Огонь, вода и медные трубы

Бэкхён влетает в лабораторию, как разъярëнная фурия. Чондэ в этот момент контролирует Сехуна, пока тот подключает датчики к мышам и вносит данные на монитор. Оба подпрыгивают на месте, когда хлопает входная дверь. — Где он?! — рычит Бэкхён, смотря на пустое рабочее место Сехуна. Чондэ интуитивно загораживает Сехуна, сообразив, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Таким Бэкхёна он видел лишь пару раз в жизни. Бэкхён замечает их в глубине помещения и направляется к ним, готовый плеваться огнём в любого, кто встанет у него на пути. — Прежде, чем соберёшься покалечить его, лучше трижды подумай о последствиях! — пытается перехватить его Чондэ, но Бэкхён его не слушает, отталкивая в сторону. — Ты, прыщавая рожа с синдромом максимализма! Тебя кто просил вмешиваться? Вместо того, чтобы самостоятельно подтереть себе задницу, просишь папочку тебе помочь? — Бэкхён-а! — вмешивается Чондэ. — Ты в своём уме?! Что бы Сехун не сделал, это уже слишком! Сехун стоит с выпученными глазами и явно находится в состоянии шока. Бэкхён смотрит прямо на него и пытается найти хоть одну причину, почему до сих пор терпит его здесь: пользы от него никакой, одни проблемы, да ещё в стукачи заделался. — Эта маленькая тварь нажаловалась своему папочке, что кто-то, видите ли, его заставляет заниматься торговлей наркотиками, — цедит Бэкхён сквозь зубы. — Он так решил избавиться от проблемы и защитить себя. — Я не говорил ничего подобного! — отмирает, наконец-то, Сехун. — Я только сказал, что компания нас пытается втянуть в нелегальный бизнес! — Наивный идиот, ты хоть в курсе, чем занимается твой отец или дядя?! Тебе не пришло в голову, что они сами могут быть в этом бизнесе заинтересованы? Или, по-твоему, страной руководят только ответственные люди с правильными моральными принципами? Скажи спасибо, что директор Чхве ещё не лишился остатков совести и не пустил информацию дальше, иначе я тебя с собой в ад заберу! В шкафу возле твоего стола лежит полкило марихуаны, которая нигде не зарегистрирована. С твоей подачки нас засадить могут на несколько лет, тупая твоя башка! Чондэ хочет что-то сказать, но осознав, что имеет в виду Бэкхён, стремительно бледнеет. Сехун испуганно поглядывает на таинственный шкаф, будто сквозь дверь может увидеть его содержимое, чтобы убедиться в правдивости обвинений. — Да-а-а, ситуация… — выдыхает Чондэ и взъерошивает волосы, отходя в сторону. — И без тебя бы всё решилось. Просто ставить палки в колёса и тормозить процессы по собственной прихоти — не значит понимать, как всё работает. — Вы просто бессильны что-либо сделать сами! — не выдерживает Сехун, под эмоциями решивший перейти в атаку. — Сидите и ждёте, что всё само рассосётся! Вы думаете, что имеете право что-то решать, но на самом деле, вы — только мелкие пешки, неспособные когда-либо стать ферзём. Бэкхён уже было совладавший с эмоциями, снова загорается праведным гневом. Чондэ даже вмешиваться не собирается. Он не планировал заканчивать свою карьеру, отлëживаясь на казённых нарах. — Дурной мальчишка, а ты, по-твоему, обладаешь хоть какой-то властью?! Тебе просто повезло родиться в сильной семье, но сам ты никакой. Только ноешь и жалуешься. А сам-то ты что сделал? Ты просто позвонил папочке и попросил, чтобы он прибрал за тобой. Он, а не ты! Мало того, что в ситуации не разбираешься, так и понятия не имеешь, как работают рычаги у тебя в руках. Ты ни в зуб ногой о том, как надо решать конфликты, а мы их решаем. У тебя есть только представление о том, как работать, а мы работаем. — Ты думаешь, что лучше меня?! — кричит Сехун, сжимая руки в кулаки. — Я могу намного больше тебя! У меня связей больше, чем у тебя, хотя у тебя их вообще нет. И возможностей! — Зато ума, как с какаху воробья, — Бэкхён подходит к нему вплотную, и несмотря на то что Сехун на полголовы выше его, тот неосознанно вжимает голову в плечи, пугаясь горящего взгляда. — Я не думаю, что лучше тебя. Я знаю, что лучше тебя. Без особых усилий могу сказать, что ты будешь делать в обозримом будущем, и легко просчитаю все твои ходы. И поверь мне на слово, я найду, как поставить тебя на место! Сехун отступает на шаг назад, но упирается спиной в инкубатор. Бэкхён на него давит морально и отступать не собирается, пока не отыграется за унижение, которое получил в кабинете директора Чхве. — Если ты думаешь, что тебе достаточно просто набрать номер и твою задницу