Огонь, вода и медные трубы

После трёх ночёвок у Чондэ Бэкхён замечает, что начал высыпаться. Они не говорят о проблемах, не обсуждают текущую ситуацию или рабочие вопросы. Они просто смотрят фильмы или играют в игры, которых у Чондэ с Минсоком огромная куча: от шахмат с классической монополией до замысловатых японских игр, к которым прилагается инструкция, вот же странно, тоже на японском. Смысл игры — разгадай как играть. Бэкхён чувствует, будто вернулся в студенческие времена. Он расслабляется и теряет бдительность, поэтому когда с утра на работе его встречает странная атмосфера, он не может сразу понять, с чем это связано. Пока он дожидается лифта, чтобы спуститься на подземный этаж, какой-то мужчина пристраивается рядом и через мгновение Бэкхён чувствует на своей заднице чужую руку. Сказать, что он офигивает, — значит ничего не сказать. Отодвинувшись от наглого нарушителя личного пространства на безопасное расстояние, Бэкхён смеряет его злым взгляд. Подобные поползновения он терпеть не может ещё со времен школы, когда у альф вместо головного мозга взрыв гормонов. — Тут везде камеры, куча народу, и если будешь потом пытаться доказывать, будто тебя подставили, боюсь, что тебе не поверят, — шипит Бэкхён. — Слышал про историю вице-президента Ву с его ассистентом? Тебя постигнет та же участь, не сомневайся. Но слова альфу не убеждают. Он смотрит на Бэкхёна с такой надменностью, будто перед ним не то чтобы лёгкая жертва, а омега аморального поведения, существующая только для удовлетворения похоти. Мужчина проходит в лифт и поворачивается к Бэкхёну, ожидая, что тот к нему присоединится. Нет, спасибо. Живым бы из этого лифта он не вышел, это точно. Бэкхён отходит в сторону и нажимает кнопку вызова соседней кабины. По спине бегут мурашки от странного ощущения, что на него все смотрят. Бэкхён решает даже не проверять. Оказавшись на своём этаже, он наконец-то выдыхает. Здесь всегда было мало народу: только лаборанты, исследователи и генетики. А значит, все те, кто не обделён доверием узкого круга своих. О том, что вдруг случилось с утра пораньше с сотрудниками их фирмы, он решает подумать в обеденный перерыв. Сейчас нужно сосредоточиться на работе. Обнаружив в их лаборатории столпотворение, Бэкхён начинает подозревать, что ситуация приобретает очертания какой-то проблемы. — Что случилось? — спрашивает он, потеснив Лукаса у двери, и проходит внутрь, снимая с себя куртку. — Хён! — восклицает тот и по тону его голоса Бэкхёну сразу становится ясно, что дело серьёзное. Бэкхён окидывает всех настороженным взглядом: Чондэ сидит за компьютерным столом, Тэн с Тэмином устроились на диване, а Лукас застрял в дверях — и все, кроме Чондэ, тот опустил голову и устало потирает переносицу, смотрят на него круглыми глазами, будто приведение увидели. — Ты в Интранет заходил? — спрашивает его Чондэ будничным тоном. — Судя по вашим выражениям лиц, уже не стоит. Бэкхён решает не расспрашивать: сами всё расскажут, вот буквально через минуту. Вместо этого он поворачивается к ним спиной и решает приготовить себе кофе. — Чондэ нам ничего не говорит, хотя он точно что-то знает! — произносит на повышенных тонах Тэн, пытаясь, видимо, добиться объяснений. — Это не та тема, которую надо публично освещать, зная немного больше, чем внешний наблюдатель, — Чондэ, желая уберечь Бэкхёна от эмоционального фонтана со стороны коллег, предупреждает заранее: — Там о вас с Чанёлем. Бэкхёна будто по голове ударяют. Этого он боялся больше всего. Одно дело — решать проблемы, не вынося мусор из избы, другое дело — когда об этом знают все. Только сохранить тайну очень непросто, особенно в рамках профессионального круга общения, ведь тщеславие требует поделиться, а далее просто: «что