Крысолов

«Я…. Кажется, я умер.» — тихо бормочет мальчик в смятении. Его голос чуть громче шепота, пока его слова не начинают приобретать более истерическую ноту: «Я думаю, что он убил меня». «Что…» — Рео нахмурил брови, черты его лица исказились в замешательстве. - «О чем ты говоришь?» «Он убил меня.» — повторяет пятнадцатилетний парень, резко вдыхая и глядя на их переплетающиеся руки. Хватка Цукаучи мягко сжимается, успокаивая, приземляя. — «Мидория, ты не умер». «Его причуда меня убила». Рео вглядывается в лицо своего друга, ища что-то, чего не находит. - «Это была какая-то иллюзорная причуда? Он показал тебе твою смерть? Или-» «Нет, Цукаучи,» — тихо шепчет Изуку. - «Я умер.» - Мидория, наконец, поднимает глаза, отчаянно цепляясь взглядом за Рео. В глазах младшего мальчика семнадцатилетний может видеть, где образовалась пустота, может видеть, где звезды в его глазах превратились в черные дыры. Зрачки Мидории - сингулярности, его радужные оболочки — их аккреционные диски, один из которых — пылающе-малиновый, а другой — пылающе-нефритовый. Звезды, которые когда-то жили в радужных глазах Изуку, безвозвратно исчезли. И Рео может видеть, как ужасная гравитация раздавила их, может видеть, как безжалостно она заставила эти звезды коллапсировать. Он наблюдает, как черные дыры поглощают все, высасывая жизнь, надежду и радость, которые когда-то жили на их месте. Рео на мгновение оказывается не в состоянии пошевелиться, пораженный тем, насколько ужасно преследуют глаза Мидории. «Т-ты не ранен?» «Нет.» Но Рео видит, как дрожат конечности Изуку, и оживился, чтобы проверить друга, опасаясь, что тот может быть в состоянии шока. Он ищет следы крови или синяков, но находит не больше, чем обычно ранен линчеватель. Цукаучи снова поднимает взгляд, встречаясь с глазами Мидории. — «Хочешь рассказать мне, что случилось?» - Рео сдвигается, садится на пол и скрещивает ноги, Мидория следует его примеру. Изуку нужно время, чтобы принять решение, прежде чем его рот дрожаще приоткрывается. — «Я-то думал, что наконец-то доберусь до нее», — шепчет он. — «Я думал, что наконец-то смогу ее спасти.» - Еще больше слез в и без того красных глазах подростка. — «Но я снова облажался,» — шипит мальчик, заливаясь слезами. - «У меня есть информация о том, где находятся Восемь Заветов, и я следил за этой территорией». Рео напрягается при упоминании названия группы, наблюдая, как кристально чистые слезы скатываются по раскрасневшимся щекам Мидории. «Я просто осматривал район, в котором они должны были быть, и… я наткнулся на одного из участников», — голос Изуку дрожит, страх бурлит в его груди, как магма. - «Цукаучи, его причуда… это разорвало меня на части. Это убило меня. Сначала я не был уверен, что произошло, мой разум был разбит на куски. Но… он убил меня. Я это знаю». - Голос Мидории становится истеричным, руки неудержимо трясутся. - «Все, что он сделал, это погладил меня по пальцам». - Всхлип срывается с его губ. - «А потом, а потом ничего не было.»

***

Рео просыпается первым, поднимаясь всего через несколько часов, небо всего на несколько тонов светлее, чем было, когда он заснул. Он мог бы поспать еще час или два, прежде чем ему действительно нужно было бы вставать, но он просыпается ради Мидории. В конце концов мальчик остался ночевать, потеряв сознание на футоне, который Рео вытащил из шкафа. Пятнадцатилетний подросток был слишком эмоционально неуравновешенным, так что подросток старше не мог позволить своему другу уйти с чистой совестью. Цукаучи медленно поднимается, глядя на младшего затуманенными глазами. Он все еще спит, дышит тихо, мирно, слишком устал, чтобы ему что-то снилось. Ночью Мидория свернулся калачиком, повернувшись лицом к кровати Рео. У Цукаучи болит грудь, когда он вспоминает, в какой диком, первобытном страхе мальчик был всего несколько часов назад, каким напуганным он казался. Волосы мальчика взлохмачены, а темные круги под глазами еще никогда не выглядели такими насыщенными. Но Рео был готов принять и то, и другое как новую норму, если в следующий раз, когда его друг распахнет глаза, те черные дыры, которые он видел прошлой ночью, исчезнут. Цукаучи тихонько поднимается со своей кровати, ее каркас скрипит под его смещающимся весом. Семнадцатилетний парень осторожно переступает через тело Мидории, направляясь к тому месту, где ранее поставил на зарядку телефон младшего мальчика. Всего шесть, но Рео разблокирует телефон и набирает Инко новое сообщение.

