Джон III
— Итак, позволь мне повторить это ещё раз, ты получил письмо от своей младшей сестры, в котором говорится, что в честь твоего старшего брата будет большой, шикарный праздник, и этого хватило, чтобы убедить тебя вернуться в то место, которое, насколько я могу судить, ты надеялся никогда больше не видеть? Я знала, что у тебя мягкое сердце, но это немного чересчур даже для тебя. — Ты всё упростила, Серана, и я не мягкосердечный. Закатившиеся глаза Сераны сказали Джону, что именно она думает о его отрицании. — Скажи это тому приюту, который ты финансируешь. Интересно, за этот месяц ты им прислал просто деньги и одежду или ещё и лекарства, и посылку со сладостями? — То, что я проявляю человеческую порядочность по отношению к детям-сиротам, не означает, что у меня мягкое сердце. Кроме того, с тех пор как я убил ту старую каргу, я чувствую ответственность за них. К тому же, Мавен терпеть не может, когда ее затмевают, поэтому, когда я делаю щедрые пожертвования, она делает то же самое, и дети получают пользу от всех. Передай мне этот мешочек, пожалуйста. — Хорошо, хорошо. Но я повторюсь, что то как ты стараешься привести каждого найденного сиротку, в Благородный приют, это признак мягкосердечного человека. Что это вообще за вещи? — спросила она, показывая на различные сундуки по всей комнате. — Ну, это, — Джон указал на большой сундук у своих ног, который он почти закончил упаковывать, — подарки для всех, когда я вернусь в Винтерфелл, два для Робба, один поменьше, когда я приеду, и один побольше на его именины, и по одному для всех остальных. Хотя, вообще-то, леди Старк и её старшая дочь получат общий подарок. Также есть несколько мелочей, которые я могу раздать, если понадобится, например, если мой дядя приедет в гости. Серана подняла взгляд с того места, где она лениво растянулась на его кровати, и подперла голову одной рукой, глядя на него своими горящими малиновыми глазами. — Знаешь, до вчерашнего дня, я не припомню, что бы ты когда-либо говорил, о своей второй сестре. Я имею в виду, я знала о дерзкой маленькой Арье, ты говорил о ней достаточно часто, и ты рассказывал мне о других: О Роббе, который был твоим лучшим другом, соперником и постоянным напарником в одном лице. О Бране, маленьком искателе приключений, который любил лазать по замку и мечтал стать героическим рыцарем. Даже о малыше Риконе, диком и склонном кусать тех, кто его расстраивает. Но я не помню, что бы ты когда-либо говорил что-нибудь о Санде. — О Сансе, — поправил Джон, чувствуя себя немного виноватым, когда понял, что Серана была права. — Мы никогда не были близки, по крайней мере, после того, как она узнала, значение слова бастард. Она больше всего похожа на свою мать, — вспоминал он, слегка улыбаясь Серане с выражением «что ты можешь сделать». — И все же, несмотря на это, ты всё ещё стараешься изо всех сил дарить подарки людям, которых ненавидишь. Иногда ты действительно можешь быть слабаком, — прорычала многовековая вампирша, её глаза светились еще интенсивнее. Джон покачал головой, устраиваясь у сундука и расставляя коробки, в каждой из которых был подобранный подарок, так, чтобы все они уместились должным образом: — Всё не так, я никогда не мог ненавидеть девушку просто за то, что она почитает свою мать. Может быть, мне было больно, когда она отказывалась признавать меня, но чтобы её ненавидеть? Нет, я никогда не смог бы возненавидеть Сансу. Леди Старк, может быть, я немного ненавидел в свои самые мрачные моменты жизни. Но даже так я никогда не желал, чтобы с ней случилось какое-нибудь несчастье, потому что это причинило бы боль всем остальным Джон никогда не знал, что такое ненависть в Вестеросе, были времена, когда он думал, что знает, но это была ненависть ребенка. Возможно, он познал гнев и печаль, возможно, он познал одиночество и безнадежность ненависти к самому себе. Но он не знал настоящей ненависти, нет, ей он научился в Скайриме. Ненависть не к наивному ребенку и ее холодной матери. Настояшая ненависть была направлена к Талмору, к Эленвен и Анкано. К Харкону, чья жажда власти заставила его забыть любовь, которую он должен был испытывать к своей семье, к Мерсеру Фрею, чья жадность и амбиции заставили его предать данные им клятвы и тех людей, которые доверял ему. К Серебряной Руки, убила двух хороших людей и не дала им прожить оставшиеся годы. Была даже ненависть к Лемкилу, старому фермеру, который направил боль от потери своей жены в жестокость к своим дочерям. Джон ни на минуту не терял сна после того, как усыпил это ядовитое старое существо. Превыше всего остального ненависть была к Алдуину. Когда Джон захотел быть честным с самим собой, он понял, что устал испытывать столько ненависти. Серана уставилась на него, помолчав мгновение, прежде чем, наконец, сказать: — Ты лучший человек, чем я, Джон Беловолк. Джон