Исключительно не со зла

Они не отпускали руки друг друга на протяжении всего шоу, и Чжун Ли не думал, что у него на сердце может быть так тепло. Они отстранились друг от друга только тогда, когда последняя нота зазвучала под восторженные аплодисменты, чтобы присоединиться к аплодисментам публики. — Господа, надеюсь, вам понравилось шоу, — говорит их сопровождающий, когда люди начинают выходить из мюзик-холла. — В рамках вашего VIP-набора у вас есть доступ за кулисы для встречи и приветствия. Хотели бы вы встретиться с музыкантами? Лицо Аякса бледнеет. — Эм, я э… Чжун Ли снова переплетает пальцы с пальцами Аякса. — Если ты не хочешь с ним встречаться, тебе и не нужно, — шепчет он ему на ухо. Но Аякс в очередной раз доказывает, что он смелый, качая головой. — Это было очень давно. Я должен… наверное, хотя бы поздороваться. — Хорошо, если ты уверен. И поскольку ему позволено, он нежно целует Аякса в щеку, прежде чем повернуться к служителю. — Мы хотели бы познакомиться со всеми талантливыми музыкантами. Пожалуйста, покажите дорогу. Они следуют за дежурным из смотровой ложи и идут по коридору, пока не доходят до отдельного входа на сцену. Дверь открывается для них, и они проходят через другой коридор в большую комнату, явно предназначенную для исполнителей. Группа музыкантов находится в центре своей собственной маленькой вечеринки, каждый держит свой бокал вина и тарелку с закусками. Несколько человек у входа поворачиваются к Чжун Ли и Аяксу, интересуясь новичками. — Ах, это должны быть наши VIP-персоны! Дирижер выходит из толпы и приветствует всех яркой улыбкой. Когда он достигает Чжун Ли и Аякса, он крепко пожимает им обоим руку. — Спасибо за вашу поддержку искусства и нашего оркестра! Надеюсь, вам понравилось шоу? — Это было восхитительно, — отвечает Чжун Ли, — Мне особенно понравилось ваше исполнение «Eine kleine Nachtmusik»… Чжун Ли знает, что у него есть склонность к болтовне. Это неприятный побочный эффект старости; становится слишком легко потеряться в собственных размышлениях и мыслях. Это усугубилось с тех пор, как он появился в этом мире, учитывая, что Аякс всегда выглядит таким восхищенным каждым словом, которое он говорит. К счастью, через несколько минут ему удается поймать себя на своей болтовне, и он смущенно прочищает горло. — Ах, извините, я слишком много болтаю. Дирижер совсем не выглядит обеспокоенным. На самом деле, он смотрит на Чжун Ли со звездами в глазах. — Пожалуйста, не извиняйтесь, сэр! Давно я не слышал такого вдумчивого анализа нашей музыки! Я безмерно польщен вашими добрыми словами! Сэр, вы должно быть, образованный ученый, раз делаете такие меткие наблюдения! — Я согласен, — раздается новый голос, и боковым зрением он видит, как Аякс снова напрягается. — Очень вдумчивый комментарий от нашего нового друга. К ним подошел Леонид Стравинский с бокалом в руке. Так близко Чжун Ли смог заметить сходства между отцом и сыном. У них обоих была одинаковая копна ярко-рыжих волос, голубые глаза, бледная кожа и примерно одинаковый рост. Однако, Леонид выглядел более… суровым. Его более широкое телосложение и квадратная челюсть придавали его красивым чертам более грубые очертания по сравнению с милым лицом Аякса в форме сердца и более тонкой костной структурой. — Ах, Леонид! Я рад, что ты вышел к нам! — дирижер хлопнул его по спине. — Пожалуйста, познакомься с нашими VIP-персонами, сэр… гм… — Чжун Ли, — отвечает бывший Архонт с улыбкой, которую он изо всех сил старается сохранить на лице, осознавая, насколько неудобно Аяксу, его бедному мальчику. Он проводит рукой по пояснице Аякса, надеясь, что этот простой жест выразит его поддержку. — А это Аякс. Леонид кивает, и его улыбка превращается в нечто сложное. Чжун Ли присматривается к чужой мимике внимательнее, чтобы понять чужие мысли. — Аякс не нуждается в представлении. Очень приятно видеть тебя снова, сынок. Как ты? Как поживает твоя мать? — Все хорошо, — отвечает Аякс с улыбкой, больше похожей на гримасу. В помещении наступает гробовая тишина, густая и неловкая. Даже дирижёр и дежурный смотрят друг на друга в растерянности, не зная что делать. Тем временем Леонид немного передвигается, как будто… ему неловко. «Ах, вот в чем дело», — думает Чжун Ли, когда к нему приходит осознание. Леонид пропитан чувством вины. Как и должно быть. Аякс, возможно, никогда не скажет этого вслух, но Чжун Ли понимает, что этот человек почти бросил его, когда он и мать Аякса расстались. Столкнуться лицом к лицу с последствиями своих действий должно быть неудобно, и Чжун Ли более чем