Авторучка

— Распишитесь здесь и здесь, — коричневая земнопони пододвинула ко мне кожаную планшетку с закрепленным с двух сторон свитком. Я ухватила зубами перо. Из западных окон узкими полосами пробивался солнечный свет, пылинки кружились в лучах золотистыми искрами. Солнце стояло низко — день подходил к концу, сотрудница ссудной конторы украдкой посматривала на часы на цепочке. Я явилась в банк уже ближе к закрытию, с трудом урвав лишних полчаса от рабочего времени, и теперь чувствовала себя неловко, заставляя пони перерабатывать в предпраздничный день. — Вот и все, поздравляю с оформлением кредита, — пони проставила свой отпечаток копыта, опустила печать на свиток. — Предпочитаете получить средства наличными или депонировать на счет банка? — На счет, пожалуйста. — Тогда подождите еще минут десять, пока будет оформлена чековая книжка, — пони украдкой вздохнула. Наконец все документы были оформлены, и я стала счастливой обладательницей стопки векселей в кожаном переплете с золотым тиснением в виде золоченой подковы. Мы обе вздохнули с облегчением. — Банковская контора «Голденхуф и сыновья» рада приветствовать Вас в числе своих заемщиков, — уже откровенной скороговоркой выпалила пони. — Я могу еще чем-то помочь? — Нет-нет, что вы, — я поднялась с кресла. В глазах сотрудницы банка вспыхнуло облегчение. Я вышла на порог старинного здания, затянутый декоративной паутиной. Пересекла улицу, устроилась на скамейке в сквере. Принялась отламывать кусочки булочки и бросать воробьям. Йев’ени не появлялся. Булочка кончилась, взятую в соседнем киоске газету я изучила вдоль и поперек. Включая колонку эквестрийских новостей, международный раздел и отрывок из любовного романа, публикующегося с продолжением. « — Эфириал Рэй! — с глубокой печалью произнес воин, опираясь передними ногами на парапет. Море отражалось в его глазах стальными бликами. — Я не могу быть с тобой! Ты — волшебница-единорог. Я — солдат Пегасополиса. Наш долг перед нашими народами не позволит нам… Я положила копыто на его губы, которые так хотела поцеловать. — Мне безразлично, чего хочет принцесса Платина или твой командор! Мое сердце говорит мне совсем другое. Я знаю, что ты — моя судьба, и какие бы испытания не ждали нас в будущем…» — Ауыыыыых! Я едва не вывихнула челюсть. Смущенно сама прикрыла рот копытом. Оглянулась — не видел ли кто мой маленький конфуз. К счастью, сквер пустовал. Единственными свидетелями зевка была стайка воробьев. Они как раз торопливо доклевывали булку. Солнце заскользило вниз и нырнуло за городские крыши. Навстречу ему взвилась луна. В кронах деревьев загорелись фонарики — с нанесенными на них страшными мордочками. Праздник наступал только завтра, но многие пони Мэйнхэттена уже принялись украшать свои дома и скверы. — Привет! Я обернулась. Йев’ени стоял у входа в сквер. — Ну наконец-то! — я зарысила навстречу. — Как дела с банком? — Все в порядке, я получила займ. Им хватило расписок о гонораре за прошлый День Очага и редакционное жалованье. Так что теперь у нас есть из чего оплатить аренду за первые месяцы. — Аренду, да. — Йев’ени вздохнул. — Мы сегодня снова возились с реактивами. — И как? — спросила я с надеждой. — Не особо. Прошлые образцы, те, что с добавкой анилина, пошли разводами уже на второй день. Реми сказала, она поэкспериментирует с растворителями на спиртовой основе или как-то так, чтобы остановить выцветание. — Ну, по крайней мере, мы на правильном пути, — подбодрила я человека. — Надеюсь, — тот вздохнул. — На меня уже косятся в театре, типа, часто отпрашиваюсь по вечерам. У тебя-то как дела на работе. Я поморщилась. — Ты не поверишь, та же ерунда. Хорошо, что я успеваю переделать все дела до ухода, но все равно. — Да, — лицо Йев’ени приняло жесткое выражение. — Нам нужны результаты, и быстро. — Ну так вперед! — я тряхнула гривой. Человек усмехнулся. — И к черту мины. Пошли смотреть помещение? Магазин располагался на углу Седьмой улицы, к северу от Хуфлина, на первом этаже трехэтажного жилого дома. Помещение не выглядело особо симпатично — окна заклеены холщовой тканью, дверь