пожал плечами. — Нет, я так не думаю. Мне действительно не на что особо жаловаться. Что касается бастардов в Вестеросе, даже благородных бастардов кроме, может быть, тех бастардов, что родились в Дорне, то мне чрезвычайно повезло. Я был признан, жил в замке, получил отличное образование… Я должен быть благодарен, да и не было похоже на то, что леди Старк когда-либо действительно хотела причинить мне боль или желала моей смерти. Она просто хотела защитить своих детей. Серана схватила его запястье и крепко сжала, заставляя его посмотреть ей в глаза. — Просто помни, мой отец души не чаял во мне, когда я была ребенком, и все же передал меня Молаг Балу, а затем он был готов использовать меня, чтобы обеспечить завершение своего драгоценного пророчества. Когда я выросла, я была ближе к своей матери, чем кто-либо другой в этом мире, но она все еще была готова использовать меня против моего отца и заперла меня на столетия, не планируя когда-либо выпускать. Джон почувствовал, как холодок пробежал по его спине. — Что ты имеешь в виду? Хватка Сераны на его запястье была холодной и неестественно сильной, но тон, которым она говорила, был еще сильнее. — Я говорю, что ты никогда не должен сомневаться в жестокости, которой могут обладать родители, особенно если они считают это оправданным. Джону потребовалось мгновение, чтобы понять, что предлагал один из самых близких ему людей, и когда он это сделал, то все еще с трудом мог в это поверить. Он вырвался из ее хватки, теперь почти сердитый. — Серана, нет, Нед Старк никогда не смог бы причинить мне вред! Во-первых, он слишком благороден, а во-вторых, он поклялся, что всегда будет защищать меня. Несмотря на то, насколько противоречивы мои эмоции по отношению к нему сейчас, я знаю, что это абсолютная правда. Что касается его жены, что ж, если леди Старк не научилась убивать людей взглядом, то любые неприязненные взгляды, которые я получу от нее, будут именно такими, обычными неприязненными взглядами со случайными агрессивными комментариями, я провел достаточно времени рядом с Мавен Чёрный Вереск, чтобы знать, как с ними бороться. Но Серана, теперь уже в бешенстве, вскочила с кровати и схватила его за плечи. — Ты этого не знаешь, Джон! За пять лет люди меняются, и эти пять лет, безусловно, изменили тебя, так что кто знает, что за это время стало с твоей семьёй? Твой отец, ты сказал, что он хочет, чтобы ты вернулся домой навсегда, верно? Он может… он может попытаться запереть тебя, когда придет время тебе уезжать! А его жена, что, если она увидит, каким богатым человеком и сильным воином ты вернулся и начнёт воспринимать тебя как угрозу для своих детей, и попытается отравить тебя? Или… или… — Эй, со мной все будет в порядке, — произнёс Джон, пытаясь успокоить ее. — Никто в Винтерфелле никогда не попытался бы причинить мне боль, тебе не нужно беспокоиться об этом. Теперь настала очередь Сераны покачать головой: — Ты никак не можешь быть в этом уверен! Ты не понимаешь, я не могу… Тьфу, клянусь, больше всего я ненавижу в тебе то, насколько ты чрезмерно доверчив! — Что? Я не слишком доверчив! — Джон не был уверен, почему это больше всего разозлило его, но это так. То, что произошло дальше, удивило его. Услышав его гневный ответ, Серана прекратила свой почти истерический бред, мгновение непонимающе смотрела на него, а затем расхохоталась, плюхнувшись обратно на матрас. Джон недоверчиво уставился на нее, хихикающую на его кровати, на мгновение, прежде чем скрестить руки на груди. — Не хочешь рассказать, что тебя так рассмешило? Серана на мгновение попыталась перестать смеяться, задыхаясь от… дыхания? В конце концов, она смогла восстановить некоторый уровень самообладания: — Мысль о том, что ты не слишком доверчивый, это самая забавная вещь, которую я слышала за всю свою жизнь. Джон нахмурился: — Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Она издала смешок, больше похожий на маленькую девочку, играющую со своими куклами, чем на древнего чистокровного вампира: — Джон, ты тот, кто отправился в Крипту Ночной Пустоты, находясь на службе у Стражи Рассвета, и, обнаружив спящую девушку-вампира с Древним свитком на спине, решил не только НЕ убивать её, но и сопроводить через пол страны обратно домой, который также был до краев заполнен вампирами. И всё потому что она просто попросила тебя. Любой гнев или раздражение исчезли в сердце Джона, и он улыбнулся, была веская причина, по которой Серана уютно прижималась к сердцу Джона, теплая и вездесущая. — Ну, — сказал он с легкой насмешкой в голосе, — Я должен был помочь тебе, если бы я этого не сделал, ты бы просто следовала за мной повсюду, пока я не сломался и не сделал, как ты просила. Серана усмехнулась его шутке, осторожно потянув за одну из косичек, украшавших его волосы, прежде чем опустить руку вниз, чтобы провести