счастлив помочь еще сильнее повернуть нож. — Приношу свои извинения, полагаю, я так и не представился официально, — Чжун Ли протягивает руку для рукопожатия Леониду. — Я слышал от Аякса, что его отец известный музыкант, но никогда бы не подумал, что это вы, мистер Ставинский. Теперь, когда вы стоите рядом, я, безусловно, вижу семейное сходство. Точно рассчитанный удар попадает точно в цель, и Леонид снова переводит свои голубые глаза на Чжун Ли, словно добыча, перед удавом. — Извините, а какие у вас отношения с моим сыном? Хороший вопрос, и Чжун Ли знает, что на него ответить. Он усмехается как кот, который объелся сметаны, или, в его случае, как старый бог, накормленный банкетом вкуснейших подношений. — Аякс — особенный человек для меня, — осторожно произносит он, предупреждающе сжимая руку Леонида. Он отстраняется и обхватывает рукой талию мальчика. — Он мой. Его счастье имеет для меня первостепенное значение. — М… господин Чжун Ли, — заикается Аякс, краснея. — Господин Чжун Ли? — спрашивает Леонид. Его глаза метнулись к Аяксу, к собственнической хватке Чжун Ли на талии парня и, по непонятным для Чжун Ли причинам, к золотому кольцу, украшающему палец Аякса. Это вызывает у Леонида еще более шокированный вид. — Сын? Ты в отношениях с этим человеком? Но тогда почему ты назвал его господином… — он качает головой. — Но ты еще так молод. Слишком молод для… для… Комментарии почему-то не действуют на Аякса. Он наклоняется в объятия Чжун Ли и прижимает руку к его груди, прямо к сердцу. — Может быть, ты бы знал обо мне и Чжун Ли, если бы позвонил хоть раз, — говорит он с явным холодком. — Ты не можешь пытаться воспитывать меня после своего исчезновения. Дежурный и дерижер обмениваются неудобными косыми взглядами друг с другом. Чжун Ли кашляет. — Возможно, нам следует оставить этот разговор на потом и перенести его в какое-нибудь уединенное место. — Действительно! — дежурный вытягивается по стойке смирно и с облегчением ищет предлог, чтобы перейти к другой теме. — Уважаемые гости, я могу познакомить вас с другими участниками. Вы согласны? Леонид медленно кивает: — Да, мы продолжим этот разговор позже, — он поворачивается к дежурному. — Пожалуйста, проводите господина Чжун Ли и моего сына в мою гримерку после того, как вы закончите экскурсию. Я буду ждать. В последний раз попрощавшись с дирижером, Чжун Ли и Аякс ходят по комнате, чтобы встретиться с другими музыкантами. Чжун Ли держит руку на Аяксе все время и чувствует, как взгляд Леонида прожигает дыру в его спине. О, что это? Отец не одобряет его отношения с Аяксом? Эта мысль вызывает в его желудке поток теплого удовлетворения. Помимо мелкого удовлетворения, Чжун Ли не лгал о том, что Аякс является для него важным человеком, и именно с учетом этого, когда они идут, чтобы увидеть следующую группу музыкантов, он наклоняется к уху Аякса, чтобы пробормотать: — Если ты не хочешь говорить с отцом после экскурсии, я могу извиниться перед нашим слугой, и попросить его объяснить наш отъезд. Что бы ты предпочел, Аякс? — Мне нравится мысль о том, что я буду призраком мести для отца, — тихо признается Аякс. — Это была бы сладкая месть после всего горя, которое он мне причинил, но в то же время… часть меня хочет знать, почему он решил примириться именно так. Может быть, я глуп и наивен, надеясь, что он даст мне ответ, который все объяснит, я не знаю. Бедный мальчик. Это заставляет Чжун Ли крепче схватить Аякса и нежно поцеловать его в щеку. Румянец на щеках Аякса никогда не перестанет вызывать волну нежности в сердце Чжун Ли, равно как и то, как его мальчик тает рядом с ним. — Ты не глуп, если тебе хочется этого и ты не наивен, — настаивает Чжун Ли. — Любой в твоем положении хотел бы, чтобы родитель, который должен любить и заботиться, был рядом. Я счастлив дать тебе и твоему отцу возможность поговорить… — Нет, я хочу, чтобы ты был здесь. Со мной. Я… если ты не возражаешь? Ему только что предоставили еще одну возможность выставить напоказ их с Аяксом цветущие отношения? Как будто Чжун Ли может отказаться от этого. Кроме того, он мог бы воспользоваться возможностью пообщаться с Леонидом самостоятельно. — Нет, конечно, нет, дорогой. Я буду там с тобой. Аякс кивает. — Спасибо, Господин Чжун Ли. — Чжун Ли. Просто Чжун Ли, — мягко поправляет Чжун Ли. — Я считаю, что нам больше не нужны эти формальности. Аякс усмехается. — Хорошо, просто Чжун Ли. Спасибо, — затем он наклоняется и застенчиво целует Чжун Ли в щеку. Если бы у Чжун Ли сейчас был драконий хвост, он бы восторженно вилял им от такого сладкого жеста.