***

Изуку: Я не мог уснуть прошлой ночью, поэтому Я бегаю! У меня с собой униформа и Я уже поел, так что увидимся после окончания практики. Люблю тебя!!

***

Рео вздыхает, как только он это отправляет, но немедленного ответа нет, молясь, чтобы женщина не засомневалась во лжи. Рот Цукаучи растягивается в зевке, прежде чем он выскользнет из комнаты, чтобы поесть риса.

***

Мама: Это прекрасно, милый! Просто будь аккуратнее! Я тоже тебя люблю!!!

***

Мидория медленно просыпается, его взгляд туманен и рассеян. Он чувствует онемение. Он слышит тихое бормотание жизни, просачивающееся сквозь приоткрытую дверь спальни Цукаучи. Пятнадцатилетний парень осторожно поднимается и принимает сидячее положение. Он затуманенно оглядывается, выглядывая из окна и наблюдая, как свет падает вниз по стенам переулка, когда солнце наконец-то освещает крыши окружающих зданий. Рео проскальзывает в комнату сзади него, с мокрыми волосами и в школьных штанах. Он издает несколько тихих шаркающих звуков, чтобы предупредить младшего мальчика о своем присутствии, прежде чем заговорить. - «Я приготовил рис и подогрел мисо суп на завтрак. Может, ты и не голоден, но я бы посоветовал что-нибудь съесть.» Беспокойство окрашивает янтарные глаза Цукаучи, когда Мидория натягивает на плечи одно из их героических одеял, просто кивая в ответ. Рео вздыхает, выскальзывая обратно за дверь, чтобы принести младшему мальчику немного еды. Возвращается с двумя маленькими мисками. Он вручает одну прямо своему другу, а другую откладывает на потом. — «Как ты думаешь, ты пойдешь сегодня в школу?» Изуку тихо кладет в рот кусочек риса, прежде чем мягко покачать головой. «С тобой все будет в порядке, если ты не пойдешь, правильно?» Мидория молча смотрит в стену и качает головой. — «Мои учителя не будут звонить домой», — тихо бормочет он. Это первые слова, которые он произнес со вчерашнего вечера, и Рео не может не почувствовать облегчение, услышав голос мальчика. - «Однако мне придется пойти в додзё. Обычно я не пропускаю тренировки, поэтому Чи-сенсей будет спрашивать маму, где я». Цукаучи поворачивается к своему шкафу, удерживая пятнадцатилетнего подростка на периферии, продолжающего медленно поглощать маленькие порции, которые Рео протягивал ему. — «Между прочим, я все уладил с твоей мамой.» - Мидория медленно делает глоток мисо, а старший мальчик расстегивает пуговицы и надевает рубашку поверх футболки, которая уже на нем. - «Я написал ей, что ты рано ушел». Мидория издает подтверждающий звук, прежде чем вернуться к миске с рисом, пока янтарноглазый мальчик заканчивает застегивать рубашку. - «Моя мама на следующей неделе на конференции, так что можешь оставаться здесь, пока столько, сколько нужно, если хочешь». - Цукаучи запихивает свой школьный блейзер в рюкзак на потом, прежде чем перекинуть сумку через плечо. — «У тебя все еще есть лишняя пара одежды в моем шкафу, которую ты оставил здесь на прошлой неделе, но ты можешь надеть что-нибудь из моих вещей, если хочешь». - Рео смотрит на своего друга, а младший тихонько вздыхает, отставляя в сторону единственную наполовину пустую тарелку риса с тарелкой готового мисо. Он снова плотно оборачивает одеяло героя вокруг своего плеча, как спасательный круг. - «Спасибо.» Семнадцатилетний парень тихо вздыхает, опуская рюкзак и приближаясь к младшему. Он тихо становится на колени и нежно кладет руку на плечо Изуку. Мидория не вздрагивает и не пожимает плечами, поэтому Рео неловко обнимает его. Изуку замирает в его руках всего на мгновение, прежде чем расслабиться в объятиях своего друга, его тело содрогается от едва сдерживаемого рыдания, лицо подростка искажается в уродливую маску горя. Его зубы оскалены, а брови почти болезненно втянуты внутрь, а из его и без того налитых кровью глаз льются новые безудержные слезы. Он уткнулся лицом в лопатку друга, смачивая рубашку слезами, соплями и слюной, а руки хватались за нее сзади, сжимая ткань в кулаках. «Я просто хотел спасти ее!» - Он рыдает. Может быть, Цукаучи Рео опоздает на урок на тридцать минут. Возможно, он хотел бы, чтобы ему вообще не пришлось уходить.