ледяными кончиками пальцев по шраму вокруг его правого глаза. — Джон… Он закрыл глаза и опустил голову: — Серана, пожалуйста, я больше не хочу говорить об этом. — Ладно, хорошо, при условии, что ты ответишь ещё на один вопрос. Джон на мгновение задумался об этом, с одной стороны, он действительно не хотел больше отвечать ни на какие вопросы, их было более чем достаточно за последние несколько дней. Но с другой стороны, он знал, что Серана, как только она настроилась на что-то, вроде того, что она сейчас предложила, вероятно, было лучшей сделкой, которой он мог от нее добиться. Поэтому он кивнул и приготовился к ее вопросу. — Этот Нед Старк, человек, которого ты в детстве называл отцом, что ты чувствуешь к нему? Джон вздрогнул и повернулся, чтобы начать складывать одежду, не желая, чтобы Серана видела его лицо. — Он вырастил,обеспечил и защитил меня. Он любит меня, и я люблю его, но, как выясняется, осознание того, что тебе лгали всю твою жизнь, может все усложнить. Серана фыркнула и начала листать страницы заполненного дневника, который он дал ей. — Ты разговариваешь с королевой сложных семейных отношений, Джон. Надеюсь, твои семейные проблемы не разрешатся так же, как мои. Джон воспользовался этой возможностью, чтобы попытаться увести разговор в сторону от своей семейной драмы: — Кстати, как у тебя дела с твоей матерью? Серана слегка напевала, обдумывая этот вопрос. — Хорошо, — сказала она медленно и осторожно. — Она не жалеет о том, что сделала, но она сожалеет о том, что причинила мне боль. Мы пытаемся снова привыкнуть друг к другу, это приятно, мы даже работаем над восстановлением старого сада, все идет чудесно. Может быть, как только ты вернешься из своего маленького путешествия домой, ты сможешь прийти и посмотреть? Джон замер, как бы сильно он ни заботился о Серане и как бы ему не нравилось проводить с ней время, Валерика все равно приводила его в ужас. Прошло почти два года с тех пор, как они впервые встретились, и теперь он был почти уверен, что Валерика больше не ненавидит его и, возможно, даже в какой-то степени доверяет ему, но он сомневался, что когда-нибудь сможет ей понравиться. — Посмотрим, — предложил он. Серана кивнула и продолжила: — Однако это трудно, пытаться восстановить отношения матери и дочери после стольких лет и боли. Итак, на данный момент мы работаем над построением отношений как равные партнеры, как коллеги, работающие над достижением одной и той же цели. — И какая же это цель? — Пытаемся править тем, что осталось от вампиров Скайрима. Видишь ли, хотя мой отец был главой клана Волкихар, которые были одними из первых вампиров, когда-либо появившихся на этой земле, он не был королем вампиров в том же смысле, в каком Элисиф Прекрасная является королевой Скайрима. Но он был стар и могуществен, лорд-вампир, поэтому его слово имело большую власть над меньшими, независимыми кланами. Множество вампиров были просто нормальными людьми до того, как их обратили, и даже после этого все еще надеются жить настолько нормальной жизнью, насколько это возможно. Однако большинство в конечном итоге сходят с ума, потому что они не знают, как управлять своим новым голодом и способностями. Нет точно такой школы подготовки вампиров, в которую они могли бы пойти. Большинство из них в конечном итоге попадают в более жестокие кланы, потому что те, как правило, более заметны, а мирные, как правило, остаются как можно более скрытыми, и им действительно больше некуда идти. Мой отец подталкивал эти кланы выходить и сеять хаос, когда это возможно, нападать на поселения и путешественников. Обычно это заканчивалось созданием новых вампиров, и, таким образом, цикл продолжался. Мы с мамой надеемся попытаться контролировать или, при необходимости, уничтожить эти кланы. А также пытаемся помочь новым вампирам научиться управлять своим… состоянием. Изран даже предварительно согласился работать с нами. Брови Джона взлетели вверх. — Правда? Это само по себе чудо, у вас двоих есть благородная цель, ради достижения которой нужно работать. Дайте мне знать, если я могу чем-нибудь помочь. Серана улыбнулась ему, но ничего не сказала, и, пока Джон продолжал собирать вещи, они довольно долго наслаждались обществом друг друга в тишине. В конце концов, Серана все же нарушила её. — Значит, ты уезжаешь завтра? — Да, корабль отплывает на рассвете. Аделаиза говорит, что потребуется около шести недель, чтобы добраться до Браавоса, где мы пришвартуемся на три дня, а затем около недели от Браавоса до Белой Гавани. Оттуда нам придется добираться по суше до Винтерфелла, что может занять неделю или две, в зависимости от погоды. Это будет долгое путешествие, но мы прибудем туда через несколько дней после именин Робба. Мы пробудем в Винтерфелле одну-две недели, а в Вестеросе самое большее месяц, прежде чем отправимся обратно. — Ого, ты