облупилась. Похоже, раньше здесь располагалось какое-то кафе. Судя по выцветшей табличке напротив входа. — Мда, — Йев’ени задумчиво оглядел вход. — Проходимость не ахти. Не удивляет, что прежние арендаторы съехали. — В одном квартале отсюда — Музей Искусств, — воспротивилась я. — А за ним — городской парк. Район не самый глухой. Йев’ени покачал головой. — Ладно, мы не общепит открываем, — проговорил он. — Нам главное — реклама, а не вывеска. Мы поднялись на невысокое крыльцо. Я ухватила зубами молоточек в виде головы драконэквуса и постучала. Выглянувший нам навстречу округлый, словно бочонок, земнопони расплылся в улыбке. — Вы по объявлению, кобылка?.. Ой. — Мы по объявлению. Вы — Нейел Брик? — Йев’ени вежливо приподнял шляпу. Земнопони сглотнул. — Я… Э… — Ну так мы можем посмотреть магазин? — вмешалась я. — Уже десятый час, мы хотели бы управиться, пока метро открыто! Пони затряс головой. — Да. Да. Прошу прощения, я немного растерялся. Он нырнул обратно за дверь. Тут же появился обратно, позвякивая связкой ключей и светлячковой лампой в зубах. Мы представились. Подошли к соседней двери, между широких витринных окон. Лязгнул замок. — Прошу, — слегка подуспокоившийся Нейел опустил лампу и ключи на подоконник. — Отличное местечко для устройства бизнеса. Здесь вы можете поставить прилавок, и останется еще вдоволь места для шкафов с товарами… — А складское помещение? — перебил его Йев’ени. Он задумчиво осматривал широкие подоконники, что-то прикидывая. — О, оно вон там, — пони кивнул на заднюю дверь. Мы прошли в короткий коридорчик, Йев’ени задумчиво осмотрел большую пустующую комнату с пустыми стеллажами. — Удобства для персонала? — Вот по эту сторону, — Нейел открыл вторую дверь, указывая на небольшую кушетку, столик и шкафчик. Раздался писк. Что-то темное спрыгнуло с кушетки, метнулось по полу. Я ойкнула и отпрыгнула. Нечто хвостатое вспрыгнуло на столик, проворно вскарабкалось на шкаф и исчезло. — Это что? — Йев’ени навис над лендлордом. — Крысы? — Никакие не крысы! — возмущенно возразил тот. — Это семейство белок, перебравшееся из Центрального парка. Не переживайте, они хорошо обучены и послушны. Могут доставать товары с верхних полок, могут выписывать квитанции покупателям. Йев’ени сглотнул. Его рука чуть коснулась моего плеча условным жестом, о котором мы договорились полчаса назад. — Они внесены в санитарный сертификат? — спросила я, вспомнив брошюру, что человек принес вчера. — Разумеется. Хотите посмотреть? — Чуть позже, — Йев’ени овладел собой. — А что с освещением? Мы планируем работать в темное время суток, и, возможно, нам понадобится подключать оборудование. — Ну, я могу предложить вам отличные светлячковые лампы всего за… — Не пойдет, — перебил его человек. — Электрическое или магическое. Ваши светлячковые лампы слишком тусклые, а мы будем заниматься тонкой работой. Пони потер затылок копытом. — Что ж, здание подключено к электросети от «Мэйнхэттен Дайнемикс». За пятьсот битов мы можем протянуть проводку и сюда. Или за четыреста — могу продать набор осветительных кристаллов, но зачаровкой будете заниматься сами. — Заряженных? — уточнила я. — Ну, они не активировались с момента последней зарядки… — Нейел замялся. — Ладно, мы еще подумаем, — сообщил Йев’ени. — Что насчет санитарных удобств? — Раковина и туалет дальше, — лендлорд сделал несколько шагов, отворил следующую дверь и продемонстрировал туалетную комнату. — Есть горячая и холодная вода, — он отвернул вентили, кран зафыркал. — Это выход во двор? — Йев’ени указал на последнюю дверь, в конце коридора. — Да. Есть въезд для телег, чтобы не мешать прохожим, но только для наземных. Осмелевшая белка спрыгнула со шкафа и высунула нос в коридор. Уставилась на нас черными глазками. Я не удержалась и почесала ей копытом спинку. Йев’ени вернулся ко входу в склад. Задумчиво оглядел пустующую комнату. — Нам потребуется отгородить часть и оборудовать небольшую мастерскую, — заметил он. — Это проблема? Нейел призадумался. — Мастерскую какого рода, мистер? — Токарные работы, металлобработка. Работа с реактивами. Пони замялся. — Вы знаете, это