***
Народу сегодня не так много. Кто-то всё ещё веселится у реки, кто-то отсыпается после вчерашней ночи, а новоиспеченные пары проводят своё первое свидание. В такие дни и рынок не такой большой, а значит и конкуренции меньше, потому Чон любит такие дни. Можно ценник выше поставить. Щенята только и рады, что вытрясти немало денег из кошелька родителей на какую-то безделушку или статуэтку, потому что "Ну ты посмотри как красивоооо! Ну маааам!" Хосок считает это милым, пусть и в жизни наверняка будет раздражать. Семья. Любовь. Отношения. Свадьба. Связать свою жизнь до самой смерти с любимым человеком. Пора бы заняться поисками такого человека, так ведь? Двадцать лет, как ни как. Но что делать, если единственный, кто занимает твоим мысли и сердце тот, с кем тебе не по пути? Возможно он только напрягает Юнги своим присутствием. Он ведь одиночка, ему такие как Хосок не нужны, только лишний груз. Чон же должен найти себе омегу из стаи, чтобы.. чтобы угодить всем. Втыкая в одну точку, он находит взглядом Чонгука, что бездумно шатается по улочкам рынка, возможно, приглядывая что-нибудь вкусное. Повезло его братишке, наверняка готовится к свиданию со своим омегой. От подобных мыслей, на губах Хосока проскальзывает лёгкая улыбка, но не надолго. Стоит младшему оказаться ближе, альфа замечает, какой он помятый на вид: глаза опухли слегка, сам он словно вот вот заплачет. — Чонгук! — окликнул его старший, на что брат мигом реагирует, оборачиваясь на голос. Хосок рукой машет, подзывая юношу к себе, только убеждаясь, что ему сейчас явно не хорошо. — Что случилось? Выглядишь помятым. Что-то с Тэхёном? — Та... Все нормально, не парься. Не выспался просто вот и.. — перебивает старшего Чонгук, мямля что-то неразборчивое. Взгляд огибает стеллажи и фигурки рядом, но никак не смотрит прямо в глаза собеседнику. Избегает. Он не сможет признаться в произошедшем. — Ты уверен? — недоверчиво спрашивает Чон, кладя руку на плечо братишки, на что тот сразу вздрагивает, делая шаг назад. — Я пойду. Дома поговорим.. может.. Только дурак не заметит, что всё действительно плохо. Похоже, в их семье оба обречены. Хотя почему это? Первая влюбленность редко когда заканчивается успехом, а у Чонгука вся жизнь впереди, он ещё молодой юнец, как ни как, а Хосок... Хосок потерян в своей безответной любви к одиночке. Ломаясь от этих мыслей, парень не заметил, как к нему наведались гости. Голубоглазый волк с интересом уставился на альфу, кладя свою голову рядом с ним. Светлая, персиковая шерсть мягко прижалась к рукам Чона, вынуждая того выйти из раздумий. — О, очнулся? — заговорил Пак, уставившись на старшего. — Я уже думал всё, сломался. О чём задумался так? — игриво смеётся омега, виляя хвостиком. — Да так.. ни о чём.. — невольно кривит губы Хосок, выдавливая из себя сухой ответ. — А ты зачем пожаловал? Разве тебе не нужно собирать вещи в лагерь? — Ммм.. не-а, я взял отгул на недельку из-за.. важных дел. — вновь хихикнул Чимин, ступая ближе к альфе, уткнувшись мордой в его бок. — Скоро будет солнцепёк, пошли ко мне, а то ещё перегреешься. Все равно, покупателей будет больше ближе к вечеру, когда будет не так жарко. — И что мне у тебя делать? — интересуется, приподнимая бровь, альфа. — Есть парочка приёмов, что я хочу опробовать, у нас скоро экзамен, так что, мне надо потренироваться, поможешь? — даже в облике волка, Пак прекрасно передает свою хитрую ухмылку, сверкая синими глазками. Хосок, подумав какое-то время, всё же соглашается, собирает свои вещи и направляется следом за омегой. Домик Чимина был не большим, но просторным. Он всегда славился своей чистоплотностью, за что в лагере его все боялись, ведь он даже старших заставлял убираться. Жил он один. Ещё будучи щенком он лишился родителей. Во время прогулки на его семью напала кучка одиночек Альф, что тут же набросились на его мать. Отец смог вытащить её, приказал убегать, а сам не вернулся.. Омега не смогла смириться со смертью возлюбленного, а сильные раны оставленные чужаками усугубляли ситуацию. Так маленький Пак остался совсем один, благо, его плачущего нашли охотники из деревни Чон, приютив у себя. Это же является одной из причин, почему омега терпеть не может подобных Юнги. — Можешь располагаться, я приготовил вкусный лимонад, он то что надо в такую жару! Надеюсь тебе понравится. — юноша провел парня к столу, сам же, обратившись в