***

После ухода семнадцатилетнего мальчика Мидория оказывается один в доме Цукаучи. Рео включил телевизор в гостиной перед тем, как с неохотой ушел в школу, и Изуку слышит бубнеж дневных мультфильмов краем сознания. Он свернулся калачиком на футоне, который Цукаучи достал для него, и уставился на пустое пространство под несколько организованными рабочими столами Рео. «Я умер.» - думает он. - «Он убил меня.» Мысли крутятся вокруг его разума, обвиваются вокруг мясистого органа, как удав, нашедший свою добычу. Поскольку мальчик все еще пытается восстановить ту небольшую ментальную защиту, которая у него была перед смертью, его разум оказался самым слабым. И, как и любой другой вирус, голос в его голове дает знать о своем уродливом существовании, пользуясь его уязвимостью. Он привык к голосу, привык заглушать его или игнорировать. Но сейчас он слаб, слабее, чем когда-либо прежде, и впервые он может это увидеть. Его сердце яростно сжимается в груди, и прощальные слова Рео «позвони мне, если тебе нужно поговорить» испаряются под сияющим жаром его страха. В темноте его разума он кажется еще темнее, темнее, чем следы ожогов на его вещах, темнее, чем пустота, образовавшаяся в его глазах. Его лицо — это лица многих, наклеенные, как тонкие бумажные маски для вечеринок, все надетые одновременно, смещающиеся и скользящие в соответствии с его потребностями. В нем нет ничего человеческого, но он держится за гуманоидную форму, выставляя напоказ ее, как бижутерию. Черная как смола кровь капает из его ухмыляющейся пасти, когда он разрывается на части. Его голос эхом отдается в его черепе. - «Опасности работы героя без причуды», — шипит он, лукаво ухмыляясь. — «просто слишком высоки.» - Множество масок смещается. - «Как ты мог обманывать себя, думая, что можешь спасти кого угодно, когда ты даже не можешь спасти себя?» Глаза Мидории резко закрываются, когда он еще больше сжимается в себе. Он крепко прижимает руки к ушам. Но это не помогает заглушить множество его голосов.