готов идти? — Почти, мне нужно упаковать несколько последних вещей и выполнить кое-какие поручения, забрать несколько заказов. Не хочешь прогуляться со мной, может быть, остановимся пообедать? Серана посмотрела на яркий солнечный свет, который пробивался из-за закрытых штор на окне, и скорчила гримасу, как ребенок, которому подали особенно неприятные вареные овощи: — Нет, спасибо. Ты тоже иди делай то, что тебе нужно, а я, пожалуй, пойду вздремну. — Хорошо, тогда увидимся за ужином. Если тебе что-нибудь понадобится, не забудь просто попросить Йордис. Серана махнула рукой в знак согласия и без предупреждения начала снимать свою гладкую броню из кожи вампира, в то время как Джон в шоке выбежал из комнаты.***
— Господин Джон! Эй, господин Джон! Джон споткнулся, услышав громкое приветствие, и чуть не уронил сверток со стрелами, который держал под левой рукой, и ящик пряного вина Эветты (ему посчастливилось купить несколько бутылок из новой партии), который он держал под правой. Он обернулся и увидел знакомое зрелище: двойняшки-норды, Малка и Малко, одиннадцати лет, оба с песочно-каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами, спешащие к нему, уворачиваясь от ног других пешеходов. Когда они резко остановились перед ним, чуть не споткнувшись друг о друга, Малка шлепнула брата по затылку и яростно отругала его: — Ты, задница злокрыс, ведешь себя грубо! Тебе нужно обращаться к нему должным образом, зови его Тан Беловолк или Великий Тан. Вот почему мама доверяет тебе присматривать за прилавком в магазине. Малко нахмурился и потер затылок: — Да ладно тебе, сырный мозг, он не возражает, что я называю его господин Джон. Да, господин Джон? Он не мог удержаться от улыбки: — Конечно, нет, Малко, хотя некоторые могут не быть того же мнения, поэтому ты должен всегда быть вежливым, обращаясь к кому-то. Итак, что я могу сделать для вас двоих? — Ну, мы с Малкой увидели, как ты проходил мимо магазина, и мы надеялись, что у тебя найдется время рассказать нам историю из какого-нибудь твоего приключения. Тогда, может быть, мы все могли бы немного перекусить. Две одинаковые невинные улыбки озарили его. «Хитрые маленькие зверьки», Джон, несомненно, любил детей, которые жили в городе, и в те дни, когда у него находило время, не было ничего необычного в том, чтобы увидеть, как легендарный Драконорожденный играется с кем-нибудь из местных детей или рассказывает им какую-нибудь сказку. На самом деле, он так любил их, что обычно его легко можно было уговорить купить каждому ребенку по паре конфет. Иногда Джон задавался вопросом, действительно ли он им нравится или им просто нравятся угощения, которые он дает. Тем не менее, все равно почти всегда всё заканчивалось тем, что он уступал их мольбам. — Боюсь, сегодня у меня нет времени, — Их лица вытянулись, но снова оживились, когда он продолжил: — Но видите эти вещи, которые я держу в руках, ну, мне все еще нужно зайти в пару мест, и я бы предпочел не нести все это сразу. Итак, если вы двое согласитесь доставить это барахло в поместье «Высокий Шпиль», я заплачу вам обоим по пять серебряных септимов каждому. Договорились? Оба близнеца нетерпеливо закивали и протянули друг другу руки. Они были детьми вдовы свечника и никогда не ложились спать голодными, но Джон сомневался, что у этих двоих было много карманных денег. У Джона, однако, было предостаточно лишних денег. — Отлично, тогда давайте посмотрим, Малко понесёт вино, потому что он сильный и выносливый, в то время как Малка понесёт стрелы, потому что она осторожна и уравновешенна. А теперь идите и подумайте о чем-нибудь хорошем, на что можно потратить эти деньги, — Улыбнувшись, близнецы поспешили выполнить порученное им задание, в то время как Джон вернулся к своему, ему нужно было сделать еще две остановки. Сегодня в Солитьюде был прекрасный день, солнце светило ярко и тепло, а воздух был свежим и прохладным. Птицы щебетали с крыши, а верхушки деревьев и цветы наполняли воздух ароматом. Джону просто нужно было выделить минутку, чтобы насладиться всем этим. Война оставила много незаживающих ран, и Джон был вынужден принимать решения, которые все еще не давали ему спокойно спать по ночам, но мир, воссоединенные семьи и возобновившееся изобилие еды и ресурсов того стоили.***