знают двое, знает и свинья». Сегодня предстоит тяжёлый день. Бэкхён ставит кружку на стол и выдыхает. Рассказывать ничего не хочется. Да и зачем? В Сети, наверняка, уже во всех деталях расписано. Он поворачивается и натыкается на всё те же взгляды, впившиеся ему в самые ребра. У всех какая-то одинаковая реакция: словно им вылили на голову ушат холодной воды, выкинули из привычной зоны комфорта, розовые единороги перестали кушать радугу, а принцы захотели в туалет. Не было б печали, да черти подкачали. — Валите все работать! — рявкает на них Бэкхён. Он здесь главный: ему можно. Раздаётся недовольное шушуканье, но все быстро расходятся по своим рабочим местам. Бэкхён хоть и дружелюбный и веселый, но авторитет у него никуда не делся. Он садится за стол и включает компьютер. — Я пытался их образумить… — начинает Чондэ. — Не надо, — Бэкхён его прерывает, не желая продолжать эту тему. Оказывается, кто-то видел, как к Чанёлю в конце рабочего дня заходит какой-то парень и они закрываются в кабинете. А на днях видели, как они с утра за ручку вместе поднимаются в лифте. Беря во внимание, что рядом с Бэкхёном Чанёль давно не был замечен и паршивое настроение омеги, которое уже стало для всех привычным, то выводы напрашиваются сами собой. Люди не глупые, жадные до сплетен и ждали чего-то подобного, поэтому появление в Сети: «Ну вот и всё. Вот и кинули. Вот и удар в спину. Вот и всё. Вот и всё. Вот. И. Всё.» — стоило ожидать. Вишенкой на торте становится то, что секретарь Чанёля всё подтверждает и даже немного добавляет от себя. Вот тварь! Бэкхёну даже не намекнул! Ведь просто так от своей дьявольской сущности и никак иначе это делает! И всё: спусковой крючок срабатывает. Полилась такая помойка, что Бэкхёну страшно выходить из лаборатории. Кто-то даже рассказывает подробности их личной жизни, не забыв упомянуть различие в социальных положениях. Дальше идут такие истории с десятками свидетелей, что у Бэкхёна волосы на затылке встают дыбом. Он узнаёт, что Чанёль уже давно подобным промышляет, да и сам он не лучше: в фирме не осталось ни одной альфы, с кем бы он не «познакомился поближе». И вообще, фу-фу-фу, держитесь от него подальше. Вот несчастный муж от него и сбежал к другому. Какой, вашего деда, уровень представления о реальности и хлебушек в башке надо иметь, чтобы такое выдумывать?! На лицо весеннее обострение на фоне скудного рациона, лютый износ психики и гормональной системы от непрерывной сверхстимуляции выдуманными событиями. Прям острый дефицит чужого несчастья. Почти такой же, как йододефицит, но более явный. Бэкхён закрывает приложение «со слухами» и решает проверить рабочие папки. Процесс не идёт, цифры в глазах разбегаются, а мысли уносятся совсем в другом направлении. Через полчаса Чондэ суёт ему под нос кружку с чем-то горячим. — Это мята. Хоть успокоишься немного. Бэкхён уже хочет возразить, но когда смотрит на свою руку, держащую ручку, то понимает, что та дрожит. Ну что за чёрт?! Почему именно Бэкхён должен быть в самом центре этого торнадо? Ведь Чанёлю все только завидывать будут, станут поздравлять, а уж обвинять в аморальном поведении точно никто не станет. Многим будет чертовски обидно: такая завидная партия опять потеряна. А вот Бэкхён за пару часов падает до уровня «попользованный и никому не нужный». Теперь становится понятно поведение того ублюдка в лифте. И сколько таких Бэкхён ещё встретит? Ах, да, он же уже по всем прошёлся, так что можно расслабиться. Бэкхён надеется, что через пару часов ажиотаж поутихнет, но нет, народ не только не устаёт, но и входит скорее в раж. После того как кто-то кидает догадку, что Чанёль встретил истинного, Интранет просто взрывается. Сообщения всё поступают, телефон не перестаёт тихо