Мрачное

      Невольно подскакивают на месте драгоценные вазы, горшки с зеленеющими цветами, качаются дорогие картины самого разного содержания от сотрясающих коридор шагов. Огромное существо грозно переступает с ноги на ногу, передвигаясь медленно и едва ли не падая на бок. Тело его состоит то ли из грязи, то ли из коричневой слизи, всё оно переливается от покачиваний, оставляет следы на расшитом ковре и источает зловонный запах. Глаза существа маленькие, чёрные, брови нахмурены, а рот искажен в оскале, сквозь зубы рвётся гортанное рычание-ворчание.       А перед существом как ни в чем не бывало идёт низкий мальчик. Он придерживается темпа грузного существа и не торопится. Одной рукой он держит книгу, дочитывает интересный момент, а второй — поправляет неудобный воротник белой рубахи с синим камнем на уровне ключиц. Синие волосы мальчика собраны в низкий хвост, который кончиком достаёт до чёрных шорт.       Дальше по коридору уже виднеются высокие резные двери. Они открыты, и с легкостью можно услышать разговоры, находящихся там. Синеволосый мальчик сжимает пальцами корешок книги, на мгновение замедляет шаг. Затем он ловко перекидывает ленту через страницы и закрывает книгу. В открытые двери он заходит с высоко поднятой головой. Следом грохочет существо из грязи и сразу же сворачивает к углу комнату, где устроена зона специально для него.       В столовой уже накрыт стол самыми разными яствами. Слуги бегают туда-сюда, выполняя то одно, то другое поручение своей хозяйки или главного повара. Около стола, рядом с накрытыми на членов семьи приборами, стоит по ещё одному слуге. И они не сдвинутся с места, пока кому-то из хозяев что-то не понадобится.       Сидящая во главе стола статная женщина не притрагивается к еде, общаясь со своей дочерью, сидящей по правую руку от неё. Густые волосы миссис Уоттерсон собраны в аккуратную косу, опускающуюся на её плечо. Пока не закончился завтрак Николь позволяет себе ходить по особняку в домашнем темно-бордового цвета платье без излишеств, но не уступающим по элегантности другим нарядам госпожи мрачно известного Уоттерсон-холла. Николь заправляет прядь голубых волос за ухо и улыбается дочери.       Анаис Уоттерсон что-то увлеченно рассказывает матушке, не забывая перелистывать страницы книги и в доказательство стучать пальцем по нужному отрывку. Младшая дочь семьи Уоттерсонов унаследовала от отца волосы нежного розового цвета и большие зелёные глаза. Не зная, что она умелица в проклятиях, люди могут спокойно довериться ангельскому личику этой девочки.       Никто не обратил внимания на вошедшего мальчика, лишь слуги вежливо поприветствовали его поклонами, когда он занял своё место за столом.       — Что ж, — миссис Уоттерсон, заканчивая разговор с дочерью, обращает взгляд на сына, — теперь, когда пришёл Гамбол, я могу сообщить вам главную новость вчера, мои дети. Ваш отец, Ричард, вернётся в Уоттерсон-холл уже следующим утром. Привезёт вам подарки и может быть полезные новости.       Анаис сдержанно улыбается. И Гамбол видит по её взгляду, что младшая сестра уже задумалась над тем, как выгоднее распорядиться новыми вещами. Сам же Гамбол, стушевавшись, стал уныло копаться в наполненной тарелке. Вкуснопахнущий стейк и горстка запеченных овощей перестали вызывать аппетит. Обычно подарки отца никаких положительных эмоций у Гамбола не вызывали.       — Гамбол, — Николь, отложив приборы и промокнув губы салфеткой, привлекла внимание сына к себе. — Мы с Анаис уже обсудили её учебу. Какие успехи у тебя с миссис Йольс?       — Разве она не докладывает тебе обо всём? — хмуро отвечает Гамбол, исподлобья посмотрев на матушку.       — Конечно, но мне хотелось бы услышать и твоё мнение, — Николь сцепляет пальцы в замок и внимательно смотрит на мальчика.       Гамболу хочется сжаться в комок от этого взгляда, однако этим действием он только закопает себя ещё глубже. Поэтому он лишь невозмутимо жмёт плечом, параллельно отрезая кусок от стейка.       — Я определённо не нравлюсь этой старухе. Кто-нибудь ей вообще нравится? — Гамбол вопросительно смотрит на Николь, но под суровый взгляд возвращается к ответу на заданный вопрос. — Мне кажется, я делаю успехи, но миссис Йольс любит принижать мои достижения. Я бы на твоём месте не доверял всем её словам.       — Гамбол, к счастью, я знаю, чему стоит доверять. — Николь удрученно вздыхает и качает головой. — Я надеюсь, что однажды ты возьмёшь себя в руки и перестанешь забивать голову всякой чушью. Ты обязан это сделать, понимаешь?       Гамбол не в силах сдержать эмоции всё-таки нервно сглатывает и случайно лязгает по тарелке вилкой. Николь и Анаис одновременно хмурятся.       — Терпение не вечно, дорогой, — вновь говорит Николь, и всё остальное время ужина семья молчит.       И только под конец дети слышат от матери наставления о завтрашнем дне. Гамбол молча кивает, забирает Кеннета, сидящего в углу, и возвращается в свою комнату. Всю дорогу он сжимает и разжимает пальцы на корешке книги, пока Кеннет громко топает за спиной. Существо пытается издавать звуки отличные от рычания, но Гамбол не обращает на этого внимания, как делал ранее. Сейчас он думает о том, что делать, когда отец перестанет спускать ему с рук его поведение.       И ведь было за что. Гамбол вырос совершенно не таким, каким его хотели видеть родители. Он всегда поступал по своему и не собирался идти по стопам Ричарда. Пока он не умел скрывать свои истинные намерения ради пользы, и отец всяческими способами старался вытравить из Гамбола его сострадательность, развить его жестокость, расчётливость и, что самое главное, заставить использовать наконец чёрную магию. Гамбол же упрямо пользовался самыми безобидными заклинаниями и хотел бы изучить то, что могло бы помогать другим людям, но Ричард пересекал все эти попытки на корню. Мальчику оставалось для вида изучать то, что дают, но не использовать.       В отличие от Гамбола Анаис была примером послушания, высокого интеллекта и таланта. Поэтому он безуспешно надеялся, что внимание родителей не сместится с сестры на него. Однако ни Николь, ни Ричард не собирались пятнать репутацию их семьи таким позором, как Гамбол. Но пока они не брались за дело всерьёз, у них ничего не получалось.       Терпение не вечно.       Гамбол захлопнул дверь прямо перед уныло завывшем Кеннетом и уселся на пол, уткнувшись лбом в твёрдый переплёт книги.