прикроют, то спешу тебя огорчить: мне тоже есть кому позвонить. И я не уверен, что увижу тебя снова после этого. Ты к нам зачем пришёл? За опытом. Так вот и набирайся опыта и не лезь в политику! Здесь тебе не Диснейленд. Сехун поджимает губы и вылетает из лаборатории. Бэкхён со всей силы пинает мусорное ведро и плюхается на диван. Чондэ смотрит на него с минуту и идёт прибирать за ними. — Я понимаю, Сехун — не подарок, — говорит он, — но зачем так жёстко-то? — А чтобы образ бескорыстных политиков, готовых бороться за справедливость, хрустел и сдувался. Бэкхён тяжело вздыхает и откидывает голову на спинку. Качая головой, Чондэ подходит к нему и встаёт напротив. — Мне кажется, у тебя искажённое восприятие из-за неудачного опыта. И обострённое чувство справедливости. Ты принимаешь слишком близко к сердцу всё, что касается политики. — Господи, Чондэ! Я не преувеличиваю и не утрирую! Если жизнь с Чанёлем меня и научила чему-то, так тому, что всё человеческое становится чуждым, если идёт раздел территории и капитала. Такие люди не гнушаются самых грязных методов, точнее, они даже подумать не могут, что что-то не так. Если кто-то из них предоставляет тебе не на сто процентов «белую» услугу, то он монетизирует её дважды. Жизнь жёстче, не ведись. Чондэ вздыхает и скидывает ноги Бэкхёна с дивана, чтобы сесть рядом. Взъерошив волосы, Бэкхён выпрямляется и кладёт голову на плечо другу. Они сидят какое-то время и смотрят перед собой, каждый думая о своём. — Так что тебе сказал директор Чхве? — спрашивает Чондэ. — Стоит бояться? Ведь если кто-то сверху запаникует, нам даже профессиональный адвокат не поможет. — Как будто бывают непрофессиональные адвокаты, — смеётся Бэкхён, получая тычок под ребра от Чондэ. — Да ничего особенного. Его возмутило, что сверху пришёл приказ разобраться с подчинёнными. Видимо, Сехун наябедничал родственникам, что его обижают. Такие вещи там даже не решают. Если задевают кого-то из семьи, от обидчика просто избавляются. Особенно, если ты — «мелкая пешка». Бэкхён делает паузу и смотрит на свои руки, начиная ковырять заусенцы, в очередной раз вздыхает и продолжает рассказ: — Он мне просто начал втирать, о том, что существует протокол, правила неразглашения информации и корпоративная этика. Отругал, что я передаю неприятелям секреты производства. Я ответил, что вокруг крыс предостаточно, которые сливают персональную информацию. А потом ляпнул, не подумав: «А вы не в курсе?». — И что? — спрашивает Чондэ, когда Бэкхён замолкает. — Он орал минут пятнадцать. Они снова молчат, слушая, как шумят люминесцентные лампы. Потом Бэкхён встаёт и идёт к своему столу, включает компьютер и достаёт свои записи. Бэкхён всегда так делает: загружает себя работой, чтобы не думать о проблемах. Чондэ смотрит ему в спину и думает, что бы такого сказать, чтобы поднять настроение, но Бэкхён его опережает: — Когда был у начальства на ковре, там присутствовал очень занимательный руководитель джазового оркестра в РСИН. Знаешь, как расшифровывается? — хотя Бэкхён не видит, но знает, что Чондэ отрицательно мотает головой. — Региональная служба исполнения наказания. Я даже визитку на всякий случай сохранил. Меня просто взбесило, что эта мелкая блоха с манией величия влезла, куда не просили, лишь потому что привыкла пользоваться своим положением! Чондэ понимает, что ситуация задела за живое: за всё то, что Бэкхён ненавидит в людях. Но он и Сехуна понимает: в силу возраста и отсутствия опыта он не способен адекватно оценивать происходящее. — Ему же хуже. По-любому вечно огребает со всех сторон. Хотя умный вроде, а такой ерундой страдает. — Вместо того, чтобы пользоваться мозгами по назначению, — снова плюётся ядом Бэкхён. — Прекрати. В тебе говорят личные обиды. Бэкхён хоть и уже более трёх лет ни ногой в министерство, но всё ещё содрогается от воспоминаний. Он слишком наивный, когда идёт туда работать. Бэкхён думает, что от него будет польза, но кроме большого ума и романтических представлений о жизни, ему нечего предложить. У него нет железной хватки и циничного отношения к людям и традициям. Он думает, что люди сами по себе могут быть хорошими, — это его главная ошибка. Вначале он работает на износ, веря, что делает великое дело, вершит судьбы мира, но чем дольше находится в этом рассаднике зла, тем больше понимает, что его продавливают под свои интересы сидящие на потоках, для которых важна лишь материальная выгода. Всё