Огонь, вода и медные трубы

Бэкхён просыпается в хорошем расположении духа, что непривычно для последнего месяца. Бессонницей он перестал страдать и даже жить одному ему начинает нравиться, но настроение каждый раз портится, стоит ему лишь увидеть Сехуна. Видимо, лимит терпения заканчивается намного раньше, чем Бэкхён предполагал. Сехун не намекает на старые обиды, не упрекает Бэкхёна в излишней жестокости и не пытается мстить. Зато косячит с завидным постоянством. Бэкхён даже задумывается, если случайно причина не в нём: Сехун начинает заметно нервничать, как только Бэкхён появляется где-то поблизости. Он вроде не кусается, не ругается отборным матом и в целом дружелюбен, если его не бесить. Однако, Сехун выбирает тактику избегания. Ему проще находиться где угодно, но только не рядом с Бэкхёном. Ну и ладно. Так даже проще. Бэкхён идёт по белоснежному коридору и жуёт шоколадный батончик. Окна открыты, и с улицы тянет ароматом цветущих деревьев. Май — это лучшее время года, по мнению Бэкхёна. Как будто сразу дышится легче. — Sometimes I feel like I'm stuck in your head and I wonder, — Бэкхён пританцовывает под песню, звучащую в голове с самого утра. — One day I'll move get away from these feelings getting stronger.* Во время особо резкого пируэта батончик выскальзывает из упаковки и вылетает в открытое окно. Обидно, но ещё больше смешно. Было бы, если бы в другом конце коридора не стоял Кёнсу и всё это не видел. Бэкхён смущëнно улыбается, чувствуя себя неловко, и чешет затылок. Кёнсу только качает головой, как будто другого и не ожидал. — Только никому не рассказывай! — пищит Бэкхён и забегает первым в как раз вовремя подъехавший лифт. Пц, и смех и грех. Позорище. В лаборатории царит веселье. Как только ребята видят Бэкхёна, то сразу вешаются ему на шею с поздравлениями. Лукас надевает ему на голову кепку и обнимает за плечи со спины, и так ходит с ним по кабинету, целуя в ухо. — Дарю тебе дракончика, — произносит торжественно Тэмин и протягивает руку, где на ладоне сидит маленький красный фарфоровый дракон. — Милый, — берёт его к себе Бэкхён и гладит по спинке. — А прикурить от него можно? — спрашивает Лукас и получает щелбан по лбу от Тэмина. — Так что, сегодня у тебя? — орёт Чондэ, с головой залезший в клетки к грызунам. — Я уже Минсоку сказал, чтобы подъезжал к восьми. — Ну уж нет, — хочет отвертеться Бэкхён, параллельно пытаясь снять с себя Лукаса, что обслюнявил ему всё ухо. — После вас потом придётся порядок наводить ещё неделю. Да и готовить я не хочу. — А мы сами еду принесëм, — поддерживает Лукас Чондэ. — Всё равно нет. Не люблю я вечеринки у себя дома. — А мы тебя не спрашиваем. Код я и так знаю, так что прорвёмся. Чондэ составляет старые клетки у выхода и готовит их для утилизации. Когда Сехун открывает дверь, эта гора чуть не падает ему на голову. — Ну вот! — всплёскивает руками Чондэ, внутренне ликуя, что есть возможность переложить ответственность на другого. — Теперь сам их понесëшь сдавать, раз уронил. Сехун только криво улыбается и проходит дальше. Атмосфера внутри какая-то слишком радостная, но он не обращает на это внимание. — Что со штанами, Сехун-и? — спрашивает его Бэкхён. Сехун смотрит на свои штаны и подозревает, что снова стал жертвой троллинга. — А что с ними не так? — спрашивает он, кладя почту к Бэкхёну на стол. — Ты же в них зимой ходил. — Ну и? — Они кожаные и в них жарко, наверное. Сехун поворачивается к Бэкхёну лицом и складывает руки на груди. — Нормально: зимой тепло, летом не жарко, — отвечает он, ожидая, что эти два клоуна опять что-нибудь выкинут, тем более что настроение у них сегодня какое-то особенное. — И ветром не продуваются, и под дождём не мокнут, — поддерживает дискуссию Чондэ, а потом смотрит на Бэкхёна с искрой в глазах и вместе с ним запевает: — Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мои штаны со мной!