Дверной колокольчик в «Сияющих одеждах» зазвенел над ним, когда он вошел, Эндари за стойкой подняла на него скучающий взгляд от своей книги. — Смотрите, Герой Скайрима пришёл почтить мое маленькое заведение своим присутствием, — протянула она. Джон одарил ее своей самой широкой, самой неприятной улыбкой: — Плохой день, Эндари? — О, не больше, чем обычно. Спасибо, что спросил. Полагаю, пришёл за своим заказом? Позволь мне взять это для тебя. Кивнув, Джон снова остался наедине со своими мыслями. Прошла неделя с тех пор, как пришло письмо от Арьи, и с тех пор каждый день был забит приготовлениями. Во-первых, ему нужно было найти транспорт. В конечном итоге это оказалось не так сложно, как он думал, как оказалось, у Восточной Имперской Компании скоро должен был отправиться корабль в Браавос, и Джон смог использовать свое положение, чтобы обеспечить место для Энцо, Призрака и себя, особенно после того, как Джон пообещал помочь им попытаться заключить торговую сделку с некоторыми торговцами в Белой Гавани. Дежурный офицер не был в восторге от идеи появления на борту гигантского лютоволка, но Джон показал ему, как он может использовать магию, чтобы уменьшить Призрака до размеров щенка, и все были довольны. Все, кроме Призрака. Затем Джону нужно было привести в порядок свои дела, он разослал письма всем ярлам, ещё отправил письмо Ллерилу Морвейну и Адрилу Арано в Вороньей Скале, сообщив им, что его не будет в стране несколько месяцев и что он назначил леди Серану заменять его при дворе. Затем он отправил аналогичные письма в другие организации, в которых он не состоял, и сообщил им, что, пока он не вернется, если им нужна помощь, то могут попросить Серану. Седобородые тоже получили письмо. Он подумывал также отправить одно Клинкам, но в конечном счете решил этого не делать. У них были довольно натянутые отношения с тех пор, как он отказался убивать Партурнакса. Было больно, когда организация, которую он помогал восстанавливать, отвернулась от него, он очень полюбил Эсберна и очень уважал Дельфину. Никто не воспринял новость о его уходе, даже временном, очень хорошо, но согласились работать с Сераной, поскольку Джон поручился за нее. Говоря о Серане, она прибыла три дня назад, и он провел эти дни, пытаясь спешно объяснить ей обстановку при дворах ярлов, которые ей предстояло посетить. К счастью, Джон вёл дневник, полный имён всех дворян Скайрима, их семей, сведений о прошлом и о том, можно ли им доверять в качестве союзников. Он также вел записи о различных проблемах, которые, вероятно, возникнут при дворе, и о том, как с ними справиться: Налоги- должны основываться на доходах. Излишек годового бюджета — разделить его между чрезвычайным фондом и зданиями общественных работ Найден притон скумы — закрыть его, арестовать дилеров и попытаться вылечить наркоманов, если это возможно. Серана считала, что все это слишком сложно, но все равно старательно прочитала дневник, не забыв задать ему вопросы и сделать свои собственные заметки. После этого Джону надо было разобраться с проблемой денег. Поскольку он был совершенно уверен, что никто в Вестеросе не примет септимы, но там как и почти везде ценили драгоценные металлы и самоцветы, он попросил Райю привезти часть сбережений, что он хранил в своем доме в владении Фолкрит, вместе с некоторым из его оружиями и доспехами. Наконец, возникла небольшая проблема с тем как всё это сложить. Сначала были подарки, которые лежали в одном сундуке, и золотые и серебряные слитки, которые были упакованы во второй сундук, полный россыпей драгоценных камней. В третьем были его доспехи и оружие. Было трудно решить, что из этой обширной коллекции ему следует взять с собой. Он явно не мог путешествовать без них, но какие из них он должен взять с собой, а какие оставить? В конце концов Джон решил взять с собой два своих набора оружия из эбонита и драконьих костей: одинаковые кинжалы, мечи и луки с приличным количеством подходящих стрел. Кроме того, Джон также решил взять с собой Бритву Мерунеса и, по наитию, Сияние Рассвета. Он также решил взять только два комплекта брони, один легкий и один тяжелый. Все это отправилось в другой сундук. В четвертый сундук Джон положил запас зелий, алхимических ингредиентов и небольшой дорожный столик алхимика, который Квинт Навал подарил ему. Этот сундук Джон закрыл и магией и стальным замком, которые были на всех сундуках, так как он не хотел, чтобы кто-нибудь рылся в нем в Вестеросе. Пятый, меньший сундук будет содержать различные вина, бренди и медовухи, которые он возьмет с собой, Джон не собирался отправляться в путешествие без своих любимых напитков. В последнем, самом большом сундуке лежала его одежда. Теперь у Джона было много одежды, и он планировал взять кое-что из своих старых вещей, но гордая сторона его натуры решила, что нужно хотя бы несколько новых нарядов. Вот почему сейчас он был в Сияющих Одеждах. — Вот ваш заказ, это не совсем наша лучшая работа, ты едва дал нам достаточно времени для работы над таким большим заказом, поэтому нам пришлось кое-что изменить. Но всё сделано по твоим запросам: очевидно, хорошего качества, но без излишней показухи, и ничего общего с серыми волками по какой-то идиотской причине. Джон взял большой сверток ткани у швеи с благодарной улыбкой: — Спасибо, Эндари. Я знаю, что вам с Таари пришлось работать в два раза больше, чтобы все это