сильнее его реальность трескается и вылезает на свет что-то отвратительно мерзкое, чуждое природе. Найди виллу класса люкс где-нибудь в горах, чтобы я мог отдохнуть без папарацци под боком, забронируй самолёт министерства обороны для полёта на празднование дня рождения дедушки, спиши расходы на эскорт-услуги на приём иностранных делегатов, найди пиар-компанию для продвижения меня в соцсетях и стилистов с фотографами, найди профессионалов для поиска компромата на конкурентов — бесконечно сыпятся просьбы. И всё. Бэкхён просто не может заниматься чем-то ещё, кроме как выполнять личные прихоти своего начальника. — Посмотри, в кого я превратился?! — закатывает истерику Бэкхён, когда сбегает посреди рабочей встречи домой. — Пытаюсь заигрывать с гигантами, лишь бы самому выжить. Случись что, они меня первым на мясо пустят! Я только пытаюсь подстроиться под правила игры, а они эти правила придумывают и, если хотят, меняют на ходу! Чанёль молча слушает и кивает. Он родился в этом мире, а Бэкхён слишком простой, чтобы принять эту реальность. Телефон разрывается от звонков и сообщений. Все хотят найти Бэкхёна: слишком много он знает. В конце концов Чанёлю приходится просить деда. Тот даëт личные гарантии, что Бэкхён останется под его присмотром и прекратит любые контакты с кем-либо, связанным с политикой. По одному только его звонку судьба Бэкхёна решается. И сейчас пугает больше всего именно та угроза, которую кинул ему папа Чанёля: «за тебя больше некому заступиться». Чондэ решает, что лучше оставить Бэкхёна наедине со своими размышлениями, и идёт к соседям. Когда нет рядом раздражителя, Бэкхён быстрее приходит в себя. Но в коридоре на полу сидит Сехун и наматывает сопли на кулак. Ещё один! Чондэ, похоже, пора поменять квалификацию и записаться в корпоративные психологи. Он подходит к Сехуну и садится рядом на пол, просто молча ждёт, если тот что-то скажет, чтобы было от чего отталкиваться. Но Сехун упрямый. Может даже упрямее Бэкхёна, хотя это сложно представить. — Ты думаешь Бэкхён — безобидный щенок? — говорит Чондэ, когда младший рядом даже не шевелится, только продолжает шмыгать носом. — Они были вместе с Чанёлем сколько? Пятнадцать лет? Тебя ещё на свете не было. — Я взрослый уже! Говорю же двадцать пять будет! — возмущается Сехун в который раз. — А ты не говори, а слушай. Ты думаешь, всё это время Бэкхён только шиковал? Или учился и работал в поте лица? Он — один из самых значимых учёных этой фирмы. Он идёт на повышение и тебя взяли на его место, хотя я не уверен, что это равноценная замена. Я работаю здесь больше шести лет, а Бэкхён всего лишь третий год и уже добился во много раз больше, чем я. И он точно не обязан тебе ничего объяснять. Твоё мнение для него почти ничего не значит, — Сехун закатывает глаза и отворачивается в сторону, но Чондэ не обращает на это внимание. — Просто очень немногим удаётся дорасти до уровня «льву не надо доказывать, что он лев». Чондэ хлопает Сехуна по колену и кивает головой в сторону лаборатории, намекая, что пора возвращаться. В конце концов, пока ничего не известно, и у них ещё есть шанс всё исправить. Когда они заходят, Бэкхён крутится на стуле, сидя на нём с ногами, и разговаривает с кем-то по телефону. — Всё, лады, человечек к тебе кабанчиком сейчас подорвётся, — говорит он своему собеседнику, замечая их, — обкашляете это с ним. Поднял-обнял, ага. Он сбрасывает вызов и слезает со стула. Затем идёт к шкафу, достаёт оттуда коробку и кидает в руки Сехуну. Тот ловит, едва не растеряв содержимое, и смотрит красными глазами на Бэкхёна. — Значит так, — нетерпящим пререканий тоном говорит Бэкхён, — подчищаем документы, все пробники сдаём в утиль. Экспериментов не проводилось, ничего не получали. Иди в отдел снабжения, пусть там Кикван быстренько всё спрячет куда подальше. И запись мою проверь, чтобы стёр. Ладно хоть он мне должен, так что не подведёт. Не связывались — не знаем. Вообще впервые слышим. Свидетели подтвердят, что я выступал против. Руководство будет ныть, но только до августа — там должен сработать тормоз, — Бэкхён переводит на них взгляд и хитро подмигивает. — Учитесь работать, щëглы. Он снова садится на стул и смотрит вопросительно на Сехуна. Чондэ решает не вмешиваться. — Что встал? Бегом и с песней! И ради бога, не оброни по дороге! Сехун щурит глаза, но разворачивается и выходит. А Чондэ думает, что нормальных отношений у них, наверное, никогда не будет.