***

Джи-Ву без особого энтузиазма наблюдает, как пятнадцатилетний мальчик входит на мертвых ногах в додзё. Он больше похож на труп, чем на живого человека, и в какой-то момент она задается вопросом, не является ли его пребывание здесь результатом какой-то причуды некромантии. Он устало здоровается с ней и снимает туфли у двери, оставляя их в одном из закутков. «Мидория, ты ужасно выглядишь.» Она ожидает какой-нибудь отговорки по поводу того, что поздно учится или не может уснуть, или какого-то дополнительного язвительного ответа, который придаст женщине некое подобие нормальности. Но единственный ответ, который она получает от него, — это выдыхаемое «Хай», которое приводит ее в бешенство. Он пытается пройти мимо нее, но женщина быстро останавливается перед ним. — «Мидория,» — снова говорит она. — «иди домой». По общему признанию, было не так много случаев, когда она отправляла мальчика домой пораньше, и еще меньше случаев, когда она сразу отправляла его домой. Обычно он сопротивлялся командованию, утверждая, что с ним все в порядке, что он просто не ложился спать слишком поздно или слишком сильно напрягался. Он моргает, глядя на нее, и на этот раз Джи-Ву представляет, что его глаза выглядят более пустыми, чем ее собственные. Он тихо бормочет: «Да, сенсей». - Прежде чем повернуться и снова надеть туфли. Он уходит, не сказав больше ни слова, и это, пожалуй, самое тревожное, что она видела от него за все годы их знакомства. Другие уже прибывшие ученики настороженно переглядываются. Они тоже шокированы действиями мальчика. Джи-Ву с тревогой постукивает ногой по полу, прежде чем, наконец, отвернуться и вытащить свой телефон, открывая контактную информацию Мидории Инко. Она обходит других своих учеников, проскальзывая в свой кабинет для большего уединения, когда нажимает кнопку вызова. Другая женщина не дает телефону зазвонить задолго до того, как поспешно отвечает на звонок. — «Чи-сан?» - Голос матери звучит обеспокоенно: «Все в порядке? Изуку в порядке?» Джи-Ву вздыхает от беспокойства в голосе Инко. — «Он не ранен, Мидория-сан. Но он, кажется, не в себе, совершенно непохож на себя. Я отправила его домой. Я не знаю, что с ним не так, но, вероятно, будет лучше не пускать его в додзё, пока он не почувствует себя лучше.» На другом конце провода Инко нервно теребит нижнюю губу. — «Я не видела его сегодня, он ушел сегодня рано утром. Я обязательно поговорю с ним. Спасибо что сказали мне.» Джи-Ву пощипывает переносицу. — «Пожалуйста, позаботесь о нем, Мидория-сан.» Мидория Инко возвращается домой и находит кого-то настолько непохожего на ее звездного сына, что это пугает ее. Она не знает, что случилось с солнцем, которое жило в его груди. Но похоже, что оно утонуло в океане, в триста раз превышающем его размер. Когда она приходит, он свернулся калачиком на диване и рассеянно смотрит на телевизор, стоящий перед ним. «Милый?» - Инко тихонько отваживается, мягко привлекая его внимание. Изуку вздрагивает от нового голоса. Он дико осматривает комнату, прежде чем его взгляд останавливается на матери, и он расслабляется. - «Мама, рад видеть тебя дома». Инко ставит сумочку и медленно идет к мальчику, беря его руки в свои. — «Чи-сан сказала, что отправила тебя домой пораньше, Изуку.» Он медленно кивает. - «Да… Она сделала это». «Дорогой.» - Женщина отчаянно смотрит в глаза мальчику. - «Что происходит?» Пятнадцатилетний подросток смотрит на нее с полным замешательством. — «Я просто смотрел телевизор.» «Изуку,» — она крепче сжала его руки, — «телевизор даже не включен».

***

Рео приходит домой, в квартиру, где нет людей. Он ожидал этого, но все еще чувствует, как его грудь слегка сжимается. Цукаучи снимает обувь у двери и устало вздыхает: «Я дома». Часть его желает, чтобы Мидория был здесь, когда он вернется, хотя бы для того, чтобы убедиться, что с его другом все в порядке. Семнадцатилетний падает в постель, уставившись в потолок. Он был эмоционально истощен за последние двадцать четыре часа и едва мог выдержать все уроки. Цукаучи переворачивается лицом к своим рабочим столам. Он пытается закрыть глаза, просто чтобы вздремнуть перед тем, как закончить один из своих школьных проектов, но его взгляд цепляется за что-то тревожное. Рео медленно поднимается, не сводя глаз с темно-бордового цвета постороннего предмета, заполнившего пустое место на его рабочем столе. Мальчик стоит, беспокойно приближаясь к ней. Он включает свою настольную лампу, изучая объект. — «Ремень Крысолова?» - Все дымовые гранаты и эскримные палочки все еще прикреплены. - «Он что, забыл? А может, что-то сломалось?» - Рео осматривает стол в поисках записки, которая могла бы объяснить его внезапное появление, но ничего не находит. — «Он оставил это здесь на потом?» Но ремень, лежащий на углу стола, и труба на пожарной лестнице, и ботинки в глубине шкафа, и одежда, сложенная под кроватью, все это, все до последней части снаряжения линчевателя Мидории остаются там на ночь без признаков их владельца. И они ждут там и следующую ночь, и следующую, и следующую, пока семнадцатилетний парень не будет вынужден переселить печально известный посох Крысолова куда-то внутрь из-за угрозы дождя. И одежда под его кроватью перепрятана в коробку с запчастями, а ремень и его шестеренки в ящик незавершенных проектов.