подготовить. Эндари пожал плечами: — О, мы это сделали. Но все в порядке, мы вытянули из тебя достаточно денег, чтобы компенсировать это. — Чертовски правильно, — саркастически проворчал Джон себе под нос, это правда, что цена на его новую одежду была довольно высокой, но когда он увидел её, он даже не моргнул. Иногда его беспокоило, как легко ему было тратить огромные суммы без колебаний, Нед Старк был бережливым человеком и всегда старался привить своим детям ценность денег, поощряя их откладывать свои карманные деньги на что-то особенное, а не тратить их на первую попавшуюся сладость. То, насколько хорошо усвоился урок, варьировалось от ребенка к ребенку. Теон тратил большую часть своих денег на выпивку в «Дымящемся полене» и «Между ног Роз», Робб старался быть послушным, но немалая часть его карманных денег обычно уходила вслед за Теоном. Санса тратила деньги на ленты для волос и разноцветные нитки для вышивания, но на самом деле старалась экономить, в основном на рулоны экзотической ткани, которые были непрактичны для северной погоды. Удивительно, но Арья, как ни странно, была второй по бережливости; обычно она ждала, пока ей удастся убедить Джона, Робба или Теона (но в основном Джона) купить ей пару комплектов одежды для мальчиков для игр или игрушечное оружие, которое она затем прятала от своей матери, горничной и Септы Мордейн. Бран и Рикон, однако, покупали сладости. Джон редко тратил свои карманные деньги (он получал столько же, сколько Робб и Теон, несмотря на возражения леди Старк); дело не в том, что у него ничего не было, а скорее в том, что он никогда не позволял себе этого. В конце концов, какая польза бастарду от блестящих безделушек, которые время от времени появляются на рынке Зимнего городка? Тем не менее, время от времени он покупал себе такую роскошь, как новая пара сапог или хорошее пальто. Но его любимой покупкой всех времен был прекрасный набор инструментов для резьбы по дереву; этот набор помог ему превратить свое хобби в то, в чем он был по-настоящему хорош, и был одной из немногих вещей, которые Джон взял с собой, когда бежал из Винтерфелла. Хотя он уже давно потерял, а затем заменил эти инструменты, он все еще вспоминал о них с нежностью. Подёргивание губ вверх дало Джону понять, что, несмотря на ее надменный тон и слова, она наслаждалась его покровительством. Эндари может ненавидеть всех и вся, но она ненавидела его чуть меньше, чем другие в городе. Особенно после того, как он устроил так, что документы на магазин оказались в руках сестер с соответствующими изменениями, внесенными в документ. Боги, как хорошо, что Гисли нравилось мешать своему брату. — Я обязательно передам это Таари, она будет так разочарована, что пропустила встречу с тобой. Джон слегка запнулся: — После всех этих дополнительных измерений, которые она сделала, твоя сестра увидела меня достаточно, чтобы хватило на всю жизнь. Этот комментарий действительно вызвал смех Эндари, и Джон вышел из магазина, помахав рукой. Его последней задачей на этот день была остановка в «Ароматах Анжелины», которая после окончания войны снова начала производить духи, душистое мыло и мази для мытья волос наряду с обычными зельями. Ему просто нужно было забрать кое-какие припасы, но в итоге он немного задержался, поболтал с Вивьен о её недавней помолвке с Сорексом Винием и помог милой старушке Анжелине перенести несколько тяжелых коробок. Примерно через час он попрощался и направился в «Смеющуюся крысу» перекусить, бросив золотой септимий нищему Ностеру Орлиному Глазу, который кивнул головой в знак благодарности. Джон увернулся от старого пьяницы Октава Сана, отклонив приглашение мужчины выпить, за которое Джон, несомненно, в конечном итоге заплатил бы, и сел за барную стойку. Корпул Виний оторвал взгляд от полок, которыми он был занят: — Добрый день, Джон. Что я могу тебе предложить? — Рад тебя видеть, Корпул. Я возьму для ужина все самое свежее, а ты можешь удивить меня напитком. Кстати, как поживает твоя семья? Вы все в восторге от свадьбы? Трактирщик откупорил две бутылки терпкого эля, одну он отдал Джону, а другую оставил себе: — Эта свадьба становится большой головной болью, они оба хотят пожениться в главном храме Мары в Рифтене, несмотря на то, что у нас здесь есть отличный вариант. Подумайте о расходах, говорю я им! Не говоря уже об опасности. Я имею в виду, да, война закончилась, Изгои наконец-то усмирены, и драконы больше не нападают, но дороги всё ещё могут быть опасными. Не пойми меня неправильно, я достаточно доволен свадьбой. Мой мальчик наконец-то остепенился, а Вивьен — милая, респектабельная девушка, я рад, что она стала частью нашей семьи. К тому же, у меня наконец-то появился шанс обзавестись внуками. Я уже начал думать, что этого никогда не случится. Джон вопросительно поднял бровь: — А как насчет Менции, ты