** Они хохочут, а Сехун отворачивается от них и кидает тихое «придурки». Постепенно все втягиваются в работу. Бекхён занимается подготовкой данных к новым экспериментам, а Чондэ объясняет Сехуну, как установить дозатор для введения эмульсии крысам. — Также уровень дозы зависит от возраста крысы, — произносит Чондэ, устанавливая датчик на ухо. — А как я его узнаю? — спрашивает Сехун, перелистывая на планшете таблицу с данными. — По годовым кольцам на разрезе, — отвечает Бэкхён со своего места. Чондэ хихикает, а Сехун опять не понимает юмора. — В таблице напротив порядкового номера в первом столбце указаны месяцы, во втором — недели. Тебе нужно будет рассчитать процентуально для каждой. — А нельзя, чтобы компьютер сам посчитал? — ноет Сехун. — Лично для тебя — нет, — показывает ему язык Чондэ и запускает программу. После карантина у них работы невпроворот. Приходится нагонять график, поэтому они закладывают сразу несколько экспериментов в день. Жуть жуткая: приходится следить за тремя процессами сразу. — Надо, видимо, всем в одном помещении сидеть, — говорит Бэкхён возвращаясь от генетиков. — Пока туда-обратно бегал, где-то кружку с кофе потерял. Чондэ разлëгся на полу с планшетами и длинными распечатками с графами –остальным приходится вокруг него танцевать. Бэкхён после очередного тура за кофе падает возле него и смотрит, как бегут циферки на экране. — Попробуй языком по трекпаду, — говорит он и смеётся. — Прикольно! — Не буду, — старается не поддаться на провокацию Чондэ, но уже через минуту глупо хихикает: — Реально прикольно, блин. Да нам обоим в психушку пора давно. Чур мне — постель у окна! — Чур мне — халат главврача! — синхронно с ним кричит Бэкхён, и оба ухахатываются над своими же шутками. Сехун только хлопает себя ладонью по лбу. После обеда Сехун с Чондэ уносят клетки на обмен, а Бэкхён набирает отчёт по последним исследованиям. Когда он остаётся один, в дверь скромно стучат. Бэкхён оборачивается и улыбка сразу исчезает с его лица. Чанёля он не видел больше месяца, даже успел забыть, почему так бесился из-за присутствия Сехуна в лаборатории, но появление бывшего сразу всколыхнуло поток неприятных чувств. — Я пришёл тебя поздравить, — скромно начинает Чанёль и проходит в лабораторию. Бэкхён сидит за компьютером и, не отрываясь, печатает. И надо же было так испортить день. Чанёль подходит к Бэкхёну и ставит возле него коробку, но Бэкхён всё ещё старается его не замечать. — С днём рождения, — тихо говорит Чанёль и целует Бэкхёна в макушку. — Да, с чем только не приходится жить, — Бэкхён уворачивается и всё же смотрит на коробку. — А чего такой большой? Можно было и поскромнее. Не то что Бэкхён не любит подарки, просто Чанёль их выбирает так, что потом долгое время чувствуешь себя обязанным. Коробка упакована, поэтому что там — понять сложно, но стопроцентно это дорого стоит, не то что кепка от Лукаса, статуэтка от Тэмина или капсулы для кофеварки от Чондэ. Бэкхён просит не дарить ему подарки, поэтому всегда собирает всякую символическую мелочь. — Другого не было, — отвечает Чанёль и переводит тему, пока Бэкхён не надумал вернуть подарок. — Я тут ещё кое-что принёс. Это просто формальность, но чтобы нам потом легче было, — он держит в руках конверт и не торопится его отдавать. — Надеюсь, там не чек на миллион вон или ещё что-то подобное, — шутит Бэкхён, хотя шестое чувство ему подсказывает, что содержимое ему не понравится. — Там документы на развод, — Чанёль сжимает пальцами конверт и смотрит Бэкхёну прямо в глаза, морально готовясь к противостоянию. — Ты же говорил, что это неважно и мы можем дальше притворяться, будто наша жизнь не изменилась. Бэкхён складывает руки на груди и хмыкает. Виноватый вид Чанёля не помогает ситуации. Ясно же, кто его на это толкнул, точнее их сразу несколько. — Это другое, — мотает головой Чанёль и смотрит в сторону. — Вообще, лично для меня нет никакой разницы. Это просто формальность. — Дай сюда. Бэкхён вырывает у него из рук конверт, заставляя Чанёля испуганно попятиться, и достает несколько скреплённых между собой листов. Везде, где приклеены стикеры, он подписывает, а в графе напротив своего имени вписывает фамилию Бён. Затем вкладывает бумаги обратно в конверт и отдаёт его в руки ошарашенного Чанёля. Бэкхён возвращается к отчёту и медленно выдыхает через нос, чтобы не звучать озлобленно: — Для него важно. Чанёль поджимает губы. Бэкхён всегда быстрее всех обо всëм догадывается и водить его за нос не получается ни у кого. — Ты даже не прочитал, — говорит тихо Чанёль, сминая пальцами бумагу. — На брак я тоже, не читая, подписывался. А вон какая хрень вышла, — говорит Бэкхён, не отрываясь от текста. — Да-да, я знаю, что ты скажешь. Это другое. Чанёль выдыхает и прячет бумаги в портфель, но уходить не собирается. — Что-то ещё? — смотрит на него вопросительно Бэкхён. — Кольцо, — кивает на его руку Чанёль, видимо, уже совладав со своей обидой. Бэкхён с лёгкостью снимает с пальца кусочек золота и кидает его альфе. Чанёль ловит и сразу убирает в карман. Стоило спросить в другой раз, но Бэкхён умеет выводить из себя. — А чего так долго тянул? — спрашивает Бэкхён. — Почему