***

Сказать, что сценарий неудобный, значит легкомысленно отнестись к делу. Когда они заходят в гримерку, Леонид подводит их к дивану и тихо закрывает дверь. Он садится напротив них и больше ничего не делает. Комната погружается в тишину. Густая, болезненная, неловкая тишина. Рядом с ним Аякс совершенно неподвижен, его спина прямая, как доска, и он сжимает руку Чжун Ли так сильно, что костяшки его пальцев белеют. Леониду не лучше. Какая бы бравада ни была у него прежде, она умерла быстрой смертью, оставив после себя явно нервного человека. На его лбу выступили капли пота, пока он постукивал пальцами по коленям. Он открывает рот, а затем, как будто передумав, останавливается и закрывает его. Он очень напоминает Чжун Ли золотых карпов в садах павильона Юньцзин, когда они выползают на поверхность, открывая и закрывая рты в своих бездумных попытках всосать любые остатки пищи. Правила приличия требовали, чтобы Чжун Ли подтолкнул мужчину к тому, чтобы он начал говорить, сказав что-то вроде: «Я так понимаю, вы хотели бы задать несколько вопросов?» — как нежный толчок, чтобы сломать лед. Но Чжун Ли не испытывает особого милосердия к Леониду, поэтому он счастлив молча ждать и смотреть, как этот человек потеет от нервного напряжения. Но у Аякса другие планы. — Если ты так и будешь молчать, мы уходим. Это заставляет другого мужчину действовать. — П-подожди! — Леонид кричит. — Я… пожалуйста, останься. Он проводит рукой по волосам и вздыхает. — Сынок, я… Я должен извиниться перед тобой. Я знаю, что был не самым внимательным отцом… — Ты не звонил ни разу с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, — перебивает Аякс. — На данный момент уже слишком поздно оправдываться или извиняться. Ты бы вообще дал о себе знать, если бы мы не столкнулись друг с другом? Мужчина еще больше уходит в себя. — В конце концов, я бы… то есть я планировал связаться с тобой, когда ты выпустишься, или, может быть… Аякс фыркает. — Оставь это. Я хочу знать лишь почему ты решил бросить нас вот так. Чжун Ли не думал, что Леонид может выглядеть еще более жалко, но он ошибся. Некогда гордый человек сгорбился, его глаза были прикованы к земле, ему было слишком стыдно смотреть в глаза сыну. — Это сложно, — бормочет он. Чжун Ли равнодушно закатывает глаза. К счастью, у Аякса такая же реакция. — Попробуй, или мы уходим. К удивлению Чжун Ли, мужчина действительно старается. — У нас с твоей мамой… у нас были разные представления о том, как должно было выглядеть наше будущее, — начинает Леонид. — Ей нравился наш образ жизни — простая жизнь в маленьком доме, большая семья, очень мирный и тихий образ жизни. Наверное, у меня было другое мнение. Я хотел быть в состоянии обеспечить свою семью большим. Я хотел дать вам больше, чем у нас было. Я хотел иметь успешную карьеру, и когда она стала набирать обороты, я хотел посмотреть, каких вершин я смогу достичь. Леонид вздыхает и встает, направляясь к мини-холодильнику, спрятанному в углу комнаты. Он достает несколько бутылок пива и протягивает по одной Чжун Ли и Аяксу. Хотя ни Чжун Ли, ни Аякс не открыли свои банки, это не помешало Леониду открыть свою сделать несколько щедрых глотков. — Сначала мы оба были взволнованы, когда моя карьера пошла вверх, — продолжил Леонид. — Деньги были хорошие, и путешествии были не такими уж плохими. Наконец-то у нас появилось больше места для маневра в наших финансах. Мы могли позволить себе починить все, что требовалось в нашем маленьком старом домике. Мы могли позволить себе лучшую машину. Мы могли бы позволить себе более приятные вещи для тебя, твоих братьев и сестры. Мы могли бы отправиться на хороший семейный отдых. Но затем, когда моя карьера пошла вверх… все изменилось. По работе я путешествовал по миру, но в результате мне приходилось проводить все меньше и меньше времени дома. В конце концов, мы с твоей