человека, принялся разливать напиток в стаканы. Одежды на омеге не было, что до жути напрягало Хосока. Его всегда бесил чей-то обнаженный вид, исключением не был даже он сам, единственный, на кого он может смотреть в любом виде это Юнги. — Угощайся~ — напевая произносит Чимин, поставив напитки на стол. Сам смело берет и отпивает из своей чаши, внимательно наблюдая за альфой. Ножки смущенно скрещивает, поднимая их на диван, к Чону притуляется ближе, тут же улавливая на нем чужой, мятный запах, что не может не раздражать. — Нравится? — стараясь не скалиться, интересуется он, глядя как чужой стакан осушается. — Вполне не плохо, но я бы ещё сахар добавил. — пожимает плечами Хо, стараясь игнорировать чужие действия, но омега слишком борзеет. Ладони свои Пак решил опустить на живот альфы, поглаживая его, забираясь под рубашку, на что получает агрессивный рык, но это его не останавливает. — Чимин. — строго произносит Чон, глядя в наглые глаза. Он не успевает понять, как этот юноша оказался на его бедрах, в какой момент стало слишком жарко, а голова пошла кругом. — Я видел вас вчера. — начинает омега, кладя ладонь на чужую щеку. — И мне это не понравилось. Хосок, ты взрослый человек и должен понимать, что подобные интрижки ни к чему хорошему не приведут. Я о тебе забочусь! Ты хоть знаешь как от тебя несло тем омегой? Ты весь пропах этой противной мятой и хвоей, зачем? — загоняется он, поддаваясь ближе к Чону. Бёдрами он ерзает, прижимаясь к паху мужчины, все так же взволновано глядя на него. — Какого черта ты, блять, творишь? — рычит Чон, собираясь скинуть с себя омегу, но тело его не слушало. Воздуха вокруг становилось слишком мало, а чужой феромон только ярче, вынуждая волка внутри реагировать. — Что ты туда добавил? И что ты от меня хочешь? — срывается на крик мужчина, почти вставая, но его вновь прижимают к дивану. Пак ладонями держит плечи мужчины, пока ногами обвил его бедра, прижимаясь ягодицами к паху сильнее, специально разжигая чужой огонь. — Пойми ведь, это Юнги, он чужак, одиночка! Ты думаешь ему есть какое-то до тебя дело? Уверен, что ты не первый такой у него? Им ничего не стоит испортить чужую жизнь, Хосок, прошу, не заставляй меня делать тебе больно.. — жалостливо скулит Чимин, заглядывая в глаза напротив. Запах лакрицы усиливается, сладкая корица становится до безумия острой, а карамель горькой. И это ему нравится, нравится чувствовать, как горит альфа, как член упирается меж его ягодиц, и ведь Чон не может этому сопротивляться. — Что. Ты. Хочешь? — из уст старшего доноситься рычание, а единственное, о чем он сейчас мечтает, это удрать из этого места, желательно к Юнги, к его Юнги. — Помочь. Хосок, я хочу помочь тебе, уберечь от ужасных последствий. — продолжает Пак. Жадно вдыхая воздух, он непроизвольно заводится ещё сильнее. Возбуждение, желание обладать мужчиной перед собой приятным узлом скручивает всё снизу. Он налегает, возвышается над Хосоком, прижимаясь к его ушку пухлыми губами. — Переспи со мной, отдай мне себя и забудь про этого омегу, тогда твои ошибки останутся только между нами, и никто не посмеет навредить ни тебе, ни Юнги~ — приторно сладкий голос заливается в голову Чона. Он поверить не может, что это сейчас происходит, не хочет. Боится, что его Юнги навредят. Он знал, что Чимин не в себе, знал, что может выкинуть что-то из ряда вон выходящего, и сейчас в этом убеждается. Что-то в напитке спровоцировало гон. Член колом стоял и ныл, из-за тесных шорт. Мысли постепенно утекают, заменяясь лишь одними животными желаниями вязаться с кем-то, а омега со сладким запахом персика перед ним, словно красная тряпка перед быком, провоцирует. Тонкие пальцы скользят к пуговицам одежды, осторожно растёгивая шорты, убирая всю ненужную ткань, оголяя возбужденную плоть, под чужое рычание и возмущение. — Тише, мой мальчик, ты же этого тоже хочешь, да? Посмотри на свой член, он пылает от желания, оказаться в моей текущей дырочке, верно ведь?~ — хихикает омега, поглаживая член мужчины, осторожно сжимая плоть пальцами. Пак прижимается своей шеей к носу альфы, из-за чего сладкий феромон тут же ударяет в нос Чона, сводя его с ума ещё сильнее, заставляя задыхаться. Он не хочет слышать этот запах. Ему противно. — Давай, Хоби, ты не можешь этому сопротивляться, возьми меня, повяжи меня~ — скулит Чимин, опускаясь текущей задницей на член. Головка приятно давит на голодную дырочку, что очень хочет заглотить горячую плоть Хосока целиком, но всё идёт не по плану. Альфа звереет, не на счастье омеги, не в том смысле, в котором ему хотелось. Пак летит в стол, что стоял на против дивана, Хосок же, оборачиваясь в волка, бежит прочь, не оглядываясь. Ему противно. Ему мерзко. Ему плохо. Всё тело трясётся, словно кленовый лист во время шторма. Хочется содрать с себя всю кожу, где к нему прикасался Чимин, а лучше убить его, чтобы он не смел портить ему жизнь своим существованием. За всё время проведенное в лагере, этот парень не раз действовал на нервы в попытках затащить альфу в постель.***