сразу не решился? — Ты думаешь, это так легко для меня? — Чанёль бурчит, хмуря брови. — Ой, прости, что не подумал о твоих чувствах! Бэкхён хватается за сердце и надламывает брови, а Чанёль лишь разворачивается на выход и кидает через плечо: — Счастливого дня рождения! Когда Сехун с Чондэ возвращаются, то от игривого Бэкхёна не остаётся и следа. Чондэ смотрит на коробку возле рабочего стола и ссутуленную спину, но ничего не говорит. Бэкхён дома открывает упаковку и обнаруживает новый ноутбук. Он знает прекрасно с характеристик, которых начитался за последние месяцы в поисках новой техники, что этот идеально подходит для игр и просмотра фильмов. Он обнимает коробку и смотрит в стену перед собой, не зная, как объяснить свои чувства. Что этим хотел сказать Чанёль? Что всё ещё заботится о нём? Или хочет, чтобы Бэкхён отвлёкся и, наконец, оставил их с Сехуном в покое? Нет, Чанёль никогда не был стратегом, он скорее действует спонтанно, потому что ему так чувства нашептали. Бэкхён понимает, что пора закопать эту мёртвую кошку, перестать уже мучить себя, но не может сдвинуться с места. Не может отпустить. Он изначально в проигрышной позиции, и борьба его со стороны выглядит абсолютно бессмысленной. Если не умеешь признавать поражение, значит, не умеешь фиксировать убытки. Не умеешь фиксировать убытки — не можешь вовремя остановиться, и в итоге рискуешь потерять всё. Им по двадцать три, когда они заключают брак. Чанёль делает ему предложение в приступе отчаяния, и Бэкхён тогда думает, что их отношения всё равно обречены на провал. Когда умирает дядя Бэкхёна, банк требует от него, как владельца квартиры, выплатить остаток ипотечного кредита. Конечно, таких денег у него нет. Он ещё студент и заработная плата официанта в кафе не позволяет даже думать о новой ипотеке. В итоге квартиру забирают и дают ему три месяца на выселение. Бэкхён ругается и клянётся, что вернётся в Пучхон, что с него уже достаточно огней большого города, выжегших на его сердце огромные дыры. Он не помнит, как Чанёль уговаривает его не сдаваться. Он не помнит, что тот ему говорит, но в конце концов они подают документы на регистрацию и через пару недель идут ставить свои подписи. Так Чанёль может взять на себя ипотеку и долг Бэкхёна, но не без помощи своей семьи. У них у обоих нет никакой кредитной истории. Родители Чанёля, конечно же, против. Это одна из главных причин сомневаться в успехе их затеи, но каким-то образом Чанёль уговаривает и их. Через несколько месяцев отец Чанёля устраивает им свадьбу и зовёт всех, кто имеет отношение к их семье, так как нет смысла скрывать официальный статус своего сына. А потом ещё и оплачивает им свадебное путешествие в Европу. Бэкхён достаёт свадебный альбом и листает страницы. Неприязнь семьи Чанёля всё также сильна, хотя она, конечно, немного заветрилась за годы и уже плохо пахнет. Но сейчас это уже просто отголосок старой жизни, которая не должна больше беспокоить Бэкхёна. Он всегда знал, что Чанёль его безумно любит, но не мог даже предположить, что этой любви положит конец избалованный мальчишка. Может, стоит всё-таки относиться к Сехуну проще? Тогда бы удалось сохранить хотя бы подобие дружбы между ними. Это звучит глупо. Будто Бэкхён пытается удержаться за волос. Но далеко не все понимают простую истину: иногда надо отказаться от части, чтобы не потерять всё. Бэкхён слышит, как пиликает замок, и идёт на кухню. Голос Чондэ звенит на всю квартиру так, что Бэкхён прикидывает, перед кем из соседей с утра он будет извиняться первым. — Мы принесли выпивку! — кричит Чондэ, заходя на кухню. — Мы принесли много выпивки! Так что тебе не отвертеться. Бэкхён улыбается и присоединяется к остальным, пока Минсок с Чондэ таскают пакеты на кухню. Чондэ раскладывает еду в холодильнике и ищет мусорку, чтобы выкинуть упаковки. Когда открывает дверцу шкафа, то видит в ведре альбом с фотографиями. Присмотревшись позже к Бэкхёну, он, однако, не замечает в нём признаков депрессии. Тот улыбается немного грустно и иногда ненадолго задумывается, но в целом выглядит намного лучше, чем в начале года: может поддержать беседу и даже смеётся над шутками. Чондэ не обнаруживает на руке у Бэкхёна обручального кольца, хотя может поклясться, что ещё утром его там видел. Ему кажется странным, что Бэкхён продолжает его носить, хотя это может напоминать о грустном. Чондэ смотрит на Минсока, который ему улыбается, и облегчённо выдыхает. Он чувствует себя везучим и радуется, что с ними не может случиться подобного.