матерью разошлись. Мы стали несчастными. Мы разочаровались и разозлились друг на друга, что привело к тому, что я стал больше работать вне дома. Леонид расстегивает воротник и делает еще один глоток пива. — К тому времени, как твоя мать позвонила мне и сообщила, что подает на развод, все отношения, которые когда-то были между нами, уже были мертвы. Мы оба также встречались с другими людьми, но ни один из нас не хотел признавать этого. На протяжении всей истории Леонида хватка Аякса на руке Чжун Ли только крепчала. Чжун Ли слегка сжал его руку в ответ. Это движение испугало Аякса, заставляя его ослабить хватку, чтобы посмотреть на возлюбленного. Чжун Ли грустно улыбается Аяксу. Как бы говоря: «Все в порядке, мой дорогой мальчик. Я здесь, с тобой». — Я знаю, что это мало что значит для тебя, но я старался поддерживать связь, — говорит Леонид. — Но в конце концов чувство вины стало слишком сильным, и я полагаю, что было намного проще просто… погрузиться в работу и в свой новый успех. Со временем мне стало легче оправдываться. Это трусость, я полностью это признаю, и я сожалею о той глубокой боли, которую причинил вам. Аякс, я не прошу тебя простить меня. Я понимаю, что никогда не получу прощения за свои ошибки. Но я хочу, чтобы ты знал, что я сожалею. — Хорошо, — выплевывает Аякс. — Потому что я этого не знал. Я не прощаю тебя и не знаю, изменится ли это когда-нибудь. Я был ребенком, и ты оставил меня на произвол судьбы! Я об этом не просил! — На произвол судьбы? — спрашивает Леонид, недоверчиво качая головой. — Этого не может быть. У тебя есть мать. Я отправлял ей деньги на твое воспитание и выделил для тебя трастовый фонд, он должен действовать до тех пор, пока тебе не исполнится 23 года. Аякс издает резкий хохот. — Впервые слышу о трастовом фонде. Интересно, собиралась ли мама сказать мне это в следующем году на мой день рождения? — он качает головой. — Меня выгнали из дома, как только мне исполнилось 18. Отчиму не нравилось мое «плохое влияние» на сводных братьев и сестер. По крайней мере, у мужчины хватило ума выглядеть шокированным. — Но как тебе удавалось содержать себя? — Я справляюсь, — Аякс сжимает руку Чжун Ли. — Господин Чжун Ли очень помог мне с этим. — Право слово, Аякс, тебе не нужно продолжать обращаться ко мне с такой формальностью. — Извини. Сила привычки и все такое. Я не хочу проявлять неуважение. — Не волнуйся, и не нужно меня благодарить, — Чжун Ли поднимает руку Аякса и целует костяшки его пальцев. Он наблюдает глазами цвета расплавленного золота, как красивый розовый румянец растекается по щекам его мальчика. — Это меньшее, что я мог сделать после всего, что ты сделал для меня. — Неуважительно? Все, что ты сделал? — Леонид переводит взгляд от одного парня к другому. Что-то похожее на подозрение начинает проскальзывать на го лице. — Чжун Ли… Как ты познакомился с моим сыном? — В баре! — В его спальне. Они произносят это одновременно; Аякс выпаливает первое, что пришло в голову, надеясь сыграть на опережение, а Чжун Ли отвечает размеренно и честно, не задумываясь о том, как это прозвучит. Глаза Леонида расширяются. — Простите? Румянец уже превратился в свечение, Аякс стоял прямо-таки красный, как помидор. — Я… ммм… я встретил его в баре, а потом отвёз домой. Подожди, это не то… я не имел в виду… — Позволь мне, Аякс, — говорит Чжун Ли. Он отпускает руку Аякса, и, вместо того чтобы обнять его за плечо, притягивает к себе. — Аякс нашел меня в самом уязвимом положении и был достаточно любезен, чтобы предложить мне кров и еду, когда никто другой не был готов сделать это для меня. Я пообещал отплатить ему самым лучшим, что можно купить за деньги. Однако то, что я считал единовременной транзакцией, вскоре развилось. Мы стали близки и вскоре сблизились совсем. Он согрел мое старое сердце своей сияющей, юной красотой и присутствием. В свою