Огонь, вода и медные трубы

Бэкхён знает с самого начала, что брать с собой Сехуна — это не самая лучшая идея. Вся ситуация с дружбой бывшего мужа и нынешнего любовника более, чем просто странная. Возможно, не будь между ними Чанёля, они бы смогли если не подружиться, то хотя бы ужиться вместе. У них на самом деле много общего, но и пропасть между ними едва ли не больше, чем между Бэкхёном и Чанёлем. Сехун ведёт себя так, будто ничего необычного в этом не видит. Он всё также спокойно-холоден, мало когда высказывает своё мнение, но — то, что больше всего волнует Бэкхёна — проявляет к нему слишком много внимания, клеится по поводу и без. Бэкхёну некомфортно. Его даже пристальное внимание альф так не задевает. Сехун таскает ему вещи и почту, приносит еду, иногда поправляет на нём одежду, пару раз даже попытался его подвезти. Как-то у Бэкхёна воротник у рубашки загнулся, но когда он почувствовал прохладные пальцы на своей шее, то отскочил на добрых два метра в сторону. Надо признать: для него это уже слишком. И теперь, сидя в проклятой красной БМВ по дороге к пансиону, где у них на выходные забронировано два номера, Бэкхён пытается понять, где он просчитался. Они решают ехать на двух машинах: Сехуна и Кёнсу. И это ещё одна идея, по мнению Бэкхёна, которая обречена на провал. Сехун берёт свою машину, чтобы он мог вернуться домой, если захочет. А вот как они будут выбираться сами, если Сехун уедет, никто не думает. Сехун уговаривает Бэкхёна ехать с ним. Ну, как уговаривает? Хватает за руку и запихивает на переднее сиденье, пока Бэкхён в шоке. Тэмин едет с ними, потому что для него на самом деле нет разницы. Бэкхён теребит ремень уже полтора часа и считает минуты до места назначения. А вот Сехуну будто всё равно: он переключает радиостанции, откинувшись на сиденье, постукивает пальцами по рулю и вообще не парится. Они заезжают за продуктами, и Бэкхён прилипает к Чондэ, чтобы избавиться от преследователя. Ребята веселятся, и Бэкхён на время забывает о причине своих проблем. — Ну наконец-то! — орёт Лукас, стоит ему только зайти в дом, где они будут жить следующие два дня. — Я целый год ждал! Надо и зимой куда-нибудь выбираться. А то сидим в лаборатории, как крысы. Пансион неплохой. У них две комнаты с общей кухней. Они заваливаются всей гурьбой и начинают делить спальные места: две двуспальные кровати и три матраса на полу. Когда никто договориться не может, играют в камень-ножницы-бумагу. В конце концов Сехун и Бэкхён проигрывают и получают меньшую комнату с матрасами. К ним присоединяется Чондэ, боясь, что те подерутся друг с другом, если за ними не уследить: уж слишком велико между ними напряжение. — Так, кто взял творог, мясо и орехи? — удивляется Кёнсу. — Что вообще из этого можно приготовить? — Творожный суп с орехами? — смеётся Тэмин и утаскивает пару арахисов к себе в рот. — А какое у нас меню? Я уже голодный, — влезает Лукас, роясь в пакетах. — А кто будет готовить? Или как в прошлый раз: тот, кто проиграет? — Нет, спасибо, — Чондэ раскладывает продукты и вынимает рисоварку. — Не хочу опять подгорелую курицу есть. Давайте сегодня какой-нибудь суп сварим и мясо пожарим, всё равно никуда уже не пойдём. Кёнсу-я, есть идеи? — Есть. Одна из них: я готовить не буду. Они идут осмотреть окрестности, пока не стемнело, и находят небольшую речку в паре десятков метров от пансиона. — Так, я уже придумал наказание для проигравшего, — заговорщицки потирает ладони Чондэ, выбирая кого-нибудь на роль жертвы. Бэкхёну всё равно. Бэкхён занят другим. Он постоянно оглядывается на Сехуна, но на удивление тот не ноет, не жалуется, у него даже кислого выражения на лице нет. Он слегка заметно улыбается и идёт туда, куда направляются все остальные. — Прекрати за ним следить. Он вполне себе чувствует себя хорошо и не спешит всем портить вечер. Ты зря страдаешь паранойей, — пихает его в бок