Достаточно трудное руководство по счастливому браку

2. Поймите, что пошло не так

      Второй шаг в процессе преодоления развода и воссоединения - извлечение уроков из прошлого. Вам нужно по-настоящему поразмыслить о своем неудавшемся браке и непредвзято взглянуть с высоты птичьего полета на то, когда и как все развалилось. Вам нужно быть самокритичным, чтобы по-настоящему задуматься о спорах, которые разрушили ваши отношения, найти первопричины проблем, а также ту роль, которую вы, возможно, сыграли в их возникновении. — Слишком многое пошло не так, этого не исправить. — ...Нет, ты прав. Мне жаль. . . . — Подожди меня! — Поторопись!       Холодным зимним днем, когда на улицах уже давно выпал снег, два мальчика составляли друг другу компанию на безлюдной игровой площадке. До Рождества оставалось всего два дня, красивый снег окрасил улицы в мерцающий белый цвет, отражая разноцветные огни и освещая темноту. Вид, который нравился богатому классу. Однако для людей с небольшим состоянием снег был довольно неудобным явлением: отсутствие отопления и теплой одежды делало такие дни особенно тяжелыми, в результате чего родители не разрешали своим детям долго играть на улице.       Тем не менее, двум мальчикам не о чем было беспокоиться. Они знали, что их родителям все равно, где они находятся и когда вернутся домой. Они были слишком независимыми. — Смотри, я слепил снеговика. Он похож на тебя! — Он не похож на меня. — Похож! Он хмурый, как и ты! — Я не такой!       В этом мире, который они создали сами для себя, они были единственными существами, которые имели значение друг для друга. — Эй, у тебя руки в синяках... Вот что бывает, когда играешь со снегом без перчаток! — Ой. Все в порядке. — Нет! Возьми мои! — Но тогда ты замерзнешь... — Сказал младший из двоих. Несмотря на это, он нерешительно взял предложенные ему перчатки. Они все еще хранили тепло старшего мальчика, поэтому он, не теряя времени, надел их. Он хотел сохранить это тепло навсегда. — Все в порядке. Если станет по-настоящему холодно, ты можешь взять меня за руки! — Предложил он, и его глаза засияли ярче, чем любая звезда, которую маленький мальчик когда-либо видел в своей жизни. — Нет... — Э!? Ты такой грубый!       Старший побежал вперед, жестом призывая младшего догнать его. — Поторопись! Я хочу тебе кое-что показать! Мы должны прийти до наступления темноты! — Подожди! Здесь скользко... — И, к сожалению, он упал лицом вниз на землю. Бормоча какие-то проклятия, он снова поднялся. — Хён..? — Солнце на закате окрашивало небо в багрово-красный цвет, заставляя людей спешить по улицам домой к своим семьям. В следующий момент наступила полная темнота. — Хён? Где ты?       Никаких уличных фонарей, которые могли бы осветить темные и пустынные улицы. — Хён..?       Ни единой звезды, мерцающей в ночном небе, которая указала бы одинокому мальчику путь домой. Потому что дома больше не существовало. — Докча..       И старший мальчик тоже исчез, забрав с собой все звезды.       Младший мальчик разразился серией отчаянных криков, в результате чего упал на колени. Перчатки, которые были на нем минуту назад, исчезли, больше не скрывая покрытые синяками руки. — Где ты?..       И с этими словами он кое-что понял.       Он был единственным живым существом, оставшимся в этом мире. . . .       Первый раз это случилось на следующий день после развода. Я проснулся, не в силах контролировать свое дыхание. Кажется, я плакал, но я почти не помню этого. Каким-то образом мне удалось успокоить себя после первой панической атаки, но она не была последней, которая у меня случилась.       Иногда мы играли в лесу. Иногда мы были вместе на пляже. Иногда мы прятались вместе от остального мира. Неважно, сколько разных снов у меня было, одно всегда оставалось неизменным. Докча всегда уходил в конце.       Однако эти сны не имели никакого логического смысла. Я никогда не встречал Докчу в детстве и никогда не видел его фотографий. Их просто не существовало. То же самое касается и меня. Ни у кого из нас не было возможности узнать, как выглядел другой в детстве, так что я не должен был бы представлять его в столь юном возрасте.       ..Я также отказываюсь верить, что в какой-то момент он был выше меня, пусть это и было очень давно.       Но даже если Докча уходил к концу каждого сна, постепенно я начал их любить. И с каждым сном я все больше привыкал к боли от того, что он уходит снова и снова. Если мне придется терпеть эту невыносимую пытку, где он исчезает тысячу раз.. пока это было ради того, чтобы увидеть его снова - пусть так оно и будет.       Даже если это был всего лишь мимолетный момент..пока я мог снова его обнять... я... был счастлив.       Иллюзорное счастье - это все еще счастье.       Шли дни, и я понял, как сильно я презирал бодрствование, но я не хотел, чтобы это довело до привыкания к ксанаксу. Миа заметила, что мой режим сна постепенно изменился. Из человека, который спал по четыре часа, я превратился в человека, который спит по четырнадцать. Конечно, я все еще бодрствовал достаточно долго, чтобы заботиться о Мии, и, конечно, я все еще ходил на работу. Но, кроме этих двух дел, мне было больше нечего делать в этом мире, поэтому я позволил себе погрузиться в мир, где я мог провести с ним хоть немного времени.       Конечно, это не могло длиться вечно. С тех пор, как я снова встретил его в больнице, мне перестали сниться эти сны. Вместо этого я всегда находил себя моложе, сидящим в одиночестве на заснеженной земле и ждущим чего-то.. ждущим кого-то. Это было несправедливое развитие событий, зная, что эта единственная встреча ничего не значила, и все же я должен был довольствоваться этим.       Я никогда не хотел становиться настолько зависимым от присутствия Докчи в моей жизни.       Я действительно был слабым человеком. . . .       Прошли годы, мальчик вырос во взрослого мужчину. Свет по-прежнему не горел, звезды по-прежнему не появлялись. Игровая площадка давно превратилась в ничто, снег больше не падал. Все, что осталось позади - это странное темное пространство, лишенное каких-либо признаков жизни. Он был единственным существом в этом мире, лежащим на холодной земле... ожидая, что что-то произойдет.       Единственной вещью, которая составляла ему компанию, был призрак мальчика, которого он когда-то считал своим домом. Этот мальчик тоже вырос и стал взрослым. Однако он был слишком худым и бледным - настолько, что это наверняка было опасно для его здоровья. — Скажи, Джунхёк-а, ты действительно ожидал, что я останусь с кем-то таким бесполезным и жалким, как ты? — Спросил мужчина, склонившись над самым одиноким существом в мире. — Ты думал, что сможешь спасти меня? Ты не можешь. Ты сам сломан, твои разум и тело повреждены сверх всякой меры. Особенно это тело... оно отвратительно. — Сказал он с яркой улыбкой на устах. Эта улыбка, однако, выглядела совершенно неправильной. Он приблизил лицо к своей драгоценной любви. — Кто-то вроде тебя, кто умеет только разрушать.. Ты не можешь помочь даже себе... Как ты поможешь другому человеку? Ты такой потерянный и одинокий, но ты так отчаянно хотел любить. Посмотри, что ты натворил. Эта твоя ядовитая любовь полностью разрушила нас. Это ты все испортил. — Каждое слово врезалось в сердце мужчины сильнее предыдущего, его лицо исказилось от боли, но все же... — Почему ты вообще жив, Джунхёк-а?       Но все же, он с радостью принимал любое обращение со стороны своего единственного. Это было достойное наказание для него... пока он снова мог обнимать свою дорогую звезду, он был счастлив. Он осторожно протянул руку, чтобы коснуться лица исчезающего созвездия, держа его так, словно это была самая ценная вещь во вселенной, и пробормотал дрожащим голосом. — Мне так жаль, Докча. . . .       К сожалению, в последние несколько дней спать стало труднее. И, к сожалению, я больше не мог четко вспомнить содержание своих снов. Единственным оставшимся доказательством их существования были слезы, стекающие по моему лицу. — Мы отправляем вас в вынужденный отпуск.       