очередь, я продолжал свое обещание осыпать его богатством и поддерживать его роскошь… о, Аякс, мой дорогой, что-то случилось? Ты одеревенел. Действительно, Аякс смотрел на него со смесью недоверия и глубоко укоренившейся обиды, на что Чжун Ли не рассчитывал. Он сказал что-то не то? Но ведь это была правда. Тем временем Леонид, похоже, тоже был чем-то недоволен. — Сын, — хрипит он, — ты так отчаянно нуждался в деньгах, что стал… шугар бэйби для этого человека? — шок на его лице превращается в гнев. — Подожди, этот наряд, он заставил тебя надеть его, потому что его это возбуждает? — Что? Нет, папа, я не… мистер Чжун Ли мой парень! — Ты называешь его мистером Чжун Ли! Он платит за твою… твою компанию! — Ах хорошо… Пусть будет так. Леонид переводит свой яростный взгляд на Чжун Ли. — Ты! Ты спал с моим сыном, не так ли? Это одна из услуг, которые он тебе оказал? Чжун Ли пожимает плечами. Он не совсем уверен, что Леонид имеет в виду под этим словом, но он каждую ночь делит постель с Аяксом в своей миниатюрной форме цилинь, поэтому небрежно отвечает: — Да. Много раз. Аякс, кажется, наслаждается моей компанией. В конце концов, он привык прижиматься к Чжун Ли, как к подушке. Похоже, он неправильно понял какой-то подтекст, потому что Леонид выглядит так, будто у него вот-вот лопнет вена на виске. Тем временем Аякс вмешивается в панике: — Подожди, нет, папа, это не то, о чем ты подумал! Нет ничего плохого в сексе между двумя, тремя или даже большим количеством взрослых по обоюдному согласию… — Секс между тремя и большим количеством?! Чжун Ли теперь полностью сбит с толку. Как их разговор перешел к сексу? Но, судя по тому, что Леонид вот-вот упадет в обморок, лучше будет, если они уйдут. Он встает с дивана и тянет за собой Аякса. — Аякс, дорогой, пожалуй, хватит волнений на один вечер. Вечереет. Пойдем обратно? Леонид вскакивает со своего места. — Ты не уедешь с моим сыном! Аякс, если бы я знал, что твое положение настолько ужасно, я бы связался с тобой раньше! Хоть Чжун Ли и растерялся, он понимает, что Леонид думает в совершенно неверном направлении. То, что лицо Аякса становится холодным, доказывает, его правоту. — О, так теперь тебя это волнует? Слишком поздно, тебе не кажется? — он поворачивается к Чжун Ли. — Да ладно, М… Чжун Ли. Давай выбираться отсюда. Я хочу вернуться домой и, — он бросает едкий взгляд на отца, — я хочу лечь спать. Чжун Ли кивает на фоне возобновившегося хрипа Леонида. — Конечно, мой дорогой. Спокойной ночи, мистер Стравинский. Спасибо за выпивку. Они отказываются от Леонида в пользу свободы. Аякс, похоже, особенно заинтересован в том, чтобы выбраться из здания. Он практически тащит Чжун Ли по извилистому коридору к выходу. Он останавливается только тогда, когда они полностью выходят за пределы концертного зала. Он тут же проводит рукой по лицу и издает протяжный стон. — О, Боже, никогда не думал, что моя встреча с отцом закончится так! Чжун Ли хмурится. — Прости, если я поставил тебя в затруднительное положение. Похоже, я оговорился и заставил твоего отца предположить неправду… Аякс отпускает лицо и качает головой. — Это не твоя вина, Чжун Ли. Все, что ты сказал, технически верно, и… ну, все в порядке. Все в порядке. По крайней мере, тебе удалось сделать старика супервиноватым за его дерьмовое пренебрежение, так что это победа, хотя я бы хотел, чтобы это произошло не за твой счет. — Кажется, его особенно беспокоит то, что ты, э-э, шугар бэйби? Что такое шугар бэйби? Наступает тишина. — Чжун Ли? — Да, дорогой? — Помнишь, как мы начали список опасных слов, определение которых лучше не знать? Запретное знание и все такое? — Да. Я припоминаю, что список содержит термины: NFT, криптовалюта, фурри и ахегао. — Верно. Давай добавим к этому шугар бэйби, ладно? — …Хорошо, мой дорогой. Если ты так говоришь. — О… Поверь мне, ты не хочешь знать этого.