Чондэ. «Действительно ли это только паранойя?» — задаётся вопросом Бэкхён. Он присматривается к младшему ещё какое-то время, но потом решает плюнуть на это, тем более, что никто другой ничего подозрительного не видит. — Завтра мы полезем вон на ту гору, — кладёт руку на плечо Сехуну Тэн и указывает на вершину холма, что виднеется за деревьями. — Справишься? — Почему нет? — отвечает Сехун и кивает. — Это нелегко вообще-то, — Лукас к ним присоединяется, — восемь километров наверх, а потом вниз. Ножками топать. — Да без проблем! — усмехается Сехун, понимая, что его пытаются взять на слабо. — А вы сами не помрёте по дороге? Из вас-то хоть кто-то спортом занимается или в спортзал хотя бы ходит? — Я — да! — Лукас единственный поднимает вверх руку, а остальные смотрят куда угодно, только не на друг друга. Картина маслом, прямо. — А, ну понятно, — смеётся Сехун и возвращается к фотографированию пейзажа. — Тогда точно никаких проблем не будет. Они идут обратно и принимаются за готовку. Пока все заняты на кухне, Бэкхён, Сехун и Лукас изучают план заповедника. Они прокладывают трассу по местным маршрутам и прикидывают места привалов. — Главное, еды побольше взять, — напоминает Лукас, — а то как в прошлый раз получится. Бэкхён смеётся, вспоминая, как Лукас с Чондэ объедали все возможные кусты по дороге обратно, и делает пометку. После ужина они решают поиграть во что-нибудь. Оставив большинство своих любимых игр на завтра, они выбирают угадывание песен. — Только Бэкхён не играет! — замечает Тэмин, пока они ещё не начали делиться на команды. — Почему это я не играю? Я не настолько плох! Чондэ под шумок тащит недельный запас алкоголя, что они приобрели в магазине, а Бэкхён только удивляется, почему не заметил такую огромную часть их чека. — Ты и так всех обыграешь, и остальным придётся только смотреть. Нас всё равно нечётное количество, так что ты — ведущий. Тэмин пишет на бумажках имена и перетасовывает, чтобы было интереснее, потом раскладывает их в две кучи и зачитывает. Чондэ и Кёнсу недовольны друг другом в качестве участников одной команды, а Тэн и Тэмин не жалуются, Лукасу всё равно, а Сехун вообще игры не знает. Бэкхён усаживается за ноутбук и выбирает случайный плейлист. Пять пар глаз упираются в него. Сехун не понимает, что происходит, но от остальных не отстает. Бэкхён начинает зачитывать первый текст. — Maybe I'm foolish, maybe I'm blind. Thinking I can see through this and see what's behind.* Песня известная и угадывается быстро. Чондэ с Кёнсу чуть ли не дерутся за правильный ответ, но потом вспоминают, что они всё-таки в одной команде. Сехун смотрит на Тэмина, и тот ему вкратце объясняет, что надо угадать исполнителя и песню по выдержке из лирики, но читает её Бэкхён как обычный текст и с особым выражением. Следующая песня оказывается ещё проще, так как её часто крутят по радио в последнее время. Правда, радио Бэкхён не слушает, так как у него его просто нет. А в том, что он подотстал от новых трендов, признаваться не собирается. — We were good, we were gold, kinda dream that can't be sold. We were right 'til we weren't. Built a home and watched it burn.** Песен через десять счёт всё ещё равный, и они решают немного усложнить игру: не угадавшая песню команда выпивает. Бэкхён веселится, но потом месть обрушивается и на него: если песню не угадывает с первого раза никто, то выпивает он. — У меня плохие взаимоотношения с алкоголем, — отнекивается Бэкхён, — и в моих же интересах тогда не усложнять вам условия. Никто не обращает на него внимание, и все только поддерживают Чондэ, когда он решает ему ещё немного подлить. Дальше идёт веселее. Все, конечно, начинают путаться и поднимаются нешуточные споры. — Это Ленни Кравиц, я тебе говорю! — не унимается Лукас, завязавший перепалку с Чондэ. — Я весь год тренировался, песни учил! — Вот и нет. Джамирокуай, — Чондэ не уступает. — Слово пацана! — Вы