все-таки жилое здание. У нас запрещены шумные работы по вечерам. — Ладно, посмотрим, — проговорил Йев’ени. — Шум — это решаемо. С токарным станком еще туда-сюда, а шлифовалку мы пока можем оставить у Бронза. Жаль, конечно — мне хотелось перенести все производство в одно место… — Мистер, не знаю, что вы собрались изготовлять, но устраивать в жилых районах фабрику у вас не выйдет что здесь, что в любом другом месте, — сообщил Нейел. — Хотите налаживать производство — снимайте цеховое помещение, а у меня площадь все-таки сдается под магазин. — Может, однажды мы так и поступим, если бизнес задастся, — задумчиво ответил Йев’ени. Он повернулся, направляясь в торговую залу. — Мы можем взглянуть на документы на помещение, мистер Брик? — О, конечно, одну минуту, — пони скрылся за дверью на улицу. Мы переглянулись. — Что думаешь? — спросила я. Человек покачал головой. Взглянул на уже совершенно бесстрашно скачущую вокруг моих копыт белку. — Белки, выписывающие чек? — он покачал головой. — Старгейз, едва я начинаю привыкать к твоему миру — он находит новый способ вынести мне мозг. — Вынести мозг? — переспросила я озадаченно. — Образное выражение, не обращай внимания. Сильно удивить, я имел в виду. В эту секунду вернулся Нейел с папкой в зубах. — Все здесь, — сообщил он, положив папку на подоконник. — Арендное соглашение, санитарный сертификат, разрешение из мэрии. Мы с Йев’ени склонились над бумагами, столкнувшись головами. На мой взгляд, бумаги выглядели в порядке. Человек перелистнул несколько страниц, и тоже, видимо, не нашел ничего сомнительного. — Что ж, Нейел. Сколько вы хотите в месяц за это помещение? — Сущие пустяки. Двадцать тысяч. Йев’ени покачал головой. — Двадцать тысяч? За откровенно непроходное место? Мистер, до ближайшего людного перекрестка — целый квартал. Моя цена — тринадцать. Нейел закатил глаза. — Зато здесь вы не будете страдать от городского шума! Восемнадцать. — Если бы я страдал от городского шума, я бы снял загородный коттедж, — отрезал Йев’ени. — Пятнадцать. — Это спальный район! Вашими клиентами будут жильцы всех окрестных домов! Семнадцать с половиной! — Я ориентируюсь на широкую публику, а не на соседей, — парировал человек. — Пятнадцать пятьсот. — Шестнадцать — и я проведу в вашу мастерскую проводку бесплатно! — Добавьте оплату света — и по рукам. В смысле, по копытам. Нейел кивнул. — Когда вы планируете завозить товар? — Дайте несколько дней. Мы должны проконсультироваться с партнерами и решить вопрос с мастерской, — я уже хотела выпалить, что у нас, собственно, еще нет никакого товара, но Йев’ени меня опередил. В большинстве окон уже погас свет, впрочем, окошко мастерской Бронза еще теплилось. — Домой придется добираться на такси, — вздохнула я, пересчитывая мысленно биты в кошельке. — Ну хоть магазин недалеко от дома, — ответил Йев’ени. — Если решимся снимать там — можем экономить на дороге. — Пара районов — это недалеко? — я фыркнула. — Что ж, будет повод заняться бегом! Дверь отворила Реми, с фиолетовыми пятнами на мордочке. Под цвет гривы. — Старгейз, привет! Йев’ени, рада вас видеть. — Как успехи? — За последних три часа — без особых продвижений, — ответил Бронз, с моноклем в глазу всматривавшийся во что-то крохотное и блестящее. — Пара прописей вышла вроде приемлемо, но надо выждать. Предыдущие в первые часы тоже казались удачными. Я вздохнула. — Сколько мы уже этим занимаемся? — Третью неделю, — проговорил человек. — Выше нос! — произнес Бронз. — Мы начинаем совершенно новое дело. Естественно, без трудностей не обойтись. Ну и что? Зато пони запомнят нас, как изобретателей, давших Эквестрии новый способ записывать свои мысли! — Да я и не собиралась унывать! Просто немного набегалась. Ну и ладно, зато завтра праздничный день. Хоть с утра не надо будет скакать в редакцию. — Праздничный день? — переспросил Йев’ени. — А что у вас за праздник? — Ты ничего не слышал про Ночь Кошмаров? — уставился на него Бронз. — Ничего себе названьице для праздника, — хмыкнул Йев’ени. — Хотя подождите… Все это как-то связано со всеми этими страшными масками и фонарями