— Пак, мы уже это обговаривали. Что за дичь ты несёшь? Слухи – есть слухи, которые ничего общего с действительностью не имеют! — рычит альфа, глядя на назойливого омегу рядом с собой. — Тогда опровергни их! Почему ты позволяешь им разрастаться? Я же вижу как они влияют на тебя и твои отношения с остальными.. даже.. даже если всё же по альфам, я приму тебя любым! Но я не хочу видеть как они тебя унижают за спиной, Хосок пойми! — жалостливо тянет Чимин, испугано глядя на парня. — Мы можем опровергнуть это вместе. Просто сделаем вид что в отношениях, поставим друг другу временные метки, а.. а потом.. наплетем что расстались, не подошли друг другу.. так же будет лучше для тебя и для твоего друга.. пойми же.. — Хватит! Хватит нести эту хрень. Мне плевать кем меня там считают, абсолютно плевать. Я не хочу даже делать вид, что в "отношениях", это ведь и по отношению к тебе не честно. Найди себе кого-нибудь более подходящего и не морочь мне голову. — фыркнул Чон, перебивая младшего, удаляясь с места их разговора. Это был первый год обучения Пака в том лагере, а он уже стал объектом всеобщего обожания и неприязни Хосока.***
С тех пор, всё становилось только хуже и хуже. Очевидно, что Чимин сам разносил все эти слухи, подстраивал ситуации, чтобы их с Хосоком свести, но все в пустую. И чёрт побери, он нашел то, за что можно зацепиться в этот раз.***
Чон был уже далеко за территорией своей стаи. Назад он не вернётся, пока не пройдет гон. К Юнги, как бы не хотелось, он так же не пойдет. Хватит с омеги его несдержанного проведения. От части, Пак был прав, он не может быть с Мином, а его действия прошлой ночью и вовсе подвергли его опасности. Он ненавидел себя, ненавидел за то, что позволил этим чувствам взять верх, что в принципе влез в жизнь омеги, ломая все его планы. Лучше бы он терпел, может, хоть так можно было бы уберечь его от проблем. Но и сейчас уйти от него не вариант, из-за чертового Пака он в опасности. Если он натравит на него каких-то Альф? Юнги боится их, один он не справится против толпы, они убьют его, а всё это по вине Хосока. Он собственными лапами угробит жизнь любимого. Чон не прекращал бежать, скулить и плакать. Ему было больно, как физически, из-за гона, так и душевно, из-за осознания всей ситуации. Вот бы был шанс вернуться в прошлое, дать себе по щам, не позволяя каким-то там чувствам вылиться наружу, не переступать черту. Бег становится всё медленнее и медленнее, силы покидали его так же стремительно, как наполняла паника и горечь. Было уже не так страшно умереть где-то в лесу, может это спасло бы от ответственности, но Мин.. это его не спасёт, потому умирать нельзя. Он шёл, полз, открывать глаза не хотел, он знал как жалко выглядит, знал что всё хуже некуда, но он не хочет это принимать. Это страшно, это больно, но и выбора особо нет. Оставшись без сил окончательно, он свалился на землю, отключаясь. Озноб волной накрыл тело Хосока, не отпуская. В груди поселилась болезненно неприятная тяжесть, словно кто-то поставил булыжник, что был не легче тонны, на него сверху. Он скулил, плакал во сне, зовя одного единственного на помощь. Единственное, о чем он мечтает, это вновь увидеть Юнги. Его смущёную и недовольную улыбку. Услышать его смех. Почувствовать прохладные прикосновения. Да чёрт, просто запах его вдохнуть, хотя бы на чуть-чуть, и ему этого будет достаточно, чтобы умереть со спокойной душой. И кажется, его мозг окончательно сбредил. Он слышит его, чувствует его, кажется, даже силуэт видит. Но это все лишь игры воображения. Мин не тут. Он дома, возможно спит уже, или готовит покушать, возможно, пишет сборник стихов или песен. Жизнь без надоедливого и шумного альфы рядом для него будет лучше. Намного лучше.