не думаешь, что у нее будут дети? — Он указал на дочь мужчины, которая была занята доставкой еды другим посетителям. Теперь, когда Минеции исполнилось четырнадцать, ее длинные светлые волосы были заплетены в косу, теплые карие глаза и нежная улыбка ясно показывали, что через несколько коротких лет она станет по-настоящему красивой женщиной. Это причинило ее отцу и старшему брату немалое горе. — Дети? Эта девушка никогда не покинет гостиницу, если я не смогу ей помочь. На самом деле, извини меня на минутку, — прорычал Корпул, направляясь туда, где Минеция хихикала над чем-то, что сказал красивый молодой солдат. Джон усмехнулся этому зрелищу и принялся за еду: миску дымящейся тушеной оленины и несколько свежих булочек. Он почти закончил, когда кто-то сел на табурет рядом с ним. — Итак, я слышал, ты отправляешься в небольшое путешествие, — Пантея Атейя, в дополнение к ее прекрасному голосу, была миловидной женщиной лет тридцати с идеально уложенными светлыми волосами, тщательно сшитой изысканной одеждой и всегда приятно пахнущей духами. Но будь я проклят, если ее улыбка не была одной из самых коварных, которые он когда-либо видел. — И где именно ты это услышала? — Спросил Джон своего бывшего учителя, допивая остатки эля. — Моряки болтают, дорогуша. Особенно при красивой женщине. Почему? Предполагается, что это секрет? — Спросила Пантея, теперь столь же застенчивая, сколь и строгая в своих уроках вокала. Джон пожал плечами: — Не совсем, но я бы не хотел, чтобы это было достоянием общественности. Я обеспокоен тем, что кто-то может воспринять мое отсутствие как возможность устраивать неприятности. Женщина задумчиво кивнула: — Это имеет смысл, — Затем, с лукавой улыбкой, она наклонилась ближе, — Знаешь что, я заключу с тобой сделку. Я никому не скажу, я даже переругаюсь с этими болтливыми моряками сегодня вечером, если ты пообещаешь написать для меня по крайней мере две новые песни, пока тебя не будет. Она встала и неторопливо удалилась, прежде чем Джон смог ответить, поэтому вместо этого он просто застонал, оставил оплату Корпулу на стойке и затем направился обратно домой. Женщины по-прежнему сбивали его с толку после всего этого времени, и у него не было никакого желания тратить последний вечер в Скайриме, в котором его не будет почти полгода, пытаясь понять только одну из них.***
Следующее утро наступило слишком быстро, и, когда первые лучи солнечного света начали пробиваться сквозь темноту, Джон обнаружил, что едет в доки с Энцо, Призраком, Йордис и Сераной в повозке, заполненном их багажом. Джон сидел в передней части повозки, сразу за кучером, вместе с Сераной и Призраком, в то время как Энцо и Йордис сидели сзади, закрыв глаза и пытаясь еще немного поспать. — Эй, я хочу сказать, что сожалею о вчерашнем взрыве. Я не хотела оскорбить твою семью, просто… Мысль о том, что ты так далеко, пугает меня, Джон. Что, если с тобой что-то случится, а меня не будет рядом, чтобы помочь? Из-за отсутствия солнечного света Серана сняла капюшон, и Джон мог видеть ее горящие глаза яснее, чем когда-либо. Для него было шоком осознать, что он был единственный, кто мог видеть красные глаза вампиров, и что все остальные видели их нормальными, если они не были «голодны». Но это действительно объясняло, как Сибилле Стентор удавалось скрывать свой маленький секрет от общественности. Он взял руку Сераны в свою и ободряюще сжал ее: — Со мной всё будет в порядке, даже если по какой-то причине я не смогу защитить себя, Энцо и Призрак будут рядом, чтобы защитить меня. — И я уверена, что они будут прекрасной защитой, — Серана любовно почесала Призрака за левым ухом, и лютоволк выразил свою признательность, уронив свою массивную голову ей на колени, закрыв глаза от удовольствия. — И все же, я хотела бы поехать с тобой. — Хоть я бы никогда не отказался от твоей дружеской компании, появление с красивой женщиной, вероятно, вызовет скорее проблемы. Кроме того, мне нужен кто-то, кому я могу доверять разбираться с моими делами здесь. А теперь, вспомни, что я говорил тебе о том как иметь дело с… — Игнорировать все сопливые комментарии ярла Чёрный Вереск и быть как можно более невыносимо дружелюбной, ничто не будет раздражать её больше. Хотя я ничего не могу ей сделать, я могу уничтожить Медоварню Чёрный Вереск на глазах у всего двора. Кроме того, мне нельзя съесть ярла Сиддгейра, если он попытается немного распустить руки после слишком большого количества выпивки, однако, если у меня появится шанс наступить ему на ногу и обставить это как несчастный случай, то дерзай. Я поняла, Джон, я твоя самая преданная ученица. Он не смог удержаться от широкой улыбки: — Ты преуспеешь в этом, ты уверена, что не хочешь занять мою должность навсегда? Серана усмехнулась и хлопнула его по плечу, когда фургон остановился в доках. Он выпрыгнул вместе