Так разошлись отец и мать.
Наш милый мальчик, слава богу,
Не помнит большей части дня,
Когда разорвалась его семья.
Единственное, что разум юный
Сумел в себе запечатлеть –
Недоуменье, как же папа,
Не сможет больше с ними жить?
Ах, да, забыл упомянуть,
Что наш герой уж сильно очень
Был связан со своим отцом.
Судьба сама распорядилась,
Что с появления на свет
С ребенком нянчился отец.
А потому разрыв суровый,
Столь неизбежный, громкий, скорый
Оставил рану на душе
В ещё неокрепшем малыше.
Мой близкий друг остался с мамой
И с бабушкой, чей светлый лик
В душе его мерцает ярко,
Ведь помнит мальчик, как поник,
А бабушка в тот страшный миг
(И не один, прошу заметить)
Его всецело поддержала.
Что ж, путь его был интересен,
Пестрил необыкновеньем крас,
Увы, совсем не тех, что в нас
Пробудят чувство умиленья,
Покоя, радости, забвенья,
А только лишь погрузят нас
В раздумья долгие, на час,
А, может, два, тут как угодно,
Ведь нет оценки или фаз,
Чтоб определить духновну зрелость
Лишь по прочтенью пары фраз.
Вот мы условились о том,
Что из палитры пестрой той,
Которой называют жизнь,
Младого нашего героя
Ждет в основном не яркий свет,
А тьмы неясный мрачный бред.
Он рос, он был любим, не всеми,
Я упоминал уже о том,
Что был с рожденья странным он,
А потому среди детей
Не находил он дружбы, в ней,
Предположу, он не нуждался,
Ведь был любим в семье, о нем
Пеклись, заботились, но в том
Была одна большая странность,
Которой тут же поделюсь:
Родная мать, уж так сложилось,
С младенчества была хладна,
Верней сказать, отстранена
От той огромной суеты,
Которой каждое дитя
Обременяет всех и вся.
Минуло пареньку семь лет,
Пошёл он в школу, как одет!
И появились у мальца
Так неожиданно друзья,
Точнее друг, один, и тот
Им перестал уж быть спустя лишь год.
Ну, а семья его, все та,
Которая была не так полна,
Как мне хотелось бы, увы,
Проблем суровых избежать
Все не могла, но унывать
Наш маленький герой не мог:
Тому виной седьмой лишь год,
Наивность, игры, детства вздор.
Недолго друг мой оставался
В неведенье, которым он
Заботливо был окружён:
Его ближайший друг, сосед,
Защитник, солнца яркий свет
Внезапно начал увядать,
И вот, тут бабушке уж худо,
Не может та уже без думы
С ребенком весело играть
И беззаветно отчитать
Мальца за саму грешну шалость.
Что с ней случилось? Не секрет:
То, что подкрадываясь тихо
И дожидаясь той поры,
Когда не будешь ожидать,
Впивается когтями с силой
В твою нагую слепу спину,
И хлещет рьяно из ран тех
Лишь крови алый яркий цвет.
Болезнь. Страшна, неотвратима,
Отчасти, правда, уязвима,
Озлоблена, как дикий зверь,
И холодна, как зимний день.
Она коснулась девы той,
Что мальчика, о коем я
Веду рассказ свой неспеша,
Любила, искренне любила,
Любила больше, чем себя.
Но тот огонь, горевший в ней,
Горящий в каждом, мне поверь,
Не важно, сколь уж был он ярок,
Сколько пряпятствий на пути
Запалом тем смогла снести
Та женщина, чей яркий свет
Был, как казалось, негасим
Ни пеплом, ни водой крушим,
Одно мгновенье – и пропал:
Так рушится мирской обман.
А что же друг мой? Страшный миг
Он помнит ясно до сих пор,
И славься бог, товарищ мой
Трагедии не видел той.
О ней узнал по телефону
И даже трубку снял не сам,
Но судя по тому лишь тону,
С которым дед его ведёт
Столь напряжённый диалог,
Наш мальчик понял: дело плохо!
А дальше ужас, слезы, крик,
От пустоты ужасной сник
И, помнит, что заснул уж вскоре,
И только выжженное поле
Осталось в маленькой душе,
Несчастном робком малыше.