вибрировать, кажется, что он просто перегреется. Бэкхён с Чондэ шокировано переглядываются каждый раз, когда идёт волна новых сообщений. Системным администраторам приходится вмешаться и отключить сеть до конца рабочего дня, когда ситуация становится неуправляемой. Сегодня, видимо, никто работать не собирается. Бэкхён чувствует себя виноватым: не за то, что он о муже плохо заботился, а скорее что придётся оправдываться за срыв рабочего процесса. А ещё это ощущение загнанности, как в ловушке: выйти из лаборатории без травм вряд ли получится. — Чондэ-я, можешь, пожалуйста, дойти со мной до офиса? — начинает Бэкхён. Он не хочет казаться трусом, но голос всё равно звучит неуверенно. — Там остались распечатки с последними данными из Пекинской лаборатории… — Сиди здесь. Я сам дойду, — отзывается Чондэ, прекрасно видя состояние своего друга. — Здание похоже на осиное гнездо. По-любому все только и ждут твоего появления. Заодно и обед принесу. Тебе лапшу? Дождавшись положительного кивка и инструкций, где что искать в коморке наверху, Чондэ уходит. Бэкхён устало выдыхает и смотрит на молчащий телефон. Это вовсе не означает, что народ успокоился и взялся за ум. Сейчас ещё и начальник начнёт вызванивать и просить объяснений. — Ты в порядке? Бэкхён вздрагивает и смотрит на вход, где стоит озадаченный Кёнсу. Бэкхён только растерянно моргает. — Ясно, — кивает тот и уходит в сторону своего кабинета. Он с утра отсутствовал, но это не означает, что шквал сплетен обошёл его стороной. Они с Чондэ остаются на подземном этаже до самого вечера. Слава богу, сегодня пятница, и не придётся иметь с этим дело и завтра. Чондэ отказывается оставлять Бэкхёна одного, боясь за его эмоциональное состояние. Тот хоть и держится молодцом, но с каждым часом становится всё меньше и меньше, ссутуливается всё больше. Оно и ясно: такое внимание мало кто выдержит. Они принимаются вдвоём чистить клетки с грызунами. Хотя у них есть график уборки, согласно которому очередь Бэкхёна, но Чондэ вызывается помочь, всё равно домой поедут вместе. — Я бы и сам справился. Ты не обязан помогать мне во всём из-за всего того дерьма, что творится вокруг. — Заткнись и мой поддоны, — останавливает его Чондэ, пока тот не активировал свой режим самоуничежения. Бэкхёна такая резкость немного задевает, но с другой стороны, Чондэ не даёт ему впасть в уныние, и жертвует он своим собственным временем, только когда считает, что это правильно. Стоит ценить. Тем более знают они друг друга со школы и прошли вместе через многие неприятности. Они уходят, когда в здании остаются только самые стойкие, заезжают за вещами Бэкхёна и едут к Чондэ, где их уже дожидается Минсок с пельмешками. Всем бы таких друзей. Будит Бэкхёна телефонный звонок. Тихо ругаясь, он отвечает, мысленно проклиная собеседника, решившего позвонить в субботу утром. Тот, видимо, не обременён рабочим графиком. — Я хочу, чтобы ты сходил со мной в кино! Вышла вторая часть Аватара, и я не хочу ни в коем случае пропустить! — после обмена приветсвиями заявляет Чунмён. Как Бэкхён и думал, этот собеседник не был занят постоянной работой и в субботу утром он отдохнувший и полон сил. Чунмён — самый странный из круга знакомых Бэкхёна, точнее, очень странно как он вообще оказался в этом самом кругу. — Боюсь, раньше полудня я не вылезу, — хрипит Бэкхён. — Глупости! — Чунмён ему не верит. — Вставай, собирайся, иди в душ, и к обеду жду тебя у себя. И отключается. Ну вот всегда так! Кто-то вообще мнение Бэкхёна спросил? И Бэкхён ведь встанет и пойдёт собираться, потащится на другой конец города (без машины-то ух как весело) и в кино, которое не хочет смотреть. Он, конечно, может плюнуть и не ходить, Чунмён хоть и влиятелен, но не мстителен, однако совесть не