с Призраком, пока Серана будила Джордиса и Энцо. — Джон, ты прибыл как раз вовремя! — Он поднял глаза и увидел Аделаизу Вендиччи, шагающую к нему с улыбкой на суровом, красивом лице, и докеров, следующих за ней, которые начали разгружать повозку, чтобы погрузить сундуки на борт. Он тепло приветствовал ее коротким объятием и крепким рукопожатием, — Рад видеть тебя снова, Аделаиза. Я и не знал, что ты возглавишь это путешествие. — Изначально я тоже не планировала этого, мне просто поручили убедиться, что корабль загружен и отправляется в путь в порядке. Но я потянула за кое-какие ниточки, и меня отправили в это путешествие. Оно будет долгим, поэтому мы поместим вас и ваших спутников в отдельную каюту. Не совсем роскошно, и вам придется делить её, у вас будет немного свободного места. — Я уверен, что спал в гораздо худших местах, спасибо вам за то, что стараетесь изо всех сил ради нас. Я тоже не из тех, кто сидит сложа руки, и вы наверняка знаете, что Джон тоже не из таких, так что не стесняйтесь поручать нам работу, — заверил Энцо капитана имперского корабля, пожимая ей руку в знак приветствия. — Вы, должно быть, Энцо. Я много слышала о вас и, возможно, воспользуюсь вашим предложением. В любом случае, мы скоро отплываем, так что не ждите слишком долго, прежде чем подняться на борт, — сообщила им Аделаиза, прежде чем отправиться наблюдать за погрузкой последнего груза. — Я думаю, мне стоит осмотреть корабль и убедиться, что наш багаж доставят в нужную каюту, Йордис, не составишь мне компанию? — Прекрасная идея, сэр Энцо. Я хочу изучить меры безопасности на корабле. Дева Меча повернулась к Джону и крепко обняла его: — Будьте в безопасности, мой тан, держите свой клинок острым, а ум при себе. Джон обнял ее в ответ: — Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться, Йордис. Просто придержи оборону, пока меня не будет, ладно? Йордис выпустила его из своих объятий, низко поклонилась, а затем последовала за Энцо на корабль, оставив Джона одного прощаться с Сераной. — У меня есть кое-что для тебя. Я планировала отдать его тебе позже, но сейчас самое подходящее время, — мягко сказала Серана, протягивая ему деревянную шкатулку. Джон неуверенно взглянул на него: — Это ведь не какое-то животное, да? Я все еще пытаюсь понять, что делать с последним, что ты мне дала. Последним подарком Сераны ему была гигантская хищная птица с размахом крыльев в десять футов, оранжево-красными перьями и абсолютно смертоносными когтями и клювом. Он достаточно любил эту птицу, и после того, как научился обращаться с ней так же, как с Призраком, она стала незаменимым помощником при разведке местности или охоте. Тем не менее, когда крылатому ужасу становилось скучно, у него появлялась дурная привычка пикировать на случайных людей и пугать их до полусмерти, крадя их шляпы. Вот почему Джон обычно оставлял птицу в поместье Озёрном на попечение Райи, которая для краткости звала это существо Сладким Рулетом, или Конфеткой. Иногда он не был уверен, что происходит в голове этой женщины. Серана закатила глаза: — Просто открой коробку, Джон. Он так и сделал, и внутри, под темно-синим бархатом, оказалась чаша, вырезанная из темного камня и украшенная серебряными рунами. — Она заколдована, моя мама помогла мне его приготовить, — объяснила Серана. — Если ты положишь письмо в чашу, а затем сожжешь его, письмо появится во второй чаше, которая у меня. Я подумала, что это позволит нам легче отправлять сообщения туда и обратно. Джон был тронут: — Спасибо тебе, Серана. Это… это потрясающе, лучший подарок, который мне когда-либо дарили. У меня нет для тебя никаких подарков, но я надеялся, что ты сможешь позаботиться об этом, пока я не вернусь. Он вытащил Этериевую Корону из своей сумки и протянул ей. Серана взяла её нежно, как будто она могла разлететься на миллион кусочков, если бы она сжала её слишком сильно. — Джон…тебе нравится эта штука! Настолько сильно, что ты не можешь оставить её! Джон протянул руку и крепче сжал её: — Именно поэтому мне нужно оставить её в руках того, кому я доверяю, и я не могу придумать никого, кто лучше подходил бы для её хранения, чем ты. К тому же, мне ни за что не сошло бы с рук носить что-то подобное в Вестеросе. Серана схватила его за ворот туники: — Если ты не будешь писать мне хотя бы через день, я выслежу тебя и притащу обратно за волосы. Затем она притянула его в крепкие объятия. Прохладная, гладкая кожа на ее щеке касалась его собственной заросшей бородой и украшенной шрамами кожи. Ее грудь, тихая и неподвижная, прижалась к его быстро бьющейся. Они оставались так довольно долго, несмотря на то, что Джон знал, что ему нужно подняться на борт корабля. Но в объятиях того, ради кого он готов был на все, глядя на спящий город Солитьюд, Джон чувствовал умиротворение. Он чувствовал себя так, словно был дома.