***

Солнце всходит и садится, и каждый новый цикл превращается в еще один день без линчевателя Крысолова. Стул Наомасы скрипит, когда он откидывается на спинку сиденья, беспокойство оставляет глубокие морщины на лице мужчины. — «Значит, в последнее время не было никаких сообщений о том, что Крысолова видели?» Санса качает головой, колокольчик у него на горле тихо позвякивает. - «Не в течение последних нескольких дней. Он пропал.» Детектив нервно смотрит в потолок, кусая нижнюю губу. - «Это не первый раз, когда он отдыхает. Но пять дней определенно берут рекорд. Обычно он исчезает максимум на день или два». - Цукаучи снова поднимает голову, глядя на разбросанные отчеты и файлы, которые начинают загромождать его стол. — «Я беспокоюсь, что на этот раз он серьезно ранен.» Мужчина проводит рукой по волосам, осторожно потянув за них, чтобы облегчить головную боль, которую он чувствует. Мы знаем, что у него есть контакт с каким-то медиком, так что проверять больницы было бы бесполезно. - «А что насчет последнего раза, когда его видели? У нас есть отчет об этом? Он может быть уже мертв.» - Мужчина качает головой, пряча эту мысль. Сейчас не время так думать. Санса сокрушенно вздыхает. — «Боюсь, это ничем нам не поможет. Последний отчет, который у нас есть, касается какого-то мелкого торговца наркотиками.» Наомаса пощипывает переносицу, одновременно изнуренный и опустошенный, готовый ко сну следующие двенадцать часов. Куда ты ушел? А потом детектив внезапно замирает, воспоминания всплывают в ответ на его безмолвный вопрос, его усталость испаряется, как утренний туман. - «Девочка.» Тамакава в замешательстве поднимает голову, его золотые глаза ищут ответы на лице Цукаучи. - «Девочка?» «Конечно, это девочка», — бормочет Наомаса, полностью игнорируя другого офицера в своем пылу, когда он пытается поднять трубку. Он быстро прокручивает свой список контактов, прежде чем, наконец, остановиться на том, который ему нужен. Он нетерпеливо притопывает ногой, когда звонит телефон, прежде чем кто-то наконец берет трубку. - «Это Агентство Ночноглаза, чем я могу вам помочь?» Наомаса узнает голос. - «Девочка-пузырь, мне нужно немедленно поговорить с сэром Ночноглазом». «Детектив Цукаучи? Я вас поняла, пожалуйста, дайте мне минутку!» Проходит всего несколько секунд, прежде чем голос Сэра просачивается через динамик, и Наомаса начинает говорить, прежде чем герой даже успевает закончить свое приветствие. - «Мне нужно знать, сделала ли что-нибудь та группа якудза, за которой вы наблюдали в последнее время». На другом конце провода Ночноглаз устало вздыхает. - «Насколько мне известно, нет. После вашего первого звонка нам удалось отследить их еще в двух местах, и Многоножка считает, что приближается к обнаружению главной базы.» - Герой поправляет очки, сдвигая их еще выше на нос. - «У них есть несколько небольших боковых баз, разбросанных вокруг, из тех, что мы нашли, ни одна из них в последнее время не проявляла какой-либо необычайно подозрительной активности». Наомаса выдыхает проклятия сквозь зубы, вставая и расхаживая по комнате возле своего стола. Глаза Тамакавы двигаются, следя за его движением. — «Крысолов, тот, который сообщил нам о причастности Восьми Заповедей к той седовласой девушке, кажется, пропал за последние несколько дней». «И ты волнуешься?» — спрашивает Ночной Глаз. Детектив издает звук согласия. — «Он сам еще ребенок, не старше твоего стажера». Герой поворачивается на своем месте, изучая постер на стене позади себя. - «Тогда это хлопотно. Эта группа доказывает, что является могущественной, и если ему удастся заклеймить себя как потенциальную угрозу, то есть большая вероятность, что они будут действовать против него, если представится такая возможность». Наомаса поднимает руку, чтобы осторожно потянуть его за волосы, обхватывая пальцами темные пряди в тщетной попытке развеять беспокойство. «Я спрошу о нем Многоножку и Девочку-пузырь, может, они видели или слышали что-нибудь во время разведки. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы узнать любую информацию. Но постарайтесь не надеяться слишком сильно на что-либо, детектив».