позволяет, раз пообещал. Выбор невелик, но Бэкхён встаёт и идёт собираться. Его же не заставляют торчать весь вечер в высшем обществе и терпеть пустые разговоры, он может смотреть фильм, и за этим занятием даже не нужно разговаривать. Лежать все выходные, страдать, жалея себя и пытаясь ответить на вопрос: «в чём его вина?» — пустая и бесполезная трата времени. Ситуация от этого не изменится. Да и надо ли что-то менять? Через пару дней всем надоест, потому что развития сюжета не будет. Тогда все переключатся на новую интригу. Надо просто переждать. Чунмён манерный, зацикленный на себе и не понимающий, почему так мало чужого обожания ему достаётся. Бэкхён пытался первое время подружиться с одногруппником Чанёля, но чем больше уделял ему внимания, тем больше этого самого внимания Чунмёну не хватало. А разорвать отношения было нельзя, потому что: «Ты что?! Это же двоюродный племянник самого ректора Ли! Отец мне голову оторвёт!» Бэкхён с ним не церемонится, а Чунмёну это, похоже, не мешает. Пока были отношения с Чанёлем, были отношения и с Чунмёном, а теперь… Есть ли смысл продолжать? Несмотря на свою заносчивость, Чунмён безобиден, как мышки в лаборатории у Бэкхёна. Он проявляет сочувствие, хоть и из расчёта сохранить полезные связи. Пару раз, когда Бэкхёну была нужна помощь в министерстве, Чунмён предоставлял инсайдерскую информацию. О нём хочется заботиться. И возможно Бэкхён бы и продолжал поддерживать с ним отношения, но… Он терпеть не может этот «мир избранных» с отсутствием искренности и бескорыстности, единственным исключением которого был Чанёль. Они заезжают на обед в ресторан и Чунмён, конечно же, за всё платит. Потом раз сто об этом вспомнит, хоть миллион раз ему и скажи спасибо, но да ладно. Бэкхён с утра не поел и был голодный. За едой разговор не клеится. Бэкхён страдает паранойей и не знает, насколько осведомлён Чунмён. Господин Пак, наверняка, постарался, чтобы информация распространилась, как можно шире. Чем меньше у Бэкхёна союзников, тем лучше для семьи Пак. Бэкхён, наверное, в прошлой жизни предал всю корейскую нацию, а после вчерашних событий, это предположение выглядит вполне себе достоверным. Чунмён из тех, кто со своей парой со школьной скамьи, и даже сам себе завидует. Это, по его мнению, делает его особенным. Поэтому он отказывается понимать, почему другие такие не-такие и не могут нормально строить отношения, идя наперекор общим правилам. Когда они стоят в очереди за билетами, Чунмён ему в лицах рассказывает, что было в первой части фильма. Бэкхён пытается проявить интерес, но чем больше старается, тем сильнее у него болят скулы от постоянной необходимости улыбаться. Чунмён, может, и замечает эту «грубость», но никак не реагирует, продолжая рассказ. Проявится это потом в разговорах за спиной. Это, между прочим, взаимно. Когда Бэкхён рассказывает о себе, Чунмён сразу принимает скучающий вид. Случается это каждый раз, когда разговор не касается непосредственно его персоны. Чтобы убить время перед сеансом, они рассматривают плакаты кинопремьер и обсуждают, кто из них что думает о том или ином фильме. Мнения их почти не совпадают. — Мне больше нравятся фантазийные фильмы, где много инопланетных персонажей. И чтобы разные миры были. Или где какой-нибудь экшен, чтобы можно было так ух! провести время и посмеяться. Или где детектив. Или один герой, которого все преследуют, как Джон Уик. — Слышал шутку о том, что последний седьмой фильм о Джоне Уике будет называться Уик-энд? — Бэкхён старается поддержать беседу и даже сам первый начинает смеяться. — Правда? Если бы Бэкхён не знал Чунмёна, то подумал бы, что это сарказм, а не прямой вопрос. — А я люблю, когда сюжет сложный и ты весь фильм сидишь и думаешь, а что означала