не спорьте. Лучше подеритесь, — Тэмин их подбадривает и пьяно смеётся. — Выберите одного, а мы второго назовём, если вы ошибётесь. Сехун мотает ногами и улыбается, а потом шепчет Тэну: «Они оба неправы. Это Игл Ай Черри», — хотя в пьяном угаре шёпотом это уже нельзя назвать. Бэкхён хмыкает, когда слышит его. — Mayday, mayday. The ship is slowly sinking. They think I'm crazy but they don't know the feeling. They're all around me circling like vultures. They wanna break me and wash away my colors, — Бэкхён читает очередной текст, но Чондэ знает эту песню и запевает вместе с ним. — Take me high and I'll sing. Oh, you make everything okay, Okay, OKAY!!!*** — Два братца из ларца, одинаковых с лица, — шутит Тэн, когда они проорались. — Давай уже дальше. Ясно ведь, что он угадал. — Baby, I don't understand just why we can't be lovers? Things are getting out of hand. Trying too much, but baby, we can't win.**** Бэкхён уже до середины песни добрался, а никто даже не попытался высказать предположение. Сидят хихикают над его серьёзным выражением и ждут, когда у него терпение закончится. — Let it go. If you want me, boy, let me know. I am down on my knees. I can't take it anymore.**** Я правда больше не могу, — ноет Бэкхён и падает лбом на стол. — Только без выпивки, пожалуйста! Я завтра не встану! Гиенам дважды предлагать не надо: пока Чондэ держит Бэкхёна, заваливаясь с ним на пол, Лукас с Тэмином вливают ему очередную рюмку соджу. — Предатели! — орёт Бэкхён, когда откашливается, но с пола самостоятельно подняться не пытается, пока Сехун не приходит ему на помощь. — Два часа ночи. Расходимся! Бэкхён первый бежит в душ, пока не выстроилась очередь, и почти засыпает, когда возвращаются Чондэ с Сехуном. — Вы дверь закрыли? — спрашивает он спросонья. — Мы все здесь, — объясняет ему Чондэ. — Кто левый может прийти? — Правый, — отвечает Бэкхён и накрывается одеялом с головой. Когда он с утра просыпается, солнце беспощадно светит ему в глаза. Он вначале не может понять, почему ему жарко, но потом обнаруживает на себе руку Чондэ и ноги Сехуна. Оба очень надёжно зафиксировали его на месте, так что Бэкхён проспал в одном положении полночи, теперь ощущая в полную силу, как затекла спина. Осыпая их ругательствами, он выбирается из-под одеяла и идёт чистить зубы, пока ванная свободна. Потом, решив приготовить завтрак, он уже раскладывает на столе приборы, когда на кухню приходит Сехун. — Я помогу, — вмешивается он в процесс и пододвигает Бэкхёна в сторону. Не то чтобы Бэкхён сам хотел всё сделать, просто это как-то… выше его ожиданий. Сехун даже советы давать не позволяет — сам собирает сэндвичи в дорогу. Они выдвигаются сразу после завтрака, чтобы успеть вернуться к ужину. С утра ещё нет жары, поэтому подъём не чувствуется таким мучительным, но Бэкхён почему-то сразу устаёт, хотя никогда не жаловался на прогулки по горам. Они растягиваются на несколько метров и идут не спеша. — Главное, много не болтать, — замечает Бэкхён, — а то дыхание сразу сбивается. — Для тебя это наверное тяжёлое испытание, — Чондэ хохочет, привлекая внимание. — Кто бы говорил. Они вдвоём плетутся в самом конце, хотя идут налегке. Все тяжёлые сумки они оставили Лукасу и Тэну. Чондэ — вообще злой манипулятор: за него даже воду несут другие. Когда они останавливаются на небольшой перерыв, с Бэкхёна уже пот ручьём. Сехун кидает ему новую бутылку воды, когда замечает, что у того уже почти пустая. — Пей часто и мелкими глотками, — советует Сехун. — Так быстрее дыхание восстанавливается. Иначе начнёт голова кружиться. Если почувствуешь, что земля из-под ног уходит, — кричи. — Откуда такие познания? — смотрит на него Чондэ, сложив руки на груди. — Мой отец — бывший олимпийский чемпион, — Сехун объясняет, даже не смутившись. — Я был дохлым ребёнком, а он постоянно таскал меня на такие прогулки тренировать выносливость. Хочешь — не хочешь, а приходится приспосабливаться. — А папа кто? — продолжает допрос Чондэ. — Доктор наук по наиболее ядерной физике из имеющихся, — Сехун улыбается, зная, что шутка придётся им по вкусу, и идёт стащить закуску из рюкзака Тэмина. — Вот же мелкая козява! — фыркает Чондэ. Они добираются на вершину холма ближе к обеду. Бэкхён уже не так выжат: советы Сехуна оказались действенными. Остальные тоже сбавили темп, так что догонять их теперь не приходится. Они останавливаются на обед в небольшой специально сооружённой для этого беседке и любуются видами. Бэкхён к краю площадки старается не подходить, у него и так голова кружится. — Ты как себя чувствуешь? — спрашивает его Тэмин. — Здесь большая высота — даже мне некомфортно. — Нормально, — отмахивается Бэкхён, чтобы не вызывать подозрения. — Можно привыкнуть. Главное, держаться за что-нибудь надёжное. — Ты реально боишься высоты, хён? — спрашивает Сехун. — Я думал, что ты пошутил. — Ты ещё не слышал, как он на колесе обозрения орёт! — смеётся Тэмин. — Ерунда, — Бэкхён пьёт воду и заедает бутербродом. Только лишнего внимания ему не хватало. Они задерживаются ещё на час, чтобы сделать фотографии. Начинается беготня в поисках лучшего вида для селфи. Бэкхён сидит под деревом в тени и наслаждается свежим ветерком. Он и без фотографий обойдётся. — Давайте сделаем совместное фото. Бэкхён-а, иди к нам! Мы тебя подержим, — предлагает Тэн. Они с Лукасом под ручки поднимают его и тащат к остальным. — Не, ну обязательно надо было выбрать место так близко к краю?! — возмущается Бэкхён и для надёжности вцепляется в Чондэ. — Бэкхён-а, больно, руку сломаешь! — орёт тот, пытаясь отцепить от себя друга, и вешает его на Кёнсу: тот обычно не жалуется. На таких фотографиях Бэкхён всегда получается странным: бледным, с огромными глазами и натянутой улыбкой. Ему в который раз кажется, что они специально это делают. Все смеются, а у Бэкхёна вид, будто ему резинку от трусов натянули. Ещё в добавок Сехун виснет на нём и улыбается в камеру. Обратная дорога даётся легче. Они идут веселее и болтают обо всём. Кто-то начинает вспоминать истории, случившиеся с ним в детстве, и остальные этим заражаются. — Мне тут отец буквально вчера сказал, что хочет внуков, — делится Тэмин. — Я ему отвечаю, что тоже внуков хочу, а лучше племянников. А что? Не ты рожаешь, не ты воспитываешь, зато можно с ними гулять, играть и баловать. А когда надоест — сдать родителям. Хорошо! — Я помню, пошёл как-то на прогулку с младшим братом, — рассказывает Лукас. — Он ещё был в возрасте, когда всех взрослых мужчин называл папами. Так мы чуть ли не каждого прохожего до смерти пугали. Он идёт со мной за руку и всем альфам кричит «Папа!». Было смешно. — А мы, когда с братом одни дома оставались, кидались с балкона шариками из грязи в фонарь напротив, — Тэн присоединяется к рассказу о братьях. — Кто попадал — пропускал свою очередь по мытью посуды. На балконе-то мы убрать успевали к приходу родителей, только вот папа всё равно сразу догадывался, чем мы занимались. Видимо, по отсутствию земли в горшках с цветами и грязному фонарю. — А у меня нет братьев! — встревает в разговор Бэкхён, как маленький ребёнок, которому нужно внимание. — Если нечего сказать, то не лезь, — тычет его под рёбра Чондэ и отталкивает в конец процессии. Они возвращаются обратно в пансион почти под вечер. Пока на кухне готовится ужин, Кёнсу с Бэкхёном, усевшись на веранде с пивом, придумывают развлечения для остальных. Они решают поиграть в пантомимы, и теперь Кёнсу стрижёт бумажки, а Бэкхён пишет на них задания. То, что Бэкхён использовал свою фантазию на полную, они узнают потом, когда начинают играть. — Вы издеваетесь?! — орёт Чондэ, когда в очередной раз вытягивает бумажку. — Как, по-вашему, я это покажу? — Ты не ной, а пробуй, — веселится Бэкхён. — Время пошло. Чондэ кидает на него злобный взгляд и идёт