в каждой витрине? Реми прокашлялась. — Всепони и вселюди! Я все понимаю, но мне хотелось бы вернуться домой не совсем уж за полночь. Давайте займемся намеченной серией, а когда прописи будут готовы — обсудим и Ночь Кошмаров, и подготовку к празднику, и все, что угодно! Она натянула накопытники, зазвякала посудой. Аккуратно смешала несколько ложек ярко-синего и зеленого порошков. Откупорила пузырек, и по мастерской пошел сладкий цветочный запах. — Как приятно пахнет! — я с интересом подалась вперед, рассматривая пробирку. — А ну назад! — шикнула на меня Реми. — Если не хочешь, чтобы у тебя вылезла шерсть на морде в тех местах, куда капнет эта штука! Она бережно вылила в пробирку часть пузырька, остальное закрыла пробкой, бережно обтерев горлышко промокашкой. Добавила несколько капель маслянистой жидкости из другого пузырька. Размешала получившийся темно-синий раствор. — Пробуем, — произнесла она. — Старгейз, пиши. — Реми, да не гони во весь опор! — рассмеялась я. Забралась на табуретку, нашарила карандаш и бумагу. — Все, давайте. — Наконечник — свинцовая латунь, шарик — закаленная сталь. Ширина полости — 30 мил, диаметр шарика — 20 мил, толщина каналов — 5 мил приближенно. — Чернила — восьмой экспериментальный состав, пигмент — кристалфиолет и алемейнская лазурь в равных пропорциях, растворитель — розовый эфир, смазка — олеиновая кислота, — подхватила Реми. Я застрочила по бумаге, надеясь, что не перевру название какой-нибудь из алхимикалий. Увы, и на сей раз нас ждала неудача. Стержень оставил на бумаге тонкую, но неровную линию. Когда Йев’ени поднял листок с стола, стало видно, что на досках под ним расплылось фиолетовое пятно. — Хм, хм, Селестией клянусь, — Реми задумчиво изучила результат. — А если… а если… да, чуть-чуть эмульгатора… Она повторила свои загадочные манипуляции, на сей раз — капнула в пробирку каким-то янтарного цвета составом. — Пробуем, — распорядилась она. — Менять стержни не будем? — полюбопытствовал Бронз. — Зачем? На этот раз проблем с поступлением чернил не возникает, не так ли? Рыжий земнопони кивнул. — С конструкцией мы, похоже, разобрались. Впрочем, это не точно. Изменится вязкость — и зазоры между деталями придется подбирать опять. Йев’ени мрачно хохотнул. — Я был уверен, ввязываясь в эту историю, что это вопрос пары-тройки вечеров. Реми лишь фыркнула. — А теперь мы все слишком влипли, чтобы отступать, — продолжал человек. — Ты вложился своими трудом и деньгами. Старгейз я подставил под кредит… Я решительно поднялась с места. — А ну хватит! — я ткнула Йев’ени копытом в грудь. — Ни под что ты меня не подставлял! Я сама решила поучаствовать! И мы это, между прочим, делаем не только ради денег! Если у нас все получится — когда у нас все получится — это лишний повод для всех пони в Эквестрии понять, что твои соплеменники — не чудовища! Это достойная цель! И ради нее не жалко посидеть за работой неделю-другую или потратить деньги! Ну-ка, дружно, прекращаем жаловаться! Йев’ени смотрел на меня восхищенным взглядом. Реми и Бронз насмешливо застучали по полу. Человек покачал головой. — Дискорд меня побери, как тут принято говорить, — протянул он. — Как мне повезло, угодив в Эквестрию, встретить самую замечательную пони в вашей стране. — Вау, — весело протянула Реми. — Как романтично. Мы обернулись к ней одновременно. — Что? — Я не в том… Бронз расхохотался. — Кобылки и джентлькольты, — проговорил он, отсмеявшись. — Хочу напомнить, что принцесса Ночи наверняка уже давно удивляется, почему нас до сих пор нет в ее владениях. Поэтому давайте сперва закончим с экспериментами, а потом все желающие могут обсудить романтику, деньги и достойные цели. Старгейз, ты пишешь? С алой от смущения шерсткой, сжигая Реми взглядом, я вернулась к протоколу. Бронз закрепил стержень, взял шприц, наполнил его из пробирки. — Кстати, насчет химикатов, — поинтересовался Йев’ени. — А их можно хранить на торговой точке? Я хочу иметь мастерскую и магазин в одном месте, по крайней мере, на первых порах. Земнопони пожала плечами. — Эту штуку используют в парфюмерной и пищевой промышленности как