Мир на наших плечах, или Скажите спасибо Эрену

Мальчик кричит. Ему это непросто дается. Но надо же как-то дать понять его ошарашенной и едва живой матери, что он рад встрече. И хотя они вообще-то давно и в значительной степени близко знакомы, только теперь ему выпадает возможность поприветствовать ее как полагается. И он очень старается. Надрывает свои недоразвитые легкие. Тратит на это все свои крошечные силы, затихает и отдает себя на милость марейских врачей. Он совсем их не боится. Чего бояться?.. Эти громкие проворные люди окружают его теплым воздухом, трубочками и повышенным беспокойством. Они все хлопочут вокруг. Так спешат. Так суетятся, как будто с ним что-то страшное может случиться. Глупые, конечно. Боли и смерти не избежать, но он-то знает, что все хорошо — было и есть и будет, потому что любовь сильнее боли и смерти. Он видит, как маленькая девочка в куртке со скрещенными мечами с чужого плеча прыгает на шестидесятиметровой стене, чтобы стать еще выше, и, может, даже дотянуться до неба. Он видит, как плачет кадет, сжигая марлевую повязку вместе с телом лучшего друга; как падают на землю горькие слезы и трясутся его неширокие юные плечи. Видит, как та самая девочка, дослужившись до офицера, повязывает на них зеленый плащ. У нее не должно быть детей, да и ее самой быть сейчас не должно — но летающая лодка делает крюк, ведомая искуснейшей рукой одного из добрых людей, которых немало, на самом деле, на свете. Все это он видит. Он связан с космосом и небом, с прошлым и будущим, он вроде атакующего титана весом в полтора кило. Ничего необычного, на самом деле. Все так умеют — но покуда умеют, не могут об этом сказать, а потом забывают. Забудет и он. Это ему тоже известно. Он относится к этому иронически: прозрачная твердь инкубатора предполагает философский настрой. Его мать стоит за стеклянным воздухом, белая, точно край его нового и пока небольшого мира, и кажется ему такой маленькой отсюда. Он чувствует, как сильно она боится. Но это ничего. Он присмотрит за ней. Его отец стоит там же, чуть позади матери, легко придерживая ее, и желает ему быть сильным. А он и так сильный. Мальчик поднимает свое крошечное запястье и вот так говорит им, что все хорошо, все замечательно. Они — безнадежно взрослые — не понимают этот жест. Но и это не беда. У них у всех впереди много времени, чтобы научиться понимать друг друга.