выполнять задание. Сначала все с большим энтузиазмом предлагают варианты, но потом идеи кончаются. — Сапог? Сапоги? Резиновая обувь? Носки! Вертолёт? Ураган? Миксер? Миксер! Апельсин? Мандарин? Киви? Манго? Манго! Колоть? Ломать? Бить? Обнажать? Раздевать? Чистить? Срезать! Наливать? Салют? Пена? Океан? Море? Я понятие не имею, что это, — сдаётся Тэн. — Шампанское Брют и сыр с плесенью, — обречённо говорит ответ Чондэ. — О, кого-то на гурманство потянуло! — Тэмин смеётся, наблюдая, как Чондэ пытается побить Бэкхёна. — Нет, ну как такое показывать? Не мог что-нибудь попроще написать? — всё ещё негодует Чондэ. — Да я и так старался, как можно проще для тебя! — Бэкхён смеётся над тем, как Чондэ дуется. — Да ты хоть представляешь, что бы я написал, если бы только мог?! — Продолжаем играть! Не расслабляемся, — хлопает в ладоши Кёнсу, чтобы остановить перепалку, радуясь, что выступает со стороны организаторов, а то Бэкхёна не переспорить. Дальше тянет бумажку Лукас, но как только читает, сразу отказывается даже пробовать. Вместо него Чондэ выталкивает Бэкхёна, чтобы он сам шёл изображать свои бредовые идеи. — Пользуясь моментом, хочу передать привет друзьям и знакомым, которые поддерживали меня в это тяжёлое время, — дурачится Бэкхён, оказываясь в центре внимания. — Без вас бы ничего не получилось. Кёнсу-я, это к тебе относится. Бэкхён раскланивается в воображаемую камеру и пожимает свою же руку в знак победы. — Хватит выпендриваться, — пытается остановить его Кёнсу. — Показывай уже. Бэкхён берёт бумажку и прыскает от смеха. Он пытается показать задание, но после десяти минут непрерывной пантомимы он падает усталый на пол, понимая, что немного перегнул палку. — Жара, пластмасса, лихорадка, капсулы, машины, — собирает предположения Тэмин. — Десять баллов социального кредита тому, кто найдёт связь и логику. — Там технологический вопрос, — подсказывает Лукас. — Температура плавления асфальта. — Ну и какова температура плавления асфальта, умник? — Чондэ садится верхом на Бэкхёна и пытается его защекотать. — Зависит от марки битума, — отвечает Бэкхён, когда появляется возможность свободно вдохнуть. — Досада, а я ни одной марки не знаю, — говорит Лукас, поднимая очередную волну смеха. Ребята устраивают забастовку и отказываются играть дальше. Вместо этого они организовывают совещание, как отомстить Бэкхёну, пока тот сидит в центре комнаты и глупо улыбается, прекрасно зная, что ничего они ему не сделают. — Я предлагаю в знак протеста скинуть его в реку по соседству! Кто за? — Чондэ поднимает руку и остальные к нему присоединяются, только Бэкхён мотает головой, пробуя им помешать. — Не, нельзя. У меня опять аллергия вылезет на воду. Сам же потом будешь жаловаться, что я чешусь у тебя под боком. — Удобно, да, понимаю, — иронизирует Чондэ. — Ладно, потом придумаем тебе наказание. Давайте лучше сыграем в бутерброды! — А это что за игра? — спрашивает Сехун. — То же самое, что и мафия. Только в качестве героев — продукты для бутерброда, — Тэмин снова делает для него суфлера. — Ловить нужно вилку и нож, пока они не сожрали бутерброд. Это Бэкхён, если что, придумал. Хотя и так понятно. Сехун хмурится и смотрит, как Бэкхён опять пытается рассмешить Тэна и Лукаса, вместо надписей на бумажках теперь делая рисунки. Когда всем розданы роли, Тэмин несчастно восклицает: — Блин, ну почему я опять масло?! Они играют до полуночи, пока не заканчивается закуска, потом решают пойти окунуть проигравшего в реку. Кёнсу сидит на диване и обиженно дуется, решив, что его в очередной раз подставили. — Да не выдумывай! — успокаивает его Тэмин. — Мы же по правилам играли. — Да, конечно! — бурчит Кёнсу. — Вы вечно против меня сговариваетесь! — Если тебе это поможет, придумай тогда наказание для Бэкхёна. Вон он сидит и не отсвечивает. Знает, что следующий. Чондэ предлагает вроде бы безобидную вещь, но потом понимает, что