обеззараживающее средство. Не вижу проблем. Главное, хранить ее там, где никто по дурости ее не сможет выпить или пролить на себя, иметь проточную воду для промывки и работать в перчатках. Мне кое-что вспомнилось. — Бронз, а тебе не нужны те старые стержни? Ну, которые мы забраковали как слишком широкие и оставили в ящике? Земнопони покачал головой. — Да не особо. А что ты собралась с ними делать? — Писать ими, конечно, не получится. Но если взять обычные чернила или тушь, из этой штуки получится отличный флейц! Я даже уже прикинула, где могу его использовать… Человек почесал в затылке. — Хм. А ведь это вариант. Больших денег на этом не заработать, но продавать, как инструмент для рисования… — Давайте сначала разберемся с текущей задачей, — оборвала нас Реми. — Бронз, что там? И снова неудача. Чернила просачивались через бумагу меньше, на доске под листом осталась не синяя полоса, а цепочка из пятен. Но все же просачивались. — Так-так-так, — Реми вернулась на место. — Давайте попробуем вот что… — она извлекла еще один пузырек, с горсточкой белого порошка. Отвлекшись на мысли о том, как и где я смогу использовать бракованные стрежни (размытая полоса фиолетового или синего цвета отлично подойдет, чтобы передать лежащие на снегу тени!), я не сразу уловила, что Реми что-то мурлыкает себе под нос, смешивая в пробирках реактивы. И не сразу осознала, что откуда-то издалека, словно из ниоткуда и со всех направлений одновременно, звучит тихая музыка. Лишь когда мурлыканье пони перешло в негромкое пение:       Смелость — пара гранов, лишь щепотка       И решимость, что ведет нас, растворенье, обработка       Я смешаю их в реторте, вдохновенье обретая       И создам чернил я каплю, поделившись тем, что знаю,       Тем, что знаю!       Раз за разом попробую вновь я создать       Знак, что станет посланием дружбы опять! Бронз вскинул голову, глядя на пробирку, что протягивала ему Реми. Музыка росла, ширилась. Он наполнил шприц, заправил стержень — подпевая ей:       Щедрость — будто бронза под резцами       И решимость, как латунь, ей в такт звенит под молотками       Я сковал из них цепочку, трудолюбием скрепив       И создам я наконечник, мастерство не позабыв,       Не позабыв!       Раз за разом попробую вновь я создать       Знак, что станет посланием дружбы опять! Глаза Йев’ени недоуменно расширились. Он хотел что-то спросить, вмешаться, вскрикнуть — а в его пальцах уже был принятый из копыт Бронза стержень, а музыка подхватила его, и он пел:       Безысходность — я один в чужой земле       Но решимость в своем сердце, знаю, обрести придется мне       Я прошел чуть дальше смерти, новый дом здесь отыскав       И создам я авторучку, вкруг себя друзей собрав,       Друзей собрав!       Раз за разом попробую вновь я создать       Знак, что станет посланием дружбы опять! Словно мои ноги задвигались сами по себе, и вот я уже не шла — скользила к нему. Листок с шелестом развернулся. Я взглянула на филигранные ровные строчки, без единой помарки или протечки, а музыка стала всем, и в такт музыке стал мой голос:       Дружба — это драгоценный сердца свет       И решимость другом стать нам — дар, что был тобой от сердца спет       Пусть узнает каждый пони, человек — не только враг       Авторучкой нарисован будет верной дружбы знак! И четыре голоса слились воедино:       Раз за разом попробуем вновь мы создать       Знак, что станет посланием дружбы опять! Музыка смолкла. Я опустилась на табуретку, чувствуя, что ноги подкашиваются. Молча протянула лист остальным. Йев’ени покачал головой. Нервно пригладил волосы. Приоткрыл рот, словно намереваясь что-то спросить… Я поднялась на ноги, ухватившись для надежности за верстак. Опустила копыто ему на губы. — Ш-ш-ш. Мы это не обсуждаем. Бронз молча кивнул. Йев’ени снова, кажется, хотел спросить «Почему?» — Потому что не обсуждаем никогда. Вот и все. Реми прокашлялась. — Для верности, конечно, нужно выждать контрольный срок. Я лишь улыбнулась. — Конечно. Выждем. Но знаете что? — я обвела взглядом Йев’ени, Бронза и Реми. — Мне кажется, у нас все получилось.