та фраза главного героя в самом начале, — решает продолжить тему Бэкхён, вместо того чтобы биться головой о стену. — Или чтобы интеллектуальная сатира была. — Какая же ты серая мышь, Бэкхён! И одеваешься также. Вот и старайся потом проявлять участие. Чунмён всегда отмачивает такие комментарии, переходя на личности. И обязательно употребляет что-то с негативной коннотацией. Здесь даже обижаться не на что, когда в курсе, кто перед тобой. С ним приятно иметь дело. Они проходят в зал и занимают свои места. Бэкхён уже ждёт с нетерпением начало фильма, тогда можно будет забыть на некоторое время о собеседнике рядом. — Со мной как-то давно был случай, — рассказывает Бэкхён, поедая попкорн из коробки. — Я пошёл один в кино посреди недели и был вторым, кто купил билет на тот сеанс. Зашёл в зал, сел на первое попавшееся место, потому что было реально всё равно, раз зал пустой. Пришёл парень, и ты прикинь: я сел на его место! Позже я познакомил его с моим лучшим другом, а через год у них уже была свадьба. — Как хорошо, что ты помогаешь людям встречать свою судьбу. — Вообще-то это была шутка, — качает головой Бэкхён. — Разве можно шутить с судьбой? Вот вы с Чанёлем дошутились, и что? В каком ты сейчас положении? Бэкхён аж теряется, не зная, что ответить. Чунмён выдавливает из себя снисходительную улыбку и отворачивается без намерения развивать тему, а Бэкхён так и остаётся сидеть с открытым ртом и глупыми очками на лице. Казалось, разве можно ещё больше испортить день? К счастью, начинается фильм. Бэкхён честно пытается смотреть, но к сожалению, погрузиться в атмосферу очень мешает знание законов физики, географии, психологии, личный опыт и попытки увидеть причинно-следственные связи в поведении персонажей. Речь не идёт про мистическую составляющую, наличие племён, внешне похожих на эльфов. Все три часа он пытается понять, что вообще происходит, не смеяться и не ругаться громко. Комментарии что-то впроде: «срочно выдвигайтесь в точку силы Солнечной системы на третьем кольце Сатурна, ближайший от вас телепортационный узел замаскирован под психиатрическую больницу,» — никто бы не оценил; зал полон фанатов. Абсолютное большинство зрителей после фильма выходит с улыбками и довольным видом, словно посмотрели что-то интересное. Критическое мышление у них отсутствует в принципе. — Ну, как тебе фильм? — спрашивает Чунмён, хотя по нему видно, что обсуждать он не хочет: не тот собеседник. — Я вынес только одну истину: если птица летит жопой кверху, значит, сильный ветер, — Бэкхён смеётся. — Я думаю, что на этом моменте мы, наверное, разойдёмся, — неожиданно, но к облегчению Бэкхёна, ставит в известность Чунмён. — Как называется, когда герои фильма ужасов решают разделиться? — Эффект Фреддинга-Крюгера, — решает добить его Бэкхён, зная, как тот ненавидит его шутки. Чунмён смотрит так, будто испорченную котлету съел. А вот Бэкхён вполне доволен. — Если тебе что-то нужно, ты всегда можешь ко мне обратиться. Чунмён запахивает пальто, разворачивается и направляется к выходу из кинотеатра, не попрощавшись. — Если твоё «всегда» когда-нибудь наступит, — говорит Бэкхён в спину удаляющемуся мужчине. Он не уверен, что увидит Чунмёна снова в ближайшее время. Было ощущение, что тот пришёл в чём-то убедиться, но не был удовлетворён результатом. То ли хотел, чтобы Бэкхён ревел у него на коленях и стенал, как был неправ, то ли хотел увидеть, как тот ударится во все тяжкие, но точно не то, что Бэкхён останется при своих принципах. Ох уж эта его привычка играть против правил, которую так ненавидит всё его окружение. А Бэкхён просто в очередной раз убеждается, что на этом празднике жизни он лишний. У него тоже есть свой список лишних, но он, пожалуй, корректно промолчит.