Кёнсу — тот ещё чёрт, когда вскинув кверху бровь и таинственно улыбнувшись, тот выносит вердикт: — А пусть он Сехуна поцелует! У всех синхронно отвисает челюсть. Те, кто сидит, остаются сидеть, а те, кто стоит, — к ним присоединяются. Вот тебе и черти в тихом омуте! Бэкхён чуть ли не давится лимонадом, который отпивает из банки. Он вытирает рот рукавом и таращится на Кёнсу. О Сехуне он успевает забыть на некоторое время, но Кёнсу, видимо, задевает, что все шишки достаются ему, хотя инициатор веселья — Бэкхён. — Не-е-е, — тянет Бэкхён, повернув на мгновение голову в сторону Сехуна, — это уже слишком. Придумай что-нибудь другое. — Ничего не знаю. Выполняй. Кёнсу упорствует, а Бэкхён чувствует, что комната начинает медленно двигаться — так ему страшно. На Сехуна он даже не смотрит, мечась глазами по присутствующим и молча прося у них поддержки, но у тех, видимо, дар речи тоже пропал. — Я жду, — поторапливает его Кёнсу и топает ножкой по полу. Бэкхён не двигается с места. Он не больной и не собирается целоваться с любовником своего бывшего мужа, прости Господи! Он решает, что будет сопротивляться до последнего, даже если его силой заставят. У него почти получается претворить свой план в жизнь, пока он не слышит тихий голос рядом: — Нашёл проблему. Сехун хоть тонкий и хрупкий, но силы у него достаточно, чтобы притянуть к себе Бэкхёна за плечи и накрыть его губы своими. Скорее всего, ему на руку сыграло то, что Бэкхён от шока даже забыл, как дышать. Тот только чувствует, как холодная рука накрывает его горячую щёку, а язык облизывает его нижнюю губу. Вроде бы в шутку, а получается всерьёз. — Ха-ха, а это даже веселее, чем я думал, — голос Кёнсу звучит как гром среди ясного неба. Сехун отстраняется и садится на своё место, улыбаясь каким-то своим мыслям, а Бэкхён, наконец-то, медленно выдыхает. Ребята тоже боятся шевелиться, пока Чондэ не решает разрядить обстановку: — Ну что? Идём купать Кёнсу? Он бодро вскакивает и идёт на выход, и надеется, что остальные последуют его примеру. Чондэ почти достигает своей цели, когда дверь неожиданно распахивается и являет им Лукаса, что выходил покурить. — Я что-то пропустил? — спрашивает он, замечая странную обстановку в комнате. Бэкхён не помнит, как оказывается в ванной. Сунув голову под холодную воду, он пытается привести мысли в порядок. Выходит так себе: те всё ещё мечутся в голове перепуганными птицами. Бэкхён старается отбросить любые ассоциации и объяснения происходящему, иначе свихнуться можно. Дверь открывается и заходит Кёнсу. Он в одежде и весь мокрый, и пахнет от него рыбой, а на шее висит полотенце. — А ты-то чего из себя жертву строишь? — недовольно ворчит он и начинает отлеплять от себя мокрые шмотки. — Зачем ты это сделал? — спрашивает его Бэкхён тихим голосом. — Попросил об этом. — Не знаю. Чтобы тебе тоже досталось? — пожимает плечами Кёнсу. — Или чтобы ваши отношения стали ещё более извращёнными? Он лезет в душ и пускает воду погорячее, так что Бэкхёна сразу заволакивает паром. — Знаешь, что во всём этом самое отстойное? — Кёнсу старается перекричать шум воды, а Бэкхён морщится. — Сехун тебя просто обожает. Мне даже кажется, он сам этого ещё не понял, но ты для него стал кумиром, идеалом для подражания. Он же тебе чуть ли не в рот смотрит, ждёт, что ты в очередной раз поведаешь ему истину. Бэкхён ничего не отвечает и идёт к себе в комнату, там ложится на матрас, что ближе к стенке, и надеется, что Сехун займёт место подальше от него. Он толком не спит, всё время ворочается, а утром не хочет принимать участие в общих беседах: слушает, улыбается, не вникает. В машине на Сехуна не смотрит и делает вид, что он один. — Хён, не бойся, я не буду к тебе приставать, — улыбается Сехун и не отводит глаз от дороги. — Это же просто шутка была. Бэкхён молчит, только думает в очередной раз, что это была плохая идея: брать Сехуна с собой.