцип передачи престоловладения по половому признаку, а не по личностным качествам, удостаивающих короны, оказался губительным.       Невежественное правление и неверное распределение ресурсов послужили расколу между пресытившейся аристократией и голодающими нижними слоями населения, которые теперь требуют полной независимости.       Ничего, он наведёт здесь порядок своей жёсткой рукой.       Фобосу уже удалось очистить город от грязных мятежных крыс, остаётся вытравить их из нор и разобраться с волнениями среди голубых кровей.       Прежде чем Меридиан восстанет из пепла, предстоит предпринять ещё много усилий. Настанет час, и его власть здесь станет абсолютной и несокрушимой, тогда он сломит Кондракар и распространит своё влияние на остальные миры.       Только когда судьбы даже самых далёких звёзд будут в его власти, он позволит себе обратить взор на ночное небо.       Колдун с торжествующей ухмылкой вспоминает всех этих напыщенных и напомаженных вельмож, которые видели в нём лишь мальчишку, жалкую тень своей новорождённой сестры — псевдонадежды Меридиана. Теперь все они — чёрные розы, овивающие его лоджию.       События этих двух недель только способствовали его восхождению, и от этого Фобос пребывает в приподнятом расположении духа.       Кропотливая работа преданных ему лордов над сплетением рун и чёрной магией принесла свои плоды. Они близились к завершению могущественного артефакта — королевской диадемы, которая вытянет всю магию из его недалёкой сестры и перенаправит её в его тело.       Безграничное доверие Элион существенно упрощает поставленную задачу по изъятию её мощи: наивная девчонка слепо верит в любовь своего старшего брата и искусно сотканные им иллюзии.       Он может расправиться с ней в любой момент, забрав себе то, что поможет ему разделять и властвовать, но это стало бы вопиющим расточительством.       Дар Элион только пробудился, и чтобы он окончательно раскрылся, вступив в свой зенит, девчонку требуется короновать. Только после этого Фобос заберёт у своей недостойной сестры абсолютно всё, испив её магию до последней капли.       Настроить сестрицу против приёмных родителей и подружек, оказавшимися стражницами завесы, было немного сложнее, но, судя по произошедшему вчерашним вечером, Фобос преуспел и в этом. Поимка повелительницы сил природы стала весьма приятным бонусом.       В первые мгновения их запоминающегося знакомства Корнелии и вправду удалось его обескуражить.       Её подвели глаза: чистые, цвета высокогорного озера с переливающейся водяной гладью. В их глубинах читались горделивость и превосходство, которые Фобос ежедневно лицезрел, глядя на своё отражение в высоких зеркалах. Этот королевский взгляд никогда не примерить посредственной прислуге.       Корнелия. Он превратит её в самую прекрасную чёрную розу и сделает венцом в своей коллекции загубленных душ. Он принял это решение ещё тогда, когда златовласая девушка проявила свою силу, и речь шла совсем не о магическом потенциале, а об истинном могуществе — силе духа.       Корнелия.       Рискуя жизнью, имея ничтожные шансы на успех, самым наглым образом проникнуть в обитель врага и так находчиво обдурить его верных слуг. Она стоила бы половины его шпионов. Если бы не попалась. Если бы не ошиблась дверью.       Отчаянная бестия.       Фобос делает глоток из кубка, наблюдая, как светлеет горизонт, пытаясь пробиться через завесу грозовых туч и позволяя раннему утру вступить в свои права.       Поддавшись дурманящему винному послевкусию, колдун решает позволить вольность своему терпению. Ничто не мешает ему ускорить процесс. Он окажет стражнице великую честь, став её личным проводником в ад.