Анна Крофт была женщиной, которую я по-настоящему презирал, и эта неприязнь была взаимной. Тем не менее, именно она успокоила меня от приступа паники, который в итоге случился у меня именно на работе. И именно здесь меня отправили в вынужденный отпуск. — Береги себя, пожалуйста.       Я не хотел слышать от нее этих слов.       Я так хорошо справлялся, я всегда делал все возможное, чтобы быть одному, когда у меня случались приступы, заглушая любые звуки, которые вырывались из моего горла. Я никогда не хотел, чтобы кто-нибудь видел меня таким, особенно Миа..       И единственой из всех людей, кто в конечном итоге стал свидетелем моего жалкого состояния, оказалась именно Анна Крофт. — Будет лучше, если тебе помогут, Ю Джунхёк. Ты в ужасном состоянии.       Я знал это. Но помощь мне всегда оказывалась напрасной. С тех пор, как я был ребенком и до сих пор, никто так и не смог понять, чего мне не хватало или в чем я нуждался. И именно поэтому все они рано или поздно отказывались от меня.       На их месте я бы и сам махнул на себя рукой. . . . — Оппа, ты уверен..? Мы можем отложить поездку в парк развлечений. Ты все еще выглядишь немного измученным. — Все в порядке. Мы не можем отложить твой день рождения, он ведь сегодня. — Я взъерошил волосы Мии. С тех пор, как меня отправили в вынужденный отпуск, она присматривала за мной с гораздо большим вниманием. Вот уже несколько месяцев я ставлю ее в трудное положение. Эта поездка была наименьшим, что я мог сделать, дабы загладить свою вину. — Нам надо забрать твоих друзей? — Нет. — Сказала она, глядя в пол. — Кто-то их подбросит.. — Кто-то..? — Да, кто-то.       Я пришел к выводу, что это мог быть кто-то из их родителей, так что оставил этот вопрос без внимания. Тем не менее, было странно, что она не сказала мне. Я предположил, что она сама не знала подробностей. — Вот! Надень это! — Миа вручила мне ободок в стиле Минни Маус с двумя большими ушами и бантом посередине. Я тупо уставился на нее, спрашивая. — Почему.. я должен быть Минни Маусом..? — Сегодня мой день рождения! Да ладно, ты даже не смог исполнить мое желание надеть что-нибудь красное, поскольку твой гардероб словно у какого-то эмо! Даже сейчас ты одет в черную толстовку с капюшоном! Всегда в черную! Тебе повезло, что сегодня не так жарко. — Я молча подчинился, надевая нелепое украшение для волос.       Поездка в машине была наполнена пением Мии. То, что я увидел ее в таком хорошем настроении, подняло и мое. Я хотел сделать сегодняшний день особенно веселым для нее. В последнее время ей приходилось мириться со слишком большим количеством дерьма с моей стороны. В какой-то момент она попросила меня спеть тоже, но через пять минут сказала, чтобы я больше никогда не пытался этого делать... Довольно грубая у меня сестра. — Пойдем! Мы встречаемся с остальными у билетной кассы! — Миа выбежала вперед, выглядя слишком взволнованной. Увидев ее такой, я почувствовал себя счастливее, чем когда-либо за последние два года... Я дал обещание самому себе. Отныне были только мы с Мией, и я сделаю все, чтобы она улыбалась так каждый день. Я больше не буду пренебрегать своей младшей сестрой из-за каких-то незначительных личных проблем.       Следуя за ней, я, наконец, заметил детей вдалеке... и знакомую фигуру рядом с ними. — Капитан, наконец-то вы здесь! — Биё взволнованно закричала, бросаясь в мои объятия. Я поймал ее и крепко прижал к себе, однако мое внимание было где-то в другом месте.       И Шин Ёсунг, и Ли Гильюнг выглядели очень нервными, когда неуверенно пробормотали приветствия. — Привет, Джунхёк! Как дела?       Я молча уставился на мужчину, выпустив бумажник из рук. На нем была красная толстовка с капюшоном и пара ушей Микки Мауса. Какого черта он был Микки Маусом!? Его улыбка медленно погасла, поскольку я не нашел слов, чтобы ответить на его обычное приветствие. — Ты... — Он переключил свое внимание на Мию, выглядя слегка раздраженным. — Ты не сказала ему, что я приду, не так ли?       Миа изобразила невинную улыбку, лукаво рассмеявшись. — Возможно я забыла, хе-хе.       Она определенно переняла такое поведение от Докчи, и теперь оно словно вернулось к нему бумерангом.       Почему меня вообще втянули во все это?